ВСУ-ки о Бахмуте

Сергей, старший лейтенант, ТРо ВСУ: "Бахмут для моего подразделения стал финальной точкой, за пару недель боев от роты осталось меньше взвода. Это был ад. Командировка туда формально обставлялась как дело добровольное: в январе наш батальон ТРо построили и сказали, что нужно сформировать сводную роту из добровольцев. Но желающих ехать туда было мало, вышли всего около десятка человек. Поэтому начальство просто составило списки и на построении огласили. Подготовки никакой не было, выдали б/к, оружие, сухпай, погрузились в транспорт, в том числе и в личные машины. И на манер цыганского табора выдвинулись в Бахмут. Нас прикомандировали к бригаде ВСУ, которая там держала позиции, разделили роту на четыре части. Потом раскидали на разные направления, приказали добираться до позиций в городе самостоятельно. Когда подъезжали, видели, как отходят оттуда наши. Дороги уже полностью простреливались, поэтому еще в пути, даже не заехав на позиции, у нас уже начались потери: один двухсотый, четыре трехсотых, раненых. Моя часть роты держала оборону в полузатопленных подвалах в частном секторе, круглосуточно прилетало. Постоянно приходилось менять позиции. Пробыли там неделю, за это время удалось поспать всего несколько часов. Только за трое первых суток в моем взводе половина были ранены, пятерых хлопцев завалило в подвале, всего один выжил. Когда от моих ребят осталась всего одна треть личного состава, нам дали команду на отход. Когда выбрались, подвели итоги: из 70 человек остались целыми всего 23".

Станислав, старший солдат, мобилизованный в ВСУ: "В феврале наш батальон перебросили в Бахмут. Воевал там две недели, был ранен в ногу осколком. До этого воевал в полевых условиях, там проще: чем глубже выкопал окоп, тем больше шансов остаться живым. В Бахмуте уже на вторые сутки поняли, что остались без еды и воды – приходилось собирать воду в кастрюли из разорванных труб в заброшках. Большинство офицеров остались в тылу, командовали по рации, непосредственно на месте руководили сержанты. Информации, где кто находится и где сидят враги, было ноль, никто ничего не знал. Подходишь к дому, никто знает, кто там сейчас, россияне или наши. Ситуация менялась ежечасно. Там не было ни одного места, где хотя бы на минуту будешь уверен, что в безопасности. На вторые сутки моему корешу оторвало взрывом ноги по колено, руку – кисть руки, тоже почти оторвало – на сухожилии висела. Эвакуировать не успели, умер через полчаса, хотя жгуты наложили. Такие вещи сильно бьют по психике: одно дело в тылу смотреть видео боев, другое, когда сидишь по пояс в воде в какой-то яме, а рядом орет от боли твой друг. Многие из наших пацанов морально ломались уже в первые дни в Бахмуте. Поэтому много "пятисотых" было – пацаны под любыми предлогами начинали косить. Типа заболел, сломал, подвернул, растянул ногу, получил контузию - старались свалить из этого жуткого места. Но почти всех возвращали обратно".

Константин, старший лейтенант, ВСУ: "Просидел в Бахмуте почти месяц с перерывом в неделю на ротацию, командовал подразделением огневой поддержки. Смысла обороны Бахмута для нас, которые там держали позиции, не было уже после февраля-марта, когда противник с разных направлений зашел в город. В Бахмуте воевали сводные подразделения, понадерганные из разных подразделений и родов войск. Естественно, ни о каком боевом слаживании речи не было. Не было четкой информации о текущей ситуации. Начальство отдавало абсурдные приказы: мол, атакуйте такой-то объект, через три часа доложите обстановку. В итоге у нас были огромные потери".

Сергей, парамедик ВСУ: "В Бахмуте проработал почти два месяца. За это время наша группа потеряла две машины, а также трех ребят ранеными. Мы вывезли оттуда около трехсот раненых бойцов, работали сутками, иногда полы в бусах не успевали отмывать от крови. Вывозили "трехсотых" из Бахмута в очень сложных условиях, под сквозным обстрелом, из Бахмута вела настоящая дорога смерти. Машины мы потеряли как раз во время эвакуации раненых. В логистике военной медицины в Украине есть большие проблемы. Не хватает профессиональных парамедиков, которые могли бы грамотно оказывать первую помощь на нуле, солдаты плохо обучены азам первой помощи, не хватает обезболивающих и основных, базовых медикаментов в аптечках солдат. В результате многих, кого можно было спасти, мы не довозим живыми даже до полевых лазаретов в третьей линии".