Пространство раздора

Мы привыкли на многие годы «ударной» работы масс-медиа смотреть на Европейский Союз как на некий абсолют в деле интеграции государств в рамках международно-политического макрорегиона. Действительно и по представительности (десятки государств) и по глубине интеграции (и создание наднациональных органов управления, и принятия надгосударственных регулятивных документов –директив, создание валютного союза и ряда других аспектов) ЕС нет равных в мире. Если бы не одно «НО» : то ли построено, что хотели строить участники ЕС? Есть ли альтернатива ЕС?

Эти вопросы стали боле острыми в контексте прошедшего саммита Евросоюза на котором была предпринята попытка достичь компромисса по персоналиям руководителей основных структур ЕС, который начался с попыток изобразить общее стремление коллективному развитию, а закончился поразительной иллюстрацией, как будто бы повторяющей слова известного британского писателя Орруэла, что на скотном дворе все животные равны, но некоторые ровнее.

Давайте, посмотрим, что произошло, а потом попытаемся разобраться почему это произошло и куда движется процесс.

Кадры должны подвергаться ротации. Это очевидно. То, что руководителей Евросоюза должны сменить было очевидно. Сроки вещь неумолимая. Тем более, что эти самые руководители могли бы спокойно стать олицетворением неэффективности, а порой и откровенного гротеска. Это и председатель Еврокомиссии Юнкер, чьи пьяные подвиги стали уже предметом многочисленных шуток, и Председатель Евросовета Дональд Туск, который скорее занимался польскими делами в Европе, а не общеевропейским развитием. Если сюда прибавить еще ряд евро-чиновников, то становилось очевидным, что что-то нужно срочно делать, иначе «Титаник пойдет ко дну».

В результате попытки смены руководства ЕС пережила один из самых драматичных саммитов в своей истории. И экстренные перерывы в заседаниях, и многочасовые попытки проломить ситуацию и торг и интриги. Еще больший шарм событию придавал и фон двух злободневных событий: прошедших выборов в Европарламент на которых значительно укрепились «евроскептики» демонстрирующие свое несогласие с самим фактом существования ЕС и ставший уже вечной темой Выход Великобритании из Европейского Союза (БРЕКЗИТ) который не вспоминал только ленивый наблюдая за вялыми попытками британских консерваторов сформировать новое правительство в рамках внутрипартийного междусобойчика. В общем выборы новых евро чиновников оказались проблемой если не нерешаемой, то по крайней мере серьезной.

И здесь оказалось намешано многое. И похороненные надежды некоторых политических группировок в рамках ЕС (как, например, одной из групп влияния, мечтавшей посадить в главное кресло ЕС экс-президента Литвы Д. Грибаускайте) и отдельных государств (например, стремление властей Германии продвинуть свою кандидатуру – Вебера, но не смогла ее продавить) и грубая демонстрация того, что если в ЕС не заладится консенсус, его вполне можно добиться, если ряд сильнейших экономически стран союза ударят кулаком по столу, ибо все животные равны, но некоторые ровнее.

В результате, представленный состав Евросоюзных органов управления стал одним из самых провальных за всю историю существеннее ЕС. Провальных в первую очередь тем, что многие из новых руководителей крайне слабо себя проявили у себя в стране, а их способность коллективно решать какие-то вопросы колеблется в районе нуля.

 Новый спикер Европарламента Давид-Мария Сассоли, проработал более 20 лет журналистом ведущих итальянских изданий, успешно избрался в Европарламент в 2009 году по списку левоцентристской Демократической партии. Это конечно не евроскептик, но и не убежденный евро-апологет. С ним Европарламент будет цвести буйным цветом критика ЕС как нефункционального политического образования.

Еврокомиссию возглавит Урсула Фон дер Ляйен, отличившаяся крайне противоречивыми успехами в укреплении немецкой обороны (а как поговаривают некоторые злые языки, так и вовсе в развале немецкой обороноспособности). И это назначение имеет два очень существенных момента. С одной стороны, Фон дер Ляйен это явно не то, что хотело бы видеть во главе ЕС руководство Германии, т.к. сработаться с ней будет неимоверно сложно. С другой нельзя не понимать, что через несколько лет, окрепнув в кресле еврочиновника Фон дер Ляйен может вовсю пытаться занять лидирующие позиции в партии ХДС, снося раскол и шатания в партийных рядах.

Евроцентробанк возглавит Кристин Лагард. После командировки в МВФ она снова зайдет на должность управления финансами. И это уберет огромный камень с амбиций Макрона, т.к. Лагард являлась одой из кандидатур, которые могли бы составить ему конкуренцию на следующих президентских выборах во Франции. Теперь уже не составит. ЕС все больше превращается в отстойник потенциальных угроз правительствам отдельных государств.

Европейский совет после бывшего премьер-министра Польши Дональда Туска возглавит действующий премьер Бельгии Шарль Мишель, который представляет центристов из европейского Альянса либералов и демократов. Он находится во главе правительства Бельгии с 2014 года (после затяжного парламентского кризиса). По большому счету это технический кандидат на политическую должность. Теперь, судя по всему, ЕС будет тише воды, ниже травы.

Главой ведомства Евросоюза по внешней политике станет испанец Жосеп Боррель. Представляющий социалистов политик сейчас занимает пост министра иностранных дел Испании, человек противоречивый и склонный к обострениям ситуации там, где его не должно быть.

Таким образом, новый состав евро чиновников не только не способен вести за собой процесс интеграции, но и представляет откровеннейший сплав бездеятельности, замалчивания, скандальности и неудобства для многих участников ЕС одновременно. Смело можно говорить, что какой-либо дальнейшей интеграции в Европе под стягами ЕС не только не предвидится, но и будет крайне вероятно заброшено в долгий ящик. И хоть ЕС номинально не мертв, искра жизни из него выбита чуть ли не бесповоротно. В период большой ломки мировой экономики ЕС может оказаться без опытного и волевого лоцмана, а значит действия ЕС в этой части отойдут на второй план, а на первый выйдет работа внешнеполитических ведомств отдельных государств ЕС, что вряд ли будет способствовать сохранению политических позиций ЕС. Но что же к этому привело? На мой взгляд ряд системных ошибок.

Какие же системные ошибки допустил Евросоюз?

            Во-первых, он возник как реакция на происходившие экстремальные изменения начала 90-х годов, при этом являясь скорее авантюристической закладкой на будущее, а не отображением реального уровня интеграции.

Условно говоря после крушения бывшего Советского Союза, а значит и снижения уровня потребности в приспусти  США в Европе отдельные европейские игроки задумались над тем, чтобы в будущем стать самостоятельным игроком на мировой арене, обладающим доминированием в различных сферах от экономики до внешней политики. Но на момент создания страны ЕС небыли готовы к такому бремени ни организационно, ни физически, ни социально. Мантры о едином пространстве, счастье народов в европейской семье и «обнимитесь миллионы» от Бетховена, конечно являются духоподъемными, но реальность жестче. Евросоюз был недоношенным ребенком европейского постмодерна, от которого хотели большего, чем он мог дать.

            Еще больше ситуация усугубилась, когда образованный из стран Западной Европы Евросоюз побежал столбить за собой пространства в Восточной Европе, стараясь показать, что граница ЕС проводит (должна проходить) далеко-далеко на востоке. Но ни страны Восточной Европы небыли готовы к такой «интеграции», ни страны Западной Европы к реальному соседству и взаимодействию с восточноевропейскими государствами. Это был второй шаг на пути в пропасть.

            Наконец, третьими стали эксперименты с геополитическим влиянием. После экспериментального «Средиземноморского союза» от Саркози и «Восточного-партнерства» от Германии и стран Восточной Европы (оба эти эксперимента не принесли ничего кроме хаоса в Северной Африке и политического беспорядка в странах Восточного Партнерства), Евросоюз готовится зайти на третий круг «танцев с граблями» начать новую стратегию взаимодействия в Центральной Азии и Центральной Африки. Результат будет предсказуемо аналогичный прежним инициативам Евросоюза. Затратным для ЕС и угрожающим для тех стран, которые окажутся в эпицентре его внимания.

            В-вторых, ЕС стал заложником собственных правил и институтов.
Принятие решения консенсусом, хотя и является безусловным подтверждением суверенитете государств союза не может ни при каких обстоятельствах рассматриваться как разумный. Такой подход крайне тормозит любой интеграционный проект, ставя его под угрозу от потенциальных «гениальных идей» даже одного из членов (а учитывая, что в союзе и строптивая Польша и самовольная полуимперская Венгрия и прибалтийские «недотигры» со своими комплексами эти угрозы переходят из разряда гипотетических в разряд неизбежных). В результате вдоволь наигравшись с консенсусом и встав перед чертой непринятия решения в ЕС раз за разом включается один и тот же механизм – шантажа и подкупа малых стран во имя консенсуса. Так произошло и в этот раз, когда фактическое решение приняли ряд экономически сильных игроков ЕС, заставив всех остальных «добровольно согласиться». Вечно так продолжаться не может.

            В-третьих, это неготовность сделать критический шаг от союза государств к государству. ЕС предлагалась Конституция. Может быть этот проект Конституции от экс президента Франции В.Ж д Эстена и не был панацеей от бед ЕС, но был шагом вперед. Но проект был повален под прикрытием тезисов о демократии. Пришедший на смену Конституции Лиссабонский договор оказался фактически топтанием на месте. А при таком топтании вряд ли можно говорить о серьёзном продвижении вопросов интеграции.

            В-четвертых, разность экономических потенциалов и разность экономических стратегий.
Точнее в ЕС наблюдается две группы стратегий. Это стратегия развития отдельных государств (какую пытаются принять Германия или Франция), либо стратегия выживания (которые принимают многие другие). Разность экономических потенциалов, привела к тому, что для многих стран ЕС монетарная политика Европейского Центрального Банка стала большой экономической угрозой. Многие страны Восточной Европы лишились целых отраслей экономики и сформировали высокий тренд миграционного оттока населения. Некоторые государства ЕС плотно подсели на европейские кредитные механизмы. Все это свидетельствует о необходимости в первую очередь экономической реформы ЕС, а она невозможна без изменения политических принципов организации Союза к которым по большому счету никто не готов. А это уже патовая ситуация.

            В-пятых, это потеря понимания что же такое ЕС – цель, или средство.

ЕС изначально создавалось как создание мощного оружия, направленного на геополитическое влияние. Но самые экономически и политически сильные страны ЕС сохранили парадигму национального экономического и политического интереса. Такая ситуация, когда на словах все страны ЕС призывают к углублению европейского единства, а на практике реализуют собственные интересы вызывает вполне естественную реакцию проявляется к усталости общества политической лжи о перспективах ЕС. И как следствие «неожиданный» результата референдума по выходу Великобритании из ЕС, неожиданные результаты выборов в Европарламент и прочее, прочее, прочее …

            Таким образом говоря о ЕС мы вынуждены говорить о смертельно больном образовании, которое вынуждено будет либо совершить резкий скачек вперед в деле интеграции (в том числе путем экономических и политических потрясений), либо распасться на блоки и пережить последовательную реформацию, возможно с потерей части членов. Это неизбежно.

 

От нового состава структур не стоит ожидать ничего революционного. Страны ЕС сейчас создали евро структуры, которые бы не мешали сильным странам в реализации их начинаний. В таком случае, попытки структур ЕС навязать какие-то экономические или политические концепты Франции или Германии могут наткнуться на жесткий отказ, а со стороны малых стран ЕС на акции неповиновения. Не исключено и оставление ЕС некоторыми другими странами вслед за Великобританией (хотя здесь все будут пристально смотреть на последствия и ждать их результатов).

В области экономики вероятнее всего ЕС не будет способно эффективно противостоять кризисным явлениям. В этих условиях можно ожидать и появление в отдельных странах квазифинансовых инструментов, чтобы не быть зависимыми от политики ЕЦБ относительно европейской валюты, и попытки протекционизма, и новые экономические эксперименты. Однако не исключены и критические моменты, угрожающие стадиальности всей экономики ЕС.

Для слабых экономик ЕС кризис может оказаться фатальным и привести к обрушению социальной инфраструктуры. При этом как такового действенного механизма помощи, кроме субсидий в ЕС в общем то нет.

Не важно по какому пути пойдет экономический кризис, от крушения сильных игроков на фоне проблем в банковской сфере Германии или Италии, либо долговых проблем некоторых стран ЕС, либо от постепенного обрушения экономик слабейших государств ЕС грядущий кризис для существующих европейских практик – крайне опасен.

В сфере внешней политики ЕС окажется заложником позиций отдельных государств и групп интересов. С одной стороны, это станет продолжением существующих международных практик, а с другой постепенного нарастания дипломатических усилий отдельных стран за спиной ЕС. Это поставит на повестку дня вопрос о том, а есть ли вообще единая европейская внешняя политика.

И ответ скорее всего будет отрицательным.