В Казахстане национализм оформляется в качестве политического проекта

События в сфере нациестроительства, произошедшие в Казахстане в течение последних месяцев, подтверждают, что в этой области происходит дрейф от построения общегражданской идентичности к идентичности этнической.
Событием, обращающим на себя внимание, стала состоявшаяся в апреле 29-я сессия Ассамблеи народа Казахстана (АНК), ключевым моментом которой стало назначение второго президента Касым-Жомарта Токаева на должность её председателя. Занимавший до этого пост главы АНК Елбасы Нурсултан Назарбаев единогласно был избран её почетным председателем.


Ряд экспертов охарактеризовали это событие довольно образно: «Первый президент передал второму чемодан без ручки». Эта оценка не лишена объективности, поскольку в последние 10-15 лет АНК, имеющая, кстати, конституционный статус и представительство в парламенте страны, выполняла больше имиджево-представительские, политико-технологические и вспомогательные функции, абсолютно упустив главную задачу – стоять на страже межэтнического согласия. В экспертном сообществе и общественном мнении восприятие ассамблеи как института в последние годы было довольно скептическим.
Другие эксперты обращают внимание на то, что передача должности являлась больше символическим актом, поскольку ключевые функции по организации работы АНК – формирование основных идеологем, кадровые решения, организационные вопросы и так выполняла «Ак орда» (аппарат действующего президента).
Между тем упускается из виду один важный момент – смена председателя АНК знаменует собой изменение парадигмы нациестроительства.  Этот тезис можно проиллюстрировать примером из новейшей истории Казахстана.
Чуть больше 10 лет назад по поручению президента Н. Назарбаева была разработана Доктрина национального единства – документ, который должен был подвести итог двадцати лет развития страны в этносоциальной сфере, заложить основы единой системы ценностей, способных сплотить общество. Документ вызвал крайне неоднозначную реакцию – от недоумения до резкой критики. Недоумение было обусловлено тем, что необходимость легитимации понятия «казахстанская нация» было явно преждевременным и неочевидным. Причины негативных оценок были иными – возникли опасения, что казахи могут «потерять этничность», став «казахстанцами».   
Крайне эмоциональные оценки документа представителями национал-патриотического сегмента привели к тому, что власть объявила мораторий на его обсуждение. Спустя месяц критики доктрины представили свой вариант документа под названием Концепция национальной политики. С научной точки зрения документ был проработан довольно слабо, однако он вывел на уровень государственного обсуждения тезисы о приведении формального статуса казахов в качестве государствообразующей нации до уровня реальной политики: приоритетное развитие казахского языка и культуры, решение социальных проблем казахов и предложение о переименовании Казахстана в Казахскую Республику.
Объективности ради необходимо отметить, что государствообразующий статус казахов косвенно закреплен лишь в преамбуле Конституции страны, где сказано, что граждане Казахстана созидают общую государственность на исконной казахской земле. В концепции была предпринята попытка конкретизировать и документально его закрепить.
В концепции это было проиллюстрировано далеко не бесспорным тезисом о том, что Казахстан является мононациональным государством, а также дифференциацией между «государствообразующей нацией» и «этническими группами и диаспорами, имеющими историческую родину за пределами Казахстана».
Десять лет назад такие инициативы, видимо, были признаны преждевременными, была организована согласительная комиссия, и в итоге в 2010 году был принят альтернативный вариант документа, в котором был сделан упор на «достижение национального единства, основанного на признании общей для всех граждан системы ценностей и принципов».
Однако власть сделала выводы из этой ситуации, и все последующие годы её инициативы и идеологемы в сфере этнополитики и нациестроительства учитывали фактор политизации этничности.
Окно Овертона начало открываться – темы, которые раньше считались нежелательными, постепенно начали входить в общественно-политический дискурс.



Надо отдать должное властям Казахстана – они не форсировали процесс создания этнократического государства, растянув его на 30 лет. К вопросам, которые могли обострить межэтнические отношения, власть также старалась подходить деликатно.
Так, например, затрагивая тему политических репрессий, Н. Назарбаев всегда подчеркивал, что репрессиям были подвергнуты не только казахи, но и 1,5 миллиона представителей других этносов, насильно депортированных в Казахстан.
Между тем давление на власть со стороны национал-патриотически ориентированных граждан постепенно нарастало – её обвиняли в «нежелании» брать на себя ответственность за поднятие тем национальной политики в советское время и оценку драматических моментов истории. По мнению критиков власти, её позиция обусловлена все еще господствующей в Казахстане советской идеологией и зависимостью власти от «внешних факторов». Под последним имелись в виду в первую очередь внешнеполитические связи с Россией.
Обобщенно претензии к власти сводились к следующему: игнорирование национал-патриотического сегмента и невнимание к проблемам казахского большинства. Эти претензии регулярно озвучивались. В результате в казахскоязычной среде стало формироваться убеждение в «непатриотизме» политической национальной элиты. (Ученые называют этот феномен «групповым подкреплением», т. е. мнением, искусственно сформированным в результате многократного повторения какого-либо тезиса. Причем процесс происходит вне зависимости от того, подтверждается тезис эмпирическими данными или нет.) А это, особенно на фоне волны цветных революций и арабских вёсен, рисовало перед властвующей элитой довольно мрачные перспективы. 
Власть должна была как-то реагировать, при этом простых решений не просматривалось. В случае динамичной «казахизации» возникало множество рисков внешне- и внутриполитического характера. В случае игнорирования требований «немолчаливого казахского сегмента» маячила угроза роста конфликтных настроений.


Выход нашелся в программе «духовной модернизации», подразумевающей обращение к корням, осмысление ряда исторических моментов, ранее находившихся в тени, «формирование новой национальной идентичности». Обобщенно новый взгляд на построение государства и нации президент К. Токаев изложил в своей статье «Независимость превыше всего», опубликованной в январе нынешнего года.
Между тем приоткрытое десять лет назад окно Овертона «распахивается» всё шире. Многое из того, что совсем недавно считалось уделом маргинальных политиков, стало инструментом действующей власти – тезисы о преступлениях коммунистического режима и инициативы о введении политической цензуры звучат уже не от движения «Жана Казахстан», а от депутатов парламента.
Власть, опасаясь, что не сможет контролировать националистический вектор, решила его возглавить – старый, проверенный веками метод. Но к чему это в конечном счете приведёт – к модернизации нации или её архаизации, вопрос открытый.
Ссылка