Положение Церкви на оккупированных территориях

На оккупированных территориях захватчики проводили в жизньсвою человеконенавистническую политику, основанную на идеологии фашизма, предусматривающую колонизацию России, истребление русского народа, славян, других народов как «неполноценных рас».
За сопротивление оккупантам нацисты сжигали деревни, убивали детей и стариков, юношей и девушек увозили в Германию для рабского труда на военных заводах.

В пропагандистских целях оккупанты выдавали разрешения на открытие церквей. Так, в Киевской епархии в 1942 г. было открыто 8 монастырей и 318 храмов, в которых служило 434 священника. Но в проведении религиозной политики оккупационные власти следовали
указанию Гитлера, преследующего раскольнические цели: «Мы должны избегать, чтобы одна Церковь удовлетворяла религиозные нужды больших районов, и каждая деревня должна быть превращена в независимую секту. Если некоторые деревни в результате захотят практиковать чёрную магию, как это делают негры или индейцы, мы не должны ничего делать, чтобы воспрепятствовать им. Коротко говоря, наша политика на широких просторах должна заключаться в поощрении любой и каждой формы разъединения и раскола».

В Прибалтике митрополиту Сергию (Воскресенскому) было разрешено сохранить каноническую, но не административную связь с Патриархией, заключавшуюся практически лишь в возношении имени местоблюстителя за богослужением. Это сделано было из расчёта впоследствии, в случае победного для Германии окончания войны, выселить всех православных из Прибалтики вглубь России. 

В Белоруссии при оккупации немцы пытались организовать автокефальную Белорусскую Церковь. Находившемуся на покое в Жировицком монастыре архиепископу Пантелеимону (Рожновскому) (1867—1950), который был сторонником сохранения канонического единства с Патриархией и находился в оппозиции к митрополиту Варшавскому Дионисию (Валединскому) (1876—1960), немцы предложили возглавить автокефальную Белорусскую Церковь, потребовав от него не вступать в отношения ни с Москвой, ни с Варшавой. Возглавив Белорусскую Церковь в сане митрополита Минского и Белорусского, Пантелеимон не пошёл на разрыв с предстоятелем Русской Церкви. Поэтому под давлением оккупационных властей, а также из-за интриг сепаратистски настроенного духовенства он вынужден был практически отойти от дел. Белорусскую автокефальную митрополию возглавил епископ Филофей (Нарко) (1905—1986).

На Украине викарный епископ Владимиро-Волынский Поликарп (Сикорский) (1875—1953), бывший петлюровский чиновник, опираясь на оккупантов и «землячество Украины» в Польше, объявил себя архиепископом, потом митрополитом Луцким и главой автокефальной Украинской Церкви. Его поддержали украинские сепаратисты прогерманской ориентации, епископы Геннадий (Шиприкевич) (1892—1972) и Мстислав (Скрыпник) (1898—1993). С гитлеровцами сотрудничал и епископ Феофил (Булдовский) (1865—1944), назвавший себя «митрополитом», который в 1920-е гг. возглавлял так называемый Лубенский раскол — движение раскольников за автокефальную Украинскую Церковь.
Большая часть украинской паствы занятых областей находилась, однако, под руководством так называемой Украинской Автономной Церк-
ви, которая не порывала связи с Патриархией, хотя автономия её и не была признана митрополитом Сергием (Страгородским) и экзархом Украины митрополитом Киевским Николаем (Ярушевичем). Во главе её стоял митрополит Волынский и Житомирский Алексий (Громадский)
(1842—1943), позже убитый националистами. Тогда же членами Украинской партии социалистов-самостийников (УПСС) и сторонниками Поликарпа (Сикорского) был убит ещё один архиерей Автономной Церкви —епископ Владимиро-Волынский Мануил (Тарнавский) (1904—1943). Каноническое общение с Патриархией на Украине тогда сохранили схиархиепископ Антоний (Абашидзе) (1867—1942), скончавшийся впоследствии на покое в Киево-Печерской лавре, епископы Полтавский Вениамин (Новицкий), Ковельский Иоанн (Лавриенко) (1899—1985), Луцкий Иов (1898—1977).
Большая часть духовенства Украинской Автономной Церкви была настроена патриотически; многие помогали партизанам. Немцы поддерживали автокефалистов во главе с Поликарпом (Сикорским). Священников, не желавших подчиняться ему, обвиняли в связях с Москвой, чинили им препятствия в совершении богослужений. Генерал-комиссар Днепропетровска приказал арестовывать священников, не желавших подчиняться ставленникам Поликарпа. Когда клирики стали выходить из-под его юрисдикции, гитлеровский наместник на Украине Э. Кох (1896—1986) издал приказ, запрещавший делать это. Митрополит Киевский Николай (Ярушевич) в своих посланиях обличал деятельность Поликарпа, призывал хранить верность Матери-Церкви и Родине.

28 марта 1942 г. с посланием к «архипастырям, пастырям и пасомым в областях Украины, пока ещё занятых гитлеровскими войсками», обратился митрополит Сергий (Страгородский). В нём объявлялось о запрещении в священнослужении епископа Поликарпа (Сикорского). Собор архиереев 28 марта в Ульяновске признал заключение местоблюстителя канонически правильным и утвердил его, объявив: «Если (чего мы не желаем) епископ Поликарп, «впадая в суд диаволь», пренебрежёт запрещением, признать епископа Поликарпа лишившим себя сана и монашества и всякого духовного звания». 22 сентября 1942 г. митрополит Сергий запретил священнослужение митрополиту Литовскому Сергию (Воскресенскому), который вместе с другими православными епископами захваченной Прибалтики поздравлял Гитлера с военными успехами. Это объяснялось не его приверженностью фашизму, а расчётом сохранить при немцах церковную организацию. Перед уходом немцев из Прибалтики в 1944 г. он был убит по дороге из Вильнюса в Каунас в своём автомобиле.