ПМИК Константин Сёмин: Россия обладает обезглавленной, фактически уничтоженной наукой

ПМИК 



Константин Сёмин: Россия обладает обезглавленной, фактически уничтоженной наукой



27 декабря 400 академиков, членов-корреспондентов РАН и профессоров опубликовали в «Коммерсанте» открытое письмо президенту Российской Федерации Владимиру Путину. Фрагменты документа:
«…назначать лиц, совершенно невежественных в науке или искусстве, судьями над людьми учеными, наделяя их властью поступать с последними по своему усмотрению — это такие нововведения, которые способны разрушить государство». Галилео Галилей, «Диалоги».

Господин Президент!

В июле 2016 года свыше 200 крупных ученых России написали Вам открытое письмо («Письмо-200») о критической ситуации в российской науке и необходимости принятия неотложных мер со стороны высшего руководства страны. Официального ответа на это письмо получено не было, и все его тезисы остаются актуальными. Более того, за прошедшее время ситуация лишь ухудшилась: финансирование институтов РАН сокращалось; продолжается бессмысленная реструктуризация многих институтов, усиливается абсурдная бюрократизация управления наукой со стороны Федерального агентства научных организаций (ФАНО); наблюдается рост научной эмиграции из России молодого поколения ученых…

Выход из данной катастрофической ситуации лишь один: срочное изменение статуса РАН и статуса научных Институтов, и возвращение институтов под руководство РАН. В дальнейшем необходимо предпринять еще ряд серьезных шагов, таких как: существенное увеличение финансирования академической науки и радикальный пересмотр структуры этого финансирования; воссоздание в системе РАН научной аспирантуры; полный вывод академической науки из-под юрисдикции Министерства образования и науки. Эти шаги требуют времени и значительных финансовых расходов. В то же время решение главной проблемы — возвращения научных институтов в РАН — требует лишь Вашей политической воли.

Если срочные меры по исправлению описанной трагической ситуации не будут приняты, то в марте 2018 года избранный Президент России примет в управление страну с обезглавленной, умирающей фундаментальной наукой, не способной встретить вызовы современного мира».

Комментируя обращение, недавно избранный президент РАН Александр Сергеев признался, что видел его еще до публикации и кое в чем с ним даже солидарен — например, по части финансирования институтов. Однако в целом подписанты, на его взгляд, выступили не вовремя.

«Это письмо, очевидно, и с этим все согласны, подбрасывает дополнительную конфронтационность в отношения РАН и ФАНО. Это несвоевременно совершенно, потому что прилагаются усилия с обеих сторон, чтобы посредством и изменения статуса, и исправления регламентов мы вышли из этапа «мирного сосуществования»… нам нужно переходить к конструктивному сосуществованию, и мы сейчас выстраиваем отношения», — цитирует президента РАН ТАСС.


 По крайней мере, это показывает вся наша работа над фильмом об образовании «Последний звонок». Естественно, никакие срочные косметические меры изменить положение в данном случае не могут. Я думаю, что академики это в глубине души сами прекрасно понимают. Они должны понимать, и из разговоров со многими из них у меня сложилось такое представление, что они понимают: кризис науки невозможно рассматривать отдельно от кризиса всей системы. Невозможно представить себе в нашей стране образование и науку советского уровня, советского качества в антисоветской системе, в системе с антисоветской экономикой. Что такое антисоветская экономика? Это рыночная экономика. Рыночные отношения пришли в науку. Рыночные отношения, а не конкретный Фурсенко, Ковальчук или какой-то другой, ненавидимый академиками человек, уничтожили науку. Рыночные отношения проникли в Академию наук точно так же, как в правительство, как в администрацию президента, как во все поры и уголки нашей жизни. Невозможно отделить и спасти Российскую академию наук от её пожирания крупным капиталом. Кто такие менеджеры, которые приходят и требуют от академиков приседать? Это люди, которые в условиях стагнирующей, вырождающейся экономики строят свой бизнес, это в первую очередь капиталисты, они строят свой бизнес на бюджетных потоках, потому что бюджет становится главным источником обогащения, главным источником ренты. И эти люди действуют точно так же, как действовали академики, участвовавшие в приватизации многих институтов. Цифры из нашего фильма — за время либеральных реформ, за 26 последних лет в стране из семи тысяч фундаментальных научных институтов уничтожено пять тысяч. Это делалось с помощью приватизации. Кто в этом участвовал? Далеко не только коммерсанты. Почему? Потому что коммерсантом в условиях вопиющего, безграничного (а он не бывает не безграничным) рынка становится каждый — и академик, и студент, и чиновник, надзирающий над академиком и студентом. Я понимаю, что учёным хочется сохранить надежду, я понимаю, что необходимо как-то обозначить свою позицию, показать, что ситуация доведена до крайнего предела, но сам по себе жанр писем «турецкому султану», мне кажется, неэффективен. Люди столь образованные, столь сведущие и столь понимающие, что с нами происходит (безусловно, каждый из них застал советскую эпоху и должен был хотя бы чуть-чуть впитать в себя азы сегодня заклеймённой и проклятой сегодня политэкономической теории) — эти люди должны понимать и понимают, что письмами изменить что-то невозможно, потому что письмо адресуется не богу, не царю и не герою — письмо адресуется правящему классу. Правящим классом является капитал. И в этом смысле умолять капитал о пощаде, угрожать ему тем, что завтра капитал останется без науки — это тоже самое, как овцам составлять коллективное обращение к волкам.
Ещё одно образное сравнение. Многие критики, в том числе и из либеральных деятелей власти, указывают на то, что Академия уже не та, что была в советское время, нет Келдышей, Королёвых и Курчатовых. Но прекрасные учёные есть, просто они искусственно изъяты из сферы общественного внимания и оболганы. Что это напоминает? Представьте себе — группа уродов изнасиловала прекрасную девушку с особым цинизмом, а потом стала бросать комки грязи в эту девушку и кричать — «смотрите, она уже не целомудренна, она вообще развратна». Это вполне соответствует духу басни, где говорится, что виновный виноват лишь тем, что кому-то хочется кушать. Ещё одна аналогия. По одёжке протягивай ножки — говорят у нас. Сейчас либералы и реформаторы именно на это ссылаются — народная, так сказать, мудрость. У нас одёжка, то бишь экономика, базис, на котором должны основываться наука и образование, за годы их реформ, за годы их экспериментов сократился в десятки раз. Уничтожены десятки тысяч крупных предприятий. Для них наука всегда была вспомогательной силой, ведь фундаментальные исследования были нужны не для того, чтобы академикам сидеть и ворон ловить. Научные работы через 20, через 50, через 60 лет должны были окупиться, это всё работало в рамках единой системы государственного экономического планирования. Да, была практическая наука, которая рука об руку шла с производством, и была фундаментальная наука, задачей которой было опережать развитие и заниматься не только развитием конкретных отраслей индустрии, но и развитием советского человека. Нельзя же полностью перевести на рыночные рельсы многие направления в науке, в том числе гуманитарные, о которых либералы так часто плачут. Вот какая симфония существовала в Советском Союзе. Она разрушена, одёжка сократилась в десятки раз. Но рукава короткие, а руки-то по прежнему длинны и организм хочет есть. И академики сохраняли и сохраняют надежду на то, что однажды ситуация будет исправлена каким-то чудесным магическим образом, появится Илья Муромец, тот самый царь, бог и герой и всё вернет, чтобы было как раньше, как правильно. Человеку свойственно обманываться, ему не хочется терять надежду, потому что если потерять надежду, можно, в конце концов, потерять волю к жизни. И поскольку рукава короткие, а руки торчат, то какой рецепт в этом случае предлагает рыночная капиталистическая теория и её сегодняшние наши глашатаи — обрубить руки, обрубить ноги. Не требуется для развития свиноводческого комплекса какого-нибудь крупного агротехнического предприятия конкретный факультет Тимирязевской сельхозакадемии, или Мичуринского института, или Академии Вавилова в Петербурге? Пожалуйста, сокращается количество ставок, 10 из 11 профессоров отправляются на рынок труда. Не нужна наука конкретно сейчас, для сиюминутного мгновенного обогащения, а капитал не мыслит другими категориями, кроме мгновенного обогащения. Пожалуйста — за борт, за ворота.
На языке вертится слово «колония». Есть США, где наука используется как один из инструментов глобального доминирования. То есть из Индии, из Китая, из России высасываются лучшие учёные, и таким образом обескровливается будущее этих стран — геополитических конкурентов. Возможно, что действия нашей администрации во главе с президентом (чего уж тут прятать голову в песок) объясняются тем, что они априори согласны со статусом колонии, потому что только колония отказывается от собственной фундаментальной науки.
Но нельзя утверждать, что капитализм капитализму — рознь. Капитализм везде одинаков. И со своими собственными учёными американский капитализм обходится точно так же. Если вы посмотрите, как выглядит политика в сфере образования и науки сейчас, с приходом наиболее реакционных, совершенно уже профашистских сил к власти в США — то вы увидите, что резко, до четверти, сокращается финансирование в ведущих американских научных институтах, не связанных с обороной. А оборонный бюджет, наоборот, растёт. Для того, чтобы наполнять свои научные центры выдающимися умами, крупному капитализму, империалистическому гегемону нужно только одно — ему нужно грабить колонии. В этом смысле с точки зрения отправки наших мозгов и ресурсов за рубеж — да, мы находимся подчинительном, колониальном статусе. Но другой вопрос — если мы рассуждаем о «нормальном» и «ненормальном» капитализме, можем ли мы мы построить у себя (как мечтали разрушители-реформаторы в начале 90-х, чем они покупали тех же профессоров в начале 90-х) — «нормальный» капитализм? И ответ здесь будет очевидный. Ведь «нормальный» капитализм, если считать нормальным капитализм грабежа, капитализм насилия, капитализм империалистической экспансии вроде американского, то для нас этот нормальный капитализм будет означать неизбежный поиск ответа на вопрос — кого бы будем грабить, кого мы будем бомбить и у кого мы будем забирать профессоров и студентов. И исторический ответ для России абсолютно очевиден — нам грабить некого, кроме самих себя, нам вывозить неоткуда, кроме как из собственной глубинки. Мы можем пожирать только сами себя.
Если подниматься ещё на одну ступеньку в таких обобщениях: сам факт того, что нам особенно грабить-то некого, был причиной того, что 100 лет назад страна решила пойти именно по тому пути, по которому пошла. Конечно, до того была экспансия в Туркестан, была экспансия в Китай, попытка поживиться чем-то и на Западе, и на Востоке, но подобное для русского человека и для нашего сознания всегда было чем-то вспомогательным по сравнению с домашней эксплуатацией, с домашним угнетением. Мы сами себя всегда порабощали и сами на себе ездили. Именно нетерпимость нашего человека, нашего сознания к такой эксплуатации, к несправедливости и позволила нам когда-то, пусть и ценой очень больших жертв, создать страну, в которой были выдающиеся, не имеющие аналогов в мире образование, наука, здравоохранение, культура и всё остальное.
Глобальный капитализм и наука противоположны. Противостояние социализма и капитализма породило выход в космос. С мировой победой процента наука выродилась. У нас высокими технологиями называют чисто инженерные усовершенствования давно найденных компьютерных приёмов, выраженные в смартфонах и планшетах — это мало имеет отношения к науке. А гигантские, прорывные решения, такие как создание управляемой термоядерной реакции, то, что уже было как бы на сносях, то, чем человечество должно было разродиться — ничего этого нет. Современный мир отказался от глобальных научных проектов. Где колонизация планет, где дешёвая общедоступная энергия?
Я считаю, что мир управляется различными кучками одинаково в своём отношении к миру бессовестных людей. Эти кучки находятся в постоянной борьбе. Единственное, к чему они могут прийти в таком единоборстве — это новая глобальная война. Если ставить вопрос так: куда они толкают науку? — они толкают науку на новый кровавый виток. Наука, в их представлении, должна служить не освоению каких-то новых пространств, не развитию новых способностей в человеке — наука должна помогать человеку убивать и грабить человека. Вот в это они инвестируют прекрасно, здесь никаких перебоев со снабжением нет. Посмотрите на бюджет Lockheed Martin, Boeing, General Dynamics — ведь вокруг этих центров сосредоточены все научные прорывы, которыми так восторгается наша либеральная улица. Илон Маск — это кто такой? Можно ли его представить без научного агентства DARPA американского министерства обороны? И всё остальное, включая интернет, гаджеты и так далее, является продуктом развития капиталистических отношений, для которых главным способом снятия неизбежно возникающих противоречий является война.
Хочу напомнить, что классики марксизма-ленинизма видели построение коммунизма на основе освобождения человека от многих тягостных проблем повседневного выживания, что невозможно без решения тех проблем, часть которых я перечислил, в том числе дешёвой общедоступной энергии. Но не стоит ожидать, что этим займётся капитал, который будет таким образом вынужден выстрелить себе в ногу. Этого не будет до тех пор, пока использование современных энергоносителей (сочетающееся, кстати, с постоянными, беспрерывными кровопролитными войнами) приносит больше прибыли. Наоборот, он будет всячески препятствовать развитию новых технологий, и мы будем ещё до морковкиного заговенья ожидать строительство Tokamak или новых видов энергетических установок, которые позволили бы раскрепостить, освободить человечество. Очень много говорится о борьбе за сокращение выбросов, об окружающей среде, о сбережении человека — но это всё болтовня, за которой нет никаких реальных действий, за которой часто скрываются совершенно противоположные цели.

ЦитатаИстория с разгромом науки в нашей стране достигла апогея в 2013 году, с созданием ФАНО. Что нам обещалось, когда начинался этот разгром? Академию мы, грубо говоря, к ногтю, учим жить «по средствам», а зато у нас возникают экономически эффективные — на это упирали — Сколково, Роснано и так далее. Что творится на этом направлении — может быть, там есть какие-то удивительные открытия?

Нам мельком удалось побывать в Сколково и посмотреть, как там выглядит жизнь. Конечно, я не могу выносить компетентный приговор всем проектам, которые стянулись на нашем безденежье к Сколково и рассчитывают получить помощь от венчурных инвесторов. Но я точно знаю, что для того, чтобы Сколково открыть, пришлось зарезать несколько сельскохозяйственных лабораторий. Просто, чтобы разместить «инноград» на этом месте. Когда год назад был митинг в Тимирязевской академии, профессора об этом вспоминали с горькой усмешкой. А что происходит на нашем сельскохозяйственном направлении, я очень хорошо представляю. Угроблена селекция, угроблено семеноводство, и все разговоры о продуктовой и продовольственной безопасности — это в значительной степени блеф. Потому что единственную безопасность, которую нынешний аграрный капитализм может обеспечить — это безопасность беспрепятственного вывоза зерна за границу на глобальный рынок. Вот эта безопасность существует. Всех остальных безопасностей нет.

Что касается Сколково — я думаю, что порочен сам по себе механизм оприходования средств, который был предложен. Опора на частно-государственное партнёрство, то есть сотрудничество капиталиста и государства — по-моему, это идиотское определение, которое просто означает, что это сотрудничество лесорубов, ухватившихся за двуручную пилу с разных сторон. В этом смысле сотрудничество возможно. А какие-то прорывных вещей ожидать от этих институтов абсурдно. Для тех, кто не согласен со мной, кто уверен, что Сколково — это наше окно в Европу и в будущее, я бы посоветовал обратиться к истории создания Новосибирского Академгородка в конце 50-60-х годах. Можно просто почитать, сколько на это ушло времени и ресурсов у советского государства, сколько прошло календарных дней между принятием решения Советом министров СССР и заселением первых студентов и получением этими студентами и преподавателями первых, на самом деле выдающихся результатов в науке. Я не очень понимаю, зачем стране необходимо Сколково, когда есть Новосибирский Академгородок, Томск и множество других городов, где когда-то были (и ещё кое-где остаются) мощнейшие институты.

Что ещё известно о Сколково и Роснано? Вот интересный штрих о Роснано: на днях стало известно, что у Чубайса, руководителя Роснано, украдено в Одинцовском районе Подмосковья собственности на миллиард рублей. На такую сумму могло бы функционировать несколько академических институтов, а это личная собственность одного человечка, выросшего из прямых фарцовщиков. А Сколково возглавляет духовный брат Чубайса — Вексельберг, владелец и совладелец ряда западных компаний. Зачем нужно Роснано Чубайсу и Сколково Вексельбергу — понятно. А зачем нужны нам эти конторы со своими хозяевами — понятно меньше. Всё это утверждает нас в мысли, что налицо классическая колониальная модель. Однако мне кажется, что не следует идти по пути утверждения, что плох тот солдат, который не мечтает стать генералом, плоха та колония, которая не мечтает превратиться в метрополию. Для нас оба пути губительны. Безусловно, история знает массу примеров, когда колонии однажды, сгнивая и разлагаясь, через какое-то время вырастали в таких же хищников, грабителей, как их угнетатели, и сами становились метрополиями. Но можете ли вы себе представить наше общество, нашу страну в таком качестве?