СВЕРДЛОВСК. ЭВАКУАЦИЯ

СВЕРДЛОВСК. ЭВАКУАЦИЯ
История о том, что чувствовал город во время Великой Отечественной и о том, как жили люди и заводы.
«Приехали мы в Свердловск, и вот где хлебнули горя! Привели нас в ДК Железнодорожников и поместили в его фойе. Кругом на полу лежат люди, теснота. Нет ни метра свободного. Пришлось устроиться у туалета. Ароматы какие! Грязь. Перебралась в раздевалку. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Некоторые из эвакуированных заболели тифом и всех оставшихся отправили в санпропускник, а затем стали направлять на уплотнение. Я попала на Уралмаш, в Дом-пилу на проспекте Сталина, ныне Орджоникидзе. Отвели место мне в квартире на трех хозяев, а комната закрыта. Три дня ее владелец не приезжал, и я спала в коридоре. Наконец, он появился, но в свою комнату не дал зайти: «У меня скоро жена приедет». Пришлось идти жаловаться в жилконтору, и там ему пригрозили: «Если не пустишь ее, то жилье у тебя отберем». Вообще, не жизнь была, а каторга. Хорошо еще, что хозяин на неделю уезжал к супруге, которая работала бухгалтером на Агафуровской даче», — из воспоминания эвакуированной из Подлипок Марии Батуриной.



Екатеринбург претендует на звание третьего города в России, попеременно уступая то Казани, то Новосибирску, но амбиций не умеряя. Когда несколько лет назад шли осторожные разговоры о переносе столицы из Москвы, Екатеринбург неизменно оказывался в списке претендентов. Но мы забываем о том, что однажды город, который назывался Свердловском, стал центром огромной страны. Это произошло осенью 1941 года, когда на Урал начали эвакуировать заводы с юга и запада СССР вместе с рабочими. Сюда же отправили фонд Эрмитажа, целые вузы и отдельных ученых, артистов, писателей, художников. Свердловск и ближайшие города (Челябинск, Магнитогорск, Первоуральск, Серов) стали убежищем для миллионов человек. Большинство из них сумели выжить в нечеловеческих условиях ежедневного тяжелого труда и голода, сделав Урал надежным тылом для фронта и дав ему все необходимое для победы...



К началу войны в городе жили 423 тысячи человек, а в 1942 году их стало уже 620 тысяч, из-за чего остро встала проблема жилья. Людей селили в переполненные коммуналки (это называлось уплотнением), а также в непригодные для этого здания, типа ДК Железнодорожников. Те, кому места не досталось вообще, жили в наскоро построенных местными рабочими и собственными силами бараках. Среди пустырей около заводов возникали новые географические точки — так, на Уралмаше появилась улица, которую много позже назвали бульваром Культуры.
Из-за слишком плотного заселения в Свердловске царила антисанитария, разгулялись тиф и вши. Привыкшие к теплу и солнцу жители южных регионов замерзали в уральском холоде. Почти нигде на дорогах не было асфальта, а из-за бомбежек самых плодородных земель и засушливого лета людям приходилось стоять многочасовые очереди, чтобы по карточкам получить крошечные куски хлеба или мяса. Такими голодным и еле стоящим на ногах им приходилось выполнять производственные планы. Они смогли.
Прошло много лет, СССР больше нет, война давно позади, но она навсегда изменила Свердловск. ЕТВ рассказывает, как город жил во время эвакуации, и что осталось после нее.
ЗАВОДЫ
«Урал — опорный край державы», — напишет в 50-ые годы прошлого века Александр Твардовский, позже авторство забудется, а фраза станет крылатой. У многих россиян Свердловская область, как и весь уральский регион, ассоциируется, в первую очередь, с заводами, тяжелым машиностроением и металлургией. Самыми продуктивными в качестве города-завода стали 1920-1940-ые годы.
Настигшая СССР в 1930-х индустриализация не обошла Свердловск стороной. В городе уже работали Уралмашзавод и Уральский турбинный, Верх-Исетский металлургический и завод по обработке цветных металлов, механический завод им. Воровского и завод Дормаш. К началу Великой Отечественной предприятия нарастили мощности и впоследствии быстро перешли на производство продукции, необходимой фронту.



После внезапного нападения фашистской Германии правительство СССР организовало экстренную эвакуацию оборонных предприятий с южных и западных территорий, которые первыми попали под удар. Это нужно было, во-первых, для того, чтобы не сдать производство врагу, а во-вторых, чтобы фронт продолжал получать технику и боеприпасы. Операцией руководил лично Алексей Косыгин. Ценой человеческих жизней и благодаря грамотной логистике эвакуированные летом 1941 года заводы начинали работать на новых местах уже через два месяца. У предприятий, которые обосновывались в Свердловске, было два пути — либо слиться с местными профильными заводами, либо образовать отдельное. По первому сценарию разместили большинство гигантов.
Самым «гостеприимным» стал Уралмашзавод — на его территории появились Ижорский завод, часть цехов Ленинградского Кировского завода, предприятия из Москвы и Харькова, образовав самое мощное предприятие советского Свердловска. Там делали корпуса для тяжелых танков, гаубицы, позже — началось производство танков Т-34, СУ-85. Напротив разросшегося УЗТМ разместился Машиностроительный завод имени Калинина, который эвакуировали из Подмосковья. За годы войны усилиями тысяч рабочих предприятие выпустило 20 тысяч орудий.



После того, как вывезенные из-под Москвы производства ЗиКа смонтировали в Свердловске, фронт потребовал увеличить выпуск зениток. Но рабочих рук не хватало. Нужны были люди. И в Свердловск с 1942 года начали привозить поездами учеников ремесленных училищ со всей страны. А вот общежитий для подростков построить не успели! Одних парней и девчонок селили в недостроенных домах без цоколя, стоящих на временном фундаменте. Там не было ни печей, ни плит, ни дверных замков, ни вторых рам на окнах...
К знаменитому «Уралвагонзаводу» присоединились Харьковский завод им. Коминтерна и Мариупольский завод, они образовали Уральский танковый завод. Охтинский химзавод превратился в Свердловский завод пластмасс. «Красный резинщик» из Киева — в Свердловский шинный завод, московский «Каучук» — в Завод резиново-технических изделий. Расширялись и другие предприятия. С помощью эвакуированных заводов Свердловск расширялся и обустраивался.
Киевскому «Большевику» определили место в Нижне-Исетском районе, где десятью годами ранее планировали построить «Уралхиммаш». Тогда что-то пошло не так, и только в годы войны предприятие смогло запуститься: на мощностях эвакуированного завода, для которого пришлось в спешке возводить здания и прокладывать железную дорогу. Вскоре «Уралхиммаш» начал производить химические станки для алюминиевых заводов.

«К нам приехало много подростков из Москвы, Подмосковья, Подольска. Все вшивые, голодные, — рассказывает директор Музея истории Уралмашзавода Сергей Агеев. — А кроме подростков в Свердловск завозили трудармейцев из Средней Азии, а также Татарстана, Мордовии и Башкирии. Самими несчастными из них были подсобные рабочие из Узбекистана. Эти безграмотные, несчастные дехкане приехали к нам в самые морозы.
Вот прямо так, как обычно ходят у себя на юге — в халатах, тюбетейках, резиновых сапогах и калошах. Смертность среди них была крайне высокой. Тогда даже какие-то остряки придумали новую расшифровку аббревиатуры УЗТМ. Говорили уже не «Уральский завод тяжелого машиностроения», а зло и горько: «Узбек, здесь твоя могила». Но трудармейцы из других регионов на Уралмаше прижились. Освоились. Особенно уважали женщин с Казани. А называли их за глаза «казанские экскаваторы». За силу и выносливость».
Свердловск стремительно разрастался: за военные годы в городе заасфальтировали 182 тысячи квадратных метров земли — от улиц до площадок у подъездов, появилось 436 новых домов, 30 поликлиник, восьмикилометровая линия водовода. Все эти преобразования были вынужденными и достигались ценой человеческих жизней. В обычных условиях с такой скоростью не строят.
КУЛЬТУРА
Музеи
В тяжелые времена люди обращаются к искусству, и его же — самоотверженно спасают. В эвакуацию пришлось отправить шедевры Эрмитажа. Сотрудники музея тщательно упаковывали картины, скульптуры и предметы искусства. На еду и отдых они тратили всего час в сутки. Вместе с музейными работниками плечом к плечу трудились обычные горожане, студенты и художники, которым спасение экспонатов было дороже собственной жизни.


Наиболее крупные по размеру картины были сняты с подрамников и накатаны на валы… На каждый вал накатывалось от десяти до 15 картин, переложенных бумагой. Зашитые в клеенку валы укладывались в прочные продолговатые ящики и укреплялись наглухо на специальных стойках», — писал директор филиала Эрмитажа в Свердловске Владимир Левинсон-Лессинг.
Музейный фонд (1,2 миллиона экземпляров) вместе с научными работниками отправился в Свердловск, где его разместили на площадке музея ИЗО (на улице Вайнера). Коробки с картинами и замотанные в тяжелые ткани скульптуры пришлось размещать настолько плотно, что места для прохода там уже не оставалось. Работники Эрмитажа жили там же: в подвальных помещениях музея. Вместе со свердловскими коллегами им удалось сохранить весь фонд в целости и сохранности — работы Рембрандта, Леонардо да Винчи, Веласкеса, Тициана и Рубенса пережили войну. Спустя несколько лет Эрмитаж передал свердловскому Музею ИЗО 100 экспонатов в знак благодарности.
Кроме Эрмитажа в Свердловск отправился Херсонесский археологический музей, который никак нельзя было оставлять в окруженном врагом Севастополе. Из музея успели вывезти лучшие экспонаты, но часть памятников осталась на месте, с тех пор их никто не видел.
Вузы
В Свердловск эвакуировали лучшие умы СССР. В годы Великой Отечественной здесь разместился президиум Академии наук, которая работала на фронт. Уральский филиал АН возглавлял академик Бардин, под его руководством ученые разработали технологии по производству стали для танков, получения качественного моторного топлива, изготовлению лекарств и точных военных приборов.
Вместе с академиками переезжать пришлось студентам крупнейших вузов в стране. За годы войны в Свердловске побывали Московский государственный университет, Киевская консерватория, Ленинградская лесотехническая академия, Белорусский (Гомельский) лесотехнический, Киевский ветеринарный, Ленинградский горный и Московский торфяной институты.
Театры
Дореволюционный Екатеринбург, а потом и советский Свердловск был культурным центром Урала. Театр драмы, цирк, музкомедия, филармония... Развлечений для интеллигенции и рабочих Уралмашзавода и остальных передовиков производства хватало. Театры устраивали гастроли по отдаленным от исторического центра районам — чтобы трудяги могли посмотреть свежий спектакль, не тратя на поездку целый выходной.


Здание Центрального театра Красной армии в Москве во время войны
В Свердловске на тяжелые военные годы расположились эвакуированные коллективы Московского художественного академического театра и Центрального театра Красной Армии. Последний успел поставить семь новых спектаклей и показать их 555 раз. В город приехали 40 членов Союза композиторов, и за четыре военных года они успели организовать несколько музыкальных коллективов. Свердловск стал убежищем для видных писателей — например, для Агнии Барто, Льва Кассиля, Леонида Гроссмана.
В первые дни войны ходили слухи, что в Свердловск будет эвакуирован Большой театр. Но сплетники ошиблись: балетная труппа отправилась в Куйбышев, а училище театра — в Васильсурск. В Свердловске же оказалась всего одна балерина. Майя Плисецкая.
ЛЮДИ
Майя Плисецкая
Юная, 15-летняя, балерина прибыла в Свердловск промозглым октябрем 1941 года. К тому времени Майя Плисецкая уже делала успехи в училище и скоро должна была сдавать экзамен, но война нарушила все ее планы. В 1941 году балерина жила у своей тетушки в Москве: она-то и подсказала девушке, куда отправится театр. И даже помогла купить билеты на поезд, который отправлялся из столицы в конце сентября. Уже много позже Плисецкая узнала, что Большой театр отправился в Куйбышев. Она провела целый год в Свердловске: без балетной школы, в голоде и очередях. Но именно здесь, по слухам, она станцевала свою самую знаменитую партию — «Умирающего лебедя».
В автобиографии «Я, Майя Плисецкая» балерина подробно описала свою эвакуацию в Свердловск: «И путешествие поездом, и житье в Свердловске были сплошными мытарствами. Но так мучилась вся страна, и я не ропщу.
В Свердловске мы разместились в квартире инженера Падучева. Его фамилию я запомнила. В тесную трехкомнатную обитель, помимо нас, исполком поселил еще одну семью с Украины. Четыре женщины, четыре поколения. Прабабушка, бабушка, мать и семилетняя дочь. Сам инженер — человек добрый и безответный — с пятью домочадцами остался ютиться в дальней третьей комнате. Так и жили мы: 4x4x6, почти как схема футбольного построения.
Зима в Свердловске лютая. После шпицбергенских метелей организм и не думал принимать стужу пообвычнее. Кто-то из полярных путешественников сказал, что человек может привыкнуть ко всему — кроме холода. Это правда. Да и как привыкнешь. Пальтецо драповое — чуть коленки прикрывает. Ноги в часовых стояниях зябли отчаянно. О балете было забыто».



Плисецкая провела в Свердловске год и уехала в Москву. Там она сдала экзамен в балетное училище, закончила его и... стала известной.
Юрий Левитан
Самый известный диктор советского радио Юрий Левитан в обстановке строжайшей секретности уехал в Свердловск — Гитлер считал его врагом №1 и планировал, что именно он будет объявлять о победе Германии над СССР. Не сохранилось ни одного документа, подтверждающего пребывание Левитана в Свердловске, так как любой письменный приказ тут же мог рассекретить место, куда спрятали диктора. Все приказы отдавались в устной форме.
В 2008 году режиссер и журналист Александр Архипов снял фильм «Говорит Свердловск», в котором есть доказательства того, что Левитан выходил в эфир именно из Свердловска: из радиоточки на улице Радищева, 2. После того, как фильм увидела широкая публика, на доме появилась памятная табличка.

Майя Памфилова, дочь диктора Свердловского радиокомитета, рассказала Архипову о том, что занимала очередь для Левитана в местном магазине. Тогда она не знала, что это — голос Советского Союза.
«Мама мне дала задание — я должна была сходить в магазин, который находился на углу Радищева, неподалеку от радио. В магазине отоваривались карточки. И мама сказала, чтобы я заняла очередь, но на двоих — потому что ко мне потом подойдет дядя. И я где-то часа два стояла очередь. Потом этот дядя прибегал — такой высокий, очень черный. Вставал вперед меня, и мы с ним шли, отоваривали карточки. Он говорил: «Спасибо, девочка!» Мама говорила, что ему очень некогда. Так каждый день ему занимала очередь на хлеб. И вот уже в 45-ом году мне мама сказала: «Майя, ты помнишь дядю, которому ты занимала очередь? Я говорю, да, я помню. И мама говорит — так вот, это был Левитан».

Свердловск в годы Великой Отечественной войны совершил подвиг, равный всем сражениям. Город обеспечивал фронт, работая круглосуточно, без выходных только для того, чтобы солдаты могли использовать самое передовое оружие и защищать границы и право русского народа на существование. Труженики заводов терпели голод, холод и нищету, работая на износ. Некоторые умирали от истощения, успев сделать только шаг от станка. Другие — вставали к тем же станкам в совсем нежном возрасте, и все это — ради Победы. Парады 9 мая нужны для того, чтобы помнить и об этом подвиге — тоже. И понимать, что такое никогда не должно повториться.