Атака мертвецов

             Атака Мертвецов под Осовицем до сих пор будоражит умы всего мира.
Она вляется примером НАИВЫСШЕЙ ДОБЛЕСТИ В БОЮ ВСЕХ ВРЕМЕН! По сравнению с ней 300 спартанцев — это 300 мальчиков в коротких шортиках. Все потому что тогда в бой шли не живые, а мертвые. Те кто уже не имел шансов выжить, но отдавал последние мгновения своей жизни Родине.

Есть у американцев и европейцев поговорка, примерный перевод которой означает: "Сделай или умри". И у русских есть подобная поговорка - "Умри, но сделай". Чувствуете разницу? У русских СМЕРТЬ не является ВЕСКИМ основанием не выполнить задуманное. И атака под Осовицем показала всему миру, что эта поговорка "ПРАВДА"...

До границы с Пруссией от крепости было рукой подать – 23,5 км. Так что после начала войны ждать противника долго не пришлось. В сентябре 1914 г. к Осовцу подошло 40 германских батальонов – почти столько же, сколько к громадному Новогеоргиевску. Имея многократный численный перевес, враги пошли в атаку.Но штурм немножко не удался. Затем не удался еще раз. И еще. И еще. Когда русские контратаковали и начали угрожать полевым позициям немецкой артиллерии, карлушки (прекрасное прозвище немцев из русской военно-имперской пропаганды) окончательно перестали понимать, кто тут кого осаждает, и поспешно отступили.


Построение гарнизона крепости перед началом боевых действий на плацу.

Из Кёнигсберга были доставлены 60 тяжёлых орудий калибра до 203 мм. Большинству читателей это мало о чём говорит, так что поясню на таком примере. Когда в Грозном при штурме президентского дворца Дудаева наша армия сделала один выстрел из пушки этого калибра, в эфир понеслись панические крики, мол, русские применили ядерное оружие.



Начались ежедневные "бертовые" обстрелы. Четыре "Большие Берты", полные эквиваленты "Звезды Смерти" в реалиях Первой Мировой. Чисто для контекста — когда из Берт начали стрелять по фортам Льежа, бельгийский гарнизон, до этого стойко оборонявшившийся, вдруг решил, что он полностью исполнил свой долг перед отечеством, и разбежался.

А русские не разбежались. Размер снаряда "Большой Берты" на картинке.

Огонь "Большой Берты" (четырех «Больших Берт») — это не ад, это хуже. Снаряды в 900 килограмм веса проламывали бетонные перекрытия, обращая укрепления в труху, людей давил бетон, люди задыхались от пыли, люди в прямом смысле слова сходили с ума от нестерпимого грохота. А ведь кроме «Берт» по Осовицу работали мортиры "Шкода" (снаряды всего лишь по 400 килограмм, фото ниже) и пушки поменьше, плюс крепость бомбили с воздуха аэропланы.

Огонь вёлся залпами по 360 снарядов, каждые четыре минуты – залп.

В крепости все горело. Все дымилось. Смог был такой, что защитники не могли отличить день от ночи. Русское командование, понимая, что даже героизму есть предел, попросило продержаться гарнизон еще 48 часов. В конце-концов, если даже многометровый бетон крушится в труху, то что можно требовать от людей из костей и мяса?

Мысль, что крепость выстоит ещё полгода, а в общей сложности 190 дней с начала осады, никому даже не приходила в голову. Ни противнику ни нашему командованию. А ведь только в первую неделю обстрела немцы выпустили по Осовицу 250 000 снарядов! И это не считая бомб.


"Большая Берта" на огневой позиции.


Мортира "Шкода".

"Противник 25 февраля открыл огонь по крепости, довёл его 27 и 28 февраля до ураганного и так продолжал громить крепость до 3 марта", – вспоминал С. Хмельков. По его подсчётам, за эту неделю ужасающего обстрела по крепости было выпущено 200-250 тысяч только тяжёлых снарядов. Если брать их взрывчатую силу, то Русская армия тратила столько на всех фронтах примерно за пару месяцев. А тут – небольшая крепость с немногочисленным гарнизоном.

Местами попадания были так густы, что большие площади были взрыты слившимися воронками. Центральный форт, Скобелева гора, Заречный форт исчезли в громадных облаках пыли. Там не должно было остаться ничего живого.

Наконец, русским это надоело, и наши солдаты сделали то, что делают всегда, когда немцы конкретно достают. Организовали несколько фланговых контратак, а из облаков, в которых не должно было остаться ничего живого или исправного, вдруг заговорили две 150-мм пушки Канэ, тайно доставленные из Кронштадта. Немецкая разведка элементарно их проморгала, что обошлось германцам очень дорого.

Взрыв – и заткнулась одна "Большая Берта", которая находилась на недосягаемом, как казалось врагам, расстоянии для русских пушек. Взрыв – и второе чудовище велело "долго жить". Следом взлетел на воздух склад боеприпасов.

Это ошеломило противника. Немцы словно сошли с ума. Вместо того чтобы отодвинуть оставшиеся «Берты» на безопасное расстояние и продолжать огонь, они утащили их глубоко в тыл.

Русские опровергли практикой все научные выкладки ученых и военных экспертов. До того момента считалось, что человек разрыв снаряда такого калибра выдержать в принципе не способен. Кого не убьёт прямое попадание, того выведет из строя контузия; кого не контузит, тот испытает такой шок, что будет трястись до конца дней. Ученые, доктора, математики и физиологи считали, измеряли, писали докладные на этот счёт...

После разрыва снаряда можно навсегда потерять слух! «По крайней мере выспимся», – сказал на всё это русский пехотинец и закурил...

Когда немецкие аргументы и все возможные методы воздействия на гарнизон были исчерпаны, они решили применить последние козыри - модную в этой войне химию. Смерть которая не щадила ничего живого.



6 августа в 4 утра немцы развернули 30 батарей химического оружия. Отравляющие газы, смесь брома и хлора. Вдохнув в достаточном количестве, ты сначала по кускам, обблевываясь кровью, выхаркиваешь свои легкие... затем твое лицо обезображивает страшный химический ожог, а затем ты умираешь в мучительных спазмах удушения, не имея возможности говорить, а значит даже попросить, чтобы кто-нибудь тебя пристрелил...

Химические агрегаты на передовой.

Газовая волна, 12-15 метров в высоту и шириной 8 км, проникла почти на 20 км.

Сейчас эти волшебные ароматы из коллекции 1915-го года запрещены — потому что даже четвертование со сжиганием заживо куда более гуманная смерть. Но в Первую Мировую запретов не было, а кроме того, немцы так выбесились стойкостью защитников Осовица, что применили бы эту убийственную садистскую дрянь несмотря на любые запреты.

Они хотели, чтобы русские сдохли. В муках. И им это удалось. Человек дышит. И в этом его слабость. А противогазов у гарнизона не было. И немцы это знали.

Дождавшись попутного ветра, немцы (чуть не написал фашисты) открыли краны на газовых баллонах и через пару минут в воздухе образовалась плотная стена химического тумана. Затем стена потекла в сторону крепости, трава вокруг нее моментально желтела, листья сворачивались и опадали, несчастные птицы падали с небес конвульсирующими тушками. Все пожелтело, все опало, все умерло от действий ядов, в начале августа под Осовицем внезапно наступил ноябрь. Знаете как в фэнтези-фильмах показывают нашествие разливающегося по земле зла? ОНО...

Газ застаивался в лесу и около водяных рвов, небольшая роща в 2 км от крепости по шоссе на Белосток оказалась непроходимой до 16 час. 6 августа.
Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели.
Все медные предметы на плацдарме крепости — части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее — покрылись толстым зелёным слоем окиси хлора; предметы продовольствия, хранящиеся без герметической укупорки — мясо, масло, сало, овощи, оказались отравленными и непригодными для употребления.

Немцы решили не медлить. Целью атаки была так называемая Сосненская позиция, обороняемая к тому моменту четырьмя ротами. Первые три роты погибли полностью, в последней роте уцелело около 40 -60 человек, находившихся на грани клинической смерти... с трудом отличавших явь от предсмертных галлюцинаций и доживавших свои последние минуты, постепенно поддаваясь чудовищной силе чудовищных ядов. Их крючило, их рвало кровью и собственными легкими, они были за гранью.



Вслед за газовой волной и огневым валом (германская артиллерия открыла массированный огонь) крепость атаковали  СЕМЬ ТЫСЯЧ солдат. Армия на мертвый гарнизон.

Хотя, «атаковали» слишком сильное слово, они готовились ее занять, понимая, что выживших нет. Они шли в противогазах, стараясь не порвать одежду, почти прогулочным шагом по коричневой мертвой земле. Некогда грозная крепостная артиллерия молчала, иногда попадались мертвые птицы и скрючившиеся солдаты.

Немцы перелезли первую линию окопов, прошли вторую линию. Сытые, спокойные, уверенные, чуть удивленные тем, как долго они бились об эти раздолбанные, изувеченные укрепления и сразу не догадались отравить все газом.

И тут... случилось совсем неожиданное! Остатки 13-ой роты 226-го Землянского полка перешли в контратаку...



Их было всего около 60-ти! С изувеченными химическим ожогами коричневыми мертвыми лицами. В пропитавшихся кровью гимнастерках. Задыхаясь, кашляя и отплевываясь кусками своего мяса (отравление вызывало разложение легких у еще живого человека и его удушье). Они шли в атаку конвульсируя и хрипя. Цыкая легочной кровью прямо в лица врагов.

«Вот лежишь ты, раздираемый изнутри на куски, — реконструирует события уже наш современник, — и никаких у тебя возвышенных мыслей, разве что кроме матерных, и не ждешь ты никаких приказов, и звание свое не помнишь, и чувствуешь только страшные боль и обиду. По правую руку от тебя одни мертвые, и по левую руку от тебя одни мертвые. Все мертвые. И ты мертвый. Остался ты, наверное, один... и жить тебе, может, осталось пять минут, в муках и кровавой рвоте.
И тут обожженными глазами ты видишь за зеленым туманом семь тысяч немцев. Сами идущих к тебе. Представляете, КАК они обрадовались?

Слышишь ли ты, что кто-то кричит команду, и нужна ли она тебе, мертвому? Знаешь ли ты, что встанешь не один, и есть ли для тебя разница? Остановит ли тебя пуля или три, если ты все еще можешь идти? У тебя есть целых пять минут, чтобы отплатить за свою смерть и за смерть всех своих товарищей, чтобы убить много, много немцев, целых 7 тысяч, и тебе надо торопиться, чтобы успеть убить их побольше»...

Они пошли в штыковую. Шестьдесят русских мертвецов. На пороге смерти... за порогом смерти. Чувствуя, что с ними нет Бога, но есть Долг и Родина! Шестьдесят русских мертвецов ударили в штыки СЕМЬ ТЫСЯЧ немцев.

И немцы побежали... не как трусы, но как люди, увидавшие перед собой то, что живому человеку видеть не положено. Они бежали не чуя ног, не видя земли, не видя ничего. Они напарывались на проволочные заграждения и повисали на них мешками разодранной плоти, они падали в окопы и ломали ноги.

По бегущему неприятелю открыли огонь русские батареи, батареи которые уже были списаны немцами. Но русские били врага  и умирали в ходе этого боя не от ранений противника, а от полученных смертельных доз яда.

Крики офицеров, удары, выстрелы — ничто не могло остановить живые немецкие части, столкнувшиеся с ожившими МЕРТВЫМИ русскими. Это был уже не знаменитый русский героизм — это был русский дух.

Немецкая нация и весь мир были в шоке от этого боя. Никто не посмел упрекнуть в бегстве немецких солдат. А русские защитники Осовца так и не сдали крепость. Она была оставлена позже. Прорыв противника в других местах фронта, а главное, выход в тыл крепости требовали оставления Осовца. Врагу не оставили ни патрона, ни гвоздя. Все уцелевшее в крепости от немецкого огня и бомбежек было взорвано русскими саперами. Немцы решились занять руины только через несколько дней.

Эта атака подтвердила правдивость еще одной поговорки - "русского мало убить, его еще надо победить".