Разрушение мировых институтов: предпосылки и риски. Часть вторая

Разрушение мировых институтов: предпосылки и риски. Часть вторая
Наложившаяся на давно назревавший системный кризис текущей модели мировой экономики пандемия коронавируса COVID-19 вызвала синергетический эффект в виде резкого снижения, вплоть до полной утраты эффективности, большинства ключевых международных институтов:

1. ООН и аналогичные ей структуры европейского уровня (включая все прочие регионы) из процесса управления миром выключены полностью.

2. Деятельность узкоспециализированных организаций (ВОЗ, ВТО, ОБСЕ, ЕСПЧ) парализована политически, либо критично отстает от динамики развития событий, с полной утратой лидирующей и координирующей роли.

3. Структуры международного финансового сектора (МВФ, ВБ, ЕБРР) лишены привычных ориентиров для прогнозирования будущего, без которых своей работы не представляю, их деятельность продолжается по бюрократической инерции событий.

Столкнувшись с негативными экономическими последствиями эпидемии, особенно вызванными прямым конфликтом карантинных мероприятий с условиями сохранения работоспособности экономики, западный мир демонстрирует ускоряющийся распад единого политико-экономического пространства на отдельные участки, тяготеющие к кластеризации.

США ускоряют выделение своего фрагмента и его оформление в самостоятельную устойчивую автаркию, помимо США территориально включающую в себя Канаду и Мексику, экономика которых и без того критично завязана на американский рынок сбыта.

Экономическая устойчивость американского кластера критично зависит от распространения зоны его контроля на Центральную и Южную Америку. Прежде всего, с целью удержания за собой Панамского канала и захвата контроля над венесуэльской нефтью, а также блокирования работ по строительству Никарагуанского канала, ведущихся Китаем.

Аналогичные цели преследует Европейский союз, но при этом он демонстрирует гораздо более низкую способность к их достижению. Полное самоустранение Брюсселя от координации совместной борьбы ЕС с эпидемией, позднее вылившееся в разрешение странам не соблюдать единые нормы финансовой дисциплины, критично обостряет внутренние противоречия между Еврокомиссией и Европарламентом, с одной стороны, и национальными правительствами стран – членов, с другой стороны, по вопросу о целесообразности сохранения ЕС вообще.

Особенно наглядно проблема проявилась в перекосе при распределении общего бюджета, выделенного ЕС на борьбу с эпидемией. Польша, Прибалтика и прочие страны Восточной Европы добились получения себе большей доли средств, чем государства, сегодня в них нуждающиеся в максимальной степени.

Стало окончательно понятно, что в общем союзе 26 государств Общей Европы, 18 стран просто паразитируют на отчислениях остальных 8. При этом сложившиеся экономические и политические механизмы ЕС стимулируют не экономический рост, а, наоборот, стагнацию регионов.
В качестве примера. Из-за обусловленного карантином закрытия границ Испания лишилась 250 тыс. работников сельского хозяйства, ранее прибывавших на сезон из Венгрии и Болгарии. Что уже создает угрозу посевной, а значит будущему урожаю 2020 года. При этом только по официальным данным число безработной молодежи (в возрасте до 35 лет) в Испании насчитывает 300-320 тыс., но она массово предпочитает сидеть на пособии по безработице, а не работать на фермах.

На фоне происходящего стал очевидным процесс перехода контроля управления от ООН к механизму закрытого клуба лидеров ведущих стран, существующего на данный момент в двух форматах:

А) G7 (Канада, Франция, Германия, Италия, Япония, Британия, США и Евросоюз) представляющего собой сообщество главных держателей денег и основных управляющих их потоками;

Б) G20, представляющего собой Джи-7, расширенный странами, формирующими основные производственные и сбытовые рынки (Аргентина, Австралия, Бразилия, Индия, Индонезия, Китай, Мексика, Россия, Саудовская Аравия, Турция, Южная Корея и ЮАР).
Именно встречи формата G сегодня являются ключевой площадкой принятия основных решений, в максимальной степени влияющих на экономические, финансовые и политические процессы планеты.

Следует отметить явный западноцентричный перекос в формировании состава обоих групп, усиление в них внутренних противоречий, вызванного процессом кластеризации, а также явного несоответствия публичного уровня ряда участников их фактическому состоянию. В первую очередь, это касается Британии, Аргентины, Канады, Южной Африки и Южной Кореи – как государств, и Евросоюза - как государственного объединения. А также откровенного стремления к принижению уровня значимости России и Китая.

Так как законы экономики отменить невозможно, в перспективе ближайших 5-10 лет, экономическая деградация Британии до уровня Польши, а также серьезное сокращение масштабов экономик ЮАР, Аргентины и, вероятно, Южной Кореи приведут к критичному падению их значимости в текущих форматах механизма G с неизбежным переформатированием его состава и пересмотром уровня значимости его членов.

Скорее всего, процесс пойдет по пути замены представителей отдельных стран на представителей ведущих, ими сформированных, кластеров. Таким образом, в новом составе сохранятся США и Китай. Причем значимость последнего существенно увеличится.

Также сохранится Россия, но ее членство пока будет обеспечено не экономическими, а только сырьевыми и военно-политическими факторами, что делает российскую позицию в новом руководящем клубе достаточно неустойчивой.

Отдельно следует отметить уровень сложившихся на данный момент военных союзов, как региональных, так и ключевых, коими сейчас являются НАТО и ОДКБ. При наличии некоторых индивидуальных особенностей, все они утратили главную цель своего существования и испытывают возрастающие внутренние проблемы политического характера.

Прежде всего, из-за увеличивающегося риска военных конфликтов между его членами. Наиболее ярким примером являются греко-турецкие трения и некоторое осложнение в отношениях Турции и России в результате инцидента с Су-24 в ноябре 2015 и ситуации в Идлибе в 2019 – 2020 годах. Схожая по сути угроза существует для ОДКБ в Средней Азии и Закавказье.

Необходимо переформатирование российской внешней политики в направлении синергетического сращивания ее политических и экономических составляющих. В том числе с прямой публичной привязкой получения партнерами экономических преференций от исполнения ими конкретных политических условий.

В идеале требуется коренная доработка общественно-идейной части всех российских базовых интеграционных проектов, от Русского мира до ЕАЭС, постулирующая и конкретизирующая вид и характер результата процесса интеграции как общее единое государство с центральным управлением.

Без решения такой задачи формирование Россией собственного устойчивого кластера, по размеру достаточного для обеспечения экономического роста и хотя бы поддержания уровня технологий невозможно. А без экономического кластера достаточного масштаба останется недостижимой и цель повышения международной роли России в новом формате Джи.

https://russtrat.ru/analytics/1591341685-981
Часть первая в предыдущем посте