The Economist «Как Китай, Россия и Иран налаживают более тесные связи. Оценка экономической угрозы, исходящей от антизападной оси».

▪Начнем с процветающего бизнеса. Китай уже давно является клиентом нефтедобывающих стран, включая Иран и Россию. Но эти две страны также продавали много нефти в Европу, которая находилась рядом с российскими месторождениями, и до которой было легко добраться из Персидского залива.
▪С тех пор как Европа стала ограничивать импорт нефти из РФ, Китай покупает топливо по выгодным ценам. Приток нефти из западных портов России вырос до 500 000 баррелей в сутки по сравнению с менее чем 100 000 до военного конфликта, считает Рид Л'Ансон из компании Kpler. В декабре импорт российской нефти достиг 2,2 млн баррелей в сутки, или 19% от общего объема импорта Китая, по сравнению с 1,5 млн баррелей в сутки два года назад. Во второй половине прошлого года экспорт Ирана в Китай составлял в среднем 1 млн баррелей в сутки, что на 150% больше, чем за тот же период 2021 года.
▪У России и Ирана нет иного выбора, кроме как продавать Китаю. В отличие от них, Пекин подвержен ограничениям только на импорт западных технологий — он не сталкивается с запретами на финансирование или торговыми эмбарго. Поэтому он может покупать нефть у других стран, что дает ему преимущество в переговорах.
▪Китай получает российские и иранские поставки со скидкой в 15-30 долларов от мировой цены на нефть, а затем перерабатывает дешевые углеводороды в более дорогостоящие продукты. За последние два года производственные мощности китайской нефтехимической промышленности выросли больше, чем у всех остальных стран вместе взятых, начиная с 2019 года. Китай также производит огромные объемы продуктов нефтепереработки.
▪Однако Пекин придерживается неофициальной политики ограничения зависимости от любого поставщика сырья до 15-20% от общих потребностей. Это означает, что Китай близок к максимуму объема импорта из Ирана и России. Хотя торговля все еще достаточна, чтобы обеспечить обеим странам спасательный круг, она полезна только в том случае, если они могут потратить заработанную валюту на импорт товаров. Отсюда стремление развивать другие виды торговли.
▪Экспорт Китая в Россию вырос. В прошлом году крупнейшим импортером китайских автомобилей была не Европа, а Россия, которая приобрела в три раза больше бензиновых машин, чем до начала конфликта на Украине.
▪Иранские компании постоянно испытывают нехватку «сырья» — категории, включающей как сложные изделия, например компьютерные чипы, так и более простые, например пластиковые детали. Это мешает иранской обрабатывающей промышленности, которая так же велика, как и нефтяной сектор. Тем не менее Китай экспортирует в Иран лишь несколько деталей и всего 300-500 автомобилей в месяц, в то время как в соседний Ирак — около 3 000. Не многие из китайских экспортеров промышленных товаров, которые много продают на Запад, достаточно смелы, чтобы подвергаться риску американского возмездия.
▪Теоретически, расширение бизнеса с Россией может помочь Ирану. С 2022 года Тегеран продает Москве беспилотники и системы вооружений, которые наносят ущерб Украине — это первая военная поддержка неисламской страны со времен революции 1979 года. В начале этого года Иран также отправил России танкером 1 млн баррелей сырой нефти — еще один первый случай, но санкции затрудняют углубление связей.
▪Ограниченная торговля между Ираном и Россией означает, что у них нет общих банковских каналов и платежных систем. Несмотря на давление со стороны правительства, иранские банки не используют широко ни СПФС (система передачи финансовых сообщений, российская альтернатива SWIFT), ни российские карты Мир.
▪Чтобы противостоять санкциям в долгосрочной перспективе, Ирану и России также необходимы инвестиции — самая слабая область сотрудничества в настоящее время.
▪Объем прямых иностранных инвестиций Китая в Исламскую Республику остается неизменным с 2014 года, несмотря на то, что Китай вливает деньги в другие развивающиеся экономики, и составляет около 3 млрд долларов, что для экономики такого размера, как иранская, является ничтожным. Сделки, согласованные во время последнего визита президента Ирана в Пекин, которые могут оцениваться максимум в $10 млрд, уступают по величине $50 млрд, которые Китай пообещал выделить Саудовской Аравии, главному сопернику Ирана, в 2022 году.
▪Альянс уже добился выдающихся результатов — спас своих младших членов от краха перед лицом западного эмбарго, но раскрыл ли он весь свой потенциал?
▪Различные форумы направлены на развитие сотрудничества и трансграничных инвестиций. Эти встречи дают троице больше возможностей для общения. На последних саммитах иранские и российские министры возобновили переговоры о расширении международного транспортного коридора Север-Юг — 7200-километрового маршрута, соединяющего Россию с Индийским океаном через Иран. В настоящее время российское зерно должно идти на Ближний Восток через контролируемый НАТО пролив Босфор. Предложение, включающее в себя строительство автомобильных и железных дорог и портов, может превратить Иран в экспортный центр России.
▪Бюрократии Ирана и России имеют сравнительно небольшой опыт сотрудничества друг с другом, а объем необходимых инвестиций пугает — по оценкам Евразийского банка развития только в Иране и России он составит 26 млрд долларов. Получить такое финансирование в двух странах, не отличающихся дружелюбием к инвесторам, было непросто и в лучшие времена, не говоря уже о сегодняшних санкциях. Тем не менее идея набирает обороты.
▪Более серьезная проблема заключается в том, что экономики Ирана и России слишком похожи, чтобы быть естественными торговыми партнерами. Из 15 крупнейших категорий товаров, которые экспортирует каждый из них, 9 являются общими; 10 из 15 крупнейших импортируемых товаров также являются общими. Там, где у Ирана есть пробелы в спросе, которые Россия могла бы заполнить, например, в автомобилях, электронике и машиностроении, российские производственные мощности недостаточны.
▪Поскольку доходы от торговли ограничены санкциями, отношения между двумя странами будут носить конкурентный характер, особенно когда речь идет об экспорте энергоносителей. С тех пор как Запад ввел эмбарго на российскую нефть, Москва соперничает с Ираном, чтобы получить большую долю китайского импорта, что привело к ценовой войне. Иран проигрывает эту битву. Россия — более крупный производитель нефти, и ее энергоносители не подвержены вторичным санкциям. Кроме того, часть ее нефти может поставляться в Китай по трубопроводу, что является более дешевым вариантом.
▪Имея преимущество, Россия не заинтересована в том, чтобы предлагать помощь своим союзникам. В начале войны сторонники Украины опасались, что Россия и Иран объединятся, чтобы обойти санкции. Вместо этого Россия создала свой собственный теневой флот танкеров и не предоставила доступа иранцам, говорит Йесар аль-Малеки из исследовательской компании Mees. Иран хотел бы получить российские средства и технологии для освоения своих гигантских газовых запасов, но Москва до сих пор не оказала ему никакой помощи.
▪В других областях Китай стал конкурентом Ирана. До недавнего времени значительная производственная база Исламской Республики была источником устойчивости. Страна могла воспользоваться преимуществами обесценившейся валюты, чтобы продавать орехи и туалетные принадлежности, говорит Эсфандияр Батмангхелидж из аналитического центра Bourse & Bazaar Foundation. Со временем страна надеется подняться по цепочке добавленной стоимости, экспортируя кондиционеры и, возможно, даже автомобили. Китай разрушает эти мечты. Переходя к экспорту товаров с более высокой стоимостью, он наводняет целевые рынки Ирана более дешевыми и качественными версиями этих товаров.
▪Запад, похоже, не испытывает особого аппетита к оптовым вторичным санкциям, но существующие меры будут продолжать создавать проблемы. Хотя эти новые санкции не направлены против российского энергетического сектора, они могут помешать торговле нефтью с другими потребителями, кроме Китая. С октября Америка также ввела санкции против 50 танкеров, которые, по ее мнению, нарушают санкции против России; около половины из них с тех пор не грузили российскую нефть. Все это делает экспорт в Китай как более необходимым, так и более сложным для России, что неизбежно приведет к усилению конкуренции с Ираном.
▪На данном этапе антизападная коалиция вызывает беспокойство, но не является по-настоящему страшной. Как она будет развиваться в ближайшие годы и десятилетия? Наиболее вероятным сценарием является то, что она останется инструментом, служащим интересам Китая, а не превратится в настоящее партнерство. Китай будет использовать союз до тех пор, пока сможет извлекать конъюнктурные выгоды, и не станет давать ему настоящие крылья. Китай будет отказываться от поддержки альтернативных торговых путей или платежных систем, не желая подвергать риску свой бизнес на Западе.
▪Однако все может измениться, если США, возможно, во время второго президентства Трампа, попытаются вытеснить Китай с западных рынков. Пекину будет больше нечего терять, и тогда он направит гораздо больше ресурсов на формирование альтернативного блока и неизбежно попытается укрепить существующие отношения и расширить альянсы.
▪Младшие партнеры могут быть недовольны — их обрабатывающая промышленность пострадает, поскольку Китай перенаправит свой экспорт. Америка тоже пострадает
— ее потребители будут платить больше за импорт, а со временем лидеры США увидят первый серьезный вызов своему господству в мировой торговой системе.