К годовщине 100-летия начала красного террора
48,315
239
|
Удаленный пользователь |
| 09 авг 2018 11:31:24 |
Красный террор в Нижегородской губернии
новая дискуссия Дискуссия 322
* Нижегородская ЧК после отъезда Воробьева(Кац) на Южный фронт; в 1 ряду крайний справа — Лелапш, во 2 ряду в центре — Хахарев.
В Нижегородском крае главным проводником красного террора выступила НГЧК — Нижегородская губернская чрезвычайная комиссия. Ее появление предваряла деятельность ВРК — военно-революционного комитета, предпринявшего 10 ноября 1917 г. военный переворот, и пришедшего ему на смену в декабре ВРШ – военно-революционного штаба. Последний состоял из военного отдела под руководством московского эмиссара Бориса Израилевича Краевского: ему подчинялись красная гвардия и части гарнизона. И отдела политического, ведавшего борьбой с контрреволюцией, который возглавил уроженец Киевской губернии Яков Зиновьевич Воробьев. Настоящее его имя – Авраам Яков Зусев Воробьев. В прошлом боевик «Бунда», лидер террористической группы анархистов-коммунистов на Киевщине, в войну — дезертир и подпольный агитатор, в 1917 году — организатор красной гвардии в Канавине и Молитовке, один из вожаков октябрьского переворота в Нижнем[6, 7].
С первых шагов политотдел ВРШ как прообраз ЧК во всем подражал головному ведомству Ф. Э. Дзержинского. Эти шаги свелись в основном к пресечению слухов и раскрытию заговоров. В начале 1918 г. нижегородские газеты сообщили о разоблачении «контрреволюционной организации», будто бы готовившей вооруженное свержение советской власти. Душой «заговора» был назван поручик 7-го Финляндского полка Д. А. Громов, «адъютант Л. Г. Корнилова». Последовали аресты, и в тюрьме оказались Н. М. Башкиров, П. А. Демидов, Г. Р. Килевейн, Г. С. Панютин и другие известные граждане, объявленные «идеологами заговора». По версии Губчека, «ударной силой заговорщиков являлся батальон, сформированный из офицеров, студентов и кадетов». Помимо Громова, командирами в батальоне были прапорщик Ещин, студент политехникума Рейнин и некто Бирин. Будто бы привезенные из Москвы винтовки и пулеметы заговорщики прятали в склепе Александро-Невского собора. Белогвардейцы, утверждали чекисты, имели связи с членами московского подполья, в частности приват-доцентом университета И. А. Ильиным[8].
Надо учесть, что фабрикация фиктивных контрреволюционных заговоров, с целью провокации и последующих репрессий, была излюбленным приемом председателя ВЧК Дзержинского и его подчиненных. Отметим, что крайне любопытно выяснить достоверность сообщений газет о подлинности или мнимости нижегородского заговора, о судьбе его участников, но этому мешает закрытость ведомственного архива.
Самой крупной акцией политотдела ВРШ был сбор в марте-апреле 1918 года так называемого революционного налога. «Приступайте к беспощадному обложению имущих классов», – приказывал из Москвы член коллегии Наркомвнудела Мартын Лацис. Контрибуцией в размере 50 млн рублей (громадная сумма!) обложили деятелей промышленных, судоходных и торговых предприятий, банков, биржи. Уплатить требовалось за пять дней. Поскольку взнос весьма крупных сумм в кратчайший срок был равнозначен изъятию из касс оборотных средств и параличу производства, последовал вполне логичный отказ. В ответ ВРШ, после формального ультиматума, произвел аресты более 100 промышленников и коммерсантов и членов их семей. В тюрьму были брошены те, кто еще вчера был символом экономики и благосостояния губернии — Башкировы, Блинов, Бурмистрова (Рукавишникова), Гребенщиков, Иконников, Каменский, Ламонов, Марков, Рукин[9]. Облавы, аресты, допросы вел политический отдел, а затем Губчека во главе с Воробьевым.
Тем временем Москва, где 20 декабря 1917 года была создана ВЧК по борьбе с контрреволюцией при совнаркоме РСФСР, спешила с созданием местных комиссий. К этому подталкивала вся стратегия большевиков, и, в частности, напряженность, вызванная предстоящим разгоном Учредительного собрания. В циркуляре ВЧК от 28 декабря всем Совдепам было предложено немедленно приступить к образованию чрезвычайных комиссий на местах. В Нижний Новгород 26 января 1918 год пришла телеграмма за подписью председателя ВЧК Дзержинского и секретаря Полукарова с требованием, ввиду того, что «обнаглевшая контрреволюция готовит заговор против советской власти… немедленно создать отделы борьбы с контрреволюцией и немедленно же прислать своих представителей за получением инструкций и секретных данных в отдел борьбы с контрреволюцией всероссийской комиссии: Петроград, Гороховая, 2»[10].
Заключение в Брест-Литовске сепаратного мира с Германией умножило ряды оппозиции. Это и понятно: подписанный по настоянию Ленина мирный договор лишал Россию громадных пространств Привислинского края, Украины, Белоруссии, Прибалтики, Области войска Донского, Кавказа — всего 780 тыс. кв. километров с населением 56 млн человек. Эти земли присоединялись к государствам германского блока (Четверного союза) или становились их протекторатами. На утраченном находилось 27 процентов всей пашни, 26 – железных дорог, 89 – добычи угля, 73 – выплавки стали, 40 – промышленных рабочих. Россия выплачивала репарации в сумме 6 млрд марок.
Частью этих репараций стал золотой запас России. По секретному дополнительному договору от 27.8.1918 РСФСР обязалась, помимо поставок продовольствия и сырья, передать Германии свыше 254 тонн золота. К слову, половина золотого запаса империи хранилась в Нижнем Новгороде. По приказу Ленина из подвалов Нижегородской конторы Государственного банка было изъято 96 тонн благородного металла (5808 слитков). Их погрузили в два эшелона и 9 сентября 1918 года отправили в Москву. Через несколько дней через Оршу в Берлин поступил первый из пяти запланированных траншей в размере около 50 тонн золота.
Право на убийства.
В радиотелеграмме ВЧК от 23 февраля вновь прозвучал категорический приказ Нижегородскому Совету: «Для постоянной беспощадной борьбы немедленно организовать в районах чрезвычайные комиссии». Вопрос выносился на заседание губисполкома, но вначале был отклонен. Возможно, «заговор поручика Громова» и имел целью заставить местных коммунистов быть податливей. Так или иначе, 11 марта 1918 г., после доклада Я.З. Воробьева членам исполкома совдепа о реорганизации ВРШ, решение об учреждении Нижегородской губернской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией было принято.
Поначалу Губчека разместилась в кремле, в здании бывшего военного госпиталя, которое с конца 1917 года занимал военревштаб. Согласно инструкции из Москвы, структуры местных комиссий включали канцелярию из 19 человек (коллегия и бухгалтерия), комендантский отдел – 12 сотрудников, следственную часть – 4 следователя и 4 помощника, секретную часть — 12 комиссаров и разведчиков, отдел по борьбе с контрреволюцией – 4, иногородний отдел с транспортным подотделом – 24. Всего – 79 штатных единиц, не считая боевой силы.
Воробьев развил бурную деятельность по формированию Губчека. Ядром комиссии послужил политотдел ВРШ, и на первых порах произошла лишь смена вывески. Но вскоре дело двинулось, возникли самостоятельные отделы по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, саботажем. Около 40 боевиков-латышей образовали карательный «летучий отряд». Кадр членов коллегии, комиссаров, следователей также составили в основном латыши. В мае-августе 1918 г. в коллегии Нижгубчека постоянно или временно состояли: Я. З. Воробьев – председатель, С. В. Валенчевский – секретарь, К. Г. Хахарев, М. И. Фролов, Л. Д. Розенблюм, И. П. Носов, П. В. Гордеев, М. В. Мовчан – члены; летучий отряд возглавил К. Ю. Буссе.
Летом 1918 года, после декретов о хлебной монополии, запрете торговли, комбедах, воинской повинности, чрезвычайных налогах, недовольство населения росло, как снежный ком. Ответом было повсеместное создание небывалого по масштабам аппарата насилия. Не стала исключением и Нижегородская губерния, в считанные недели покрывшаяся сетью ЧК от уездных до сельских. Особое внимание орган диктатуры уделял рабочим районам. Уже 1 мая 1918 года возникла Богородская ЧК, взявшая под надзор крупный район кожевенной промышленности с центром в селе Богородском. В начале мая, после поражения большевиков на выборах в Сормовский совдеп, произошедшего 9 апреля, возникла Сормовская ЧК. Тогда же Р. Штромберг, Н. Кнорре и Я. Криппен создали ЧК в Канавине. В Растяпине, где находился крупный завод взрывчатых веществ, образовалась Растяпинская ЧК во главе с латышом В. М. Мовчаном, ее боевой отряд составили также латыши. Губернская ЧК 21 апреля переехала на новое место — в здание, отнятое у купца Филитера Павловича Кузнецова на Малой Покровской улице[11].
Первый массовый расстрел в Нижегородской губернии зафиксирован в мае 1918 г. Это случилось в селе Богородском, где 24 мая, на почве голода, произошли массовые беспорядки, в ходе которых были убитые и раненые, включая 4 коммунистов. Прибывший в село карательный отряд во главе с военным комиссаром Б. И. Краевским расстрелял без суда и следствия 10 человек и около 100 отправил в губернскую тюрьму[12].
Кулаки, попы, буржуи.
Богородский расстрел стал своего рода образцом будущих расправ с участниками протестов и волнений, происходивших, в основном в уездных городах и селах и, как правило, бывших реакцией людей на грабежи и насилия местных начальников, выполнявших и перевыполнявших директивы центра. Суть такого алгоритма была проста и впоследствии объявлялась не раз и громогласно – «за каждого коммуниста убьем десятки и сотни». Известно, что только в 1918 г. в Нижегородской губернии произошло более 50 массовых выступлений против большевиков[13]. Самые крупные из них имели место в Богородском, Ветлуге, Воскресенске, Урене, Васильсурском, Княгининском, Курмышском, Нижегородском, Сергачском уездах. Иногда это был лишенный политической подоплеки отпор комиссарам или продотрядам, проводившим насильственные хлебозаготовки. В отдельных случаях беспорядки приобретали осмысленных характер и шли под лозунгами «Долой Советы!» или «Нет красной гвардии!» Трагедияповторялась из раза в раз: грабежи и насилия власть имущих – протесты, переходящие в побоища, иногда с гибелью участников с обеих строн – акция возмездия с множеством арестов – массовый показательный расстрел.
Вот неполная география событий первой половины 1918 года:
6 марта – с. Хвощевка, Шарголей Павловского уезда.
6 апреля – Бурцевская волость Балахнинского уезда.
14 апреля – с. Салганы, столкновения на почве реквизиции хлеба.
22 апреля – Арзамасский уезд.
1 мая – село Вазьянка Васильского уезда.
13 мая – Ананьево Егорьевской волости Васильского уезда.
15 мая – село Василево Балахнинского уезда.
19 мая – село Безводное Нижегородского уезда.
24 мая – село Богородское, Павловский уезд.
25 мая – село Кулебаки Ардатовского уезда.
1 июня – село Гагино Сергачского уезда.
4 июня – дер. Туртанки, Ардатовский уезд.
18 июня – село Городец Балахнинского уезда.
20 июня – Княгининский уезд.
24 июня – Дальнее Константиново.
17 июля – село Столбищи Сергачского уезда.
14 июля – село Хмелевицы Ветлужского уезда.
25 июля – село Быковка, Воротынская, Спасская волости Васильского у.
27 июля – Безводное Шалдежской волости Семеновского уезда.
Конец июля – Вязовская, Ново-Ликеевская, Чернухинская и др. волости[14].
Действия властей и карательных органов в этот период еще далеки от беспредела, что заполыхает в августе и сентябре. Скорее, весной и летом 1918 года были разрозненные, хоть и многочисленные, случаи сопротивления декретам о продовольственной диктатуре, комбедах и воинской повинности, с одной стороны, и бескомпромиссный и жестокий ответ партийных инстанций и ЧК, с другой. Тон в отношениях с населением задавали лидеры большевиков. Телеграммы, которые Ленин слал на места, поражают непримиримостью и жестокостью, граничащей с кровожадностью. Вот образчик ленинской директивы в Пензу: «1) Повесить (непременно повесить, чтобы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. 2) Опубликовать их имена. 3) Отнять у них весь хлеб. 4) Назначить заложников согласно вчерашней телеграмме. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц кулаков»[15].
Террор был многолик. Большевики практиковали аресты, заключение в тюрьму или концлагерь, применялись и телесные наказания. Наряду с органами ВЧК репрессии осуществлялся исполкомами Советов, комитетами бедноты, отрядами РКП(б), губернским и уездными революционными трибуналами. Летом 1918 г. в Васильсурском уезде партийной дружиной дер. Казыевка были расстреляны быковский помещик А. А.Демидов, страховой агент Л. А. Петровский и начальник местной милиции Ерин[16]. В ноябре того же года расстрелы производила партийная ячейка села Егорьевское в Княгининском уезде[17].
Созданный 1.3.1918 губревтрибунал, в т.ч. на выездных заседаниях, приговаривал как к расстрелам, так и различным срокам заключения. Большинство приговоров носило политический характер. Обвиняли в «написании контрреволюционных стихотворений», «провокационной выходке на собрании», «совершении ектении по умершим царям»[18]. За 4 года, по официальным данным, было осуждено 5211 граждан [19].
Август 1918-го в Нижегородской губернии стал временем водораздела между террором спорадическим, бессистемным, хотя зачастую и масштабным, и – планомерным, поставленным на прочную идеологическую и практическую основу. Август был и временем, когда в теорию и практику вошло взятие мирных заложников с последующими расстрелами в зависимости от ситуации на фронте и в тылу.
Этому способствовали военные успехи Народной армии Комуча и мятежного Чехословацкого корпуса, сформированного еще во время мировой войны из пленных армии Австро-Венгрии для того, чтобы воевать в составе Российской армии. Восстание чехословаков вспыхнуло после того, как нарком Л.Д. Троцкий, под нажимом союзников-немцев, приказал разоружить корпус с целью недопущения его на германский фронт. Белогвардейские и чешские части захватывали город за городом: 8 июня — Самару, 21 июля — Симбирск, 7 августа — Казань. Отряд подполковника В. О. Каппеля начал наступление на Свияжск, куда из Казани бежал штаб красного Восточного фронта. Оттуда было рукой подать до Нижнего Новгорода.
Тем временем в волжской столице зрело недовольство. Ширилась разруха, усугубляемая коммунистическими экспериментами и недальновидной чрезвычайщиной, надвигался голод. Брожение охватило заводы, прежде всего Сормовский. 8 августа в Ижевске началось крупное восстание рабочих местных оружейных заводов. Видимо, из опасения, что Нижний последует примеру ижевцев, Ленин в тот же день направил телеграмму в Нижний с требованием «составить тройку диктаторов» и «навести массовый террор». 10 августа в 9 часов вечера на заседании в бывшем губернаторском доме, переименованном в «Дворец свободы», был образован чрезвычайный ВРК – военно-революционный комитет. В него вошли Г. Ф. Федоров, Л(азарь) М(оисеевич) Каганович, И.С. Шелехес (все – эмиссары Москвы), Я. З. Воробьев, И. Л. Коган, С. А. Акимов. На заседаниях шло лихорадочное обсуждение мер защиты пролетарской диктатуры. Высказывалась тревога за прочность тыла, оглашались мнения Ленина и Свердлова о «мягкотелости» нижегородских большевиков. Губчека было предписано «принять решительные меры». Наметили вызов на подмогу отряда в 400 штыков из Иваново-Вознесенска, военный комиссар Илья Коган предложил начать массовые аресты офицеров. С 13 августа ввели запрет населению появляться на улицах после 22 часов. Атмосферу в рядах нижегородских большевиков передают протоколы ВРК. Самые активные на заседаниях — Коган, Каганович, Воробьев[20].
В эти дни губернская чрезвычайная комиссия получила карт-бланш. Начались облавы, обыски, аресты. Тюрьмы наполнились бывшими полицейскими, офицерами, священнослужителями, чиновниками, деятелями торговли и промышленности.
Основаниями для арестов служили доносы бесчисленных негласных агентов ЧК. В докладе Я. З. Воробьева о деятельности комиссии за сентябрь говорится: «Пришлось направить лучшие силы в ряды местных белогвардейских элементов, скрывавших свой истинный облик под покровом службы в разных советских учреждениях. Было организовано систематическое наблюдение за этими лицами как в среде их служебной деятельности, так и в их частной, семейной жизни. Такое же усиленное наблюдение было учреждено вообще за всеми лицами, подозревавшимися в контрреволюционном направлении»[21].
Судя по всему, использовались и разного рода списки – офицеров, зарегистрированных в военном комиссариате, бывших служащих полиции и жандармерии, членов давно распавшихся правых организаций. Из 1500 подвергнутых регистрации офицеров было арестовано 700[22]. Списки лиц, подлежащих немедленному расстрелу в случае задержания, циркулярно рассылала ВЧК; как правило, это были чины полиции и Корпуса жандармов, в прошлом ревностно исполнявшие служебный долг.
Акты террора преследовали две цели – физически уничтожить активную оппозицию и запугать население, парализовав его волю. С этой целью пресса начала публикацию регулярных сводок Губчека о казнях. Газета «Рабоче-крестьянский нижегородский листок» от 16 августа сообщила о расстреле шести человек, в числе которых были бывший начальник жандармского управления Иван Петрович Мазурин и командир 10-го гренадерского Малороссийского полка кавалер ордена Святого Георгия Василий Михайлович Иконников (реабилитированы в 2011 г.).
Однако, многие казни проводилась скрытно. Часть расстрелянных в августе попала в списки, опубликованные месяц спустя. Так, 19-летний гимназист из Павлова Александр Самойлов, арестованный за участие в беспорядках 17.2.1918, был расстрелян уездной чека 8 августа, тогда как расстрельный список с его именем был напечатан лишь 8 сентября[23].
Соcтав Нижегородской ЧК в августе: председатель — Воробьев, заместитель — Штромберг, секретарь — Хахарев, командир летучего отряда — Буссе, члены коллегии, завотделами, комиссары по обыскам, следователи, коменданты — Барр, Бойтман, Бредис, Карр, Криппен, Лелапш, Маркус, Матушон, Мовчан, Рейнберг, Таурин, братья Шепте.
***
АПД
Это всё есть по ссылке
Список источников;
1. Красный террор глазами очевидцев. М., 2010. – С. 7.
2. В огне гражданской войны. Из истории Нижегородской ЧК (1918-1920 гг.) // Горьковская правда. 1967, 19,22 и 27 декабря.
3. А.В. Осипов, В.А. Харламов. История нижегородских органов безопасности: 1917-2006 гг. Н. Новг., 2007. – С. 36-49.
4. В.И. Ленин. ПСС. Т. 36. – С.269-270.
5. С.Б. Белов. Чрезвычайщина. // Забвению не подлежит. Т. 2. – С. 7-22.
6. ГОПАНО. Ф. 1866. Оп. 2. Д. 139. Автобиография Я.З. Воробьева.
7. ГОПАНО. Ф. 918. Оп. 8. Д. 576.
8. Красное знамя. 1918. 23 февраля. № 65. – С. 3.
9. Ефимкин А. П., Харламов В. А. Нижегородские мытари: 1885-1921. Т. 1. Н. Новгород, 2000. – С. 218-235.
...
(оставшуюся часть в личку)
Отредактировано: Гималаев Илья - 12 янв 2019 18:52:01
X
12 янв 2019 12:42Предупреждение от модератора Старый Хрыч:
Где ссылки на документы?
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!