В этот день — 28 июня укокошили Фердинанда

У Гашека шикарно описано как австрийская полиция хватала за убийство Фердинанда всех подряд. 



Сараевское покушение наполнило полицейское управление многочисленными жертвами. Их приводили одну за другой, и старик инспектор, встречая их в канцелярии для приема арестованных, добродушно говорил: 

— Этот Фердинанд вам дорого обойдется! 

Когда Швейка заперли в одну из бесчисленных камер в первом этаже, он нашел там общество из шести человек. Пятеро сидели вокруг стола, а в углу на койке, как бы сторонясь всех, сидел шестой — мужчина средних лет. Швейк начал расспрашивать одного за другим, за что кого посадили. От всех пяти, сидевших за столом, он получил почти один и тот же ответ. 

— Из-за Сараева. 

— Из-за Фердинанда. 

— Из-за убийства эрцгерцога. 

— За Фердинанда. 

— За то, что в Сараеве прикончили эрцгерцога. 

Шестой,— он всех сторонился,— заявил, что не желает иметь с этими пятью ничего общего, чтобы на него не пало подозрения,— он сидит тут всего лишь за попытку убийства голицкого мельника с целью грабежа. 

Швейк подсел к обществу заговорщиков, которые уже в десятый раз рассказывали друг другу, как попали в тюрьму. 

Все, кроме одного, были схвачены либо в трактире, либо в винном погребке, либо в кафе. Исключение составлял необычайно толстый господин с заплаканными глазами в очках; он был арестован у себя на квартире, потому что за два дня до сараевского покушения заплатил по счету за двух сербских студентов-техников "У Брейшки", а кроме того, агент Брикси видел его, пьяного, в обществе этих студентов в "Монмартре" на Ржетезовой улице, где, как преступник сам подтвердил в протоколе своей подписью, он тоже платил за них по счету. 

На предварительном следствии в полицейском участке на все вопросы он вопил одну и ту же стереотипную фразу: 

— У меня писчебумажный магазин! 

На что получал такой же стереотипный ответ: 

— Это для вас не оправдание. 

Другой, небольшого роста господин, с которым та же неприятность произошла в винном погребке, был преподавателем истории. Он излагал хозяину этого погребка историю разных покушений. Его арестовали в тот момент, когда он, заканчивая общий психологический анализ покушения, объявил: 

— Идея покушения проста, как колумбово яйцо. 

— Как то, что вас ждет Панкрац,— дополнил его вывод полицейский комиссар при допросе. 

Третий заговорщик был председателем благотворительного кружка в Годковичках "Добролюб". В день, когда было произведено покушение, "Добролюб" устроил в саду гулянье с музыкой. Пришел жандармский вахмистр и потребовал, чтобы участники разошлись, так как Австрия в трауре. На это председатель "Добролюбах добродушно сказал: 

— Подождите минуточку, вот только доиграют "Гей, славяне". 

Теперь он сидел повесив голову и причитал: 

— В августе состоятся перевыборы президиума. Если к тому времени я не попаду домой, может случиться, что меня не выберут. Меня уже десять раз подряд избирали председателем. Такого позора я не переживу. 

Удивительную штуку сыграл покойник Фердинанд с четвертым арестованным, о котором следует сказать, что это был человек открытого характера и безупречной честности. Целых два дня он избегал всяких разговоров о Фердинанде и только вечером в кафе за "марьяжем", побив трефового короля козырной бубновой семеркой, сказал: 

— Семь пулек, как в Сараеве!


Тут же был схвачен.



.