Большой передел мира
267,302,835
522,518
|
Sir Max Merfie ( Эксперт ) |
| 19 окт 2020 14:40:23 |
Бить или не бить
новая дискуссия Аналитика 19.063
Бить или не бить
В политике присутствуют самые разные методы. Убеждение и запугивание, шантаж и подкуп, обман и эксплуатация чувства гордости. Все это нормальные, естественные и даже рутинные механизмы политической деятельности. Политика делается любыми средствами, главное – результат.
Российская политика после периода тотального отступления со всех позиций 90-х годов выглядела двояко. С одной стороны, вполне очевидным оказывалось усложненное формирование магистральных направлений развития международной деятельности, с другой имелась масса проблем внутри страны.
Первое десятилетие прошло под сенью контртеррористической операции Чечне, формирования вертикали власти (которая достраивается только сейчас с созданием так называемой «публичной власти» в рамках принятых поправок к Конституции), приведение в чувство особо ретивых олигархов Березовского, Гусинского, Ходарковского и т.д.
Единственным реальным проявлением активности России во внешнем формате стали, пожалуй, мюнхенская речь В.В. Путина (как обозначение вектора политики) и вынужденный ответ на грузинские действия по Южной Осетии (08.08.08). Получилось отрезвляюще и эффективно. Одновременно это вскрыло целый ряд негативных моментов российской системы военного управления, организации вооруженных сил и т,д. В результате чего следующее десятилетие было практически полностью посвящено укреплению боеспособности.
В этот период ключевыми моментами стали события на Украине в 2014 (проигранная партия «майдана» в Киеве и возвращенный Крым), операция в Сирии, весьма успешная с учетом того, что предсказываемое падение Асада затянулось на еще 5 лет и возврат контроля над большей частью территории страны. Это же стало и своеобразным символом возврата России в мир большой политики.
При этом все конструктивные дискурсы, не связанные с конфликтным наполнением, активно торпедировались противником. Против расширения ЕАЭС выступали и США, и ЕС, и Китай. БРИКС превратился из сообщества единомышленников в совокупность участников внутренних конфликтов (Индия и Китай) и местом присутствия политиков с иным видением мирового устройства (Болсонару). «Потоковая» политика России столкнулась с трудностями в части южного потока, с торможением северного потока-2 и назревающими проблемами с балканским потоком.
С Россией начали играть в политическую игру по-крупному, в том числе и посредством устранения целого ряда инициатив России, выходи из системообразующих договоров, воздействия через вмешательство во внутренние дела.
К вопросу о силе и ее производных
На этом фоне вновь очень остро возник вопрос о том, как стоит вести российскую политику. Снова подняты голоса о неэффективности мягкой силы, о готовности или неготовности применять в том или ином случае военную составляющую, об эффективности российской дипломатии (к слову, весьма эффективной, но, зачастую, не имеющей постоянной поддержки в контексте действий иных ведомств). И наиболее значимым вопросом является вопрос о применимости военной составляющей.
На самом деле, наличие у России сил, способных противостоять глобальным угрозам говорилось с 2018 года. Сармат, Авангард, Посейдон, Пересвет, Калибр, Кинжал и т.д. признаны и восприняты серьезно, с поправкой на убежденность противника в «невозможности российской промышленности все это выпустить в больших объемах».
Нет, вероятно, сомнения и в возможности России осуществлять локальные действия, участвовать в гибридной войне. Донбасс, ЦАР, Ливия и ряд других точек на карте вполне ощутили способность России прокладывать гибридный вектор, а ЧВК «Вагнер» стала уже жупелом в мировых СМИ и политических заявлениях некоторых зарубежных лидеров.
Так что стоит отметить, что силы у России сейчас имеются, а вот первая проекция силы на политику, увы, сбоит, вторая активно тормозится, а третья, видимо совершенно не проявляется в текущей реальности.
Первая проекция – это собственно способность России используя угрозу применения силы добиваться нужного результата в политике. В этой плоскости наблюдается далеко не полномасштабное использование таких возможностей в контексте решения тех или иных задач. Да, белит походы боевых кораблей в период проведения крупных мировых саммитов в зоны их проведения. Да, были учения «приуроченные» к тем или иным осложнениям. Да, были показательные стрельбы для отрезвления противника. Но эта первая производная не всегда применяется в должной мере и удобоваримым образом.
Вторая производная – определяет возможность союзников (клиентов) России исходить из потенциала применения Россией силы в контексте своей политики. Тут, разумеется, самым сложным является вопрос о том, кто может считаться союзником России и при каких обстоятельствах. К сожалению, точных критериев этого российская политика не представила. С одной стороны, есть пример Асада, с полномасштабным участием при позитивном отношении самого Асада к взаимодействию с Россией. С другой, есть Лукашенко с демонстрацией силы на учениях, при не совсем адекватной позиции Лукашенко по отношению к России, а есть ряд примеров, в которых Россия использовала далеко не полный потенциал своих возможностей. И получается, что практически нет единого понимания как же должны строиться отношения, чтобы силовая составляющая сработала и в каких параметрах она может быть использована.
Третья производная – это учет посторонними участниками возможности и вероятности применения силы Россией в планировании своих политических действий. Эта составляющая, как представляется, вообще не оценивается участниками политической игры, либо учитывается с большой долей суждения «Россия силу не применит».
Так как же в таком случае должна применяться сила, дабы превратиться из опции безопасности государства в опцию орудия внешней политики?
Когда следует применять силу
На самом деле, ситуация с вопросом «бить или не бить» предельно проста и имеет очевидный и явный ответ. Бить при любом удобном случае, тем более тогда, когда жертва не может дать серьезный отпор. В таком случае, речь идет о формировании устойчивой превенции у всех участников политической игры и понимании ими не только возможности, но и неизбежности применения силы Россией.
У любого государства есть как минимум четыре мощных орудия, которые можно использовать в дипломатических аспектах.
Первое, как уже говорилось – сила. Ее применение наиболее простое и емкое. Удар ракетой отрезвляет кого угодно. Если, разумеется, эта ракета будет выпущена в контексте четко и ясно обозначенной и демонстративно озвученной позиции государства. Т.е. ударить и пояснить за что с намеком, что так будет с любым, кто перейдет красную линию.
Второе - это внутренние силы внутри государства, пятая колонна, которую можно использовать в своих целях. Увы, персоноцеентрическая позиция России практически нивелирует этот вариант решения международных вопросов. А перестраиваться в этом плане руководство России могут с большим трудом. По крайней мере примеров такого переформатирования сознания – работать не с политиками, а с обществом пока что не наблюдается.
Третье – это экономика, а точнее критически значимые варианты воздействия, позволяющие использовать экономические потенциалы в качестве условия для решения тех или иных дипломатических вопросов. Увы в этом контексте все тоже не всегда хорошо. В значительном числе случаев такая позиция натыкается на наличие интересантов внутри России, которые пытаются любым способом сделать так, чтобы их позиция не пострадала от действий руководства России. А учитывая, что целый ряд российских политиков очень тесно связан интересами с финансово-промышленными группами и занимается лоббизмом изнутри, ответ на вопрос о применимости таких средств – очевидно риторический. Есть, разумеется, еще «вариант Онищенко» но он грубее и применим далеко не всегда, хотя и используется в практике.
Четвертое – системные позиции в международных структурах и организациях. Это, разумеется, есть. Статус постоянного члена СБ ООН никуда не делся, участие в ряде других организаций имеют место быть. Увы, ряд структур сейчас в открытую используется против России, примером тому ситуация с ОЗХО. Но тут нужно учесть, что все больше государств отходят от этого механизма, понимая, что конфигурация международных организаций уже не соответствует реалиям современного миропорядка.
Так что, очевидно, что и помимо силы есть ресурсы для реализации внешней политики, но их применение в России имеет ряд существенных трудностей, порожденных родовыми травмами постсоветского периода.
Повторение – мать его …
На самом деле то, что Россия способна применить силу – очевидно. Есть пример Грузии в 2008, есть пример Сирии в 2015. Эти примеры показательны, некоторые войдут в историю и учебники военного искусства. Но проблема с ними в том, что они не системны! Т.е. не переведены на поток, а значит, порождают непонимание, применит Россия силу, или нет?
Повторение – мать учения, оно же, мать порядка (пусть анархисты не пытаются примазаться, им до порядка как до Луны пешком). Повторением закрепляются рефлексы. В том числе и рефлекс палки.
Увы, критерии применения силы, периоды, основания и прочее не определены. А общая угроза – Россия применит тогда, когда посчитает нужным не действует в той мере, как должное. Третья производная силы сбоит, хотя с учетом того, какой силой обладает Россия- должна действовать безукоризненно, если и не в контекстах аналогии с США (все же базы имеют значение), то в сопоставимых параметрах.
Увы, очень многие обыватели полагают, что военная силы нужна России, только, чтобы защищать себя от кого-то. При этом даже беглый взгляд на структуру вооруженных сил показывает, что если этот тезис и имеет место быть, то во всяком случае в достаточно расширительном понимании. При этом мы все прекрасно помним, что границы России нигде не заканчиваются, а носит оборонять их возможно на каких-угодно рубежах, от жарких пустынь Сирии, уничтожая террористические банды, до гор Средней Азии, препятствуя распространению террористической заразы из Афганистана, от болот Белоруссии, проводя совместные учения, до льдов Арктики, укрепляя там российскую военную составляющую. Так что широта охвата задач, судя по всему масштабна и значима.
При этом, традиционным способом демонстрации военно-политических способностей всегда были учения. И в этой части Россия определенно демонстрирует всему миру высокую степень боеготовности. Проходящие учения с использованием сил целых военных округов, переброска крупных сил из одного края страны в другой, а иногда и за рубежи Родины, отработка учений на тысячекилометровом оперативном участке м применением тысяч единиц техники. В общем то ни у кого в мире нет никакого сомнения в боеспособности российской армии. Сомнения есть в способности руководства ее применять в случае необходимости.
Тем более непонятно иностранным партнерам, почему имея внушительный военный потенциал Россия не «кошмарит» в военном плане соседей, как США, применительно к странам Латинской Америки, не решает с их помощью свои коммерческие интересы, как Франция в Африке, не передает «повоевать» на чужие войны, как третьи страны (Судан, например) по отношению к саудовской коалиции в Йемене. Тогда, интересуются иностранцы, зачем России вообще армия, если русские ее не используют по назначению?
Разумеется, и Грузия, и Крым были показательными на несколько лет отрезвляли противников. Но судя по интенсивности разведывательных действий США и союзников по НАТО как вокруг Крыма и Калининграда, так и в Арктике кто-то остро нуждается в прецеденте Пауэрса. Если судить по поведению некоторых лидеров постсоветских государств, то, видимо, они живут под лозунгом: «Делай что хочешь, Россия все равно не ударит».
Стоит ли в таком случае бить? Разумеется. Избирательный удар раз в несколько лет не только отрезвляет соседей и оппонентов, но и наглядно демонстрирует, зачем нужны вооруженные силы за пределами номенклатуры глобального сдерживания.
Ждать ли изменений?
Стоит ли ждать изменений в контексте этого? Можно ли ожидать, что Россия станет активнее применять силовую составляющую для решения тех или иных проблем? Этот вопрос не праздный, поскольку он как минимум сопряжен с выбором стратегии во все более неспокойном мире и в первую очередь вдоль российских границ.
На самом деле вопрос предельно неопределенный. Нет видения, чтобы парадигма минимизации силового участия в разрешении базовых вопросов имела хоть какое-то серьезное радикальное изменение. Это часть устоявшейся традиции.
Еще одной плоскостью является ожидание снижения активности основных конкурентов в международных отношениях – США и Евросоюза на фоне катастрофических выборов Президента США 3 ноября 2020 года и окончательного выхода Великобритании из ЕС с 1 января 2021 года.
Оба этих события фактически приведут к ухудшению потенциалов наиболее активных игроков на международной арене и, одновременно, повесят активность как новой сверхдержавы – Китая, так и игроков второй линии – Индии, Саудовской Аравии, Ирана, Турции и т.д. В таком случае в разряженном пространстве международной плотики силовая составляющая будет более востребована. Как минимум следующее: председатель Си Цзиньпин на встрече с военными в провинции Гуандун призывает их быть готовыми к большой войне, вероятно имея ввиду Тайвань. Эрдоган уже вовсю разогнал военную машину Турции, Индия готовится к противостоянию с Китаем в Гималаях. И прочее, прочее, прочее. Мир активно милитаризируется и в этой ситуации надежды на то, что удастся продолжить обходиться без активного использования силовой составляющей минимальны.
Хоть и имеется расхожая фраза «Россия уклоняется от приглашения на войну» по факту уже в самое ближайшее время, вероятно уклониться от такого приглашения окажется крайне проблематично. Катящийся в пропасть внутренних противоречий гегемон, ссорящийся между своими членами Евросоюз не оставят надежд активизировать точки, которые придется решить силовым путем. Да и сопротивляться этому бесполезно. Использование силы может оказаться самым дешевым и надежным способом решения проблем.
Но это будет, видимо, только после того, как будет перевернута страница американского политического кризиса 3 ноября. Тем более, что к армяно-азербайджанским разборкам рискует добавиться в части конфликтности Грузия, Молдавия и Украина (в контексте Донбасса, очень уж Киев привык решать свои проблемы за счет обострения ситуации на Донбассе). Но это уже совсем другая история.
В политике присутствуют самые разные методы. Убеждение и запугивание, шантаж и подкуп, обман и эксплуатация чувства гордости. Все это нормальные, естественные и даже рутинные механизмы политической деятельности. Политика делается любыми средствами, главное – результат.
Российская политика после периода тотального отступления со всех позиций 90-х годов выглядела двояко. С одной стороны, вполне очевидным оказывалось усложненное формирование магистральных направлений развития международной деятельности, с другой имелась масса проблем внутри страны.
Первое десятилетие прошло под сенью контртеррористической операции Чечне, формирования вертикали власти (которая достраивается только сейчас с созданием так называемой «публичной власти» в рамках принятых поправок к Конституции), приведение в чувство особо ретивых олигархов Березовского, Гусинского, Ходарковского и т.д.
Единственным реальным проявлением активности России во внешнем формате стали, пожалуй, мюнхенская речь В.В. Путина (как обозначение вектора политики) и вынужденный ответ на грузинские действия по Южной Осетии (08.08.08). Получилось отрезвляюще и эффективно. Одновременно это вскрыло целый ряд негативных моментов российской системы военного управления, организации вооруженных сил и т,д. В результате чего следующее десятилетие было практически полностью посвящено укреплению боеспособности.
В этот период ключевыми моментами стали события на Украине в 2014 (проигранная партия «майдана» в Киеве и возвращенный Крым), операция в Сирии, весьма успешная с учетом того, что предсказываемое падение Асада затянулось на еще 5 лет и возврат контроля над большей частью территории страны. Это же стало и своеобразным символом возврата России в мир большой политики.
При этом все конструктивные дискурсы, не связанные с конфликтным наполнением, активно торпедировались противником. Против расширения ЕАЭС выступали и США, и ЕС, и Китай. БРИКС превратился из сообщества единомышленников в совокупность участников внутренних конфликтов (Индия и Китай) и местом присутствия политиков с иным видением мирового устройства (Болсонару). «Потоковая» политика России столкнулась с трудностями в части южного потока, с торможением северного потока-2 и назревающими проблемами с балканским потоком.
С Россией начали играть в политическую игру по-крупному, в том числе и посредством устранения целого ряда инициатив России, выходи из системообразующих договоров, воздействия через вмешательство во внутренние дела.
К вопросу о силе и ее производных
На этом фоне вновь очень остро возник вопрос о том, как стоит вести российскую политику. Снова подняты голоса о неэффективности мягкой силы, о готовности или неготовности применять в том или ином случае военную составляющую, об эффективности российской дипломатии (к слову, весьма эффективной, но, зачастую, не имеющей постоянной поддержки в контексте действий иных ведомств). И наиболее значимым вопросом является вопрос о применимости военной составляющей.
На самом деле, наличие у России сил, способных противостоять глобальным угрозам говорилось с 2018 года. Сармат, Авангард, Посейдон, Пересвет, Калибр, Кинжал и т.д. признаны и восприняты серьезно, с поправкой на убежденность противника в «невозможности российской промышленности все это выпустить в больших объемах».
Нет, вероятно, сомнения и в возможности России осуществлять локальные действия, участвовать в гибридной войне. Донбасс, ЦАР, Ливия и ряд других точек на карте вполне ощутили способность России прокладывать гибридный вектор, а ЧВК «Вагнер» стала уже жупелом в мировых СМИ и политических заявлениях некоторых зарубежных лидеров.
Так что стоит отметить, что силы у России сейчас имеются, а вот первая проекция силы на политику, увы, сбоит, вторая активно тормозится, а третья, видимо совершенно не проявляется в текущей реальности.
Первая проекция – это собственно способность России используя угрозу применения силы добиваться нужного результата в политике. В этой плоскости наблюдается далеко не полномасштабное использование таких возможностей в контексте решения тех или иных задач. Да, белит походы боевых кораблей в период проведения крупных мировых саммитов в зоны их проведения. Да, были учения «приуроченные» к тем или иным осложнениям. Да, были показательные стрельбы для отрезвления противника. Но эта первая производная не всегда применяется в должной мере и удобоваримым образом.
Вторая производная – определяет возможность союзников (клиентов) России исходить из потенциала применения Россией силы в контексте своей политики. Тут, разумеется, самым сложным является вопрос о том, кто может считаться союзником России и при каких обстоятельствах. К сожалению, точных критериев этого российская политика не представила. С одной стороны, есть пример Асада, с полномасштабным участием при позитивном отношении самого Асада к взаимодействию с Россией. С другой, есть Лукашенко с демонстрацией силы на учениях, при не совсем адекватной позиции Лукашенко по отношению к России, а есть ряд примеров, в которых Россия использовала далеко не полный потенциал своих возможностей. И получается, что практически нет единого понимания как же должны строиться отношения, чтобы силовая составляющая сработала и в каких параметрах она может быть использована.
Третья производная – это учет посторонними участниками возможности и вероятности применения силы Россией в планировании своих политических действий. Эта составляющая, как представляется, вообще не оценивается участниками политической игры, либо учитывается с большой долей суждения «Россия силу не применит».
Так как же в таком случае должна применяться сила, дабы превратиться из опции безопасности государства в опцию орудия внешней политики?
Когда следует применять силу
На самом деле, ситуация с вопросом «бить или не бить» предельно проста и имеет очевидный и явный ответ. Бить при любом удобном случае, тем более тогда, когда жертва не может дать серьезный отпор. В таком случае, речь идет о формировании устойчивой превенции у всех участников политической игры и понимании ими не только возможности, но и неизбежности применения силы Россией.
У любого государства есть как минимум четыре мощных орудия, которые можно использовать в дипломатических аспектах.
Первое, как уже говорилось – сила. Ее применение наиболее простое и емкое. Удар ракетой отрезвляет кого угодно. Если, разумеется, эта ракета будет выпущена в контексте четко и ясно обозначенной и демонстративно озвученной позиции государства. Т.е. ударить и пояснить за что с намеком, что так будет с любым, кто перейдет красную линию.
Второе - это внутренние силы внутри государства, пятая колонна, которую можно использовать в своих целях. Увы, персоноцеентрическая позиция России практически нивелирует этот вариант решения международных вопросов. А перестраиваться в этом плане руководство России могут с большим трудом. По крайней мере примеров такого переформатирования сознания – работать не с политиками, а с обществом пока что не наблюдается.
Третье – это экономика, а точнее критически значимые варианты воздействия, позволяющие использовать экономические потенциалы в качестве условия для решения тех или иных дипломатических вопросов. Увы в этом контексте все тоже не всегда хорошо. В значительном числе случаев такая позиция натыкается на наличие интересантов внутри России, которые пытаются любым способом сделать так, чтобы их позиция не пострадала от действий руководства России. А учитывая, что целый ряд российских политиков очень тесно связан интересами с финансово-промышленными группами и занимается лоббизмом изнутри, ответ на вопрос о применимости таких средств – очевидно риторический. Есть, разумеется, еще «вариант Онищенко» но он грубее и применим далеко не всегда, хотя и используется в практике.
Четвертое – системные позиции в международных структурах и организациях. Это, разумеется, есть. Статус постоянного члена СБ ООН никуда не делся, участие в ряде других организаций имеют место быть. Увы, ряд структур сейчас в открытую используется против России, примером тому ситуация с ОЗХО. Но тут нужно учесть, что все больше государств отходят от этого механизма, понимая, что конфигурация международных организаций уже не соответствует реалиям современного миропорядка.
Так что, очевидно, что и помимо силы есть ресурсы для реализации внешней политики, но их применение в России имеет ряд существенных трудностей, порожденных родовыми травмами постсоветского периода.
Повторение – мать его …
На самом деле то, что Россия способна применить силу – очевидно. Есть пример Грузии в 2008, есть пример Сирии в 2015. Эти примеры показательны, некоторые войдут в историю и учебники военного искусства. Но проблема с ними в том, что они не системны! Т.е. не переведены на поток, а значит, порождают непонимание, применит Россия силу, или нет?
Повторение – мать учения, оно же, мать порядка (пусть анархисты не пытаются примазаться, им до порядка как до Луны пешком). Повторением закрепляются рефлексы. В том числе и рефлекс палки.
Увы, критерии применения силы, периоды, основания и прочее не определены. А общая угроза – Россия применит тогда, когда посчитает нужным не действует в той мере, как должное. Третья производная силы сбоит, хотя с учетом того, какой силой обладает Россия- должна действовать безукоризненно, если и не в контекстах аналогии с США (все же базы имеют значение), то в сопоставимых параметрах.
Увы, очень многие обыватели полагают, что военная силы нужна России, только, чтобы защищать себя от кого-то. При этом даже беглый взгляд на структуру вооруженных сил показывает, что если этот тезис и имеет место быть, то во всяком случае в достаточно расширительном понимании. При этом мы все прекрасно помним, что границы России нигде не заканчиваются, а носит оборонять их возможно на каких-угодно рубежах, от жарких пустынь Сирии, уничтожая террористические банды, до гор Средней Азии, препятствуя распространению террористической заразы из Афганистана, от болот Белоруссии, проводя совместные учения, до льдов Арктики, укрепляя там российскую военную составляющую. Так что широта охвата задач, судя по всему масштабна и значима.
При этом, традиционным способом демонстрации военно-политических способностей всегда были учения. И в этой части Россия определенно демонстрирует всему миру высокую степень боеготовности. Проходящие учения с использованием сил целых военных округов, переброска крупных сил из одного края страны в другой, а иногда и за рубежи Родины, отработка учений на тысячекилометровом оперативном участке м применением тысяч единиц техники. В общем то ни у кого в мире нет никакого сомнения в боеспособности российской армии. Сомнения есть в способности руководства ее применять в случае необходимости.
Тем более непонятно иностранным партнерам, почему имея внушительный военный потенциал Россия не «кошмарит» в военном плане соседей, как США, применительно к странам Латинской Америки, не решает с их помощью свои коммерческие интересы, как Франция в Африке, не передает «повоевать» на чужие войны, как третьи страны (Судан, например) по отношению к саудовской коалиции в Йемене. Тогда, интересуются иностранцы, зачем России вообще армия, если русские ее не используют по назначению?
Разумеется, и Грузия, и Крым были показательными на несколько лет отрезвляли противников. Но судя по интенсивности разведывательных действий США и союзников по НАТО как вокруг Крыма и Калининграда, так и в Арктике кто-то остро нуждается в прецеденте Пауэрса. Если судить по поведению некоторых лидеров постсоветских государств, то, видимо, они живут под лозунгом: «Делай что хочешь, Россия все равно не ударит».
Стоит ли в таком случае бить? Разумеется. Избирательный удар раз в несколько лет не только отрезвляет соседей и оппонентов, но и наглядно демонстрирует, зачем нужны вооруженные силы за пределами номенклатуры глобального сдерживания.
Ждать ли изменений?
Стоит ли ждать изменений в контексте этого? Можно ли ожидать, что Россия станет активнее применять силовую составляющую для решения тех или иных проблем? Этот вопрос не праздный, поскольку он как минимум сопряжен с выбором стратегии во все более неспокойном мире и в первую очередь вдоль российских границ.
На самом деле вопрос предельно неопределенный. Нет видения, чтобы парадигма минимизации силового участия в разрешении базовых вопросов имела хоть какое-то серьезное радикальное изменение. Это часть устоявшейся традиции.
Еще одной плоскостью является ожидание снижения активности основных конкурентов в международных отношениях – США и Евросоюза на фоне катастрофических выборов Президента США 3 ноября 2020 года и окончательного выхода Великобритании из ЕС с 1 января 2021 года.
Оба этих события фактически приведут к ухудшению потенциалов наиболее активных игроков на международной арене и, одновременно, повесят активность как новой сверхдержавы – Китая, так и игроков второй линии – Индии, Саудовской Аравии, Ирана, Турции и т.д. В таком случае в разряженном пространстве международной плотики силовая составляющая будет более востребована. Как минимум следующее: председатель Си Цзиньпин на встрече с военными в провинции Гуандун призывает их быть готовыми к большой войне, вероятно имея ввиду Тайвань. Эрдоган уже вовсю разогнал военную машину Турции, Индия готовится к противостоянию с Китаем в Гималаях. И прочее, прочее, прочее. Мир активно милитаризируется и в этой ситуации надежды на то, что удастся продолжить обходиться без активного использования силовой составляющей минимальны.
Хоть и имеется расхожая фраза «Россия уклоняется от приглашения на войну» по факту уже в самое ближайшее время, вероятно уклониться от такого приглашения окажется крайне проблематично. Катящийся в пропасть внутренних противоречий гегемон, ссорящийся между своими членами Евросоюз не оставят надежд активизировать точки, которые придется решить силовым путем. Да и сопротивляться этому бесполезно. Использование силы может оказаться самым дешевым и надежным способом решения проблем.
Но это будет, видимо, только после того, как будет перевернута страница американского политического кризиса 3 ноября. Тем более, что к армяно-азербайджанским разборкам рискует добавиться в части конфликтности Грузия, Молдавия и Украина (в контексте Донбасса, очень уж Киев привык решать свои проблемы за счет обострения ситуации на Донбассе). Но это уже совсем другая история.
Отредактировано: ConstB - 19 окт 2020 21:07:30
ОТВЕТЫ (11)
|
Поверонов ( Специалист ) |
| 19 окт 2020 15:13:27 |
Проекция силы имеет смысл лишь тогда когда ее есть на что проектировать, то есть за силовым воздействием должен немедленно следовать дипломатический или политический или экономический демарш закрепляющий силовое воздействие.
В противном случае это лишь пустая трата боеприпасов как это случилось с Трамповской стрельбой топорами по Сирии.
А вот с выигрышем мира у России всегда были исторические проблемы. Она просто не знает что ей со сдавшимися делать, кроме как их самой поить и кормить. Нет у России отработанной инфраструктуры и практики закрепления проекции силы. Она лишь складывается скромными шагами - "Вагнером", контрактами на нефте-газо добычу , военными базами и и т.п.
Для реализации проекции силы нужны готовые способы закрепления ее результатов, которые пока не заметны.
|
Старый Хрыч ( Специалист ) |
| 20 окт 2020 01:11:33 |
Согласиться не могу
С одной стороны все гладко, масло масляное и вода мокрая.
ЦитатаС Россией начали играть в политическую игру по-крупному, в том числе и посредством устранения целого ряда инициатив России, выходи из системообразующих договоров, воздействия через вмешательство во внутренние дела.
Разве эти игры прекращались хоть на один день? Будь то эпоха Романовых, или времена развитого социализма? Накал изменялся, во время рачьего движения Меченого, и пьяного ЕБНа было поменьше и помягче. Время ВОВ и союзничества в расчет брать не стоит.
Весь представленный Вами расклад равен плану подготовки стратега к прошлой войне, которая не имеет ни одного шанса для повторения в будущем.
ЦитатаКогда следует применять силу
На самом деле, ситуация с вопросом «бить или не бить» предельно проста и имеет очевидный и явный ответ. Бить при любом удобном случае, тем более тогда, когда жертва не может дать серьезный отпор.
Главный злодей, все же - сосед, а тараканы - следствие. Окончательный выбор методов борьбы может быть сделан по результатам 3 ноября сего года.
Если оставить бытовые мерзости грязной коммуналки, то тапок этой коммуналке продемонстрирован, и уже неоднократно. Как итог - тараканов гонят целенаправленно, ожидая стандартной и многолетней реакции - размахивания тапками.
Следующий вопрос - ощетинившаяся Венесуэла, Иран и провалившееся продолжение эмбарго, Пухлощекий Ким с ядерным оружием, явно и тайно через Китай поддерживаемый нами, и сам Китай, и Беларусь, на границах которой сосредотачивался резерв наших силовиков
Две АУГ крутились вокруг С.Кореи. Загасить? Там наш ДВ и угроза ядерного конфликта его задевала. Макс, они и без этого обосрались, пардон муа...без единого выстрела.
Иран впердолил баллистическими ракетами по мериканским базам, не чиста-канкретна по персидски, а очень цивилизованно, предупредив за 24 часа. И в ответ не получил ничегошеньки, ни бомбы, ни ракеты. Сами дотумкали, или надоумил их кто? Не будем наивными - не сами, уровень консультаций Иран-Китай-РФ такого уровня еще не имел. И Иран, желавший снятия оружейного эмбарго, своего добился
А размочалили бы сотни три-четыре пиндосов на базах, уже полыхали бы сами. Одна лишь фраза ГНШ Герасимова Цитатав Дамаске в учреждениях и на объектах Минобороны Сирии находятся российские военные советники, представители Центра примирения враждующих сторон и военнослужащие военной полиции. В случае возникновения угрозы жизни нашим военнослужащим Вооруженные силы Российской Федерации примут ответные меры воздействия как по ракетам, так и по носителям, которые их будут применять».
и протрезвели все, даже самые упертые и самые тупорылые
СП - 2 закрыт окончательно? По моему, нет...ну попрыгали со всех сторон, как жабы на кочку, но решение то принято, и руководство ФРГ озвучило - достраиваем.
Так в чем сила, Макс? По моему, саму идею применения военной силы дискредитировать нельзя.
Президент сказал очень емко и правильно. Если драка неизбежна - бить надо первым!
А теперь ответьте, не мне, а сами себе - была ли ситуация, когда надо было это сделать? Не по мелочам, а кадык размочалить, наглухо?
Нет еще...но году к 30 - 35 может случиться.
ЦитатаВ противном случае это лишь пустая трата боеприпасов как это случилось с Трамповской стрельбой топорами по Сирии.
Да, это и есть та самая дискредитация применения силы. Браво, господин Повернов, пять баллов
ЦитатаА вот с выигрышем мира у России всегда были исторические проблемы. Она просто не знает что ей со сдавшимися делать, кроме как их самой поить и кормить.
Это было раньше, не спорю. Африканский саммит, или как его там, в Москве у Путина, сетования мериканьцев на то, что "русские в Африке съедают наш завтрак" говорят о том, что прокорм будет подножным, не через неоколониализм, а взаимовыгодное сотрудничество. Ресурсы ваши, доходы по справедливости. Ну и сектор приз...научим камбулю метать, какую-никакую технику поставим, три шкуры драть не будем. Советники наши во многих странах там уже пот проливают, кубинцев подтягиваем во множестве. В Венесуэле они показали себя великолепно.
https://glav.su/blog…age5843721
|
|
antyexpert ( Слушатель ) |
| 20 окт 2020 12:03:50 |
Самые главные средства в политике - это те, которые достигаются не военным способом. Война - это комплекс мер, направленных на захват чужих природных, энергетических и людских ресурсов. И не всегда это происходит при помощи военной силы. Как уже замечено, самое древнее свидетельство о том, как война была развёрнута методом культурного сотрудничества – это когда Рамзес проиграл хеттам горячую войну, взамен этого развернул войну «холодную», на высших приоритетах обобщённых средств управления.
Россия с 01.06.2020 начала "холодную" войну против запада. Это мало кто заметил. Но ведь и кремлёвские старцы не заметили, как США начали холодную войну, не так ли? Но сейчас у Руси есть оружие в такой войне, под стать посейдонам, авангардам, цирконам и кинжалам. На много поколений опережающее то, что было задействовано против СССР в своё время.
|
|
Born Rules ( Слушатель ) |
| 21 окт 2020 12:13:12 |
Ну вот Зеленский заявил о строительстве базы в Николаевской области. Так ракетой её для острастки. Весьма хороший пример будет.
|
BALcat ( Специалист ) |
| 21 окт 2020 16:38:14 |
Сначала пусть построят. Но чую, что не дождемся... Руинцы могут ещё будку типа сортир установить и назвать её базой. Тогда стоимость цели не оправдывает стоимость средства поражения.
Кстати, тоже метод выживания - повышение уровня ничтожности.
|
|
NTOF ( Слушатель ) |
| 22 окт 2020 10:49:07 |
Да плевать на базу. Есть лаборатории, причём по всему периметру. Ведётся нападение биологическим оружием. Это и АЧС, и птичий грипп и прочие ковиды...
Давно говорю:
1. Выразить озабоченность лабораториями по границам. Устами Лаврова или его иудейки-пиарщицы. Потребовать убрать. Дать один месяц.
1.1. естественно, пошлют или проигнорируют
2. Показательно, через два-три месяца, дотла выжечь одну лабораторию в свинарнии или грызунии. До состояния остеклования - исключительно из гуманитарных побуждений, чтобы избежать распространения заразы. Опционально - пригласить Пауэлла потрясти пробиркой, или своему кому ни то поручить. Ещё раз дать месячный срок, но уже под контролем российских специалистов РХБЗ
2.1. следующую выжечь, если не дойдёт. Или - организовать контрольные мероприятия по ликвидации лабораторий руками партнёров....
Вместо этого наблюдаем ритуальные сожаления, постанывания и лобызания с партнёрами
Именно этим отличаются субъекты и объекты...
ЗЫ: для тех, кто будет требовать доказательств, что это именно нападение, что это именно с этой стороны - перечитать М.Пьюзо, тот фрагмент, где папа Корлеоне всем доводил свою мысль, что даже если его семья пострадает от грозы, болезни и прочих вроде как естественных причин, то он будет винить в этом конкретных лиц из числа присутствующих, с соответствующими выводами....
|
|
Дивергент ( Слушатель ) |
| 23 окт 2020 12:24:55 |
Так на главный вопрос , что строит РФ в лице ВВП и компании , нет конкретного ответа уже 20 лет.
У главной, хоть дискредитированной, политической партии Единая Россия, вообще не понятно какая идеология...( если сможете просветите)
Если брать по международным конфликтам, то действия очень двоякие (успешно применяем только силу в полную мощь против слабоподготовленных стран ):
2004 г. - политический провал на Украине и в Грузии. Поддержка выбранных пророссийских кандидатов, их победа, признание Путиным, отмена выборов (политически активное большинство оказалось на стороне майдана), перевыборы и признанный проигрыш пророссийских кандидатов. Армию не применяли. Решили в след раз дать больше финансовой помощи- с Януковичем сработало.
2008 г. - конфликт в Грузии, силовой ответ без разрешения Грузии, разгром Грузинской армии. Признание Абхазии и Южной Осетии независимыми гос-вами (всего признали 5 из 193 стран ООН). Как итог - эти страны существуют на дотации РФ, но отдельно, окончательно испорчены отношения с Грузией, конфликт не решен. Единственный плюс- мы показали , что у нас есть армия.
конец 2013 г. - начало 2014 г. Политический провал на Украине, Бегство Януковича в РФ ( не на восток Украины - там этого вора не хотели), разгром восточных областей Украины, образование ДНР и ЛНР, силовой захват КРЫМА в нарушении всех международных норм(признали 6 из 193 стран ООН). Как итог на международной арене РФ впервые признан агрессором, ЛНР и ДНР существуют на дотации РФ, окончательно испорчены отношения с Украиной, конфликт не решен.
с 2015 г. по наст время - военное участие в Сирии. Успешное тестирование и применение новейших вооружений. Разгром террористических образований. Столкновение с ТУрцией. Конфликт не решен.
2020 г. - политический провал в Киргизии, очень непонятная ситуация в республике Беларусь и военный конфликт в Нагорном карабахе. Нейтральная позиция. Могу предположить, что если Армения проиграет, вся вина за поражение ляжет на РФ (Армения является членом ОДКБ и ЕАЭС, а следовательно юридически (да и исторически) является союзников РФ). Это так же усилит позицию Турции и Азербайджана. Если США грамотно используют ситуацию, то и с Арменией РФ окончательно испортит отношения. Конфликт либо будет решен пользу Азербайджана (к этому все идет), либо не будет решен вообще.
По итогу: РФ конечно показала армию во всей красе, НО получили кучу регионов , сидящих на наших дотациях, потеряли хорошие отношения с исторически близкими народами, усилили международные конфликты. ПРи этом ни финансово и ни политически ничего не получили, а даже потеряли.