Мясо и прогресс человечества

Могло ли потребление мяса менять историю человечества? По мнению Адриана Уильямса и Лизы Хилл, занимающихся нейронауками в Университете Бирмингема, — да, и так случалось неоднократно (International Journal of Tryptophan Research, 2017, 10, 1—23, полный текст). Главную их мысль можно сформулировать так: развитием не только человеческого общества, но и всего животного мира, которое привело к появлению разума, управляет никотинамидадениндинуклеотид (НАД) — кофермент, отвечающий за многие функции в организме, в частности за производство энергии, за иммунитет, а также, как считает Уильямс, за развитие мозга и плодовитость. Эти соображения имеют самое прямое отношение к поиску решения нынешних демографических и цивилизационных проблем человечества.

Толерантность и мясо
Ход мыслей этих британских ученых таков. Важным сырьем для производства НАД служит никотиновая кислота или ее амид, называемые витамином В₃. Он оказывается в организме человека либо с пищей, либо организм сам синтезирует это вещество из незаменимой аминокислоты триптофана, либо его изготавливают обитатели кишечника. Если с пищей поступает мало B₃, тогда организм включает собственный, неэффективный синтез этого вещества. И это может активировать один очень интересный механизм.

По мнению Уильямса и Хилл, когда организм включает механизм синтеза В3, автоматически усиливается так называемая иммунологическая толерантность, то есть снижается иммунитет. Подробно механизм разбирать не будем, поверим авторам гипотезы на слово. Главное, что это обстоятельство имеет важнейшее значение для человеческого общества.

Ситуация выглядит так. Во-первых, снижение иммунитета помогает заселению кишечника бактериями, которые синтезируют недостающий витамин (правда, в результате открываются ворота для инфекций, а также других болезней, которые развиваются при ослаблении иммунитета). А во-вторых, при усилении иммунологической толерантности падает вероятность отторжения женским организмом плода, в сущности, чужеродной ткани; собственно, механизм иммунологической толерантности и развился в ходе эволюции, чтобы организм не съел сам себя и свое потомство. А когда толерантность падает, то не только возникают трудности с зачатием, но и развиваются аутоиммунные заболевания.

И тогда получается интересная картина. Когда пища богата витамином В3, то организм способен вырабатывать много энергии, развивать головной мозг, сопротивляться болезням и в результате живет долго. Однако при этом иммунологическая толерантность, и с ней вероятность рождения потомства, падает, а риск аутоиммунных заболеваний растет. А если пища бедна этим витамином, то интеллект развивается не очень, с энергичностью, выносливостью, здоровьем и долговечностью имеются проблемы, но зато плодовитость стоит на высоком уровне. А основной источник В3 — это продукты животного происхождения: мясо, молоко, сыр, ну и еще грибы да орехи, которые не служат основными продуктами питания. Впрочем, лидеры по содержанию — пекарские дрожжи. В растительной же пище, прежде всего в злаках, его мало, а в кукурузе почти совсем нет. Получив такие вводные данные, напишем никотинамидную историю человечества.

Растворение мясоедов
Когда человек спустился с дерева и вышел в степь, он лишился еды в виде фруктов и так или иначе стал потреблять мясо травоядных животных. А в нем много витамина В3. Это способствовало развитию головного мозга, выносливости и сопротивлению болезням. Вскоре человек поумнел настолько, что придумал орудия труда, оружие, стал охотиться и пробился к вершине пищевой пирамиды.

Есть оценки, что человек палеолита потреблял 50—250 граммов животного белка в день. Это очень много даже по современным понятиям: сегодня в развивающихся странах люди съедают 7—10 граммов мяса в день. Впрочем, один подвид людей сумел подняться на самую-самую вершину: стал сверххищником. Это были неанлертальцы. Оказавшись там, они ели так много мяса, что довели свою рождаемость до нуля. И вымерли. Может быть, и аутоиммунные заболевания вроде диабета или волчанки внесли свою лепту.

Как бы то ни было, пока люди жили охотой и собирательством, а делали они это по меньшей мере 50 тысяч лет, их численность не росла, держалась на уровне 3—4 млн человек. Но вот 10 тысяч лет до н. э. свершилась неолитическая революция: человек одомашнил животных, а потом начал сеять пшеницу, рожь, рис и прочие злаки. И стал быстро размножаться: палеобиологи по анализу митохондрий ископаемых скелетов установили, что за 10 тысяч лет население выросло с 4 до 190 млн человек!

Как известно из тех же палеобиологических данных, земледельцы весьма быстро колонизировали окрестные территории, например Европу. А жившие там охотники-собиратели куда-то исчезли, причем без войны, и тайна их исчезновения многих волнует. Предположение о том, что у мясоедов рождаемость гораздо хуже, чем у хлебоедов, подсказывает, куда они делись: просто растворились в более многочисленном народе.

По мере развития земледелия стремительный рост населения шел сначала в местах появления сельского хозяйства, а потом в великих империях прошлого — Египетской, Римской и Ханьской. Не секрет, что их процветание было в значительной степени связано в основном с производством зерновых. Однако зерно в империях ели главным образом низшие классы. А аристократы потребляли много мяса. В хрониках написано, например, что порой на торжествах в ханьских дворцах сооружали целые деревья из мяса, как их использовали, впрочем, неясно.

И в самый расцвет этих империй обнаружилось странное явление — вымирание аристократии. Например, испуганный низкой рождаемостью правящего класса, император Август даже ввел налог на бездетность, а затем в патриции и в императоры стали инкорпорировать варваров — галлов, германцев. Китайцы эту проблему пытались решать за счет содержания гаремов, но потом тоже перешли на усыновление выдающихся представителей северных варваров — хунну, тюрков. А народ тем временем плодился. Например, в империи Хань перед ее концом в III веке н. э. проживало более 56 млн человек.

Высокая плотность населения неизбежно вела к кризисам и его сокращению в результате голода, эпидемий или войны. Так, период Троецарствия, последовавший за крахом Хань, сократил население Китая за 60 лет войны на 40 млн человек. Юстинианова чума, поразившая Римскую империю на ее закате, в VI веке н. э., унесла под 90 млн человек, правда, за 200 лет. Конец этих земледельческих цивилизаций был один: они пали под ударами варварских племен, которые питались не хлебом, а мясом.

Авторы гипотезы не упоминают этого факта, но в Китае подобная история повторялась по меньшей мере три раза. Так, наследие Хань делили между собой кочевники — предки гуннов хунну и предки монголов тоба. Они создали варварские государства, но вскоре окитаились, и Китай возродился под именем империи Тан, население которой достигало 80 млн человек. Она, в свою очередь, пала под ударами новых кочевников, тюрок и киданей, которые быстро окитаились, и снова возникла земледельческая империя Сун, ее население очень быстро росло. Конец Сун положили копыта коней монгольских багатуров.

Знание истории позволяет найти еще пару интересных примеров решения проблемы вымирания элит за счет принудительной миграции: это формирование элитных воинских частей из невольников, а гаремов из невольниц, происходивших, как правило, из хлеборобных стран. Плодовитые невольницы давали многочисленное потомство различным султанам, а бывшие невольники, мамлюки и янычары, продвигаясь по служебной лестнице, обеспечивали обновление государственных элит. Дело оказалось надежным: мамлюкский султанат в Египте продержался с XII по начало XIX века, а корпус янычар — с XV по XIX век.

Считается, что окитаивание и латинизация варваров шли из-за того, что менее культурный народ-завоеватель перенимал обычаи более культурного. Гипотеза Уильямса и Хилл дает иную трактовку: кочевники просто растворялись в массе плодовитых земледельцев. Последние завоеватели Китая, маньчжуры, видимо, что-то такое подозревали, поскольку держались особняком и запрещали браки с местными. Это не помогло, к началу XX века и они окитаились. Получается, что, в полном соответствии с гипотезой, небоевитые, слабосильные физически и интеллектуально, но зато многочисленные земледельцы-рисоеды раз за разом проигрывали войны, но затем успешно ассимилировали выносливых, смелых, но не плодовитых кочевников-мясоедов.

Влияние рациона на способность противостоять захватчикам отлично демонстрирует история Нового Света. У индейцев Латинской Америки практически не было источников животного белка: крупных животных для охоты в их лесах не водилось, домашние тоже не появились, кроме лам и индеек. Зерном же им служила кукуруза, в которой минимальное количество витамина В3. Такая ситуация ведет к его серьезному дефициту, а это уже не высокая рождаемость, а пеллагра в явной или скрытой форме: низкая сопротивляемость болезням и склонность к кретинизму.

Кстати, Уильямс и Хилл приводят интересный факт: в войсках Конфедерации, оказывается, служило много слабоумных рекрутов: южные штаты были сосредоточены на экспортных поставках хлопчатника, а также кукурузы, она и составляла основу рациона питания бедного населения и рабов. Касательно индейцев: исторически зафиксирован факт ритуального людоедства, поедания мяса людей, убитых при жертвоприношениях; видимо, так индейцы пытались восполнить недостаток витамина В3 в своем рационе. Впрочем, такое мясо доставалось отнюдь не всем, прежде всего жрецам, а большинство населения довольствовалось кукурузой. Неудивительно, что выносливые и умные испанские конкистадоры, потреблявшие много мяса, легко справились с ними.

Поедание мяса, похоже, обеспечило и саму промышленную революцию. Оказывается, в Англии начиная с XIII века было самое высокое в Европе потребление мяса. По мнению Уильямса и Хилл, благодаря этому концентрация умных людей здесь была тоже самой высокой. Понятно, что в соответствии с гипотезой Менделеева о полезности сгущения людей, это количество переросло в качество и общество оказалось восприимчиво к техническим новинкам, не считало их никчемными курьезами или барскими причудами.


Получает объяснение и смысл семинедельного отказа от мяса и молока во время Великого поста. За это время организм станет испытывать недостаток витамина В3, соответственно иммунологическая толерантность усилится и зачатие ребенка упростится, причем его утробное развитие придется на самое благоприятное время — весну и лето, когда вдосталь свежих продуктов.

Мясо — есть!
Из гипотезы, в частности, следует мысль, что организации, которые оказывают гуманитарную помощь слаборазвитым странам, прежде всего африканским, на самом деле усугубляют их бедственное положение. Ведь основная идея такой помощи — спасти от голода, то есть обеспечить калорийность гуманитарных продуктов. А это как раз — зерновые. Такая помощь ведет к дальнейшему росту и без того чрезмерного населения. Лучше бы в такие страны поставляли мясо или помогали развивать скотоводство.

Идеи Уильямса и Хилл приводят к очень интересному взгляду на одну из важнейших проблем цивилизации — проблему народонаселения. Согласно научным взглядам, так называемая демографическая трансформация, переход от многодетной семьи к малодетной, есть следствие роста уровня жизни самого по себе: родители могут обеспечить его сохранение лишь у малого числа потомков. А выходит, что это побочный результат: по мере роста зажиточности увеличивается доля мяса в рационе, она и снижает плодовитость.

Тогда в зависимости от уровня потребления мяса и, стало быть, витамина В3 складываются три пути развития общества. Малое потребление мяса: рост плодовитости — развитие коллективизма — инфекционные болезни, высокая смертность — низкий интеллект, безграмотность. И все заканчивается снижением численности населения за счет голода или войны. Среднее потребление мяса: рождаемость на уровне воспроизводства населения — развитие индивидуализма — рост грамотности, производительности труда — рост благосостояния. Большое потребление мяса: падение рождаемости — рост нарциссизма, тревожности — гипервитаминоз, метаболический синдром, аутоиммунные заболевания. В этом случае все кончается переходом к искусственному оплодотворению и завозу мигрантов, что и происходит сейчас в зажиточных странах. Очевидно, что человечеству для устойчивости надо бы выбрать второй путь.

Какой же вывод можно сделать из этого? Для решения проблемы перенаселенности планеты надо увеличивать долю животных белков в мировом рационе, довести ее до того уровня, что свойствен развитым странам. Однако у планеты нет такого количества свободных земель и воды. Создание дешевого клеточного мяса с его экономным расходованием ресурсов, очевидно, позволит решить проблему. Более того, при этом не только сократится численность, но и повысится интеллект, улучшится здоровье, то, что в учебниках бизнеса называют человеческим капиталом. Таким образом, выращенное в пробирке мясо оказывается не прожектом странных интеллектуалов, а в прямом смысле слова средством спасения человечества.
С.М. Комаров («ХиЖ», 2021, №8)