Рассказ пограничника Николая Рябухина

Николай Рябухин. рассказ.




Начало начал.

С принятием Присяги отношение и спрос, как со стороны сержантов, так и офицеров, стали ещё строже и жёстче. Ни каких послаблений, ни в чём и ни где.



Январь 1976г.2-й месяц службы. 1-е фото во время службы..


Появился новый вид наряда – караул. Часовой по охране складов, в том числе и склада АТВ, выставлялся без патронов, с пустым магазином, но ритуал заряжания оружия проводился в обязательном порядке.

В общем-то, такое положение дел, у нас курсантов вызывало недоумение. Склады на восточном краю территории школы, как раз у забора из колючки и более ничего. Далее степь, участок погранзаставы Чаганак и до Государственной границы всего 4 км. На наш недоумённый вопрос о том, почему часовой вооружён АКМ-ом, с примкнутым к нему штык-ножом и пустым магазином, получили ответ – часовому из числа курсантов, в связи с ещё неполноценной боевой подготовкой, патроны при несении службы на посту не положены. Потому и принято такое решение во избежание, каких либо нежелательных, а тем более серьёзных, последствий от возможного неправомерного использования или применения оружия. Довод курсантов о том, что бойцы нашего призыва, уже прошедшие учебный пункт и несущие службу на заставах, в наряды ходят с заряженным оружием, не имел ни какого значения. Вот так вот – из всего состава караула был вооружён пистолетом Макарова, с двумя снаряжёнными магазинами, только дежурный по школе из числа офицеров, а караульные бодрствующей и отдыхающей смены, помдеж, из числа сержантов, и внутренние наряды на каждом этаже штык-ножами.

Уже через два-два с половиной месяца обучения сержантская школа, в принципе, становилась довольно приличной боевой единицей. Не говоря о четырёх - пяти месяцах занятий. Боевая подготовка и умение курсантов была значительно выше солдат, прошедших учебный пункт. Таких бойцов было не менее 160 человек, без учета личного состава хозвзвода и КРТП. На складе артехвооружения хранилось резервное оружие по нормам численного состава школы, как минимум, а это – АКМ-ы, пулемёты РПК и ПКС, РПГ-7, СПГ-9, АГС «Пламя», боеприпасы к ним, РГД-5, Ф-1 соответственно нормам на случай ЧС, 300 противопехотных мин, и запас патронов всех видов и назначений не только для полноценного проведения учебных стрельб.
Весьма странное решение охранять такое имущество с таким вооружением часового. Фактически такое положение дел передавалось из одного набора в школу в другой.

С момента приезда в школу СС и до середины января назначался только во внутренний наряд по этажу, возглавляемый курсовым сержантом, да раз в столовую. Причём показалось, что «на тумбочку» назначался как-то довольно часто, в числе ещё двух курсантов УПЗ. Понимание этого пришло, тогда, когда в конце первой декады января при объявлении в очередной внутренний наряд был назначен его старшим, вместо курсового сержанта, первым из числа курсантов. По какому принципу мы были выбраны на эту роль по сегодняшнюю пору неведомо. Объяснялось это тем, что так вырабатываются навыки, умения и командный голос будущего сержанта. Своего рода учебная практика. С этого момента и до выпуска, этот наряд и только в этом статусе стал моим единственным местом несения службы и откровенно надоел до «чёртиков». Таких «счастливчиков» с нашей УПЗ и у соседей по этажу, 3-й УПЗ, всего набралось ещё пятеро, кроме меня, то есть по три с каждой УПЗ Вот так по очереди, каждые пятые сутки мы назначались старшими во внутренний наряд.

Сложность этого положения в том, что не приходится отдавать команды в этой ситуации, а больше просить, объяснять и убеждать при отдаче своих приказаний и требований. Конечно по разному бывало. Были случаи и демонстративного невыполнения указаний и приказаний от отдельных членов наряда. А так всё тоже самое, естественно приходится в равной пропорции выполнять работы со всеми. Только ответственности несоизмеримо больше, так как всё возложено на старшего, с него и спрос, за подчинённых из состава наряда, выполнение распорядка дня, чистоту и порядок на вверенной под охрану территории.

После Нового года установилась довольно холодная погода. На улице температура опустилась за -20. Да, как правило, ещё и ветерок небольшой. Из казарменного помещения выдуло остатки последнего тепла. В среднем температура в помещении держалась в пределах +10, +12 градусов. Нередко опускаясь до +8. А вот когда температура доходила, перед отбоем до +7 и ниже, нам разрешалось укрываться во время сна шинелью и бушлатом поверх одеяла. Это был просто праздник тела какой-то. Таких ночей набралось за зиму с десяток. Рекорд температуры перед отбоем составил +5 градусов по Цельсию.

Теоретические занятия закончились, и теперь обучение премудростям военной службы стали практическими, и переместилось в поле. Естественно огневая подготовка на стрельбище. Но до него надо добраться, а это примерно 3500 метров. В основном добирались туда «пеши по машинному» напрямую, по степи. Бегом, с самой, что только возможно повышенной скоростью, по пути отрабатывая такие команды как, «вспышка справа», естественно и «слева», ну а уж команда «газы» вскоре стала одной из «любимых». Возвращение домой так же, бегом, но чередовалось с выходом на шоссе, у шлагбаума, которое идёт к школе через Бахты, и довольно часто, при выходе на асфальт, с полкилометра, а может и по более, строевого шага. Проходя по селу, по желанию или от настроения, ведущего подразделение, сержанта, чаше старшины, иногда пели строевую песню, а то и две, перед заходом в ворота на территорию МШСС. Учитывая, что при выдвижении приходится выполнять разные команды, путь в 3.5 км превращался во все пять, которые преодолевались не более чем за 30 мин., выделенных на выдвижение к месту проведения занятий.

В любом коллективе есть менее подготовленные физически люди, которым с большим трудом даётся определённый вид нагрузок, в том числе бег. На нашей УПЗ таких было около пяти человек. Иногда при выдвижении на ПУЦ бегом, но конечно в основном при возвращении домой, и довольно часто, раз в неделю точно, после полевых занятий, приходилось «подбирать раненых». Это когда двое «здоровых» хватают за ремень, один справа, другой слева, совершенно не могущего передвигать ногами человека. Таким образом, тащат, поддерживая в вертикальном положении, действительно уже почти не стоящего на ногах бойца, в том темпе, который задал сержант. В паре с Никитиным, мы весь период обучения в школе СС были одним из таких тягачей. Наблюдения показали, что простой, не тренированный человек, с обычной физической подготовкой с массой тела, примерно, от 80 кг и выше трудно переносит беговые и другие нагрузки (отжимание, подтягивание и т.д.). Такому необходимо больше времени для тренировок, чтобы начать выполнять нормативы.

В этом отношении мне было очень легко. В Армию призвался с бараньим весом 60 кг при росте 174 см. При этом прилично тренированным, занятия волейболом 6 лет, лыжи – 5 лет, конечно летом постоянно футбол. Кроме этого покос-сенокос, и другая круглогодичная работа в деревенском доме, осенью – охота, с прохождением 20-25 км по 3-4 раза в неделю как минимум. Так, что бежать мог много и долго, без перекуров и остановок, как говорят: «Отсюда и до обеда». А мой напарник по тасканию «кулей», Никитин, почти точная моя телесная копия (в шеренге 1-го отделения, я был 10-м по счёту, а он 11-м, последним, иногда мы с ним менялись местами в строю), и вовсе был профессиональным футболистом, успевшим поиграть в основном составе команды второй лиги «Химик» Новомосковск Чемпионата СССР. Так что и для него бег, да и другие физические нагрузки и упражнения если и были в тягость, то самую малость.

Поэтому выезд на ПУЦ и возвращение обратно на шишиге были для нас великим событием, и воспринималось нами как дар Богов.

Через пару месяцев, видимо из-за акклиматизации, у многих из личного состава стали появляться фурункулы. У каждого в разной степени и в разных местах. У кого два-три за всё время, у кого до четырёх-пяти одновременно. Одному из нас, моему земляку из Кольцово Золотарёву, не повезло особенно. Одновременно высыпало штук до 15 и более, по всему телу, особенно на спине, и так на протяжении месяцев двух, до наступления тёплой весенней погоды. Но парень он был терпеливый, стойкий и весьма жизнерадостный. В санчасть обращаться отказался наотрез. Всё перенёс, несмотря на внушительные боли и неудобства. Некоторое время, на территории школы, в казарме особенно, ему разрешили ходить в кедах, так как икры обеих ног были усыпаны этими нарывами.

Ещё одного, Терещенко эти чирьи достали тоже здорово. У него их было хоть и немного, по сравнению с Золотарёвым, да только они выскакивали по одному два на шее, что тоже доставляла крайние неудобства, поэтому ходил всё время забинтованным.



Упитан, стал краше! Спасибо сержантам и КАШЕ!!! С Терешенко. Апрель 1976г. МШСС.

Кровавые мозоли и раны, которых не избежал ни кто, в большей степени появлявшиеся на ногах, заживали с трудом и не являлись уважительной причиной для освобождения от любого вида занятий и тренировок. Скорее наоборот – ни какого снисхождения. К концу обучения всё уже натёрлось и стёрлось по несколько раз, так что натираться больше было нечему. Голеностоп превратился в орган с бронированной кожей, способной выдержать любые нагрузки, а поэтому стало легко и беззаботно.



Подписывайтесь на мой канал ДЗЕН