Семён Пегов

https://ru.rt.com/b7k4

Война на паузе


Вот уже второй месяц все профильные военно-политические ресурсы анонсируют начало операции Сирийской арабской армии и её союзников на юге Сирии, то есть в провинциях Эль-Кунейтра и Дараа. Однако наступление, которое каждый раз должно начаться «со дня на день», постоянно откладывается. Многочисленные подразделения, уже переброшенные на это направление, изнывают от жары и нетерпения вступить в бой с тем, что осталось от террористических орд, однако войну поставили на паузу.
После головокружительного успеха САА под Дамаском, когда в очень сжатые сроки правительственным силам удалось взять под контроль крупнейшие анклавы боевиков в Аль-Гуте, Думе и Ярмуке, тем более может показаться непонятным это пацифистское ожидание.
В операции в пригородах столицы, где террористы, надо сказать, окопались довольно плотно (одно «метро» под Думой, где командование радикалов пряталось от бомбёжек, чего стоит), сработал эффект домино.
После того как 4-я танковая дивизия совместно с ополченцами из батальона «Щит Родины» смогла взломать оборону городка Хараста, остальная Гута посыпалась, и для боевиков с семьями не успевали подгонять автобусы «зелёного экспресса» для отправки на север, в Идлиб. 
Казалось бы, на этой волне логично было бы развить достигнутый успех и на юге страны, тем более что до провинций Дараа и Эль-Кунейтра рукой подать. С точки зрения дорожной логистики и переброски сил нет ничего проще. Однако стремительного штурма на юге страны не последовало, и давайте попробуем разобраться, с чем это связано.
Ну, во-первых, не вдаваясь в военную конспирологию, обозначим следующее: южные сирийские провинции являются приграничными, а это почти всегда крайне чувствительная тема. Любое сообщение с пометкой «у границ» никогда не будет рядовым и всегда воспринимается в определённом масштабном и геополитическом контексте. В случае с Сирией — особенно. Ведь на юге она соприкасается с отнюдь не дружественными для неё режимами Иордании и Израиля. 
Насчёт Тель-Авива, думаю, всё понятно и так: с Дамаском они несколько десятков лет находятся в состоянии войны, ситуация вокруг Голанских высот была напряжённой перманентно, независимо от внутреннего сирийского кризиса. Что касается Аммана, то, по сути, в 2011-м именно Иордания стала территорией для транзита иностранных боевиков на юге страны и продолжает ею быть до сих пор.

Многочисленные доказательства того, что Иордания если и не напрямую сама снабжала боевиков на юге Сирии, то, по крайней мере, благословенно закрывала на это глаза, могут теперь сыграть для Аммана злую шутку. Как вы знаете, в королевстве сейчас неспокойно — по стране прокатались волна антиправительственных протестов, и устойчивость правящего режима находится под вопросом. Однако Дамаск это мало волнует: стоит ему как следует надавить на террористические формировании в той же Дараа — и «джихадистский ветер» тут же развернётся в сторону Иордании, которая не в состоянии настолько основательно закрыть свои границы в пустыне, чтобы не пропустить к себе ни одного отряда сторонников «халифата», «шариата» и прочих радикальных прелестей.
Как только САА начнёт операцию, для Аммана гораздо острее любых социальных протестов встанет вопрос: что делать с ордой недовольных, хорошо вооружённых (с покровительства самого королевства) «моджахедов»? Естественно, иорданский режим заблаговременно забил тревогу и обратился за помощью к переговорщикам-саудитам, чтобы они смогли повлиять на переговорщиков-американцев, чтобы те, в свою очередь, связались с переговорщиками-россиянами, которые в итоге имеют определённое влияние на Асада и САА. 
Такой сложно цепочке удивляться, в общем-то, нечего: Амман настолько испортил свои отношения с Дамаском, как раз из-за того, что стал транзитом для «джихадистского ветра» в 2011-м и в последующие годы, что на прямой диалог рассчитывать не приходится. Однако именно в интересах Аммана оттянуть наступление САА во чтобы то ни стало и упросить союзников — саудитов и американцев — разрулить ситуацию с минимальными для Иордании рисками.
Ещё веселее обстоят дела в контексте союзнических и геополитических блоков, когда мы говорим об Израиле.
Все мы понимаем, что Тель-Авив — безусловно, один самых влиятельных региональных игроков, во многом, благодаря боеспособности своей армии, и в частности авиации. Учитывая почти параноидальное отношение Израиля к нахождению в Сирии иранских военных (по сути, речь идёт о военизированной шиитской организации «Хезболла», которая, с одной стороны, является ливанской, с другой — курируется и спонсируется напрямую из Тегерана), здесь возникает прямая угроза перехода внутрисирийского конфликта в полноценный межрегиональный конфликт. И все это прекрасно понимают.
При всём том, подобно тому как на севере Сирии Турция и Эрдоган имеют среди боевиков собственные протурецкие группировки, на юге Сирии аналогичным образом обстоят дела с Израилем. Нейтральную полосу у Голанских высот сейчас занимают террористы, которые пользуются покровительством ЦАХАЛ, — мы недавно делали для RT развёрнутый репортаж оттуда, и подтверждений этим фактам масса, да и сам Израиль не особенно от них открещивается. 
Так что получается в итоге и сухом остатке: естественно, не желая расставаться со своим влиянием в южных сирийских провинциях, Израиль требует железных гарантий того, что проиранская «Хезболла» не будет приближаться к линии разграничения у Голанских высот.
Единственный крупный игрок, который сможет провести соответствующие переговоры с иранцами, а затем дать гарантии Израилю (и, по сути, США тоже), — опять-таки Россия.
Переговорный клубок накануне операции САА на южном направлении запутан как никогда, но и ставки, соответственно, высоки. Пауза, безусловно, досадна для военных, но в глобальном смысле разумна — опасаться межрегионального конфликта стоит всем ключевым игрокам. Что касается лидерства во всей этой истории, то оно, безусловно, в руках Дамаска и Москвы, — ведь именно наши совместные усилия в борьбе с международным терроризмом вынудили все другие страны региона с нами договариваться.