За последние 20 лет сложно вспомнить период в отношениях Ирана с Азербайджаном, который отличался бы нынешней остротой. Тегеран никогда не дружил с Баку, был неизменно крайне восприимчив к довольно тесным военно-политическим связям крупнейшей закавказской республики с Израилем, и еë союзу с Турцией. Но то, что мы наблюдаем с конца предыдущего месяца, выходит за рамки рутинного взаимного недоверия между двумя соседями по Каспийскому морю и Южному Кавказу.
Отправной точкой продолжающегося конфликта стал арест азербайджанскими полицейскими в сентябре двух иранских водителей большегрузных автомобилей. Это произошло на межгосударственной трассе М-2, связывающей Иран с Арменией, на еë отдельном участке (Горис — Капан в армянской Сюникской области), перешедшем под контроль Баку в результате войны в Карабахе осенью 2020 года. Их задержали и до сих пор удерживают за «незаконный» провоз грузов в Нагорный Карабах и отказ уплатить «дорожный налог». Требование Тегерана о незамедлительном освобождении его граждан было проигнорировано азербайджанской стороной. Иран в ответ под видом учений перебросил дополнительные войска в северо-западный регион, впритык к границе со строптивым соседом, закрыл своë воздушное пространство для самолëтов ВВС Азербайджана, доставляющих военные грузы в Нахичевань. Далее последовали сообщения о закрытии для фур контрольно-пропускных пунктов на ирано-турецкой границе, что пока официально не подтверждено ни той, ни другой стороной.
Очевидно, что Азербайджан до сих пор, по истечении уже года с удачно сложившейся для него 44-дневной войны в зоне карабахского конфликта, находится в состоянии эйфории. Баку элементарно перегнул палку в отношении Тегерана, сославшись на его «незаконные» торговые поставки в Нагорный Карабах. Иран в ответ дал понять, что эйфория соседа заканчивается там, где начинаются национальные интересы шиитской державы. Ссылки иранцев на израильское присутствие в Азербайджане в качестве причины конфликта, с нашей точки зрения, выступают лишь одним из факторов обострения, причëм далеко не самым важным для Исламской Республики. Два момента потребовали от ИРИ максимально жëсткой реакции, конечно, без доведения ситуации до прямого вооружëнного столкновения с северным соседом.
По итогам карабахской войны все последние месяцы иранские спецслужбы фиксируют проекцию эйфории из Баку на северо-запад страны, где компактно проживают этнические азербайджанцы. Тегеран имеет богатый опыт купирования сепаратистских настроений с «азербайджанским лицом» на своей территории, однако наработанные меры борьбы с внутренними экстремистами, как можно понять, потеряли былую эффективность. По поступающим из Тегерана конфиденциальным данным, в центрах компактного проживания иранских азербайджанцев стали формироваться «комитеты национального достоинства», нечто вроде промежуточных структур перед переходом к «отрядам ополчения». При этом растущий сепаратизм в «Южном Азербайджане» подогревался радикальными заявлениями от политиков и экспертов в Баку, пребывающих в состоянии послевоенного воодушевления. В бакинских изданиях в эти дни в избытке представлены комментарии о «мании величия и великодержавном шовинизме», который «часто пробиваются наружу и мешают Ирану объективно оценить реальность». Далее неизменно следуют упоминания о «миллионах этнических азербайджанцев в Иране, подвергающихся дискриминации».
Помимо прочего , иранцы вынуждены постоянно действовать на опережение с учëтом ещë одного центробежного проявления на своей территории. Если позволить местным азербайджанским националистам хоть на минуту усомниться в слабости государственных институтов ИРИ, их курдские «собратья» непременно воспользуются предоставившейся возможностью заявить о собственных притязаниях на западе страны.
Другой момент, потребовавший от иранцев реакции на порядок выше, чем «профилактическая» работа сил внутренней безопасности в городах Урмия, Тебриз и Ардебиль, — это выраженное формирование оси Турция — Азербайджан — Пакистан. Попадание «шиитского» Баку под плотную опëку Анкары всегда беспокоило Тегеран. Между тем, когда к этому добавилась ещë и нарочито вызывающая поддержка закавказской республики со стороны ядерного Пакистана, статус-кво на стыке Западной Азии и Южного Кавказа претерпел изменения не в пользу Ирана. Если базирование израильских истребителей F-35 в Азербайджане явственно отдаëт выдумкой СМИ, то подобное военное присутствие у северных границ Ирана F-16 ВВС Турции, страны-члена НАТО, а также пакистанских военных инструкторов оказалось свершившимся фактом.
Для взявших полную власть в свои руки иранских консерваторов (после победы на президентских выборах в июне Ибрагима Раиси) стало очевидным, что турецко-азербайджанский тандем с добавлением к нему пакистанского элемента ставит перед собой куда более амбициозные цели в регионе, чем только «освобождение» Карабаха. «Перерезать» Армению по Сюнику, установив прямую сухопутную связь для тюркского мира от Стамбула до китайского Синьцзяна — вот стратегическая цель, указанного «тройственного союза», реализации которой решительно воспротивился Иран.
В ход пошли указания Тегерана на альтернативные проекты в направлении «Север — Юг» (Персидский залив — Чëрное море) в противовес вектору «Запад — Восток» по лекалам Турции и Пакистана. Последний куда ближе Китаю, чем Иран, поэтому у Исламабада значительно больше шансов «правильно сориентировать» вторую экономику мира, если вдруг Пекин будет поставлен перед необходимостью сделать стратегический выбор между торговыми коммуникациями.
Размывание армянского суверенитета в Сюнике чревато для Ирана и осложнением его интеграции в Евразийский экономический союз, к чему Тегеран в последние годы проявляет самый живой интерес.
Израиль с конца 1990-х годов, ещë при Гейдаре Алиеве, плотно обосновался в Азербайджане. Иранские консерваторы к такому присутствия традиционно относились с большей враждебностью, чем их внутренние политические оппоненты в лице реформистов. Отличительной особенностью нынешней обострëнной реакции иранцев на израильские планы коммерческой деятельности в «освобождëнном» Карабахе, у самой границы с ИРИ, на некоторые вызывающие действия азербайджанского руководства стало то, что на передовые позиции озвучивания гневных тирад и недвусмысленных предупреждений выдвинулся всемогущий Корпус стражей Исламской революции (КСИР). В случае с двусторонними обострениями в прошлые годы на первых ролях сдерживания Баку от необдуманных шагов были чаще всего Вооружëнные силы ИРИ. Теперь же центр тяжести в обуздании «надменного» соседа сместился ближе к верховному руководителю страны аятолле Сейиду Али Хаменеи, в непосредственном подчинении к которому находится КСИР. Более того, к разрушению планов Турции, Азербайджана и Пакистана подключился непосредственно сам духовный лидер (рахбар). На днях он сделал следующее заявление:
«В вопросах, касающихся северо-запада Ирана, наши вооружëнные силы действуют авторитетно и мудро. Для других тоже было бы хорошо действовать мудро и не позволять региону сталкиваться с проблемами. Те, кто роют яму для своих братьев, первыми попадут в неë».
Решение президента Ильхама Алиева о закрытии миссии представителя духовного лидера ИРИ в Азербайджане, которую возглавлял Али Акбар Оджагнеджад, стало вызовом персонально по отношению к главе иранского государства. Возглавляемый посланником рахбара Иранский культурный центр в Баку окрестили «агентурной сетью», которая «определяла пути и направления внедрения идеологии Ирана в Азербайджане».
Ситуация крайне динамичная, практически каждый день к ней добавляются новые элементы и грани противостояния двух лагерей. Ирану приходится пока в одиночку рушить планы «тройственного союза», но он уже дал понять, что готов к доверительным обсуждениям с Россией, ещë одним защитником Армении в регионе. Москва задолго до прошлогодней войны разместила в армянском Сюнике, в примыкающем к Ирану городе Мегри своих пограничников. Вслед за окончанием боевых действий в Карабахе и подписанием трëхсторонних заявлений лидеров РФ, Азербайджана и Армении 9 ноября и 11 января это присутствие расширилось созданием опорных пунктов российских военных в регионе.
Укрепление Ирана в статусе защитника Армении не вызывает сомнений. Можно с уверенностью констатировать, что за военным поражением Еревана в войне постепенно проявляются определëнные геополитические плюсы для него. Иран теперь рассматривает принадлежность Сюника армянам в качестве собственной красной линии, заступ за которую он готов считать поводом для объявления войны (casus belli). Турецко-азербайджанские учения рядом с Лачинским коридором, связывающим Армению с Нагорным Карабахом, появление турок и пакистанцев в военной форме на Каспии, не оставляют Ирану иного выбора.
Вячеслав Михайлов
|
