Умер любимец дончан - музыкант Николай Гладков, известный еще как Дед Рокер

Дед Рокер, Гладков Николай Николаевич, ушел из жизни. Трагедия произошла еще шестого апреля. Родственникам сказали не сразу - до восьмого апреля о смерти Николая Николаевича близкие не знали. Похоронили его десятого апреля. На похоронах присутствовали четверо человек: жена Татьяна Васильевна, дочка Аня, внучка Кира и молодой друг-сосед Андрей. Давний друг, напарник и музыкант Анатолий Петрович не смог прийти на похороны - тоже приболел.

О Николае Гладкове рассказала его дочь Аня. О семьях музыкантов мы не знали. Пока сидели, Аня рассказывала о папе тепло, как будто он жив, в основном улыбаясь.

Оказывается, Николай Николаевич был не только музыкантом, а и спортсменом, и водителем, и экскурсоводом.

Любимый спорт - настольный теннис. Настолько любимый, что он стал учить маленьких детей. Повзрослевших дочь и сына отдал в спортшколу - пусть учатся, тренируются, растут здоровыми. Возможно, наследственность сработала: дочка Аня и сейчас в спорте - тренирует детей.
- Сначала папа нас обоих, меня и брата, тренировал. Потом тренировались в спортивной школе № 58. Позже в национальном университете. И папа работал с нами. Помогал в тренировке и возил нас на соревнования. Официальным тренером он не был. Но так любил этот спорт, что все это знали.

- Папа и возил вас или был водитель в спортшколе?

- По-разному. Папа ехал не только как водитель и тренер. С ним очень здорово было! Обычно другие водители отвозили только на соревнования, после них - быстро поесть, лечь спать. Когда папа вез, то всегда что-то придумывал. После соревнований: «Так, быстро собираемся, что-то посмотрим сейчас». Вместе где только не были! Особенно запомнился Киев, Софийский собор. Спускались вниз, он рассказывал про святые мощи. В Евпатории, помню, были зимой. Холодно, но на зиму много лебедей прилетают. Все их любят, кормят. И лебедята были. Один какой-то слабый, папа его взял, согрел, чтобы тот не умер. Сначала очень волновался. А потом радовался, когда птенец стал бодрей. Так жалко, что у нас не было фотоаппарата! У папы было много друзей и знакомых. Помогал всем чем мог. А еще папа денег даст, но всегда забывает. Прощает, не жадничает.


- На теннис, наверное, давно не ходил?

- Папа уже и пожилой, постоянно с такими же играли на «Норде», там есть столы. Таких у нас много. Старики сбросятся, оплатят и играют. Такой себе турнир по выходным.

Еще одна такая же (если не основная) страсть Николая Николаевича - барабаны.

- На барабанах всю жизнь играл. Получил образование и в знаменитом джазовом оркестре играл. Оркестр гастролировал по всему Советскому Союзу, часто аккомпанировал знаменитостям. Папа рассказывал о многих звездах, но я только о Ларисе Долиной запомнила. Джаз - его самая любимая музыка. Но пришлось уйти из оркестра, когда женился и родились дети. Вернулся в музыку где-то в 2007-м или 2008-м. Тогда же познакомились и подружились с Анатолием Петровичем и начали играть. Стали популярны во время чемпионата по футболу Евро-2012.

До войны музыкальных групп было не сосчитать! В 2014-2015-м осталось всего три группы: «Dуглас», «Спiчки» и «Деды-рокеры». Деды, в отличие от других, играли на улице. Иногда выступали в центре. Может быть, и в войну больше играли бы, но часто были мощные обстрелы - из подвала не выйдешь. А как Украина стреляла потише - приезжали. Считай, «лечили» дончан музыкой: если двое пожилых людей с добрыми лицами из максимально обстреливаемого района играли прекрасные мелодии и улыбались, то жителям других районов как так - нервничать из-за обстрелов потише? Совсем неудобно. И многие успокаивались.

Кстати, Аня говорит, что хочет забыть, что было в начале войны в Киевском районе. Но никак. Само рассказывается.

- Прилетало часто. Окна, которые вылетали от обстрелов, много раз меняли. Форточка до сих пор незастекленная. То время пытаюсь забыть и не помнить ничего. Но забыть не дают. Опять стало частенько и громко. - Улыбнулась, грустно и счастливо одновременно. - В начале войны ночью встала воды попить. Слышу, шуршит на улице. Вижу, летит к нам снаряд. Попадет. Нам все. Попало в девятиэтажный дом… Часто фосфор тогда падал…

- Внучке дедушке Коли сколько лет тогда было?

- Дочке пять было, в садик на «Маяк» водила. Однажды ехала за ней, стояла на остановке возле «Точмаша». Начался обстрел, попали в газовую трубу завода. Она горит. Я испугалась. Все легли, а я стою, снаряды летят, начинают попадать. Мы бегаем вокруг остановки - не знаем, когда упадет снаряд. Мечешься, в голове страх, паника, при этом с остановки не уйдешь - надо ехать за дочкой. О том, чтобы спрятаться и сидеть, не может быть и речи. Надо ехать в садик - дочь там! Не могу же одна вернуться домой и, когда доеду, остаться в садике с ней тоже не могу. Слава богу, приехал семнадцатый автобус. Но к «Маяку» не поворачивает - там обстрел. Я вышла, шла пешком. В садике дети в коридоре сидят. В их здание тоже попали. Сейчас, наверное, из-за обстрелов с Кирой проблемы, лечимся.

- А дедушка как обстрелы переживал?

- В 2016-м у него был инфаркт. Несколько сильных обстрелов пережил в больнице. Тогда еще говорили: слава богу, что папа в больнице лежит - он не мог бы бегать в подвал. В тот раз у него отказали ноги. Но потихонечку его восстановили врачи и мой брат. Опять стал ходить. Врач сказал: нельзя ни пить, ни курить. И папа бросил, хотя курильщик он был со стажем. Лечился еще долго. Еще руки не двигались, разрабатывал. Как бы он играл? И вы знаете - натренировал руки. С зимы до лета восстановился и вернулся. Они с Анатолием Петровичем - как дети, то ссорятся, то мирятся. Но хорошие же и музыканты, и друзья.

- И долго дедушка не болел?

- Так не болел. Началась слабость в ногах. Еле передвигался, сильно похудел. Но ездил играл. Прошлым летом ездил на машине, почти не видя. Без машины не мог. Просила пойти лечиться, а он говорит: мой стаж вождения больше, чем у всех. Он мог ехать чуть ли не с закрытыми глазами. Так и ездили. Но здоровье опять стало хуже. Уже не мог ездить, не видит, тяжело держать барабанные палочки. Мы думали, будет хуже. А потом стало лучше, стал выходить, играть по-прежнему не может. Переживал, что не получается выезжать с Анатолием Петровичем - он же играет, а папа не может.

- Как он умер?

- В пятницу, второго апреля, все было нормально, а в субботу он упал. Мама позвонила его другу Андрею - он нам помог. Вызвали скорую. Давление и пульс у него сильные, поэтому он упал. Врачи скорой сказали, что его надо везти только в коронавирусное отделения. А он не болен этим. Оставили дома в надежде, что ему станет легче. Когда Андрей уходил, папа пожал ему руку. Тот просил, чтоб папа лежал, не вставал, чтоб не падать. Мама не спала ночью, следила, чтоб папа не встал. Уснула под утро. Папа в это время встал и упал. Ударил сильно руку, мама позвала нас. Мы испугались, думали, он что-то сломал. Скорее всего, опять инсульт - лицо застыло с одной стороны. Вызвали скорую. Врачи поставили уколы, проверили сердце, сказали: да, кардиология. Температура 37.8 - из-за нее кардиологи не возьмут. А на выходных нет врачей в стационаре. Решили, дотянем до понедельника. Позже папе стало хуже. Это уже был вечер, часов пять. Получается, с температурой только в коронавирусное отделение, где он заразится вместо лечения. Папе нужен кардиолог. Врачи же скорой говорят, что раз у него 37.3, значит надо в отделение коронавируса. А у него инсульт - лицо искривлено, видно же. Стали настаивать на кардиологии, уже на скорой. Говорила, чтобы отвезли, куда папе надо. Но привезли в коронавирусное. Врач там сначала сказал: «Зачем вы его сюда привезли? Ему не сюда». Но не отказался от папы. Скорая оставила там, не повезла в кардиологию. Папе стало легче, пока он дышал кислородом. Но говорить он так и не мог. Андрей подбодрил его: «Вот довелось нам встретиться. Дотяни до восьмидесяти лет, мы еще подружим». Папа начал улыбаться, а говорить не может. Мне было страшно - он все время смотрел на меня, куда бы я ни пошла: что-то хотел сказать и провожал глазами. Андрей попытался смягчить ситуацию: «Давай, - говорит, - рассказывай, где ты клад зарыл?» Он шутил, но это самое страшное. Я расплакалась. Папа очень старался что-то сказать, но не смог. У нас не было другого выхода - пришлось оставить в отделении коронавируса. Ни зайти, ни поговорить - ничего больше нельзя.

Понедельник, вторник, среда - Ане звонили, говорили, что привезти. Аня привозила все лекарства, питание, средства для ухода из Киевского в Буденновский район. Покупала все, правда, занимая деньги.

- Кто-то говорил, что папа кушает, кто-то - не ест. Во вторник сказали, что пока у папы все есть, позвонят, если что. В среду не звонили, в четверг, восьмого апреля, позвонила я. Врач говорит: «А куда вы пропали? Я вас долго ищу, папа умер во вторник, в 16:00». Почему так случилось - неизвестно. Поехали в морг. Написано, что умер от коронавируса. Я не верю, понятно, что не вирус.

Николая Николаевича похоронили десятого апреля на Щегловском кладбище в Киевском районе. На похоронах присутствовали жена Татьяна, дочь Аня, внучка Кира и друг Николая Андрей. Всего четверо.
-----