Эпидемиолог из Гарварда Мартин Куллдорф о паспортах вакцины, дельта-варианте и COVID «Фиаско общественного здравоохранения»

Здесь на английском

«Те, кто продвигает эти требования к вакцинам и паспорта вакцины ... они наносят гораздо больший ущерб доверию к вакцинам, чем кто-либо другой, - говорит доктор Мартин Куллдорф, один из ведущих мировых эпидемиологов.

В этом эпизоде мы садимся с доктором Куллдорфом, чтобы подробно рассказать об иммунитете COVID-19, вакцинах, варианте Delta и о том, почему он считает, что глобальная реакция на COVID стала «крупнейшим фиаско общественного здравоохранения в истории».

Доктор Мартин Куллдорф - профессор медицины Гарвардской медицинской школы, биостатист и эпидемиолог в больнице Brigham and Women’s Hospital. Он участвовал в разработке существующей системы CDC для мониторинга потенциальных рисков, связанных с вакцинами, а также является одним из соавторов Великой Баррингтонской декларации, в которой высказывались аргументы в пользу «целенаправленной защиты» наиболее уязвимых, а не изоляции.

Ян Джекилек: Доктор Мартин Куллдорф, очень приятно видеть вас в «Лидерах идей Америки».
Д-р Мартин Куллдорф: Спасибо, что пригласили меня.

Г-н Джекилек: Пандемия коронавируса длится около полутора лет. У нас был локдаун. Прямо сейчас мы вышли из изоляции в таких местах, как Нью-Йорк. Мы приближались к некоторому подобию нормальности, и теперь у нас есть вариант «Дельта» и снова обсуждается локдаун.

У нас есть страны, которые на самом деле находились в постоянных локдаунах. Вы охарактеризовали глобальную реакцию на COVID как, и я процитирую вас здесь, «крупнейшее фиаско общественного здравоохранения в истории». Это кажется большим заявлением. Расскажите нам больше.

Д-р Куллдорф: Думаю, без сомнения. У этого есть два аспекта. Во-первых, хотя любой может заразиться COVID, существует более чем тысячекратная разница в риске смерти между самым старым и самым молодым. Поэтому с наивной верой в то, что эти локдауні защитят всех - что теперь, очевидно, мы знаем, что это не сработало, - многие люди заразились COVID, и многие люди умерли.

Но существовала наивная вера в то, что они защитят пожилых людей. Из-за этого мы не реализовали базовые меры общественного здравоохранения, чтобы действительно сделать то, что было необходимо для защиты этих пожилых людей из группы высокого риска. И из-за этого многие из них умерли без надобности от COVID. Другой аспект - сопутствующий ущерб от этих ограничений.
Например, дети не ходили в школу. Дети подвергаются минимальному риску этой болезни с точки зрения смертности. Они точно могут заразиться, но риск COVID для детей меньше, чем риск от ежегодного гриппа, который и так очень низок для детей. Так что для них это не опасно. И один пример - Швеция.

Начиная с первой волны весной 2020 года Швеция была единственной западной страной, которая не закрыла все школы. Таким образом, школы и детские сады были открыты для детей в возрасте от 1 до 15 лет. Среди 1,8 миллиона детей в Швеции во время этой первой волны смертей от COVID было ровно ноль. И это было без масок, без социального дистанцирования и без каких-либо проверок. Если ребенок болел, его просили оставаться дома. Вот и все.

Так что это не серьезное заболевание для детей, за которое мы должны быть очень благодарны. Также у молодых людей очень низкий риск смерти от COVID. Но сопутствующий ущерб от этих ограничений был огромен.

Последствия сердечно-сосудистых заболеваний и болезней сердца были плохими во время этой пандемии, потому что люди не ходили в больницы. Медицинская помощь, в которой они нуждаются, была просто недоступна, как, например, для пациентов с диабетом.

Рак фактически снизился в 2020 и 2021 годах, но это не потому, что рака стало меньше. Просто мы их не обнаруживаем. И если мы их не обнаруживаем, мы их тоже не лечим. Это не отражается в статистике этого года, за исключением очень небольшой степени. Но предположим, что женщины, не прошедшие обследование на рак шейки матки, теперь могут умереть через три или четыре года, вместо того, чтобы прожить еще 15-20 лет.
Таким образом, сопутствующий ущерб общественному здоровью от этих запретов - это то, с чем нам, к сожалению, придется жить и умирать в течение многих-многих лет. Затем, конечно, есть аспект психического здоровья, который был огромным и трагичным.

Это действительно был ужасный ответ на пандемию, который идет вразрез с основными принципами общественного здравоохранения, которым мы следуем на протяжении многих десятилетий. Так что это очень прискорбно.

Г-н Джекилек: Это очень интересно. Можно подумать, что в этой ситуации будут реализованы и обеспечены соблюдение основных принципов общественного здравоохранения. Так почему этого не было сделано?

Д-р Куллдорф: Это очень хороший вопрос. Если честно, я не знаю ответа. Для меня, как ученого в области общественного здравоохранения, поразительно, что мы внезапно отказались от этих принципов, которые мы использовали на протяжении десятилетий для решения проблем общественного здравоохранения. Во-первых, общественное здоровье - это все, что касается здоровья. Дело не только в одном заболевании, таком как COVID. Нельзя просто сосредоточиться на COVID и игнорировать все остальное. Это идет вразрез с тем, как мы заботимся о здоровье населения.

Другое дело, что мы должны смотреть на это в долгосрочной, а не только в краткосрочной перспективе. Люди были одержимы смертностью за конкретный месяц, сравнивали страны и так далее. Но важен не подсчет за конкретный месяц, а общая долгосрочная смертность за всю пандемию, пока она не закончится.

Другое дело, что общественное здоровье касается всех в обществе. С помощью этих ограничений мы защитили класс Zoom, который может работать из дома - таких людей, как вы, журналистов, людей вроде меня, ученых, а также банкиров и адвокатов.
В то время как те, кто готовит еду, люди в супермаркетах, на мясокомбинатах, люди, которые следят за тем, чтобы у нас было электричество, им приходилось работать. Таким образом, бремя было возложено на средний класс и рабочий класс.

И, конечно же, это бремя ложится на детей, которые нуждаются в образовании. Если вы не дадите детям надлежащее образование, это будет иметь долгосрочные последствия, а школы очень и очень важны.

Богатые люди могут отдать своих детей в частную школу, или нанять репетитора, или позволить одному родителю дома обучать их на дому. Это невозможно среди менее обеспеченных. Таким образом, эта реакция на пандемию особенно сильно ударила по детям из рабочего класса.