Цитата: Vampir от 24.06.2020 21:43:40А подтвердить сие можете? Исторической фоточкой желательно.
Читал про это в мемуарах генерала Полынина (воевал в Китае в 1937-1938 гг.)
ЦитатаДотянуть самолет до Ханькоу нам тогда не удалось. Мотор от перегрузки начал сдавать, высота падала. Ничего не оставалось, как идти на вынужденную посадку. Вижу: впереди-дам ба, рядом — болотистый луг. Самолет коснулся травяного покрова и сразу же провалился. Никто из экипажа не пострадал. Где мы? На территории, занятой японцами, или у своих? Утопая по колено в грязи, обошли машину кругом. Она оказалась цела, только завязла в болоте по самый фюзеляж.
Кругом ни души. Вдруг над камышами мелькнула чья-то голова и тут же исчезла. Наконец показался и сам человек. Жес том приглашаем незнакомца подойти к нам. Он, видимо, понял, осторожно вышел вперед, а следом, как по команде, высыпало .еще человек триста. Враждебных намерений китайцы не выказывали, потому что видели на самолете опознавательные знаки своей родины. Спрашиваем:
— Джапан ю мэй ю? (Японцы есть или нет?)
Отрицательно качают головами: «мэй ю» (нет).
Тогда начинаю изображать рукой, как крутят ручку телефона, и называю Ханькоу.
Снова качают головами: связи с Ханькоу нет.
Подхожу к одному из пожилых китайцев и показываю рукой на синюю полоску материи, пришитую к моему комбинезону. На полоске по-китайски значилось, что людям, предъявившим этот знак, необходимо оказывать содействие. Внизу иероглифы скреплены большой красной печатью.
— О-о! — заулыбались китайцы. — Рус, рус!
В той же книге, еще несколько мест где про это упоминается:
ЦитатаМы были в штатском, на ремне под пиджаком висел пистолет, а на лацкане был приколот кусочек шелка с китайскими иероглифами, гласящими, что местной администрации и населению надлежит оказывать содействие летчику-добровольцу.
ЦитатаКравченко выбросился с парашютом, но его отнесло ветром да озеро. Григорий предусмотрительно отстегнул лямки и в лет ном обмундировании плюхнулся в мутную воду. К нему подплыл на лодке китайский старик рыбак и, приняв поначалу за японца, оттолкнул веслом. Но потом внимательно всмотрелся в лицо и спросил:
— Рус?
— Русский, русский, — ответил Кравченко.
Старик тотчас же подплыл к нему, помог влезть в лодку и отвез на берег. Там рыбаки накормили Кравченко, а когда вы сохла одежда, посадили его в паланкин и понесли в свою деревню. Им пришлось идти около 20 км.
Я разыскал Григория в рыбацкой хижине. Он сидел на циновке и, прихлебывая из маленького сосуда подогретую китайскую водку, что-то объяснял жестами собравшимся вокруг людям. Крепкий, широкоплечий, с могучей шеей и шапкой каштановых кудрей, он выглядел богатырем среди китайцев, хотя ростом был невелик.
Когда мы собрались уходить, провожать Григория вышли все жители поселка. Низко кланяясь, они наперебой жали ему руку, приговаривая: i
— Шанго, шибко шанго{36}.
Благосклонное отношение местного населения к Григорию Кравченко во многом объяснялось тем, что у него оказался с собой документ. Это был квадратный кусок шелковой материи, на котором синей краской было начертано несколько иероглифов и четырехугольная красная печать. В безымянном «паспорте» китайским властям и всем гражданам предписывалось оказывать предъявителю этого документа всяческое содействие.
Почти такой же случай вскоре произошел с Валентином Дадоновым, который ночью выбросился с парашютом в районе Наньчана. Жители привели его в деревню, накормили, напоили и помогли пробраться к своим.
ЦитатаВ Ланьчжоу наши «ястребки» перекрасили, нанесли китайские опознавательные знаки. Переоделись и мы в летные комбинезоны, на груди которых были приколоты булавками красные шелковые лоскуты с белыми иероглифами. Китайский офицер-переводчик, услужливый пухлый человек, с лица которого не сходила улыбка, перевел: обладатели этих «удостоверений» помогают Китаю в его справедливой борьбе и каждый китаец обязан оказывать им всяческое содействие.
ЦитатаПодо мной сопки в густых зарослях бамбука. А вот распадок с посевами. Не проскочить бы: ветерок сносит. На всю дли ну руки от головы до бедра вытянул с одной стороны стропы. Купол принял уродливую форму, и земля стала набегать быстрее. Опустил стропы. Мягкое приземление. Огороды. Ведомые Михайлов и Глебов виражировали над местом приземления. Махнул им в сторону аэродрома. Поняли, ушли. Метрах в 30 высокий китаец-крестьянин поспешно отвязывал буйвола от одиноко стоявшего дерева, не спуская с меня глаз. У него ничего не получалось. Двинулся к нему. Он бросил буйвола, готовый бежать. Уйдет!
Выхватил из кармана охранную грамоту на тонком белом шелке с иероглифами, с красочным изображением национального китайского флага. Распластав ее на ладони в поднятой руке, показал издали. Китаец остановился. Осторожно и робко начал приближаться. Жестами показываю: мне нужен телефон. Последовало понятное и мне: «Дун, дун» ( «понимаю»). Уже вблизи уставился на изображение флага. Он был неграмотен, но понял главное. Помог собрать парашют. Вскинул его себе на плечи, за шагали по тропинке — он впереди, я сзади. Тропинка, еще более сузившись, вывела нас в рисовые поля. С окрестных полей, бежали к нам мужчины и женщины с мотыгами и палками, с озлобленными лицами и криком, понятным и неприятным: «Джапан, джапан!».
На китайца я, конечно, похож был мало. Серый клетчатый костюм, тапочки на босу ногу, русые волосы. Шлем с очками в руке. Мой проводник громко и часто-часто что-то говорил.
Процессия росла, вытягивалась на тропинке все больше и больше. Приблизительно через час вошли в большую деревню.
У маленького аккуратного домика под навесом стояли ряды скамеек, классная доска, большие счеты. Школа. На крыльцо вышел седой худощавый китаец с приятным лицом, во всем белом. Толпа заполнила двор и в уважительном молчании смотрела на учителя. Он неторопливым движением взял грамоту, пробежал глазами, прочитал вслух. По толпе прокатился гул одобрения, лица засветились улыбками. В грамоте было написано примерно следующее: «Предъявитель является иностранцем, прибывшим в Китай для оказания военной помощи. Военные и гражданские лица обязаны принимать меры к его спасению».