Говоря, «НЕТ!»

При любых обстоятельствах никогда ранее российский МИД не заявлял столь жесткие вещи, как, например, разрыв отношений. Были констатации фактов, связанные с тем, что Москве гораздо удобнее работать с любой из европейских столиц, независимо от того, кто это, традиционно более благоприятный для общения Рим, сравнительно доступный Берлин, деловая Вена, или критичный, но имеющий представление о собственных интересах Лондон. Со всеми ими вести диалог было куда проще, чем с единоевропейским Брюсселем.
Более того, неоднократно звучала мысль, что чиновников. Которые переходят работать из кабинетов национальных правительств любой из стран Европы в структуры Евросоюза в Брюссель, словно подменяют. Объясняли это тем, что европейские политики в первую очередь функционалы и на должностях в своих столицах, они реализовывали интересы своих стран, среди которых числилось и взаимодействие с Россией. Перейдя же на работу в ЕС, они начинали действовать в интересах Европы (евро-бюрократии), для которой контакты и связи с Россией е представляли никакой существенной ценности, более того. Судя по всему, становились экзистенциальной проблемой, от которой нужно было отбиться.
Используя эту логику ЕС усугубляло положение набором чиновников из стран бывшего соц. лагеря. И уже польские и прибалтийские политики в креслах в Брюсселе, добивали российско-европейские отношения полностью. Вы верите в случайный выбор? 



Вторая вешка – 2004 год, расширение ЕС за счет Восточной Европы и Прибалтики. Почему это потребовалось делать именно тогда? Прошло 12 лет с момента создания ЕС, вопрос особо не педалировался и вот принято решение о столь радикальном расширении. Опять же дело в России. Вместо последовательного пути к развалу и прекращению российской государственности при Ельцине, 2000-2004 годы продемонстрировали подъем и укрепление России и о ее бессрочной гибели уже стало говорить не модно (как минимум). Сработал инстинкт страха перед Россией, выразившийся в стремлении застолбить за собой Восточную Европу. Принятие в ЕС откровенно неготовых к этому государств фактически породило существенный внутренний кризис.
Третье - Евроконституция. В 2004 же году страны ЕС пытаются организовать следующий реальный шаг к государственности ЕС. Сделать это они пытаются, подписав Евроконституцию. Но тщетно. В следующие годы идея Евроконституции и вообще государственности ЕС провалится на целом ряде национальных референдумов. Причина проста. Европейский обыватель не видит причин к отказу от национальных государств в угоду Брюсселю, а вот евро-чиновник – видит. В чем же это противоречие?



Собственно, с конца 00-х Россия практически в открытую рисуется структурами ЕС в качестве основного противника ЕС в Европе и демонстрируется гражданам стран Евросоюза. Стоит немного подождать и видимо при новом витке попыток придать ЕС государственный вид именно противодействие Москве будет одним из главных тезисов, которым будут стараться убедить превратить ЕС в федерацию. Мы уже привыкли к многолетним сказаниям по граблям Киева с криком «Украина – не Россия». Видимо придется привыкать и к скаканью Брюсселя «Европа – не Россия». Потому что формируемая длительное время экзистенция страха перед Россией должна дать свои плоды.



И вот такое внезапное, как гром, среди неба «Россия готова разорвать отношения с Евросоюзом в случае введения новых санкций». Разрыв отношения это нечто новое, это даже не контрсанкции, которые оказались негативными для ЕС и чувствительными для европейских фермеров, хотя. Разумеется, и не сверхкритичными с учетом того, что не подвигли ЕС снять санкции. Но контрсанкции по крайней мере укладывались в логику общения «глаз за глаз». Разрыв же отношений - это как на стремление соседа просто поругаться, захлопнуть ему перед носом дверь. Совершенно иной уровень. Совершенно иное восприятие.
В Бундестаге Германии уже выразили недоумение. Как так, ведь мы же готовы к сотрудничеству с Москвой по «Северному потоку-2»? Для Европейского политика сейчас нет разности между ними и Брюсселем. А вот у Москвы есть. Москва настаивает на прямых контактах с странами ЕС, но без участия самого Евросоюза.
При этом, настаивает не в первый раз. По большому счету и ранее Москва выражала большее стремление работать напрямую с Берлином. Римом, Парижем, чем со структурами ЕС. А в ответ непременно слышалось – у нас единая европейская политика и нам надо согласовывать свое внешнеполитическое видение. Тут есть разумеется немалое лукавство. Когда потребовалось отстоять свои интересы в области контроля ливийской нефти Франция и Италии не особо обращая внимание на ЕС встали по разные стороны баррикад и поддержали разные стороны в конфликте.



Во-первых, сам ЕС сейчас находится в ослабленном состоянии. Выход Великобритании из ЕС состоялся, и он непреложный факт. А значит теперь ЕС не может говорить по принципу, что бы ни произошло, нам ничего не грозит. Лондон уже не часть ЕС и это известно всем.
Во-вторых, страны Европы серьезно заинтересованы в проекте «Северный поток-2» с одной стороны, и российской вакцине «Спутник V» с другой. Разорвать дипломатические отношения с Москвой после того как та разорвёт их с Брюсселем? Или все же оставить коридор для связи, наладить взаимодействие по выгодным вопросам? МИД России надеется на вторую реакцию, что в европейских столицах возобладает здравый смысл и готовность к сотрудничеству с Москвой по ключевым вопросам без присутствия Брюсселя.
В-третьих, серьезный повод дал визит представителя ЕС по иностранным делам в Москву. Попытка влезть во внутренние дела России и хамское заявление по завершению визита потребовали от Москвы ответной жесткой риторики. Риторика последовала. В Европе удивились, та как ранее на даже самые неуместные заявления европейских чиновников реакция и от России, и от других стран была куда как мягче. Привыкли.
В-четвертых, судя по всему мы на пороге нового внешнеполитического курса России в котором место осторожности если и имеется, то далеко не на первых ролях. Если ранее мы неоднократно заявляли об уважении к стандартам и правилам дипломатии, не желая нарушать сложившегося континуума даже в условиях, когда другие нарушают, то похоже теперь «real pilitique» становится основным принципом. И в такой ситуации Россия готова сама торить для себя новые маршруты в международной политике, а не прибегать к старым, устоявшимся лекалам, которые кроме нее никто особо соблюдать уже не собирался.
Рациональность такого шага очевидна. Нужно отметить, что с учетом вложений в российский оборонный комплекс и промышленность, с учетом имеющихся достижений и результатов проведение собственной внешней политики Москва вполне может себе позволить. А раз так, то совершенно излишним являлось бы пытаться наладить сотрудничество там, где к нему не только не готовы, но и где его бояться, как самого большого бедствия.
Не факт, что придется разрывать дипломатические от ношения с ЕС. Факт, что внешняя политика России уже не будет прежней. Такого Лаврова наши партнеры еще не видели, но им придется привыкнуть к такому Лаврову и тем, кто будет после него.