Одесский счет можно оплатить только пеплом

Одесская Хатынь для многих, если не для большинства стала поворотом, за которым началась самая настоящая война. Это отмечают, как и люди на нашей стороне Донбасса, так и многие участники АТО. Страшнее вечера и ночи 2-го мая 2014-го года, лично я не помню ничего за всю свою жизнь.

До этого я видел, как на майдане убивали людей, убивали  и насиловали, грабили киевлян. Достаточно было положить глаз на квартиру или небольшой бизнес и все – можно «отжимать», называя человека сепаратистом и убивая его. Крематории той зимой 2013-2014 годов работали в Киеве в полную мощность.



Все видели это сумасшествие. Я помню, как еще в 2013-м году банда майдана, бесконтрольная в своем желании громить и убивать, ворвалась в офис Партии регионов и убила простого охранника. Им за это НИЧЕГО не было. Я помню, как какая-то киевлянка жаловалась, что еле смогла уехать из центра Киева на своей машине, причем на заднем сидении у неё были дети, что не останавливало озверевшую толпу, а лишь разжигало в ней ярость.

Я помню сообщения о том, что под Корсунем остановили автобусы с Крыма и начали избивать и убивать людей. И в тот раз тоже – никакого наказания убийцы не получили. Я помню как в моем родном Николаеве, иногда бывали случаи, когда кого-то избивали за «георгиевскую ленточку» или за русский язык. И это было еще до 21-го февраля.

Но в Николаеве мы быстро разбирались с такими «героями». Не принято в нашем городе считать героем тех, кто толпой на одного кидается, кто толпой избивает нескольких пенсионеров. Не скажу, что Николаев – эталон справедливости, бывало всякое, особенно в 90-х. Но такое поведение практически всегда наказывалось. А тут еще и приезжие оказались замешаны.

Но в любом случае, все проходило в основном тихо, только слухи ползли о том или ином событии. Даже разгром николаевского палаточного городка не вызвал в николаевцах столько эмоций, как события последовавшие в Одессе.

Массовые убийства тоже не были первыми в Одессе. Коломойский, вотчина которого Днепропетровск, зачистил этот русский город с максимальной жестокостью. Пропали сотни людей, пророссийских активистов и просто, случайно замешанных в столкновениях с украинствующими фашистами людей. Коломойский финансировал «правый сектор», да так, что этой истинно украинской организации стало удобно свой центральный офис расположить в Днепродзержинске.

Мы все слышали, но слухи это одно, а быть свидетелем – совершенно другое. До 2-го мая, мы хоть и избивали понаехавших в Николаев украинствующих фашистов, но все же старались не причинять вреда на всю жизнь, не калечили и само собой не убивали. Второе мая изменило все. Этот день открыл то, что и так было известно – нас уничтожают, безжалостно и насмехаясь.

Но повторюсь: знать – это одно, а быть чуть ли не непосредственным участником – совершенно другое. В тот день мы с утра обсуждали прошедшее 1-е мая в Николаеве. Да, люди собрались, да вышли и да, были провокации. Милиция хватала и наших, и не наших, но самое интересное было в том, что наших, держали по два-три часа, хотя были не вооружены. А украинствующих отпускали с теми же битами, арматурой, кастетами и т.д., с которыми их задерживали. Тем не менее, все прошло без особых эксцессов.

Это была пятница, если кто не помнит. Первое мая – выходной день, второй тоже, за ним следовали суббота и воскресенье. А значит, длинные выходные и народ разъезжался на дачи, на море, на отдых в общем.

По Одессе были обычные сообщения: должна была состояться большая драка. Одесситы о помощи не просили, считали, что управятся своими силами. Кроме прочего в Одессе определенная часть антифашистских сил переехала с Куликового поля и обустраивались на новом месте, на «411 Батарее». Рассчитывали, что футбольных ультрас и завезенных майданных фашистов будет не больше обычного, то есть 600-800 голов.

Уже к часу дня стало ясно, что противника будет несколько тысяч… Мы в Николаеве приняли решение ехать в Одессу на помощь. Несмотря на то, что почти все разъехались, на шесть автобусов насобиралось желающих помочь соседям буквально за час.
Не поехали только по одной причине: уже когда готовы были заходить в автобусы, позвонил один очень уважаемый в нашем николаевском сопротивлении человек. Он и отговорил нас от поездки. Этот человек много знал тогда, имел влияние. Много знает и сейчас, хотя влияния намного у него меньше. В тот день он сказал, что мы ничем помочь не сможем, что мы подставим свою организацию и, нас просто уничтожат, еще до подъезда к Одессе.

Он назвал перекрытые дороги, и кто на них дежурит. Но убедило нас другое: этот всегда спокойный, рассудительный и взвешенный человек, чуть ли не кричал в трубку, умоляя нас остаться. «Я не знаю, что именно там будет, но то, что будет – самое черное, что может быть. Вы ничем не поможете. Если я ошибаюсь – одесситы и без вас справятся, если не ошибаюсь – предупреждайте всех, кого знаете в Одессе, чтобы по возможности уезжали из города» - такие были его слова.

Мы остались… Я часто сожалею об этом. Да, мы бы ничем не смогли помочь. Разве что смогли бы уничтожить чуть больше украинствующих фашистов, а они уничтожили бы чуть меньше мирных жителей Донбасса. Этот вечер и ночь полностью изменили меня. Я сгорал живьем вместе с одесситами, а утром… появился другой я. Для нового меня не было сомнений – бить или не бить, меня еле отговорили не убивать всех на право и на лево.

Мы провели несколько достаточно жестоких «акций» в отношении понаехавших в Николаев «щирых украинцев», у них дома, на глазах их семей. С тех пор, каждый, кто попадал к нам в руки, «уходил» уже калекой. Мы все стали свидетелями и участниками той бойни в Одессе, мы все сгорали вместе с одесситами и каждый из нас на утро стал другим человеком.

Мир содрогнулся. Страна взорвалась, началась гражданская война. Огонь Дома профсоюзов зажег пламя ненависти. Одна половина страны готова жечь и резать другую половину страны. Но та половина, которая с «хорошими лицами» показала свиные рыла. Фальшивая позолота цивилизации вмиг рассыпалась, появились чёрные черти.

Если бы не было Одессы 2-го мая, возможно украинствующим удалось бы победить везде, кроме Крыма, где были «зеленые человечки». Но третьего мая утром ни осталось никого, кто бы ни понял, на чьей он стороне.

Мы все это смотрели в поминутно выкладывающихся записях на «ютуб», в стримах с места событий. Мы смотрели, как снимавшие откровенно радуются жестоким убийствам и ни капли не переживают о том, что это не только бесчеловечно, но и противозаконно. Мы смотрели и ничего не могли сделать, мы просто запоминали, мы были свидетелями. Свидетелями того, что закона больше нет. Второго мая мы тоже вышли из тени закона, от которого только тень и осталась, и взяли справедливость в свои руки. Такие, как я, не успокоятся никогда, даже по прошествии двадцати лет. 

По Донбассу вам, поддержавшим майдан, мы выставляем счет, который оплатить можно только кровью. А по Одессе, тот счет, который оплачивается пеплом, вашим пеплом и ваших близких.




Следствие толком не вели и вряд ли будут, что надо - сфальсифицировали, суда нет, ждут команды, но никто не дает, потому что будет позор на весь мир. А увязывать обугленные тела Одесской Хатыни с Парубием, которому жмут руки всяческие европейские Макроны, никто не даст, да и страшновато.

Не отрицающий своего участия Коломойский, теперь на Украине в фаворе и российский бизнес будет с ним договариваться и жать ручку, с которой никогда не смоется пепел Дома профсоюзов.

Сотник Мыкола с Боцманом где-то бегают, жертвы сидят или бежали, малолетние б**и подававшие бутылки с бензином  рожают детей, всё свалили на Фучеджи.

НО НИКТО НИЧЕГО НЕ ЗАБЫЛ И НИКОГО НЕ ПРОСТИЛ

У меня все

Лебедев Сергей (Лохматый) для ПИКinform