Крайне интересная статья о современном состоянии Канады.

новая дискуссия Дискуссия  3.795

Оригинал:

https://palladiummag.com/2019/09/19/the-late-soviet-echoes-of-canadas-pessimistic-economy/?fbclid=IwAR3q1BU6gMqdDYYsIyKJY98kc5EBy-iAucTBguAaIHlga_rqXKKk1mku88Q

Гугл-перевод:

Отголоски поздней экономики СССР в жизни Канады. 

Наши экскурсии стали личной традицией. «Каждый год я уменьшаю свои карьерные ожидания», - говорит Т———. Большинство разговоров в Ванкувере идут примерно так, хотя редко с такой откровенностью. Всегда есть какая-то грызущая озабоченность, и в конце концов она становится единственной вещью, о которой стоит упомянуть. Ванкуверитцы имеют холодную, вежливую дистанцию, когда говорят о своей жизни и тревогах. Общий тон нейтралитета и преуменьшения, сопровождаемый безобидным оправданием банальности предмета. Волнение не является частью репертуара - вещи либо одинаковы, либо смутно менее терпимы. Через этот фильтр распространяются все аспекты жизни: знакомства, работа, покупки, даже погода. «Мы на самом деле не щелкали вчера вечером», «Думаю, только на долгую неделю», «Это было немного дорого, так что я получил только это», «Это было солнечно этим утром, но потом начался дождь ». Я всегда думал об этом как о наиболее очевидном остатке британского колониального прошлого Ванкувера, но я боюсь, что это наименее вероятно, что он будет деколонизирован. Вы привыкаете к этому через некоторое время.

T ——— и я обычно встречаюсь в Ванкувере, в Уэст-Энде, у английского залива. Причудливые башни шестидесятых, пляж, пальмы, велосипедисты, контейнеровозы, уходящие в закат, дети, играющие - но только иногда. Вы можете заметить, как стареющая гей-пара вышла из клубов с подделками из радуги. В эти клубы сейчас в основном ходят уставшие, но мерцающие пенсионеры, отрицающие свой возраст, или громкие молодые женщины, пытающиеся провести ночь своих девушек. Уэст-Энд отражает большую часть привлекательности Ванкувера: спокойный, красивый, открытый, открытый, безопасный. T ——— жил в этой части города довольно долгое время, проведя детство в пригороде. У меня всегда было впечатление, что он никогда не наслаждался всем этим, хотя я подозреваю, что из-за песни в его голосе создается впечатление, что его постоянно не замечают вещи вокруг него. Каждое его утверждение - это вопрос. Хотя годы создавались, даже удушение его профессиональных амбиций, казалось, застало его врасплох.

[spoiler=Скрытый текст]T ——— представляет лучшую из канадской иммиграционной модели. Дитя войны после ирано-иракской иммиграции, он разделяет честный интеллект, мягкость речи, щедрость в манерах и врожденную либеральность, которые так часто встречаются среди иранцев на Западе. Последнее кажется продуктом отвращения поколений к теократии. Может быть, именно отсюда вытекает и любознательность: противоядие от стойкости священнослужителей.
Эта любознательность по праву рождения нашла новое применение в новом контексте. Несколько лет назад T ——— получил диплом по экономике в одной из лучших школ Канады, а также через бесплодное политическое подполье города. Он знал, кто есть кто в Ванкуверской политике и бизнесе - опыт, который оставил его с чистым и неослабным презрением. Его любопытство заставило его познакомиться с большими и разрозненными кругами города.
Он часто шутит о том, что находится в тени своего отца. Это чувство распространено среди сыновей с проницательными отцами и комфортным воспитанием. Шутки, однако, намекали на что-то более глубокое, что иногда перерастало в честные семейные разговоры: стоило ли это того? Его отец покинул Иран в надежде избавить своих сыновей от трудностей и трудностей, связанных с жизнью в регионе, нарушенном воинской повинностью, эмбарго и сменой режима. Но то, что было самоочевидным исчислением, превратилось в довольно неожиданное. В то время как его отец преуспел и построил завидную жизнь для себя и своих сыновей в Канаде, было горькое осознание того, что те, кто остался в Иране, получили наибольшую награду.
За эти двадцать лет Тегеран превратился в столицу мирового класса, и маленькие клерки и водители, которые работали на отца Т - и - едва могли позволить себе арендовать подвал, стали с тех пор в десять раз богаче его. Теперь у них есть виллы на Каспийском море и собственные слуги. Вопрос о том, стоило ли оно того, конечно, уже бессмысленен для Т———. Но многие молодые иранцы, иммигрировавшие в последние несколько лет, решили это иначе. Никто не планировал оставаться там надолго - достаточно времени, чтобы получить канадские газеты (маркер достатка дома) и вернуться в Иран, где жизнь действительно может жить. Что случилось за эти двадцать лет?
Мы обычно заканчиваем наши вечера, подметая Гранвиль, неоновый партийный район Ванкувера, известный как одна из наименее интересных ночных сцен в Северной Америке. Постоянная эклектичная смесь взволнованных студентов, впервые получивших вкус потных оглушительных танцевальных площадок и завышенных водно-клюквенных тоников, бездомных в возрасте 20-ти лет, принимающих героин в каждом укромном уголке, выброшенных из трудных нефтяных городов Альберты, и блестящего китайца женщины драпировали в Louis Vuitton и Prada, несясь из Nordstrom в белые BMW.
«Это удивительно пусто в течение летних выходных», - говорит Т———. Это также постоянная тема в разговорах в Ванкувере, особенно среди тысячелетних людей: постоянная тема - каталогизирование друзей, уехавших попытать счастья в другом месте. Он прав. Сезонный приток шумных ирландских студентов и австралийских богемцев, кажется, с годами стал легче и теперь незаметен в центре города. Ванкувер всегда был помещен для того, чтобы быть городом без души. Похоже, что он полностью истек кровью. Знаки «сейчас найма» есть на каждой витрине. Некоторые были там месяцами. T ——— подхватывает это.
«Это не то, как выглядит экономика с безработицей в 3%», - говорит он. «Для Канады менее 5% - это структурная безработица, - продолжает он, - но есть кое-что, что не имеет смысла. Зарплаты не сдвинулись с места. Если бы уровень безработицы действительно составлял 3%, фирмы убивали бы друг друга из-за работников ».
Я размышляю над этим моментом. Многие стартапы и технологические компании, которых я знаю, испытывают трудности с наймом разработчиков, особенно с переходом Amazon. Их зарплаты слишком низкие. В нескольких случаях мне приходилось спрашивать, будут ли они рассматривать вопрос о повышении компенсации, но я каждый раз получаю один и тот же ответ: «Вот сколько должен заработать разработчик. Мы больше не платим ни копейки ». Это очень странная динамика; сочетание низкого доступного капитала для инвестирования во что-то более высокое, чем в недвижимость, и культурных барьеров на пути к высокой компенсации заставляет их стрелять себе в ногу. Они теряют на таланты, которые в конечном итоге едут в Штаты.
Когда я передаю все это Т -, он смеется. «У фирм были программы обучения и подбора персонала. Я больше этого не вижу. Наибольшее усилие, которое они прилагают, заставляет охотников за головами преследовать людей с глупыми рабочими местами в PowerPoint, которые ничего не платят ». Он останавливается на мгновение. "Что случилось? Как корпоративному руководству так не хватает тумоса?
Затем он начинает одну из своих любимых историй о своих обедах с лучшими ребятами на канадской Тихоокеанской железной дороге, одной из экономических жемчужин Канады и главной движущей силой поселения на западной границе в 19 веке. Наивный и младший T —— - пытался привлечь свою аудиторию секс-сообщества к таким вещам, как «западное экономическое развитие», «инфраструктура транспортировки ресурсов для удовлетворения азиатского спроса» и «поддержка железных дорог в провинциях». Это пошло им на ум. Через несколько минут разговор переключился на игру в гольф и отдых в их домах на озере. Это была вершина канадских корпоративных амбиций. «Это все, о чем они говорили, - говорит Т.—, - они даже не отдыхают в интересных или экзотических местах. Просто тупые каникулы в гольф ». И каждый последующий обед проходил одинаково.
Канадские брежневцы
Канада является сдерживающим фактором брежневизма. Аппаратные средства T ——— не сильно отличаются от своих советских предшественников: хрупкие старики в сумасшедших мешковатых костюмах 1990-х годов, в комплекте с черными (волжоподобными) седанами и дачами в сельской местности. Когда они не отдыхают на этих дачах, их основное занятие - следить за тем, чтобы все было как можно более стабильно, что реально означает, что ничего нового никогда не случится.
Американцы с левыми симпатиями указывают на Канаду как на образец подражания для прогрессивного и справедливого общества. Но Канада является и всегда была олигархией, где правящие семьи - сапуто, демараи, рейхманы и т. Д. - полагались на своих собственных брежневцев, чтобы сохранить свое богатство, защищая их не только от конкуренции, но и от любых изменений. ,
Ключом к приобретению богатства в этой стране является создание узких мест путем насыщения государственных и частных учреждений членами этого класса. Благодаря их доблестным усилиям канадская экономическая модель представляет собой сумасшедший дом, в котором очевидны противоположности. Любой, кто работал в развивающихся странах, знает, что правильная коррупция - это благо, по крайней мере, в краткосрочной перспективе: за несколько долларов больше вы можете сократить процессы, которые занимают месяцы до нескольких дней. В Канаде, похоже, существует тот же процесс, который замедляет развитие. Проекты как государственного, так и частного секторов всегда сильно превышают бюджет и опаздывают из- за нелепостивременные рамки. Международно продвигается как открытая и прозрачная экономика, и любой, кто находится в ее гуще, сталкивается с культурой жутко систематических структурных барьеров. Потратьте на это достаточно времени, и ваш ум начнет отвлекаться на совершенно разные сравнения.
В Советском Союзе был период между энергичным реформатором Хрущевым и не очень энергичным реформатором Горбачевым, когда централизованно планируемая экономика восточного блока начала сходить с рельсов - и все это время, когда внешность нормальности была еще больше жестоко соблюдается Сталин построил промышленный гигант из массы неграмотных крестьян, которые обогнали Германию, а также оснастили и продвинули около 400 советских дивизий через Дунай и Берлин. Хрущев оседлал этого гиганта и использовал его, чтобы резко повысить уровень жизни по всей стране. Послевоенная реконструкция была завершена, звезды были достигнуты, советское сельское хозяйство было реформировано, и личные машины и телевизоры впервые проникли в жизнь рядовых советских граждан. Первоначально сторонник Хрущева,
В течение двух десятилетий брежневского периода динамизм советской экономики умер. Застой на всех этапах жизни. Многие советские диссиденты и красные эмигранты конца 70-х годов указывают на общее идеологическое разочарование в советской системе, переживаемой людьми, как на причину этого застоя. Но центральные планировщики уже знали, с начала 60-х годов, что они достигли пределов командного аспекта экономики. Попытки ускорить начало советской экономики накапливались, в то время как люди с каждым годом становились все более разочарованными. Стало ясно, что за ними стоят необычайные преобразования, которые пережила страна, и оптимизм, сопровождающий кровавый и с трудом заработанный прогресс. Не было никакого коммунизма, Звезды становились все более отдаленными (Брежневцы сократили реальную советскую космическую программу), колючая проволока стала более заметной. Предложенный выбор был эмиграцией или «удобным социализмом».
Производительность резко упала, алкоголизм стал хроническим, бандитизм вернулся, и дефицит стал более серьезным, в то время как карьеризм прошел через партию. Бескомпромиссные верующие в веру в коммунизм и человеческий прогресс уступили место менеджерам среднего звена, пытающимся использовать свои позиции для незначительного улучшения собственного уровня жизни. Это мышление эксплуатации общин затем заразило население катастрофическими последствиями. Советские автозаводы украли кожаные сиденья, чтобы переделать свои шкафы с прохладными куртками 70-х годов, работники ресторанов стали невероятно богатыми благодаря тому, что накапливали запасы государственной продовольственной продукции и перепродавали ее на черном рынке, советские трубопроводы пропускали тысячи тонн нефти через самую охраняемую границу мира и на соседние рынки.
Социальная иерархия также изменилась, и те, кто лучше всего использовал государственные ресурсы для собственного обогащения, поднялись на вершину. Нечто странное произошло в брежневские годы. Инженеры и ученые, которые были уважаемыми и способными фигурами при Сталине как столпы социалистического прогресса и которые стали культурными суперзвездами при Хрущеве, внезапно превратились в наивных неудачников, которые теперь заняли дно советской социальной иерархии. Ситуация на рынке труда также официально изменилась, так как алкоголизм, невыход на работу и политика по борьбе с безработицей означали, что заработная плата неквалифицированных рабочих фиксировалась на более высоком уровне, чем заработная плата белых воротничков, чтобы стимулировать тех, кто не хотел работать.
Советское руководство хорошо знало об этих эндемических проблемах, и попытки реформ вскоре уступили дешевым решениям. Нефтяной кризис и разрядка позволили Советскому Союзу продавать на международном рынке в обмен на твердую валюту, которую они могли бы использовать, чтобы сохранить все это на плаву. Он начинался с покупки пшеницы, чтобы восполнить неудачи советского сельского хозяйства, затем он обратился к джинсам Pepsi и Levis, чтобы посыпать все более и более непосильное и непродуктивное население. К началу 1980-х экспорт нефти был недостаточным для маскировки продолжающихся неудач. Кредит, полученный на международных рынках, заменяет экономический рост. Долг вышел из-под контроля, и к 1989 году Советский Союз обменял 17 подводных лодок, фрегат, крейсер и эсминец на бутылки «Пепси», сделав «Пепси» 6-м крупнейшим военно-морским флотом за короткий период времени.
Из этого сюрреалистического, но прискорбного эпизода в истории Канаде можно извлечь много уроков из-за того, что рост производительности упал, стоимость живых ракет, а также долги домашних хозяйств и государственного долга вышли из-под контроля.
Большинство наших экономических и социальных проблем возникают, как и в Советском Союзе, когда брежневцы всех размеров вырезают для себя бюрократические вотчины. Это инфекционное мышление уходит в сердце того, что когда-то было одной из самых передовых и перспективных стран. По мере того как наступает гниль, оптимизм и вера в улучшение вымирают и заменяются гонкой на дно среди этих вотчин. Брежневизм и неизбежный последующий пессимизм достигли критических уровней и приняли комические и не очень комичные повороты.
Ванкувер - это прекрасный пример. Архитекторы выстраиваются в очередь в 6 часов утра с шезлонгами или маркерами перед мэрией Ванкувера, надеясь услышать их проекты во второй половине дня. Усилия часто напрасны. Подзаконные акты создаются почти из ничего, или творчески переосмысливаются, чтобы отправить их обратно на чертежные доски. Это происходит из-за того, что многие городские советы стремятся к столь необходимому избавлению от жилищного кризиса. В этом случае эти брежневцы продолжают отстаивать интересы состоятельных землевладельцев, которые выступают против любой инфраструктуры, торговли и жилищного строительства.
Это не только жилье и строительство, которые страдают от этой институциональной гнили. Дефицит МРТ в Британской Колумбии является особенно острым примером. Чтобы оценить серьезность дефицита, важно отметить, что в США насчитывается 38 МРТ-сканеров на миллион человек, в Японии - 35. В Канаде это число составляет критические 10 машин на миллион человек.
На момент написания этой статьи время ожидания для скрининга было сокращено до похвального среднего значения в 48 дней, что составляет половину от предыдущего среднего значения в 96 дней. Как были достигнуты эти замечательные результаты? Запуск машин МРТ 24/7 и планирование встреч в 3 или 4 часа утра для тех, кто в этом нуждается. Вы можете быть ошеломлены этой историей. Разве нельзя просто увеличить количество машин? Несколько врачей пытались приобрести аппараты МРТ самостоятельно и взимать очень низкие ставки за скрининг. Им немедленно приказали прекратить и воздерживатьсяоперации со стороны органов здравоохранения. Видите ли, определение потребности в машинах МРТ является основной компетенцией конкретной комиссии по здравоохранению в системе здравоохранения Британской Колумбии, и в то время комиссия еще не определила необходимость в дополнительных машинах. Вопрос требует дальнейшей следственной работы указанной комиссией.
Частный сектор также не застрахован от брежневизма. Явление превращается в элитные структуры, которые выходят за такие границы.
Управление поставками пример интересен тем , что линии между неэффективностью, хорошо оплачиваемыми рабочими местами, профсоюзными частными состояниями, и лоббированием размыты. В рамках этой системы продукты питания, такие как молочные продукты, яйца и птица, регулируются для поддержания цен. Хотя за этим стоят некоторые из крупнейших состояний страны, нетрудно понять, почему так много канадцев видят в этом преимущества, особенно в свете катастрофических последствий либерализации торговли почти для любой другой канадской промышленности. Государственные служащие и политики, которые настаивали на либерализации и приватизации канадских коронных корпораций, внезапно оказались в советах тех самых компаний, которые они разрубили, - которые все еще полагаются на протекционистские меры для поддержания своих квазимонополий.
Поиск ренты, или Как уничтожить богатство народов
Это была встреча, которую я проводил во время работы в материковом Китае, которая провела домашние мероприятия в Канаде. G ——— стал венчурным капиталистом благодаря чистоте песка. Как и многие иностранные предприниматели в Китае, он смотрел на него обветренным взглядом и делал из принципа, что никогда не обманывают слова. В среднем возрасте он больше походил на рок-звезду, чем на инвестора - спортивного человека-булочку, глубокого загара и рваных джинсов. Его всегда окружали симпатичные помощники. Вы никогда не поймали бы его в костюме, даже на более официальных мероприятиях, среди китайских зарплатников и партийных чиновников. «Добро пожаловать в Шанхай!» - воскликнул он. «Вы добрались до центра этой чертовой вселенной, и если вы хотите выжить здесь, вы должны быстро учиться и видеть общую картину».
Его совет иностранным предпринимателям был не какой-то банальной банальностью о том, чтобы никогда не сдаваться или о том, как тяжелый труд окупился, а скорее о том, чтобы прочитать конкретную книгу. «Вы хотите понять, что здесь происходит? Иди и возьми книгу Адама Смита « Богатство народов» . Наземные предприниматели считают, что читать триста лет просроченной траты времени - пустая трата времени, а экономист с высшим образованием высмеивает чтение странной теории над выписанными эконометрическими документами. повседневная. Но чтение Смита, чтобы понять сумасшедший мир китайского роста, касалось не экономической теории и не ее применения. Это было про интуицию.
Это то, что делают новаторы. Когда мир вокруг них сходит с ума, они отступают и смотрят. Когда пустые участки продаются за несколько миллионов долларов, когда некачественная аренда начинает брать более 50% доходов простых граждан, когда 36 000 домов пусты, а через них отмываются морские состояния, наступает время полагаться на интуицию.
Смит, почитаемый сторонниками дерегулирования, понимал, что поиск ренты является помехой и навязыванием производительной деятельности. Пытаясь интуитивно понять отношения между фермерами и землевладельцами в своей Шотландии 18-го века, он разработал следующие отношения:
Поэтому арендная плата за землю, рассматриваемая как цена, уплачиваемая за использование земли, является монопольной ценой. Это совсем не пропорционально тому, что помещик мог выложить на благоустройство земли, или тому, что он может себе позволить; но то, что фермер может позволить себе дать.
Смит раскрыл динамичный поиск ренты навязывает производительную деятельность Хотя многие думают, что арендодатели предоставляют услуги по цене, определяемой рыночными силами, реальность такова, что они практически не предоставляют услуги, а просто извлекают максимально возможную долю дохода арендатора, используя географическое узкое место. Это упускается из-за риторики вокруг жилищного кризиса. Землевладельцы в городах (правильно) обвиняются в ухудшении неравенства доходов. Что игнорируется, так это то, что погоня за рентой оказывает влияние на производительную экономическую деятельность и что причины неравенства в доходах кроются в подавлении роста производительности в результате такой деятельности. Поиск ренты - это не только передача богатства от тысячелетних арендаторов помещикам Бумера, но и передача богатства из производительного сегмента общества в непродуктивное.
Существует очень простой способ взглянуть на эту передачу: создание богатства - это создание вещей.
Когда инновационные компании начинают получать приличную прибыль, арендодатели повышают арендную плату, чтобы приспособиться к новой платежеспособности. В результате эта дополнительная заработная плата не реинвестируется и не отражается в располагаемых доходах работников. Это динамика за тайной застойной заработной платы. Когда рабочие в особенно хорошо оплачиваемом секторе начинают вливаться в город, арендодатели также повышают арендную плату, чтобы поглотить эти доходы. Это не джентрификация, а поглощение монопольной властью.
С этой структурой мы можем начать понимать влияние неконтролируемого рынка жилья Канады на инновации и производительность. Используя данные StatsCanada и CMHC, я наложил историческую арендную плату в Ванкувере на среднюю недельную заработную плату (до налогообложения) работников в Британской Колумбии в секторе профессиональных, научных и технических услуг, что дает нам что-то вроде этого:



Арендная плата растет вместе с доходом, даже немного быстрее, поглощая большую часть прибыли, поскольку землевладельцы получают все более значительный процент богатства, генерируемого работниками. Поскольку эта тенденция затягивается в новое десятилетие, это означает, что продуктивный работник платит все меньше, чем спекуляции на рынке недвижимости. Это означает, что все больше и больше людей вытесняются из производительных секторов экономики в непроизводительные, причем арендаторы используют свои активы и исторически низкие процентные ставки, чтобы получить еще больше возможностей для получения ренты. По мере того, как цены на недвижимость постепенно увеличиваются, все больше и больше людей остаются в пыли и во власти помещиков.
Это также означает, что создание реального богатства находится под угрозой. Секторы экономики, в которых производятся товары и услуги и создаются ноу-хау, сокращаются по сравнению с нашим производственным потенциалом, поскольку все больше капитала, человеческого и прочего, становится связанным с этой инфляцией недвижимости. Основанием для такой инфляции активов является часто повторяемое утверждение, что канадская экономика претерпевает глубокие технологические изменения и что приток рабочих мест в странах с переходной экономикой будет поддерживать спрос на недвижимость в предстоящие десятилетия. При поддержке крупных технологических компаний США и проектов по городской перестройке, таких как Тротуар Торонто, растущий в главных городах Канады: Торонто, Ванкувере, Калгари, Ватерлоо, - слово в устах у всех на севере Кремниевой долины.
Но быстрый взгляд на отраслевые данные из StatsCanada рассеивает идею Кремниевой долины на севере:



С 2009 по 2019 годы этот предположительно блудный сектор занял от 4,3% производства до 4,6%. Едва ли это широко разрекламированная серебряная пуля для экономических проблем Канады. Канадская экономика остается прочно застрявшей в ловушке ресурсов; единственный сектор, реально обеспечивающий ощутимый рост, - это сектор, управляемый инфляцией активов. Чтобы проиллюстрировать суть канадской недвижимости по сравнению с канадскими инновациями, поучителен следующий график:



Как недвижимость, являющаяся самым низко технологичным классом активов из существующих, стала более востребованной, чем акции самых передовых технологических компаний? Что было первым? Провалились ли канадские инновации из-за того, что весь капитал стал связан с недвижимостью, или, что более неприятно, недвижимость поглотила весь капитал, потому что канадские инновации больше не могли выполнять свои обещания? Каким бы ни был ответ, ясно, что канадские инновации нуждаются в новом старте, поскольку угроза провала Брежневита вырисовывается на горизонте. Страна, которая испытывает нехватку жилья, когда она является чистым экспортером строительных материалов, имеет почти неограниченную землю и имеет избыток человеческого капитала, застряла в той же колее, что и страна, в которой не хватает туалетной бумаги, так же, как она экспортирует огромное количество обработанной древесины.
Канадская космическая эра
Будущее будет принадлежать Канаде только в том случае, если Канада, народ Канады, будет верить в судьбу Канады и будет действовать как пламя, чтобы эта судьба осуществилась.
- Сэр Рой Добсон, 10 лет Avro Canada
Всегда неприятно сталкиваться с оптимизмом и тревогами ушедшей эпохи. На совещании комитета начальника штаба в феврале 1957 года, в разгар холодной войны, было общее чувство беспокойства, так как накапливались сообщения о том, что американские и канадские патрули вступают в контакт с советским бизоном типа 37, стратегическим бомбардировщиком дальнего радиуса действия. предназначен для доставки ядерных полезных грузов к североамериканским целям. Комитет пришел к соглашению об ускорении программы Arrow, программы по созданию и оснащению ВВС Канады и ВВС США самолетом, способным перехватывать советские бомбардировщики, пролетавшие до 36 000 футов над полярным кругом.
Сроки, появление МБР и требования представляли значительные проблемы для инженеров в Avro Canada. Хотя расходы на программу должны были быть значительными, правительство продолжало развивать. Нам немного сложно представить, что канадское правительство хотело и могло сделать, когда мы были маленькой страной с 15 миллионами человек. Великим оборонительным скандалом нашего века является неспособность правительств подряд модернизировать устаревшие CF-18. Это чисто провал закупок. Сегодня было бы немыслимо для Канады производить самолет 5-го поколения самостоятельно. Фонды просто не будут найдены, и почти все согласятся, что ноу-хау для создания такого реактивного самолета не существует. В конце концов, программа F-35 была сотрудничеством между несколькими союзниками по НАТО, и его развитие было охвачено проблемой за проблемой. Как Канада могла надеяться построить что-то самостоятельно?
В 1957 году мы все еще знали, как строить вещи. У нас были молодые, мотивированные инженеры для продвижения вперед. Тысячи нетерпеливых умов, недавно отчеканенных из лучших инженерных школ Канады, были отправлены в лаборатории Avro Canada. Это было захватывающее время. Талантливые инженеры, многие из которых были ветеранами британской аэрокосмической промышленности, победившей в битве за Британию, приехали из Великобритании вместе со своими семьями, чтобы восполнить любой пробел, оставленный молодыми людьми.
Результаты были ощутимыми и впечатляющими. Требования к программе «Стрелка» были опубликованы в 1953 году. К 1958 году появление дельтакрыла уже было в воздухе - всего пять лет. В 1959 году стрелка CF-105 поразила Маха 1,52 на высоте 50 000 футов. На короткое время будущая Канада как авиационный титан оказалась в пределах досягаемости. Программа Arrow создала значительные ноу-хау. Инженеры достигли многих «первых» в аэрокосмической отрасли.
Программа была постепенно закрыта новым правительством Diefenbaker, которое было решительно настроено обуздать «безудержные либеральные расходы» и перейти на новую оборонную оборону. Это равносильно покупке ракет у США.
Когда программа была закрыта, она навсегда закрыла двери для масштабных канадских технологических амбиций. Деморализующий эффект для армии новаторов, собранной Avro Canada, был разрушительным. Конец эпической серии «Стрелка» знаком сегодняшним молодым канадским инженерам. Такие суперзвезды, как Джим Чемберлин и его окружение, с многолетним опытом производства британских моделей самолетов и CF-100 под их поясами, отправились в НАСА и служили столпами программы Apollo. Подавляющее большинство молодых людей и британских семейных парней, которым была предоставлена возможность на всю жизнь, только чтобы увидеть, как она горько дернулась, никогда больше не работали в аэрокосмической отрасли. Счастливчики оказались маленькими государственными служащими и строительными консультантами.
В 2019 году многие из 6000 выпускников факультетов инженерии ежегодно повторяют эту историю. Инженеры-программисты, пользующиеся большим спросом у американских компаний, мигрируют на юг. Другие оставляют профессию ради более безопасной и высокооплачиваемой карьеры. Порча человеческого капитала поражает. Молодые люди, которые обучены перемещению гор, катапультированию в космос, поиску пищи в морях, затем надевают конвейерные ленты в кабины для откачки PowerPoints. Канада тратит огромные ресурсы на обучение этих людей, только чтобы лишить их возможности практиковать свою профессию.
Прощай, Миша!
Я делюсь с безликими миллионами, выросшими в тени североамериканских заводов, странной дальтонизмом. Мы не можем видеть серый цвет или, точнее, его цвет - спокойный, утешительный зеленый. Самые ранние и самые нежные воспоминания о наших отцах находятся на фабрике. Все кажется больше, чем жизнь, когда ты мальчик. Я провел большинство своих ранних лет и много зим на фабрике связи, где мой отец и дедушка оба работали.
Ритуал был идеальным. Никогда еще это не было занудой. Мой отец приходил забрать меня из школы после обеда и отвезти на фабрику. Я любил ездить туда, когда пригород таял вдоль шоссе и складов. Поезда и промышленное оборудование заняли свое место. Был один участок дороги, на котором я отстегивался и прыгал к правому окну заднего сиденья, и мой отец неизменно указывал на это: склад Bombardier, в котором хранились большие авиалайнеры, а хвосты перебегали через забор. Если бы мне повезло, они были бы непокрыты от своих черных защитных чехлов, раскрытых во всей красе их металлического, мерцающего белого цвета.
Мне понравилась душность офисов, где мой отец работал с другими инженерами. Это было посткоммунистическое убежище, и было явное чувство солидарности среди венгерских изгнанников режима Чаушеску, эстонских евреев и, конечно, неизбежного русского инженера с его безупречно несоответствующими образцами. Все были серыми, такими веселыми серыми, о которых я говорил, и в них была легкость. Сверхсовременные офисы самых передовых компаний никогда не сравнятся с этой серой легкостью. В своей профессиональной жизни я видел очень мало рабочих мест, где людям было бы легче.
Я проводил большую часть своего времени, рисуя на обратной стороне брошенных шашек, не имея в виду никакой реальной цели, проявляя преждевременное воображение, как это делают многие мальчики в этом возрасте. Иногда я воспроизводил сами шашки, а иногда - сцены мальчишеских фантазий. Людмила, довольно пухлая рыжая среднего возраста, любила последнего больше всего. Она прикрепила мои самые экстравагантные рисунки на стене за столом, как будто они были неким пророчеством. Мой отец думал, что она глупа для этого. Когда мне надоело рисовать, я приходил и беспокоил моего деда, который занимался сборкой, сгибал пополам, полировал наждачной бумагой различные волноводы, фильтры и наконечники, идеально выровненные на его рабочем столе, как оловянные солдатики. Иногда мы ходили на перерывы и гуляли по железнодорожным путям, идущим между близлежащими фабриками. Моим главным трепетом было нахождение трупов мертвых змей, лежащих вокруг дорожек. Когда наступило 6 часов вечера, все три поколения сели в машину и поехали домой.
Эти воспоминания не особенно отличаются от тех, кто вырос вдали от городов первого уровня (если позаимствовать китайскую терминологию). Даже такие молодые, как я помню, рабочие места как сообщества, полные солидарности, творчества, цели - до того, как внутреннее пространство Северной Америки превратилось в пустыню опиоидов и безработицы, а прибрежные города стали миражами для головорезов.
Только позже я понял, откуда взялась энергия, оживляющая коллег моего отца: потрошенные тушки завода «Тонди электрооника», или Ярославский радиозавод, или любой из других советских электронных титанов, каждый с десятками тысяч работников. Они вырвались на свободу от своих брежневских начальств и легко нашли новый дом у национальных чемпионов Квебека (и не таких чемпионов): Бомбардье, Белл, Нортел и т. Д., Где их ценили, лелеяли и, соответственно, получали компенсацию. Спокойные французские канадские менеджеры и инженеры приветствовали своих новых советских коллег с распростертыми объятиями, и какое-то время этот новый синтез принес свои плоды.
До наших заводов, в свою очередь, не было потрошено.
Миша был лучшим другом моего отца в компании. Когда владельцы продали фабрику за отходы и перенесли производство во Вьетнам (очень перспективный в начале 2000-х), Миша и мой отец не искали новых рабочих мест, как другие инженеры. Они решили вместе заняться бизнесом (или «бизнесом», как сказал бы Миша) и открыть собственный магазин в брутальной квартире Мишы в Монреале. 

• +1.96 / 15