Это невероятное по наглости обращение с просьбой отпустить британских наемников/фашистов из окруженного Мариуполя напомнило одну старую историю:
Цитата... он, посол, будучи в ответе, царского величества бояром говорил о капитане Шкоцские земли о Давыде Гилберте, и государя ево, Якуба короля, грамоту об нем царского величества бояром подал, чтоб ево государь пожаловал, велел отпустити в свою землю, а он бутто полскому достался неволею и крест целовал, а Росийским бутто государствам никоторого он зла не делывал, а взяли бутто ево царского величества порубежные люди не на деле.
И царского величества бояре велели ему об том Давыде капитане объявити: приехал тот Давыд служити к великому государю царю и великому князю Борису Федоровичю всеа Русии ис Цесаревы области царя Бориса с посланником с Офонасьем Власьевым. И царь Борис ево пожаловал поместьем и денежным жалованьем свыше иных иноземцов. А после царя Бориса при великом государе царе и великом князе Василье Ивановиче по тому ж был тот Давыд пожалован.
И как по грехом Московского государства, по злому умыслу польского короля и панов рад пришол в Росийские государства вор, которой назвался в прежнего вора, в Ростригино место, великого государя царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии самодержца сыном, царевичем Дмитреем Углецским, и, пришод под Москву, стал табором, и тот капитан Давыд, забыв к себе великого государя царя и великого князя Бориса Федоровича всеа Русии и великого государя царя и великого князя Василья Ивановича всеа Русии жалованье, а свою к ним присягу, збежал с Москвы к тому вору в Тушино. И будучи у того вора вместе с польскими и с литовскими людми, кровь крестьянскую розливал и всякое зло делал.
И как вор ис-под Москвы збежал, и он с польскими и с литовскими людми пошол в Литву, а из Литвы пришол опять з гетманом с Станиславом Желковским, и в Москву с польскими и с литовскими людми вшол. И как полские и литовские люди Москву разоряли, а он с ними вместе разорял, жог и людей побивал и грабил, и награбясь богатства, опять из Москвы вышел в Литву. Да после тово опять приходил с польскими и с литовскими людми в Московское государство, и ево государевы люди взяли на деле в языцех.
И ему, послу, мочно самому разуметь, каких он мук и смертные казни довелся за те свои злые дела. Только великий государь царь и великий князь Михайло Федорович всеа Русии самодержец для брата своего любителного, Якуба короля, брацские дружбы и любви, и для его посолского челобитья, капитана Давыда пожаловал, велел ево отпустити в ево землю. А посылает ево государь к брату своему любительному, к Якубу королю, с своими послы.