О чём не сказал президент

Итак, под оглушительный гром фанфар и яркое крещендо барабанов президент России Владимир Владимирович Путин дал интервью Карлсону, который записал анонс на крыше. Разговор получился длинным, местами интересным, посвящён он был преимущество историческим фактам и трендам и оставил лично у меня достаточно горькое послевкусие. Но не оттого что именно сказал наш президент в программной речи, адресованной американскому народу, а оттого, что он не сказал.

А не сказал он то, что в 2007 году сказал известный российский либерал и печально известный реформатор Егор Гайдар, который в то время был уже совсем не молод, очень далеко не здоров и не очень-то либерален. А именно, что ключевой вопрос, который русским нужно обсуждать с американцами, это подлётное время.

Расширение НАТО на Восток, включение Украины в НАТО и/или размещение американской военной инфраструктуры на её территории, набирающий силу процесс украинизации Казахстана, военная активность США на Кавказе, усиление военного потенциала Японии, выход США из договоров об ограничении ПРО и ракет средней дальности – всё это, вместе взятое, ведёт к драматическому снижению подлётного времени до любой точки Российской Федерации.

Да просто посмотрите, в конце концов, на политическую карту Евразии! Мысленно (или не мысленно) проведите соответствующие кружки для ракет средней дальности и противоракет. Вспомните о неизбежности наступления эры гиперзвукового оружия, если баллистических ракет вам мало. Добавьте крейсера УРО и Трайденты с севера. И что это такое интересное у нас получается? А получается у нас потенциал нанесения обезоруживающего удара без возможности нанесения встречного удара и с минимальными возможностями нанесения ответного.

Сам Карлсон намекнул на этот момент превентивно задействовав любимый аргумент наших отечественных либералов, дескать «Ну не думаете же вы, что такое возможно, да Америка бы никогда...». Проблема в том, что, как показывает история, Америка не никогда, Америка всегда. Страна, на которую за всю её историю ни разу никто не нападал, воевала чаще, чем любая другая страна в мире. Если у США есть причина начать войну и нет причины этого не делать, то повод повоевать находится всегда. И именно поэтому, по большому счёту, обсуждать имеет смысл только подлётное время.

К лучшему или к худшему, но Россия начала войну на Украине не потому, что это наши исторические земли, не потому, что там притесняли русскоязычное население и не потому что мы против фашизма. Да, это всё правда, но это не причина, а повод. Причина – в подлётном времени. Нам хочется жить, знаете ли. Нам хочется держать судьбу своей страны и своего народа в своих руках, а не полагаться на твёрдые хозяйские руки очередного 90+ летнего американского маразматика.

К сожалению, в какой-то момент наша страна и её руководство оказалось поставлено перед выбором – либо мы воюем с США сейчас, на Украине, или мы воюем с США потом, на своей территории и без возможности не то что победить, а хотя бы нанести агрессору урон достаточный, чтобы надеяться на то, что его это остановит. И наше руководство выбрало войну сейчас.

И в каком-то смысле очень хорошо, что против нас воюют откровенные нацисты, открыто призывающие к уничтожению нашей страны, нашей веры и нашего народа. Это снимает все вопросы по поводу этической легитимности превентивной войны, самозащиты до, собственно, нападения. Потому что если бы по ту сторону границы жили замечательные люди, которые за мир во всём мире, искренне любят Россию, русскую культуру и ничегошеньки плохого нам не желают, ну и просто так сложилось, что они решили на всякий случай предоставить свою территорию для военного освоения США и НАТО, то нам всё равно пришлось бы с ними, такими замечательными, воевать. Потому что подлётное время.

И это проводит настоящую красную черту, уже не типографической краской, а всей военной, политической и экономической мощью нашей страны. Это черта за которую нам некуда отступать, некуда идти ни на какие компромиссы. За этой чертой находится либо поражение, дезинтеграция и забвение, либо бой, который приходится вести без оглядки ни на какие соображения выгоды, политических рисков и репутационных издержек. За этой чертой начинается режим волчицы, защищающей своих детей - она может проиграть, но не может отступить или сдаться.

Я очень надеялся, что услышу серьёзный и откровенный разговор об этом и, увы, не дождался. А так - всё сказано, в принципе, правильно, но смысл?