Эвакуация на Восток. Всё о великом подвиге и великом чуде спасения.....
35,262
62
|
AndreyK-AV ( Практикант ) |
| 27 янв 2019 12:41:32 |
Как то было.... «Эталонный» директор.
новая дискуссия Дискуссия 345
«Эталонный» директор
Василий Баландин мыслил государственными масштабами
В годы Великой Отечественной войны на каждом третьем боевом самолёте стоял уфимский мотор.
Уфимский моторостроительный завод № 26 выпустил более 97 тысяч моторов для истребителей и бомбардировщиков, созданных авиаконструкторами А. Яковлевым, С. Лавочкиным и В. Петляковым. Газета «Правда» в передовой статье назвала этот факт подвигом. Он стал возможен во многом благодаря тому, что директором завода был Василий Баландин.
«Хватит отдыхать, пора браться за работу!»
Вспоминает нарком авиационной промышленности СССР Алексей Шахурин:
«Василий Баландин с моторами был связан, можно сказать, всю жизнь. Он начал трудовую деятельность с одиннадцати лет, пройдя большой путь от слесаря-сборщика до директора крупного завода, а затем и первого заместителя наркома авиапромышленности. Талантливый инженер, возглавляя в свое время сборочный цех на моторостроительном заводе, Баландин вместе с другими специалистами задолго до войны внедрил конвейерную сборку моторов. Таких конвейеров не было тогда даже за рубежом, все сделали своими руками, по своим проектам. Директора завода Василия Петровича стали называть «эталонным» директором за то, что он не только умело руководил производством, но и оперативно улаживал все возникавшие конфликты с конструкторами, военпредами. Это был самоотверженный, преданный делу работник, умевший опереться на партийный и заводской коллективы».
Между тем летом 1941 года «эталонный» директор был по ложному доносу арестован. Началась война с фашистской Германией, и фронту нужны были самолеты, а самолетам — авиационные двигатели.
Баландин был освобожден из заключения и тут же без промедления с головой ушел в работу.
В своих воспоминаниях этот печальный факт биографии он обходит стороной, но народная молва не смолчала. Пожилой работник рыбинского завода рассказывал мне:
«Из места заключения Василия Петровича, в арестантской куртке, коротко остриженного, прямиком доставляют в Кремль, в кабинет Хозяина. Тот с присущим ему иезуитским остроумием замечает: «Хватит отдыхать, пора браться за работу!».
Это миф, но его сочинили люди, которым был дорог директор 26-го завода. Не каждый удостаивается такой чести.
Кстати, Сталин сохранил за директором завода Баландиным должность заместителя наркома авиационной промышленности СССР, чтобы у него не было никакой обиды.
«Моторостроительное государство»
В архиве музея НПО «Сатурн» хранятся воспоминания Василия Петровича, записанные в 1969 году. В них, естественно, большое место отводится Уфимскому моторостроительному заводу.
«Первыми были эвакуированы в Уфу ленинградские заводы. Они привезли с собой оборудование, оснащение, детали и узлы. Позднее было принято решение об эвакуации в Уфу рыбинского завода № 26, — вспоминал Баландин. — На заводе работало 37 тысяч человек.
Оборудование и люди были отправлены на баржах. Баржи растянулись по Волге начиная от Чебоксар. Некоторые из них не смогли дойти даже до Горького — замерзла река.
Московский автозавод выделил 50 автобусов, но они застряли в пути».
17 декабря 1941 года Рыбинский ордена Ленина моторный завод № 26, два ленинградских, частично московский и два уфимских завода были объединены в единое целое. Новое предприятие, разместившееся в 20 километрах от Уфы, получило номер головного завода — 26-й. В дальнейшем оно было переименовано в Уфимский моторостроительный завод.
Встал вопрос: кто возглавит это гигантское предприятие, собранное из четырех городов. Шахурин дважды настойчиво предлагал Сталину кандидатуру Баландина: лучше его не найти. И тот согласился.
Вскоре после объединения заводов была получена телеграмма от Сталина. Он просил сделать все сверхвозможное для того, чтобы снабжать фронт крайне необходимой продукцией. И люди работали, не считаясь со временем, иногда сутками.
В двадцатом веке для емкой характеристики советского человека журналисты любили цитировать строки Николая Тихонова из «Баллады о гвоздях», кстати, не имеющей к советскому человеку никакого отношения:
«Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей».
Вот и меня так и подмывало сравнить Баландина с этими пресловутыми гвоздями. Но ему больше подходит другой — древнегреческий герой, также очень любимый большевиками. Это Антей, черпающий свою силу от народа.
Во время войны Баландину доверили свои жизни и жизни своих жен и детей 47 тысяч человек, с учетом членов их семей — 125 тысяч. Он должен был их разместить в наспех сколоченных бараках, кормить, создать для них сносные условия. По существу, Баландин со своими соратниками создал автономное государство «Уфимский моторостроительный завод». В этом государстве были свои совхозы, свой хлебозавод, своя электростанция, железная дорога, конный парк и эскадрилья самолетов. И все это ради того, чтобы фронт получал вовремя самолеты, которые поднимались в небо на моторах уфимского завода.
«Микояновская прибавка»
Принимая в своем государстве ответственных товарищей, членов ГКО, Баландин старался извлечь из их визита пользу для завода: он жил заботами рабочего класса.
В 1942 году на завод приехал Анастас Микоян. Его сопровождал нарком по торговле Любимов. Василий Петрович привел их в литейный цех. Кругом — пыль, удушливый газ, грохот.
Наступил обед, и Микоян спросил у обрубщика: «Как обед?» Тот ответил, что порция маловата, с гулькин нос. Хлеба не хватает. Микоян поинтересовался у меня, сколько нужно дополнительного хлеба. Я ответил: «Полторы тонны, — вспоминал Баландин. — Анастас Иванович обратился к Любимову:
— Видел, в каких условиях они трудятся? Надо изыскать эти полторы тонны».
Хлеб, выделенный литейщикам, заводские острословы назвали «микояновской прибавкой».
Большую роль в развитии соревнования сыграл стахановский магазин. Обком партии обязал торги выделить для этого магазина сверх фонда продукты питания: масло, яйца, мясо, мед, крупу, обувь, мануфактуру.
Жены узнали про этот магазин и стали наседать на своих мужей, чтобы они на производстве добивались высоких показателей.
В стахановский магазин приходили всей семьей. Иному передовику хотелось взять бутылку водки, но на семейном совете отвергали ее, предпочитая более насущные продукты. Благодаря открытию стахановского магазина число ударников на заводе выросло.
В 1943 году было очень голодно, местная власть выдала заводу лицензию на отстрел 150 лосей. Была создана группа охотников из 10 человек. Вывозили лосей заводскими самолетами. Мясо отдавали детсадам и участкам производства с наиболее тяжелыми, вредными условиями труда.
В обком — на тракторе
Между директором и так называемыми простыми людьми не было глухой стены. Иначе он бы не отметил в 1969 году в своих воспоминаниях Сафронова, который, будучи больным, доводил свое детище — методическую печь до ума, и ремонтников, работавших в печах при температуре 400 градусов. Вряд ли знал бы он о ловком, удачливом воришке, который стал классным специалистом, и о том, что народ метко прозвал клуб «Ударник» свинарником.
А огородничество — это то, что объединяло директора гигантского завода и подсобного рабочего. «Когда распределяли землю, некоторые командиры производства отказывались — не до этого, — рассказывал Василий Петрович. — Главный конструктор Климов показал пример. Он попросил меня назначить его председателем комиссии и с присущей ему энергией взялся за организацию огородов. Каждому выделяли участок в 10 соток. Я тоже занимался огородничеством. Собирал по 27 пудов картошки».
В Уфе с Баландиным и Климовым произошел забавный, по сегодняшним меркам, эпизод. В 1943 году зима выдалась снежная. Директор и главный конструктор должны были принять участие в совещании, которое проводил обком партии: на нем в присутствии секретаря ЦК ВКП (б) Андреева обсуждался вопрос об освоении 107-х моторов. Дороги от завода до Уфы были завалены снегом. Тем не менее Василий Петрович и Владимир Яковлевич явились на совещание без опоздания. В обком партии они приехали на тракторе.
Передо мной канонический, официальный портрет Василия Баландина. Но странное дело, в нем нет официоза, на снимке — симпатичный человек, своей статью похожий на былинных богатырей: открытый взгляд, спокойная уверенность в себе и нерастраченный запас сил.
Баландин был человеком, помыслы и дела которого равны государственному масштабу. В этом суть его характера.
Василий Баландин — генерал-майор инженерно-авиационной службы, Герой Социалистического Труда, один из организаторов авиационной промышленности СССР. Награждён пятью орденами Ленина, тремя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды. Коллектив завода, возглавляемый Баландиным, двадцать три раза завоёвывал переходящее красное знамя Государственного комитета обороны.
На одном из зданий УМПО установлена мемориальная доска с горельефом Баландина. В микрорайоне Инорс Калининского района Уфы имя бывшего директора завода носит бульвар, названный так по просьбе трудового коллектива УМПО.
Василий Баландин мыслил государственными масштабами
В годы Великой Отечественной войны на каждом третьем боевом самолёте стоял уфимский мотор.
Уфимский моторостроительный завод № 26 выпустил более 97 тысяч моторов для истребителей и бомбардировщиков, созданных авиаконструкторами А. Яковлевым, С. Лавочкиным и В. Петляковым. Газета «Правда» в передовой статье назвала этот факт подвигом. Он стал возможен во многом благодаря тому, что директором завода был Василий Баландин.
«Хватит отдыхать, пора браться за работу!»
Вспоминает нарком авиационной промышленности СССР Алексей Шахурин:
«Василий Баландин с моторами был связан, можно сказать, всю жизнь. Он начал трудовую деятельность с одиннадцати лет, пройдя большой путь от слесаря-сборщика до директора крупного завода, а затем и первого заместителя наркома авиапромышленности. Талантливый инженер, возглавляя в свое время сборочный цех на моторостроительном заводе, Баландин вместе с другими специалистами задолго до войны внедрил конвейерную сборку моторов. Таких конвейеров не было тогда даже за рубежом, все сделали своими руками, по своим проектам. Директора завода Василия Петровича стали называть «эталонным» директором за то, что он не только умело руководил производством, но и оперативно улаживал все возникавшие конфликты с конструкторами, военпредами. Это был самоотверженный, преданный делу работник, умевший опереться на партийный и заводской коллективы».
Между тем летом 1941 года «эталонный» директор был по ложному доносу арестован. Началась война с фашистской Германией, и фронту нужны были самолеты, а самолетам — авиационные двигатели.
Баландин был освобожден из заключения и тут же без промедления с головой ушел в работу.
В своих воспоминаниях этот печальный факт биографии он обходит стороной, но народная молва не смолчала. Пожилой работник рыбинского завода рассказывал мне:
«Из места заключения Василия Петровича, в арестантской куртке, коротко остриженного, прямиком доставляют в Кремль, в кабинет Хозяина. Тот с присущим ему иезуитским остроумием замечает: «Хватит отдыхать, пора браться за работу!».
Это миф, но его сочинили люди, которым был дорог директор 26-го завода. Не каждый удостаивается такой чести.
Кстати, Сталин сохранил за директором завода Баландиным должность заместителя наркома авиационной промышленности СССР, чтобы у него не было никакой обиды.
«Моторостроительное государство»
В архиве музея НПО «Сатурн» хранятся воспоминания Василия Петровича, записанные в 1969 году. В них, естественно, большое место отводится Уфимскому моторостроительному заводу.
«Первыми были эвакуированы в Уфу ленинградские заводы. Они привезли с собой оборудование, оснащение, детали и узлы. Позднее было принято решение об эвакуации в Уфу рыбинского завода № 26, — вспоминал Баландин. — На заводе работало 37 тысяч человек.
Оборудование и люди были отправлены на баржах. Баржи растянулись по Волге начиная от Чебоксар. Некоторые из них не смогли дойти даже до Горького — замерзла река.
Московский автозавод выделил 50 автобусов, но они застряли в пути».
17 декабря 1941 года Рыбинский ордена Ленина моторный завод № 26, два ленинградских, частично московский и два уфимских завода были объединены в единое целое. Новое предприятие, разместившееся в 20 километрах от Уфы, получило номер головного завода — 26-й. В дальнейшем оно было переименовано в Уфимский моторостроительный завод.
Встал вопрос: кто возглавит это гигантское предприятие, собранное из четырех городов. Шахурин дважды настойчиво предлагал Сталину кандидатуру Баландина: лучше его не найти. И тот согласился.
Вскоре после объединения заводов была получена телеграмма от Сталина. Он просил сделать все сверхвозможное для того, чтобы снабжать фронт крайне необходимой продукцией. И люди работали, не считаясь со временем, иногда сутками.
В двадцатом веке для емкой характеристики советского человека журналисты любили цитировать строки Николая Тихонова из «Баллады о гвоздях», кстати, не имеющей к советскому человеку никакого отношения:
«Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей».
Вот и меня так и подмывало сравнить Баландина с этими пресловутыми гвоздями. Но ему больше подходит другой — древнегреческий герой, также очень любимый большевиками. Это Антей, черпающий свою силу от народа.
Во время войны Баландину доверили свои жизни и жизни своих жен и детей 47 тысяч человек, с учетом членов их семей — 125 тысяч. Он должен был их разместить в наспех сколоченных бараках, кормить, создать для них сносные условия. По существу, Баландин со своими соратниками создал автономное государство «Уфимский моторостроительный завод». В этом государстве были свои совхозы, свой хлебозавод, своя электростанция, железная дорога, конный парк и эскадрилья самолетов. И все это ради того, чтобы фронт получал вовремя самолеты, которые поднимались в небо на моторах уфимского завода.
«Микояновская прибавка»
Принимая в своем государстве ответственных товарищей, членов ГКО, Баландин старался извлечь из их визита пользу для завода: он жил заботами рабочего класса.
В 1942 году на завод приехал Анастас Микоян. Его сопровождал нарком по торговле Любимов. Василий Петрович привел их в литейный цех. Кругом — пыль, удушливый газ, грохот.
Наступил обед, и Микоян спросил у обрубщика: «Как обед?» Тот ответил, что порция маловата, с гулькин нос. Хлеба не хватает. Микоян поинтересовался у меня, сколько нужно дополнительного хлеба. Я ответил: «Полторы тонны, — вспоминал Баландин. — Анастас Иванович обратился к Любимову:
— Видел, в каких условиях они трудятся? Надо изыскать эти полторы тонны».
Хлеб, выделенный литейщикам, заводские острословы назвали «микояновской прибавкой».
Большую роль в развитии соревнования сыграл стахановский магазин. Обком партии обязал торги выделить для этого магазина сверх фонда продукты питания: масло, яйца, мясо, мед, крупу, обувь, мануфактуру.
Жены узнали про этот магазин и стали наседать на своих мужей, чтобы они на производстве добивались высоких показателей.
В стахановский магазин приходили всей семьей. Иному передовику хотелось взять бутылку водки, но на семейном совете отвергали ее, предпочитая более насущные продукты. Благодаря открытию стахановского магазина число ударников на заводе выросло.
В 1943 году было очень голодно, местная власть выдала заводу лицензию на отстрел 150 лосей. Была создана группа охотников из 10 человек. Вывозили лосей заводскими самолетами. Мясо отдавали детсадам и участкам производства с наиболее тяжелыми, вредными условиями труда.
В обком — на тракторе
Между директором и так называемыми простыми людьми не было глухой стены. Иначе он бы не отметил в 1969 году в своих воспоминаниях Сафронова, который, будучи больным, доводил свое детище — методическую печь до ума, и ремонтников, работавших в печах при температуре 400 градусов. Вряд ли знал бы он о ловком, удачливом воришке, который стал классным специалистом, и о том, что народ метко прозвал клуб «Ударник» свинарником.
А огородничество — это то, что объединяло директора гигантского завода и подсобного рабочего. «Когда распределяли землю, некоторые командиры производства отказывались — не до этого, — рассказывал Василий Петрович. — Главный конструктор Климов показал пример. Он попросил меня назначить его председателем комиссии и с присущей ему энергией взялся за организацию огородов. Каждому выделяли участок в 10 соток. Я тоже занимался огородничеством. Собирал по 27 пудов картошки».
В Уфе с Баландиным и Климовым произошел забавный, по сегодняшним меркам, эпизод. В 1943 году зима выдалась снежная. Директор и главный конструктор должны были принять участие в совещании, которое проводил обком партии: на нем в присутствии секретаря ЦК ВКП (б) Андреева обсуждался вопрос об освоении 107-х моторов. Дороги от завода до Уфы были завалены снегом. Тем не менее Василий Петрович и Владимир Яковлевич явились на совещание без опоздания. В обком партии они приехали на тракторе.
Передо мной канонический, официальный портрет Василия Баландина. Но странное дело, в нем нет официоза, на снимке — симпатичный человек, своей статью похожий на былинных богатырей: открытый взгляд, спокойная уверенность в себе и нерастраченный запас сил.
Баландин был человеком, помыслы и дела которого равны государственному масштабу. В этом суть его характера.
Василий Баландин — генерал-майор инженерно-авиационной службы, Герой Социалистического Труда, один из организаторов авиационной промышленности СССР. Награждён пятью орденами Ленина, тремя орденами Трудового Красного Знамени, орденом Красной Звезды. Коллектив завода, возглавляемый Баландиным, двадцать три раза завоёвывал переходящее красное знамя Государственного комитета обороны.
На одном из зданий УМПО установлена мемориальная доска с горельефом Баландина. В микрорайоне Инорс Калининского района Уфы имя бывшего директора завода носит бульвар, названный так по просьбе трудового коллектива УМПО.
ОТВЕТЫ (1)
|
Pri ( Слушатель ) |
| 10 май 2019 18:39:13 |
.
Один счастливый случай на сотни равных ... печальных ...
Да. Сталинские послушные партийные назначенцы Павлов Власов Шехурин ...
Шехурину надо было прикрыться грамотным авиастроителем вот и вымолил у хозяина ...
Авиадвигателям повезло ... не повезло пулемётам и др видам вооружения ...
С началом массовой эвакуации заводов на восток недавно назначенный нарком авиапрома Алексей Шахурин осмелился обратиться к Сталину с просьбой назначить директором предприятия, объединенного из двух огромных моторостроительных заводов, находящегося в тюрьме Баландина.
По Горьковскому шоссе на восток потянулись беженцы. Ночью 16 октября приступил к эвакуации в Куйбышев аппарат НКВД. В подвалах Лубянки, в камерах Лефортовской тюрьмы оставались сотни подследственных, ни в чем не виновных людей. Среди них — более трехсот командиров и политработников высшего звена Красной Армии. Берия доложил Сталину. Не долго думая, тот брезгливо махнул рукой. Берия понял жест вождя.
Около трехсот военачальников было расстреляно в Москве в течение нескольких суток. В живых осталось чуть больше двадцати человек. Их отправили в Куйбышев, но следствие продолжалось недолго.
Вот документ тех лет…
«18 октября 1941 года. № 2756/Б г. Москва. Сотруднику особых поручений спецгруппы НКВД СССР ст. лейтенанту госбезопасности тов. Семенихину Д. Э.
С получением сего предлагаю Вам выехать в гор. Куйбышев и привести в исполнение приговор — высшую меру наказания (расстрелять) в отношении следующих заключенных:
1. Штерна Григория Михайловича
2. Локтионова Александра Дмитриевича
3. Смушкевича Якова Владимировича
4. Савченко Георгия Косьмича
5. Рычагова Павла Васильевича
6. Сакриер Ивана Филимоновича
7. Засосова Ивана Ивановича
8. Володина Павла Семеновича
9. Проскурова Ивана Ивановича
10. Арженухина Федора Константиновича
11. Каюкова Матвея Макаровича
12. Соборнова Михаила Николаевича
13. Таубина Якова Григорьевича
14. Розова Давида Ароновича
15. Голощекина Филиппа Исаевича
16. Булатова Дмитрия Александровича
17. Нестеренко Марии Петровны
18. Фибих Александра Ивановича
19. Вайнштейн Самуила Герцовича
20. Склизкова Степана Денисовича
21. Розовой-Егоровой Зинаиды Петровны
22. Белахова Ильи Львовича
23. Слезберг Хаи Яковлевича
24. Дунаевского Евгения Викторовича
25. Кедрова Михаила Сергеевича
Об исполнении донести.
Народный комиссар внутренних дел СССР Генеральный комиссар государственной безопасности Л. Берия».