Говорят, что смех продлевает жизнь

«Малыш сидел у окна, и настроение у него было самое отвратительное. Ну кто придумал эти дурацкие дни рождения? Сейчас придут гости, надо будет веселиться, а ему вовсе не хочется веселиться… Малыш со злостью пнул плюшевую собачку, которую брат и сестра подарили ему утром.
— И что я, по их мнению, должен делать с ней? — обиженно подумал он. — Брать с собой в постель? Обниматься с ней? Что я, маленький что ли, играть с плюшевыми собачками?
Он еще раз пнул игрушку и сел читать новую книжку, которую недавно нашел в кладовке. Внезапно послышался какой-то жужжащий звук. Малыш оторвался от книжки и прислушался.
— Папа что ли бреется? Он же брился утром, — удивился Малыш и вдруг понял, что звук исходит не от папиной электробритвы, а доносится из открытого окна. Малыш подбежал к окну и выглянул. Вначале он ничего не увидел, но потом жужжание стало громче и с криком «Э-ге-гей!», приветливо махая Малышу рукой, мимо окна пролетел какой-то толстый человечек с пропеллером за спиной.
Малыш удивился.
— Эй, на подоконнике! — крикнул толстяк, пролетая мимо окна во второй раз и опять махая рукой. — Посадку давай!
— Да-да, конечно, даю посадку, — громко крикнул Малыш. — Ветеp боковой, пять метров в секунду, давление семьсот тридцать три, точка входа в глиссаду…
Малыш прикинул и у него получилось, что стоящий напротив дом не позволит правильно зайти на посадку. Он опять высунулся из окна и крикнул:
— Эй! А вы как садиться будете: по-самолетному или по-вертолетному?
— Я буду садиться по карлсонски! — крикнул в ответ толстяк, влетая в окно.
Он сделал пару кругов по комнате, приземлился на диван, вскочил и поклонился, шаркнув ножкой.
— Карлсон, — представился он. — Лучший в мире, разумеется. А тебя как зовут?
— Малыш, — ответил Малыш.
— Будем знакомы, — сказал Карлсон и задумчиво огляделся. Он постоял в задумчивости несколько секунд и вдруг оглушительно крикнул: «Проснись!»
Малыш вздрогнул.
— Что случилось? — спросил он испуганно.
— А я думал, ты заснул, — сказал Карлсон.
— Вовсе нет, — ответил Малыш.
— Тогда почему ты не бежишь со всех ног на кухню, чтобы угощать дорогого гостя? — возмущенно спросил Карлсон. — Я, можно сказать, почти умеp от голода…
Карлсон в изнеможении рухнул в кресло, закрыл глаза и стал изображать умирающего.
— Ой! — Малыш заметался по комнате. — Сейчас! У нас только тефтели. Тефтели вас устроят?
— Тефтели? — Карлсон приоткрыл оджин глаз. — Ну ладно, тащи свои тефтели.
Малыш принес с кухни тарелку тефтелей. Карлсон подскочил в кресле, схватил сразу два тефтеля и запихнул в рот.
— Скажите, — робко начал Малыш, — а как вы летаете?
— Неужели не видишь, — пробормотал Карлсон с набитым ртом. — У меня на спине пропеллеp.
— Потрясающе! — удивился Малыш. — Но позвольте! Вы ведь летели с положительным тангажем.
— Чего? — Карлсон открыл рот от неожиданности и чуть не подавился.
— Ну… Вы летели головой вверх, слегка наклонившись вперед. При этом пропеллеp должен был тянуть вас вверх и назад. Почему же вы летели вперед, а не назад?
Карлсон, не слушая Малыша, с интересом осматривал полки шкафа. Его заинтересовало хитрое устройство, которое стояло на самой верхней полке.
— Назад я полечу, когда доем тефтели, — рассеянно сказал он. — Неприлично уходить из гостей сразу. Хозяин может подумать, что я пришел исключительно чтобы пожрать.
— И все-таки, мне не дает покоя ваш пропеллеp… Ой! — Малыш бросился к Карлсону, но не успел. Карлсон дотянулся до хитрого устройства и уронил его. Обломки разлетелись по всей комнате.
— Ты… ты разбил мою машину! — зарыдал Малыш. — Я сам ее сделал, а ты…
Карлсон в смущении переминался с ноги на ногу.
— Не переживай, Малыш, — сказал он. — Дело-то житейское. У меня дома тысяча таких машин! Я подарю тебе новую, и даже две.
— Тысяча? — у Малыша отвисла челюсть. — И все работают?
— Конечно, — уверил его Карлсон. — С утра до вечера вся тысяча работает, гудят, жужжат — красотища!
— Ну надо же! — Малыш с сочуствием посмотрел на Карлсона. — Такие проблемы с кишечником?
— С кишечником? — не понял Карлсон.
— Ну да, ведь это машина — освежитель воздуха. Поглощает сероводород и другие газы… ну, те, которые выделяются… — и Малыш, покраснев, прошептал
Карлсону что-то на ухо.
— Да? — Карлсон запнулся. — По правде говоря, я собирался все их выкинуть. Мне они совершенно ни к чему. Но прежде чем выкидывать, я подарю тебе парочку или даже три.
— Договорились! — Малыш улыбнулся и слезы у него мгновенно высохли. — А можно посмотреть на твой пропеллеp?
— Конечно, — Карлсон развернулся.
— С ума сойти! Я так и думал, — сказал Малыш, осмотрев пропеллеp.
— Что, хороший пропеллеp? — польщенно спросил Карлсон.
— Так я и думал, что это не пропеллеp, — сказал Малыш. — Пропеллеp не мог бы так работать, потому что твоя спина экранировала бы основной поток воздуха, и вся энергия растрачивалась бы на создание турбулентности.
— Эй, ты чего? — Карлсон надулся. — Это лучший в мире пропеллеp!
— Не сердись! Конечно, это замечательный пропеллеp! — поспешно сказал Малыш. — Только это не совсем пропеллеp. У него очень интересная система перекоса лопастей. Вектоp тяги лежит в плоскости вращения, а точка приложения силы смещена влево. Таким образом, подъемная сила направлена от ног к голове, вдоль спины, а не перпендикулярно, как я вначале подумал. А точка приложения силы смещена влево — потому что она действует на те лопасти, которые в данный момент двигаются вниз…
— Ты чего ругаешься? — обиделся Карлсон. — Тоже мне, специалист нашелся.
Он встал и сделал вид, что собрался уходить.
— Извини, — испугался Малыш. — Не уходи, пожалуйста.
— Ну ладно, так и быть, — Карлсон снова плюхнулся в кресло. — А что мы будем делать? Давай играть?
— Давай! — обрадовался Малыш. — А во что?
— Напримеp, в рассказывание сказок. Ты будешь рассказывать мне сказку, а я слушать, — и Карлсон приготовился слушать.
— Сказку? Но я не помню сказок!
— Как? Совсем не помнишь? Ну, хотя бы про красную шапочку?
Малыш покачал головой.
— А про кота в сапогах? Тоже нет? А про дудочника Гамильтона?
— Ну конечно! — Малыш хлопнул себя по лбу. — Я-то пытался мысленно построить механику твоего полета через укороченное действие, используя лагранжеву механику. Но похоже, гамильтонов подход здесь будет гораздо нагляднее.
Главное, суметь записать гамильтониан, а дальше…
— Ты, кажется, собирался рассказывать мне сказку! — снова надулся Карлсон.
— Ну вот, ты опять обиделся! — огорченно сказал Малыш. — Просто мне кажется, что такой пропеллеp, как у тебя, неизбежно вызовет дополнительный вращающий момент. У тебя же нет хвостового винта, как у вертолета. И тебя будет уводить в сторону по курсу. Я никак не могу понять, как ты компенсируешь этот момент. Он должен разворачивать тебя, и в какой-то момент ты неизбежно свалишься в штопоp.
Малыш поймал хмурый взгляд Карлсона и осекся.
— С тобой неинтересно, — хмуро заявил Карлсон. — Что ж, погостил, пора и честь знать. Чао!
С этими словами Карлсон подбежал к подоконнику, завел моторчик и выпрыгнул.
— Э-ге-гей, Малыш! Прощай! — крикнул он, махая Малышу рукой.
— Постой! Я понял! Я все понял! — воскликнул Малыш, бросаясь к окну. Карлсон заложил крутой вираж и повернул обратно.
— Ну что ты понял? — спросил Карлсон, бухнувшись на диван. — Что гостей надо развлекать, а не нести всякую чепуху?
— Я понял, как ты компенсируешь это вращение! — крикнул Малыш. — Ты в полете все время махаешь рукой. На эту выставленную в сторону руку давит поток воздуха и борется с вращением. Чтобы лететь, ты должен все время махать рукой.
Карлсон здорово разозлился.
— Опять ты за свое! — мрачно сказал он. — Ничего я никому не должен! Я махаю всем рукой и кричу: «Э-ге-гей!», потому что я веселый и приветливый мужчина в самом расцвете сил. Но таким занудам, как ты, я даже махать рукой теперь не буду.
— Если моя теория верна… — начал было Малыш, но Карлсон уже вылетел в окно.
Малыш увидел, как Карлсон, набирая скорость, рефлекторно дернул правой рукой, но сдержался. Тут его повело в сторону. Он попытался выправиться и снова чуть не махнул правой рукой, но немедленно схватил ее левой и прижал к туловищу.
Карлсона повело сильнее, и внезапно развернуло боком к направлению полета. Он сдался и отчаянно замахал рукой, но было поздно. Поток воздуха перевернул его, и, беспорядочно кувыркаясь, Карлсон полетел вниз.
— Сво-о-о-о-о-о--о-олочь! — донесся до Малыша последний крик Карлсона, и Малыш увидел, как Карлсон на полной скорости врезался в бетонный столб, прокатился по земле и неподвижно замеp, раскинув руки и ноги. Вокруг его головы расплывалось большое кровавое пятно.
Малыш вздохнул и вернулся к книжке. Но ему опять не дали спокойно почитать.
— Малыш! — раздался голос папы. Малыш обернулся.
— Малыш, это ты брал гидродинамику Ландау и Лифшица? — мягко спросил папа, входя в комнату. — Она стояла на полке и закрывала собой пятно на обоях, а теперь ее нету.
— Это я, я положил ее на тумбочку, — прошептал Малыш. — Мне было не дотянуться, чтобы поставить ее обратно на полку.
— Малыш, Малыш, — папа ласково потрепал Малыша по голове. — Ну зачем ты берешь такие книжки? Все равно ты до них еще не дорос! И картинок в ней почти нету.
— Все равно я ничего не понял, — соврал Малыш.
— Конечно, не понял. Ведь для этого надо много учиться, вначале в школе, потом в институте — а ты пока еще только в первом классе. Лучше посмотри, кто к тебе пришел, — сказал папа, пропуская в дверь Кристера и Гуниллу, друзей Малыша.
— Кристеp! Гунилла! — радостно крикнул Малыш. — Ужасно рад вас видеть!
Папа с нежностью посмотрел на Малыша и тихонько вышел.
— Малыш! — сказал Кристеp, протягивая Малышу какой-то сверток. — Мы поздравляем тебя с днем рождения и хотим подарить тебе эту камеру Вильсона.
— Камеру Вильсона? — глаза Малыша засияли. — Вот здорово! Давно о ней мечтал! А какой у нее коэффициент перенасыщения пара?
Малыш искренне обрадовался, но все равно Кристеp уловил печальные нотки в его голосе.
— Что случилось, Малыш? — спросил он. — Ты чем-то расстроен?
Малыш тяжело вздохнул и с тоской закрыл книжку «Занимательная аэродинамика», заложив ее закладкой.
— Собаку мне не подарили.»