Способы мышления. Часть 17

"А из зала мне кричат: «Давай подробности!»
Всё, как есть,
Ну, прямо — всё, как есть!" (Александр Галич.)

«Вот почему философия духа неизбежно заключает в себе элемент традиционный, предполагает приобщение к преданию. Личность не может познавать духовную жизнь в состоянии изоляции и оторванности, не может начинать с себя. Исходная точка зрения Декарта не благоприятная для познания духовной жизни. Признание подлинной реальности духовной жизни прошлого человечества есть необходимая предпосылка философии духовной жизни. Платон для нас не только предмет исследования. Мы живем одной общей жизнью с Платоном, одним духовным опытом, мы встречаемся с ним внутри духовной жизни, в ее глубине. Духовный мир не раскрывается во внешнем природном мире, он раскрывается в человеческом духе, в духовной жизни человека и человечества. И познание его предполагает духовную соборность человечества. Эта духовная соборность совсем чужда психологии и спиритуалистической метафизике. Истинная духовная культура и есть духовная соборность. Биографии святых и гениев, творения религиозных учителей, великих мыслителей, великих художников, памятники духовной жизни человечества имеют несоизмеримо большее значение, чем дедукции отвлеченной мысли. Духовная жизнь была подлинно конкретно явлена в духовном опыте человечества и оставила по себе творения и памятники. Это уже не есть явление природы, это – явление духа. Глубокий смысл церковного предания заключается в раскрытии духовной жизни не во внешней природе и не в отвлеченной мысли, а в духовной соборности.» (Николай Александрович Бердяев, "Философия свободного духа".)





"Царствие не от мира сего."

В начале был Хаос, Хаос заполнял всё. И только Дух был в этом Хаосе. И Хаос Был Духом.

Потом появилось вос-Приятие и Оценка - как запоминание.

Часть Духа стала отличена от Хаоса, но сам Дух по-прежнему находился в Хаосе и был его Сутью.

Первым были восприняты Свет и Тьма и создана их Оценка.

Потом...

Дух создал у себя своё Представление о Мире. И Дух был в этом Представлении один.



"По образу и подобию."

Потом из части себя Дух создал Субъект. Эта часть была точно такая же как сам Дух.

Два Духа не может быть - это будет один и тот же Дух.

Отделённой части Дух дал фильтр от Хаоса - Душу.

Пока не появилась Логика, у "Субъекта" была только Память. Он мог Запоминать, но не Оценивать.

Запоминание без Оценки могло привести у Хаосу.

Оценку дала Душа - она создала Веру. То, что воспринималось на Веру - попадало к Духу.

Остальное могло поддаваться обработке Приобретённым Рефлексом - Опытом.

Большое количество Опыта могло привести к потере конкретного Опыта и общему Хаосу.

Для упорядочивания Опытного материала появилась Логика как Рефлекс для наведения порядка в Памяти.



"Да будет на то Воля."

Логика убила Приобретённые Рефлексы Опыта. Неминуем Хаос в по-Ведении "Субъекта".

Надо...

"Надо что-то делать".

"Надо" объ-Явило себя Волей.

Воля за-Явила: "Могу всё", - и "Субъект" съел Яблоко.

"Могу всё" - это прямой путь к Хаосу.

Тогда - "Что?"

Дух дал Своё Представление о мире. Другого не было, не из чего было Выбирать.



Грех.

Грех не личное, хотя призывает не грешить Субъекта. Грех даёт направление для Общности.

Дух не знает: как надо. Он соз-Даёт несколько вариантов идей для Общностей.

В каждом варианте создаются свои Духовные ограничения, именуемые Грехом. Ограничения могут добавляться в Грехи или переставать быть ими.

Какая Общность выживет не имеет значения. Выжившая сохранит Дух.

Общность, для которой наступает "конец истории", может оставить после себя культурное наследие, которое может быть принято выжившими Общностями. Дух Общностей, достигших "конца истории", может передаваться другим Общностям в изменённом виде - как "культурное наследие".

То же самое относится и к отдельным Сущностям Общности, которые, не дав после себя наследства, оставляют культурное наследие для Общности.

Наследие попадает либо в область Память-Логики - Историческое Наследие, либо в область Духа - Духовный Опыт, либо подвергается Забвению. То, что сохраняется позволяет обогащать культуру Общности и отодвигать "конец истории" Общности.



Храм.

Закрепление духовных традиций в культуре Общности.

Переход Общности от племени к народу.

Образование Субъекта как духовной Сущности.

Начальная грамотность. (Антон Павлович Чехов, рассказ "Ванька".)


«Грехопадение не могло совершиться в природном мире, потому что сам природный мир есть результат грехопадения. Грехопадение есть событие мира духовного. В этом смысле оно предмирно, оно совершалось до времени и породило наше дурное время. Лишь интеллектуализм предполагает существование реальностей вне духа, внешних для духа. Но интеллектуализм есть ложная теория познания.
...
Человек есть смешанное бытие – духовное, сверхприродное и душевно-телесное, природное. Человек есть точка пересечения двух миров, место их встречи, он принадлежит двум порядкам. В этом бесконечная сложность и трудность человеческой жизни. Есть человек духовный, и есть человек природный. Один и тот же человек и духовный и природный человек. Духовный мир раскрывается в душевном, природном человеке, как особенная его качественность. Но природный человек не исчезает. Поэтому качественность духовной жизни не дана в чистом виде в человеке. И не дано человеку легко возвыситься над природным бытием и отказаться от него... Человек не только духовное существо, но также душевное и телесное существо, и он должен работать над просветлением и одухотворением не только собственной души и тела, но также души и тела всего мира. Духовное не должно уходить от душевного и телесного, оно должно просветлять и одухотворять его.
...
Природный порядок не есть вечный и неизменный порядок, он – лишь момент, символизирующий жизнь духа. И потому из глубины духа могут явиться силы, преображающие его и освобождающие от порабощающей власти.
...
Мифология образовывалась на заре человеческого сознания, когда дух был погружен в природу, когда природный мир не был еще таким затверделым и границы двух миров не были ясно намечены. Человек жил в дремотном сознании, и трезвый день сознания еще не наступил. Наш язык, наши идеи носят печать этого первичного мифологического сознания. Существо человека было еще погружено в бессознательное и подсознательное, и мифотворческий процесс проистекал из его недр. Разграничение духа и природы есть плод более позднего развития.
...
Тяжесть, непросветленность мира не есть объективно-предметная реальность, а лишь знаки чего-то совершающегося в глубине. Все, что совершается вовне, в объективном, предметном, природном мире, совершается и внутри, в глубине духовной жизни, совершается и со мной, как существом духовным, и потому не есть невыносимо чуждое мне инобытие. Весь природный и исторический мир вбирается внутрь, в глубину духа, и там получает иной смысл и иное значение. Все внешнее есть лишь знак внутреннего. Весь мировой и исторический процесс есть лишь символическое отображение вовне внутреннего события моего духа, события, со мной происшедшего, не субъективно-душевного события, а духовного события, события духовного мира, в котором нет раздельности и внеположности меня и всего бытия... Память и есть таинственно раскрывающаяся внутренняя связь истории моего духа с историей мира. История мира есть лишь символика первоначальной истории моего духа.
...
В основе феномена веры лежит поворот, обращение первичной воли, воли, заложенной в первожизни духа, в иную сторону, к иному миру, т.е. необычайное расширение объема опыта. Первичная воля всегда избирает и отметает, избирает один мир и отметает другие миры, делает перестановки в объеме опыта. В основе веры лежит первичная духовная воля, а не воля душевная. Это событие лежит в духовной, а не в душевной жизни. Определяется направленность сознания и объем опыта не в психической сфере, а в сфере духовной. Вера обращена не к той действительности, которая есть уже результат затвердения и закрепления опыта, опыта обыденного и бесконечно повторяющегося. Вера не есть принуждение и насилие со стороны действительности, раскрывшейся и для веры привычной. Вера, согласно вечному определению Апостола Павла, есть обличение вещей невидимых, внешне нас ничем не принуждающих себя признать. Вера всегда обращена к миру таинственному, скрытому, сокровенному. Знание же действительности, раскрывающееся средне-нормальному сознанию, есть обличение вещей видимых. Окружающий меня «эмпирический» мир нудит меня признать себя, он принудительно входит в меня, и я не могу уклониться от его признания. Мир видимых вещей, обличаемых в обыденном опыте, познаваемых в опыте научном, не оставляет мне свободы выбора. Выбор был сделан раньше. И в принудительности моего восприятия и моего познания видимых вещей я несу последствия этого раньше сделанного выбора. Вера есть акт свободы духа...» (Николай Александрович Бердяев, "Философия свободного духа".)