ЛИЧНАЯ ГВАРДИЯ ЯКОВА СВЕРДЛОВА или Автобоевой отряд

ЛИЧНАЯ ГВАРДИЯ ЯКОВА СВЕРДЛОВА
21 февраля 1918 года Совнарком принял подготовленный В.И. Лениным исторический декрет-воззвание «Социалистическое отечество в опасности!». Этот акт положил начало созданию регулярной Красной Армии – для защиты от врага внешнего.

 
В феврале 1918 года германские войска развернули активные наступательные действия по всему фронту. Главный их удар был нацелен на «колыбель революции» – красный Питер. В сложной обстановке, создавшей угрозу существованию советской власти, вождь мирового пролетариата страстно призывал всех рабочих и крестьян «защищать каждую позицию до последней капли крови», чтобы не дать германским генералам «установить свой «порядок» в Петрограде и Киеве».
Но был еще враг внутренний – та часть народа, и немалая, которую большевики окрестили коротким, как выстрел, словом «контра», противники и враги рабоче-крестьянского правительства, безопасность которого пытался обеспечить тов. Свердлов.
Базой формирования отряда спецназначения стал автоотдел и гараж, которые обслуживали первых лиц «высшего законодательного, распорядительного и контролирующего органа советской власти» – Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. Первоначально численность подразделения была небольшой – до трех десятков бойцов. Однако вооружены они были по тем временам неплохо: два броневика «остин», четыре грузовика «фиат» с установленными в кузовах на специальной вертушке спаренными пулеметами «максим», несколько легковых автомобилей и мотоциклов с ручными пулеметами.
 

У Большого театра на охране 5-го Всероссийского съезда Советов. Июль 1918 г.

Не менее воинственным был и внешний вид служивых автоотряда – щеголяли кто в кожанке, кто в кавалерийских сапогах, а кто в офицерском френче, перепоясанные ремнями и увешанные маузерами, револьверами и гранатами.
 
Начальником отряда был назначен Юлиан Конопко, поляк по национальности и авантюрист по духу, протеже самого Свердлова. Будучи рядовым шофером 1-й запасной автороты Петроградского гарнизона, он первым в канун октябрьского переворота пригнал свой броневик к воротам Смольного института для охраны «штаба революции». На редких кадрах старой кинохроники запечатлена именно его бронемашина, ощетинившаяся стволами пулеметов. Своим поступком Конопко снискал особое доверие у руководителей восстания и предопределил свою дальнейшую судьбу. «В Смольном я был зачислен в красногвардейский отряд, – писал в автобиографии герой революции, – одновременно был личным шофером у председателя ВЦИК т. Свердлова».
К слову сказать, в биографии персонального водителя главы «красного парламента» немало темных пятен и хронологических нестыковок. Родился Юлиан Владиславович в 1888 году в Лодзи, в бедной многодетной семье. Отец был бондарем, мать – прачкой. С малолетства познал, как трудно заработать собственную копейку, чтобы прокормиться. Перебрал немало профессий, но ни на одной так и не смог остановиться: «Я с 11-летнего возраста начал работать, сначала разносчиком газет, потом учеником каменщика, кузнеца, столяра».
Юлиана увлекла революционная борьба, в которой можно проявить себя, как-то выделиться из серой массы. В 1905 году он принимает активное участие в беспорядках в Домбровском уезде в Польше. После чего скрывается от полиции в Австрии, затем в Германии. Чем он там занимался, одному Богу известно. Но в 1909 году его вдруг задерживают при нелегальном переходе российской границы. Однако вместо тюрьмы он почему-то попадает на военную службу

Политэмигранта и нарушителя границы зачисляют рядовым в 22-й саперный батальон. Тут у Конопко неожиданно проявляются музыкальные способности – до начала 1914 года он служит в военном оркестре. Затем его вроде бы увольняют в запас, и, согласно автобиографии, он становится проводником международных вагонов. Кто посодействовал его устройству на престижную и в те времена работу, остается только догадываться. Скорее всего, Конопко внедрили по заданию подпольных организаций. Быть может, пользуясь своим служебным положением, он нелегально провозил через границу подрывную литературу, выполнял какие-то поручения подпольщиков? Но вернемся к документам.
С началом империалистической войны Конопко вновь призывают в армию. Однако ему удивительно легко удается избежать отправки на фронт, так же как некогда уберечься от тюремного застенка. На сей раз Конопко служит шофером 1-й запасной автомобильной роты, где и встречает революционный 17-й год.
 

Боевая машина «свердловцев»

В то время как доблестная русская армия мерзла в окопах, в Питере скопился 150-тысячный гарнизон из запасных солдат и тех, кто правдами и неправдами добился отсрочки от направления на фронт. Среди последних Юлиан Конопко – шофер с задатками музыканта и авантюриста.
 
Опасения большевистских лидеров за собственную жизнь не были безосновательными. Вопреки идеологическим утверждениям о единстве партии и народа, не всем новоявленные власти пришлись по душе. Острая борьба происходила даже внутри «сплоченных рядов» революционеров. Об этом свидетельствуют некогда строго засекреченные архивные документы. Вот один из них – протокол заседания президиума ВЧК от 21 марта 1918 года. Третьим пунктом чекистское руководство рассматривало вопрос: «О покушении матросов на жизнь Свердлова». Оказывается, группа революционных моряков-балтийцев под командованием Дыбенко пыталась убить друга и соратника самого Ленина!
Инициалы главаря расшалившихся братишек-клешников в протоколе не указаны. Но, без сомнения, это был тот самый Павел Дыбенко, легендарный председатель Центробалта, советский военачальник, командарм 2-го ранга и… страстный герой-любовник, закрутивший «красный роман» с Александрой Коллонтай – «деятельницей международного женского движения, политработником и дипломатом».
Дело в том, что 16 марта Дыбенко был взят под стражу в Москве за пьянство моряков его отряда на фронте и отказ участвовать в общем контрнаступлении под Нарвой. Видимо, морячки, пытаясь противодействовать аресту своего лихого командира, пригрозили расправиться со Свердловым. Но, несмотря на всю серьезность обвинений, обсуждение на президиуме ВЧК заняло всего несколько минут и уложилось в несколько протокольных строк. «Железный» Феликс, возмущенный бесчинствами балтийцев, предложил «широко опубликовать об аресте Дыбенко, а тех, кто пытается освободить его до суда, считать врагами и изменниками народа». Дискуссия «о покушении» завершилась постановлением: «разоружить матросов». Вскоре Дыбенко освободили – за него вступился сам Ленин. Позже суд все же состоялся, но за недоказанностью обвинений Дыбенко вновь освободили.
Шла жесткая борьба за власть. Даже между соратниками и единомышленниками, неистово жаждущими сделать всех без исключения счастливыми. А потому скучать без работы бойцам отряда с особым статусом не приходилось. О том, чем они занимались с первых дней, вспоминал заместитель командира отряда А. Соколовский: «Бронеотрядовцы сразу же начали боевую работу. Охраняли членов ВЦИК и лично Я.М. Свердлова, сопровождали их в поездках по Питеру и за его пределами, помогали первым чекистам бороться с контрреволюцией, спекулянтами и саботажниками. Круглые сутки два «фиата» находились в боевой готовности: один у главного подъезда Смольного, другой в гараже».
Первым серьезным заданием стало обеспечение безопасности переезда советского правительства из Петрограда в Москву в марте 1918 года. Это особо важное мероприятие проводилось как настоящая чекистская спецоперация с соблюдением строжайшей секретности. Были выделены два бывших царских поезда с великолепно оборудованными вагонами. Их подогнали ночью к тихой и безлюдной железнодорожной платформе «Цветочная». Туда же были тайно доставлены охраняемые броневиками отряда ВЦИК члены рабоче-крестьянского правительства и перевезено все имущество. С погашенными огнями поезда медленно покинули место погрузки и под усиленной охраной чекистов и бойцов автоотряда направились в первопрестольную.
 

Ю.В. Конопко

Но, несмотря на тщательную подготовку, неприятностей избежать не удалось. На станции Малая Вишера «поезд № 4001» – так были закодированы правительственные составы – попытались задержать вооруженные солдаты, дезертировавшие с фронта. Бойцы автоотряда и латышские стрелки действовали решительно. Они окружили эшелон с фронтовиками-анархистами и, выставив пулеметы, потребовали сдать оружие. Обескураженные дезертиры, так и не поняв, кого они хотели задержать, выбросили из вагонов винтовки и боеприпасы. Больше в пути ничего подобного не происходило. Литерные поезда прибыли в Москву.
 
В новой столице Советской Республики боевой автоотряд разместился на территории Кремля и вместе с личной охраной вождя мировой революции, латышскими стрелками и кремлевскими курсантами приступил к охране членов ВЦИК и СНК. Наряду с выполнением своих основных обязанностей бойцы по поручению Дзержинского участвовали в операциях по обезвреживанию анархистских и контрреволюционных организаций, поимке бандитов и налетчиков, выполняли другие задания ВЧК.
Нешуточным испытанием на политическую зрелость и боевую готовность явился для автоотрядовцев мятеж левых эсеров. 4 июля 1918 года в Москве в условиях острой политической борьбы открылся 5-й Всероссийский съезд Советов рабочих, крестьянских, красноармейских и казачьих депутатов. У здания Большого театра, в котором он проходил, отряд по заданию Свердлова выставил достаточно солидную охрану – броневики и боевые машины с пулеметами. Это оказалось не лишним. Во время работы съезда левые эсеры, недовольные его пробольшевистскими решениями, подняли вооруженный мятеж. Активное участие в подавлении выступления приняли автоотрядовцы, проявляя твердость и непримиримость по отношению к врагам революции, которые еще вчера были соратниками по борьбе.
Но пожар гражданской войны разгорался, то тут, то там вспыхивали контрреволюционные мятежи. Приходилось увеличивать и численность «личной гвардии» председателя ВЦИК, усиливать ее вооружение, совершенствовать в военном отношении, детализировать служебно-боевые задачи. Численность отряда приближалась к полусотне. Причем большинство личного состава составляли так называемые интернационалисты – бывшие военнопленные, выходцы из Венгрии, Германии, Австрии. Под знаменем «борьбы за всемирную революцию» в отряде сплотились искатели приключений – Иоган Буш, Карл Янсон, Уно Розенштейн, Януш Урбан, Франц Сентнер и еще десятка два бойцов, с трудом говорящих по-русски, что абсолютно не мешало им беспрекословно выполнять любые приказы. Свердлов хорошо понимал, что «инородцы», не имеющие своих корней в России, будут более решительно бороться со всяческой внутрироссийской «контрой».
Интересен факт: в списках автоотряда числился С.К. Гиль – личный шофер В.И. Ленина. Он оставил любопытные воспоминания. «Жизнь Владимира Ильича, – спустя годы писал Гиль, – по нескольку раз в день подвергалась смертельной опасности. Эта опасность усугублялась еще тем, что Владимир Ильич категорически отказывался от какой бы то ни было охраны. При себе он никогда не носил оружия (если не считать крохотного браунинга, из которого ни разу не стрелял) и просил меня также не вооружаться. Однажды, увидев у меня на поясе наган в кобуре, он ласково, но достаточно решительно сказал: «К чему вам эта штука, товарищ Гиль? Уберите-ка ее подальше!» Однако револьвер я продолжал носить при себе, хотя тщательно скрывал это от Владимира Ильича».
Как известно, пренебрежительное отношение вождя к собственной безопасности обернулось для него бедой…
 

Ю.Я. Марцинк

Вместе с тем хоть отряд и имел военную организацию, но статус армейского формирования у него как бы отсутствовал. Эта оплошность была исправлена московским окружным комиссаром по военным делам А.И. Мураловым, взявшим на себя функции законодателя. В сентябре 1918 года своим приказом он утвердил новые штаты и положение Автобоевого отряда ВЦИК. На военном уровне вновь был подтвержден прежний статус этой боевой единицы – находиться «в полном распоряжении и исключительном подчинении ВЦИК». По-военному кратко была сформулирована главная задача подразделения: «Автомобильный отряд ВЦИК – есть автотранспортная организация, обслуживающая своими силами и средствами Всероссийский Исполнительный Комитет и все его органы в области транспорта и передвижения, как легкового, так и грузового, и несущая службу связи при ЦИКе»

 
На первый взгляд вроде бы структура не военная, и об охранных функциях ни слова. Однако в конце документа подчеркивалось, что «каждый член отряда находится на положении красноармейца и подчиняется правилам, обязательным для солдата Красной Армии». Из этого следовало, что в правительственном автомобильном подразделении существовала жесткая военная дисциплина и субординация. Бойцы отряда гордились своим высоким рангом: они хоть и находились на положении красноармейцев, однако никто из комсостава столичного гарнизона не решался делать им замечания или отдавать какие-либо распоряжения. С «личной гвардией» председателя ВЦИК старались не связываться.
Охранные же функции отряда были расширены и конкретизированы специальным положением. Их можно сравнить разве что с обязанностями нынешних спецслужб, обеспечивающих безопасность глав государств. Основная – «содействие и помощь техническими средствами (боевыми машинами) в деле охраны Кремля (зданий ВЦИК и Совнаркома)». Четко расписывалась организация боевой службы: два грузовика и три легковых авто с пулеметами «в полной исправности и снаряжении, готовые каждую секунду к выезду», с дежурными экипажами водителей и пулеметчиков стояли в гараже. Еще две легковушки с ручными пулеметами и один броневик поступали в распоряжение коменданта Кремля и несли суточные дежурства «на случай экстренного выезда». Остальная техника задействовалась в повседневной работе ВЦИК. Так что советское правительство могло спокойно трудиться над грандиозными планами построения самого справедливого в мире общества не только под защитой высоких кремлевских стен, но и под надежным прикрытием брони и пулеметов.
16 марта 1919 года скоропостижно скончался председатель ВЦИК Я.М. Свердлов. По официальной версии, он умер от «испанки» – особой разновидности вирусного гриппа. Бойцы отряда, в названии которого слово «боевой» поменялось на «броневой», тяжело переживали утрату. По их единодушной просьбе президиум ВЦИК присвоил автобронеотряду имя пламенного революционера Якова Свердлова.