При Годунове кажется поправили эти чрезмерные преференции. А после Смуты, московское правительство сделало умную вещь - созвало русских торговых людей и спросило у них насколько выгодны торговые и промышленные предложения английского посла. И получили такой ответ:
ЦитатаА про то все сказали, только государь велит искати аглинским людем руды железные на пустых местех, и в том убыли государю и им никому не будет: убытки и завод весь их, а как только найдут, и руским людем кормленье от того будет, и железо будет в государеве земле дешевле, потому что из государевы земли за море железо не идет, а идет железо в государеву землю от них из заморья. А только будет найдут железо, которое льетца как медь, и то будет в Московском государстве и диковина, и от того государю и им, всем торговым людем, и прибыль будет, то уж будет в государеве земле, и государь не велит за море отпускать, и руским людем кормленье будет многим. Аглинские же люди завели конатное дело, и от того было кормленье многим руским людем бедным, которые у них делали, да и научились у них руские люди конатов делать, и в том государю прибыль учинилась: руские люди с того государю пошлину платят и сами сыти, а бедным людем и ныне кормленье, коли живет пеньки много, и у аглинских гостей у конатново дела и ныне многие бедные люди кормятца. И в том государева воля, как о том аглинских гостей пожалует. А им видитца, что в том государю и им, торговым людем, убыли никакие не будет, еще начаютца в том и прибыли, только железную добрую руду в государеве земле найдут, и государевы люди, увидя то, переймут и учнут так же делать, и государю и им, торговым людем, в том будет прибыль.
И бояре приговорили, велели того поступитца для королевские ко государю дружбы и любви, а о том допросить посла, в которых местех начаетца той руде быти, и скольки мастером их у того дела быти, и государь по тому и жаловальную грамоту велит дать.
А про лен, что около Вологды сеять, и про пеньку те ж гости и торговые люди сказали: чают они того, что аглинские земли гости за тот промысл хватаютца того для, что изо Пскова лен ныне к ним не идет, а из Вязмы, и с Смоленска, из Белые, откуды бывала пенька, пенки нет же, и они тем себе хотят полготить, чтоб им тут завесть, а руским людем, которые торгуют пенкою и лном, чают в том помешка их промыслом будет, а что хотят делать полотна на парусы, и на то они привозят полотна с собою из заморья, а руские полотна на парусы не пригодятца, и за море руские полотна не идут. А лен, и посконь, и пряжа руская за море идет, и которые тем торгуют, и тем, чают, убыль будет. А бедным людем у них в том кормленье будет, как учнут завод заводить и делати станут.
А иные торговые люди, Иван Юдин, и Булгаков, и Котов говорили, что в том руским людем убыли не будет, лише лен в Московском государстве подешевле будет, да и аглинким гостем тут прибыли будет мало, коли то заведут. А веть де им не пятьсот чети семани лняново сеять, не токмо что им пенка и лен, что у них тут родитца, за море отсылать или возить. И на свой им судовой обиход лну и поскони не напахать, да и земли тут нет такие, чтоб пенку родила, а и лен де станет ставитца им дорог. А будет увидят у них тут какой промысл, и они сами за тот же промысл ухватятца и станут промышлять, то веть земля государева, и государь в своей земле волен: кому ни велит ее пахать. И чают в том государю убыли не будет же, а бедным нынешним людем от того кормленье будет великое, а что земли ни распашут, и то государю ж в прибыль, то все делаетца в государеве земле, а не в чюжой.
И бояре приговорили: на то позволить, а колким деловцом и их людем быть, и на сколько четвертей, о том посла допросить, да по тому и государева жаловальная грамота дать.
А про смолу те ж гости и торговые люди сказали: прежде сего смолы за море не пропускивали, а пропускали по государевым грамотам, коли которых заморских торговых людей государь пожалует, велит смолы за море отпустите или корабль тут чем высмолить. И тут же Григорей Мыльников, да Ондрей Юдин, да Иван Федоров сын Максимов говорили: коли смолы за море не отпустят, и тогды смола дешевле, и государевым людем тогды прибыли менши. А коли смолу пускают за море, и тогды бочка смолы в рубль, а как ее за море не пустят, и тогды та ж бочка две гривны, и государеве пошлине в том убыль будет: с рубля ль болши взять, или з дву гривен. А агличаня о смоле для того бьют челом, что они за море смолы не возят, а делают ею конаты у Архангилского города, и им дешевле купить смола. Только ее за море не отпустят, а государевым торговым людем тогды смоляные промыслы помешаютца, что смола будет добре дешева.
А Родиван Котов з братьею, и Иван Юдин, и Булгаков, и Иван Кошюрин, и иные торговые люди, которые у Архангилского города в таможенных головах бывали, сказали: только смолы не отпускать за море, и так государевой таможной пошлине прибыльнее будет, потому что с нее втрое таможная пошлина: первая — со крестьян, которые торговым людем продают, вдругорядь, как ее торговые люди продают х конатному делу, третье — с конат весовая ж пошлина ж. А как за море смолу отпускать, ино с нее пошлины менши: с конатов уж пошлин не будет, а станут за море возить сырую пеньку да смолу, и учнут конаты спускать и смолить за морем, и конатное дело за смолою станет, и бедным людем кормитца будет не о чем, станут уж конаты все делать за морем, и тот промысл у государевых людей станет, и мастеры конатные переведутца.
А Ондрей Юдин сказал, что ныне немцы конатов у Apханьгилсково города мало делают, потому что пенку привозят худу, конаты на море рвутца, и от того многие немцы на море потонули, возят они пеньку и смолу к себе, и там у себя конаты делают.
И бояре приговорили: без государева указу смолы за море пропускать никому не велети, а у Архангильсково города волно всем иноземцом смола купить.
А про камень те ж гости и торговые люди, которые тамо бывали и тот камень знают, сказали, что того камени горы великие. А в государеве земле по ся места ни во что не пригожался. А не выймать ево лет в пятьдесят, хоти на всякой год по сту караблей по него ходи. А что ево от берега емлют, и то будет судом лутче ходить, а как они учнут тот камень имать, и какой у них промысл в том камени будет, и то будет государю вскоре известно. И толко будет надобен на какое дело, и государю от того камени и прибыль будет, и государевы люди станут тем же промышлять. А они видали у агличан в том камени деланы чернильницы, и торелки, и блюдечка, сперва продать блазновато, чистенко и беленко, а как што в нем побывает, ино почернеет и худу станет. А реке в том и берегом порухи никакие не будет, и государю и им убытков никаких не будет же. А чают они того, и они того камени просят для мелу, либо ис того камени мел будет, потому что тот камень бел и мякок, хоти у них мел и родитца, толко у них и росходу добре много.
Бояре приговорили: камень давать и за море аглинским гостем возить до государева указу.
Московские торговые люди 17 века дают Минпромторгу мастер-класс по промышленной политике, привлечению иностранных инвестиций и внедрению инновационных технологий.