Сергей Рябков: договориться с США по СНВ остается все меньше времени (часть 2)

новая дискуссия Статья  452

— Если позволите, вопрос по поводу Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Какое-то время назад Россия выступала за то, чтобы придать договору глобальный характер. Сейчас я так понимаю, что мы против того, чтобы подключать к нему Китай, как хотят США. А почему?

— Я бы не сказал, что мы против того, чтобы придавать этому договору многосторонний характер. Мы ту свою позицию не пересмотрели. Мы считаем, что в складывающейся международной обстановке идеально было бы, чтобы документ приобрел подлинно многосторонний характер. Но это очень сложная задача. Первый подход к этой "штанге" нами в 2000-е годы не увенчался успехом. Сейчас обстановка еще более сложная, многослойная и комплексная. Уровень доверия в мире в целом снизился не только по оси Москва-Вашингтон. А в том, что называется если брать "на круг" и смотреть, – с этим сложно. Кроме того, доступность соответствующих ракетных технологий тоже повысилась, то есть ракетно-значимых стран стало больше по количеству, соответственно, подлинно многосторонний, универсальный документ – это скорее теория, чем практика. Мы считаем, что острота и актуальность ситуации вокруг объявленного намерения США выйти из документа, диктует необходимость усилить работу в пользу сохранения договора в том виде, в котором он есть. И на этом сосредоточены наши усилия, в том числе в последние недели: работа в ООН, работа по двусторонним каналам, донесение наших позиций до американских коллег.

Кстати говоря, мы не случайно объявили о том, что считаем юридически несостоятельным и ничтожным их решение о приостановке договора. И мы считаем, что даже после истечения 60-дневного срока, который был объявлен американской стороной в наш адрес для "исправления ошибок", которые мы не совершали, даже по истечении этого срока документ останется в силе и будет действующим и для США тоже. Это наша позиция, и она подкрепляет тезис о том, что РФ борется за сохранение документа. Другой вопрос, что как показывает, в частности, голосование в пятницу на пленарном заседании Генассамблеи ООН, есть множество стран, которые готовы пойти в одном строю с американцами просто потому, что это американцы, они их союзники и есть союзнические обязательства и дисциплина, которую они не могут нарушить, даже если все это противоречит их собственной заявленной линии на необходимость укрепления режима контроля над вооружениями. Все это мы тоже видим.

Нас упрекают в том, что мы своей политикой пытаемся якобы внести раскол в натовские или еэсовские ряды – это не попытка внесения раскола, а момент истины, когда мы видим, что для каких стран важнее – задачи реального обеспечения международной безопасности или задачи послушного следования в кильватере за США. Результат голосования, кстати, показателен. Да, Россия не получила даже арифметического большинства. Но если посмотреть по количеству тех, кто нас поддержал и либо воздержался, либо не принимал участия, то есть все-таки не пошел на поводу у Вашингтона, то это количество существенно превышает цифру, достигнутую американцами ценой в том числе рассылки известных писем и большой закулисной работы, которая, как мы знаем, проводилась на всех этапах. Непонятно, на что рассчитывают страны, которые голосовали против российского проекта. Неужели они всерьез могут думать, что Россия может следовать разного рода американским ультиматумам? Я исключаю такой алгоритм действий с нашей стороны, даже в ситуации, когда мы имели бы какие-то шероховатости с точки зрения своей линии или своей аргументации. А когда у нас полностью открытая позиция, представленная публично, и нам себя не в чем упрекнуть, тем более действовать по указке американцев – просто немыслимая опция для нас. Большой вопрос — как себе представляют в реальности соответствующие страны, проголосовавшие солидарно с США.

— Все-таки можно его сохранить?

— Я практически исключаю, что американцы пересмотрят решение о выходе из договора. Мы до сих пор не получили официального уведомления на этот счет, но каждый свой шаг американцы формулируют и обставляют так, что им из этой колеи все труднее выйти. Думаю, это лишнее свидетельство тому, что обратного хода нет и настанет момент, когда официальная денонсация произойдет.

— США приняли решение вывести свои войска из Сирии. Мы получали официальное уведомление от Вашингтона?

— Диалог по линии военных по теме деконфликтинга и вообще по ряду аспектов военной обстановки в Сирии не прекращается. В силу специфики ситуации информация, которая там озвучивается, или информация, которой стороны делятся, не подлежит разглашению. Я могу сказать, что вопрос не в том кто, кого, когда, о чем и в каком объеме предупредил. А вопрос в том, будет ли выполнено это решение? В отношении последнего у меня есть серьезные сомнения. Я много раз на своем опыте убеждался в том, что в Вашингтоне, бывает, формулируются далекоидущие намерения, очень серьезные, затем это все спускается на тормозах. Иногда даже возникает впечатление, что так делается преднамеренно, чтобы снять пиаровскую пенку, а потом уже мало кто заметит, что произошло на самом деле. По прошествии времени в бюрократической машине вырабатываются буквально тонны материала в подкрепление тезиса, почему это не нужно делать или делать не так, как было объявлено, не в том объеме и не в те сроки. Лично мне представляется, что по совокупности всех обстоятельств выполнение решения как минимум будет затягиваться. Как минимум. Потому что на фоне реальных успехов, которые вооруженные силы Сирийской Арабской Республики при поддержке ВКС России достигли на земле, на фоне прогресса, который страны-гаранты – мы вместе с Турцией и Ираном – обеспечили в формате астанинского и сочинского процесса, на фоне всего этого сейчас свернуть незаконное военное присутствие, которое было создано на территории суверенного государства, без решения СБ ООН и без приглашения, в нарушение норм международного права, свернуть это – не в американской логике. Но сказав это, опять возвращаюсь к тому, что декларации объявления и сигналы при всей их важности – это все слова. А судить и давать оценки, особенно применительно к США, мы можем и должны только по делам, по конкретным действиям. То есть нужно посмотреть, как это будет реализовываться.

— При этом в самих США не все согласны с решением президента…

— Да, разумеется. Не все союзники согласны, и все это вызвало бурю откликов. Идет обсуждение. Мы это тоже все отмечаем. Конечно, вся эта ситуация будет использоваться противниками такого шага для того, чтобы нажать на тормоз.

— Но даже если США все-таки выйдут из Сирии или пойдут на сокращение своего контингента, канал деконфликтинга останется?

— Я думаю, что в любом случае контакты между военными по сирийской теме настолько важны, значимы и востребованы, что этот диалог будет продолжен. Мы имеем несколько уровней такого диалога с американцами. На всех этих уровнях со своей спецификой эта тематика отрабатывается. Конечно, перекрыть эти каналы было бы большой ошибкой с американской стороны. Но я не вижу никаких оснований ожидать чего-то подобного. По-моему, американцы считают эту работу полезной.

— США заявили, что вторая часть санкций в связи с делом Скрипалей будет введена, пакет, предлагавшийся администрацией в Вашингтоне, предусматривает в том числе понижение статуса дипотношений. Просчитывает ли Москва такой сценарий?

— Я усматриваю в американской линии на этом направлении преднамеренное и целенаправленное стремление создавать неопределенность. Точно так же, как они пугают экономических операторов в третьих странах санкционным кнутом и пытаются тем самым снизить заинтересованность этих операторов в законном сотрудничестве с российскими партнерами, точно так же они действуют и применительно к нам. То есть они не конкретизируют свои намерения и ожидают, что настроение тревоги и обеспокоенности, волатильность на рынках, скачкообразные движения валютных курсов будут продолжаться. Я призываю всех видеть суть американской политики в этой ее части. Понимать ее достаточно неплохо читаемый алгоритм. Но при всей отработанности подобного рода приемов американцы недоучитывают или просто не принимают в расчет обстоятельства, связанные с нашим восприятием происходящего. Мы уже скоро со счета собьемся, когда перечисляем волны санкций с 2012 года. Эффект с точки зрения американских интересов – ноль, если не сказать минус. Потому что американский имидж, имидж США как страны, как сверхдержавы просел. Такой урон они сами себе нанесли в восприятии себя нашим обществом, что отзываться это будет очень долго. То же самое с американским долларом, когда-то неоспоримым, универсальным платежным средством. Одно то, что люди в разных странах, не только в России, начали рассуждать о дедолларизации – это колоссальнейший удар по американским позициям. Мне странно наблюдать, что столь прагматичные, себялюбивые люди, как американцы, могут данное обстоятельство игнорировать. Но запущенные процессы уже не остановить. Доллара будет меньше во взаимных расчетах, долларовые проводки через американские банки будут сопряжены с политическими рисками. Любая компания, которая оценивает риски, будет это тоже учитывать. Говорят нам, что вот Россия, как партнер, токсична. А для нас токсичными становятся США и их финансовые институты. Кому это нужно? Нужно ли это самим США, я не знаю. Но, возможно, им это безразлично. Но не безразлично другим.

Я не думаю, что вопрос о понижении уровня диппредставительств нужно даже гипотетически обсуждать, поскольку это демонстративный шаг, который сам по себе несет сигнал, что кризис в отношениях имеет уже всеохватывающий характер. Поэтому я рассчитываю, что в будущем году мы продолжим постепенное намывание позитива. Будем просеивать крупицы, золотые песчинки через сито, и все-таки будем их накапливать. Невозможно оставаться в ситуации, когда с контактами дела обстоят неважно, проблемы множатся, а у одной из сторон нет желания и воли серьезно этим заниматься. Но мы никогда, повторяю, не будем выступать в роли ведомого, в роли подчиняющегося всякого рода прихотям и приказам. К сожалению, в Вашингтоне этот приказной тон иногда просто доминирует. Но это не про нас. И к нам в таком жанре лучше просто не обращаться, потому что это уменьшает шансы на продолжение нормальной работы. Но по темам, которые значимы не только для двух стран, но и международной безопасности, мы работать взаимоуважительно и на равноправной основе готовы и готовы эту работу возобновлять буквально в тот момент, когда проявится соответствующее желание с американской стороны.

— Но все-таки какие-то санкции по делу Скрипалей должны будут введены, у Вашингтона есть несколько опций. В качестве нашей ответной меры рассматривается уменьшение количества американских дипломатических сотрудников в РФ или сейчас от этой идеи уже отказались?

— Хочу напомнить, что все шаги по сокращению количества американских загранучреждений в России и их персонала осуществлялись строго в ответ на действия в Вашингтона. Причем в ряде случаев действия США были гораздо более вызывающие, чем тот ответ, который они получили. Тем не менее по вопросу, связанному с сокращением численности американского персонала, американцы до сих пор напоминают о произошедшем, в том числе объясняя нетерпимую ситуацию, которая сложилась, к примеру, с прохождением визовых собеседований и продолжительностью ожидания этих собеседований в консульских учреждениях в России, особенно в Москве. То есть их задевают кое-какие наши ответные меры. Мы никогда не перебарщиваем, инициативно на подобные шаги не идем, потому что они разрушительны. Строго говоря, сами отношения находятся в большом упадке и нам надо их не разрушать дальше, а пытаться хотя бы начать по отдельным секторам совместную работу по нормализации.

— Но на новые санкции отвечать будем?

— Мы, как ведомство, готовим предложения, а решение принимает президент. Я могу заверить, что ни одно действие ограничительного свойства не остается без ответа. Характер ответа может быть разный. Думаю, тот же подход будет применяться и впредь. Мы не понимаем, зачем американцам нужны эти санкции. Мы видим, что не только в отношении России, а к большому числу граждан и юридических лиц из самых разных стран, счет идет на десятки, эта линия американцами тоже применяется. Отдача, откровенно говоря, нулевая. Имидж США, реноме страны терпит ощутимый урон от этого.

— На какой стадии находится процесс судебного разбирательства по поводу российской дипломатической собственности, захваченной в США?

— С точки зрения восстановления наших законных прав на нее никаких сдвигов нет. Мы периодически направляем ноты с соответствующими требованиями американской стороне, получаем стандартные ответы о том, что все по-прежнему. Иск в процессе подготовки, мы от этого намерения не отказались. Думаю, что в будущем году все это произойдет.

— Есть какие-то сложности с подготовкой иска в американский суд? С чем связано то, что это занимает столько времени?

— Нет, сложностей особых нет. Просто мы очень серьезно подошли к теме сбора улик в отношении абсолютно противоправных действий американских властей. Мы тщательно готовим юридическую базу. Как вы понимаете, судебный процесс в США – любой – весьма ответственное дело. Тем более в такой обстановке, которая там сложилась сейчас в отношении России

Источник

• +2.41 / 32