Генассамблея ООН приняла юридически обязывающую конвенцию о противодействии киберпреступности

26.12.2024



Первая в истории юридически обязывающая страны–члены ООН конвенция о противодействии киберпреступности после пяти лет работы над документом принята во вторник 193 государствами-членами ООН на Генеральной ассамблее.

Принятие конвенции позволит международному сообществу гораздо быстрее, эффективнее и более скоординировано реагировать на киберпреступления, сказано в сообщении.

Конвенция:

• регулирует доступ и обмен к электронным доказательствам для облегчения расследований и судебного преследования, для государств-участников, также предусматривается доступ к сети оперативной помощи 24/7 – такая сеть будет использоваться для содействия расследованиям, идентификации, заморозке, изъятию и возврату доходов от преступлений, а также для правовой помощи и экстрадиции;
  


• стала первым глобальным соглашением, направленным на защиту детей от сексуального насилия, совершаемого с использованием информационных технологий, криминализация таких преступлений предоставляет правительствам больше инструментов для защиты детей;
  


• поощряет оказание помощи и защиту жертв, включая восстановление, компенсацию, реституцию и удаление незаконного контента – эта помощь будет предоставляться государствами в соответствии с их национальным законодательством;
  


• требует от государств разработать меры для снижения рисков и угроз киберпреступности, включая обучение для государственных и частных секторов, программы реабилитации правонарушителей, помощь жертвам и многое другое.
  

Россия, напомним, представила в ООН свой проект конвенции в июле 2021. Это была вторая попытка, первая имела место в 2017 году.

Принципиальные противоречия в позициях России и Запада по поводу конвенции в статье «На пути к универсальной конвенции о противодействии информпреступности» (2022) описал заместитель директора департамента международной информационной безопасности МИД России Дмитрий Букин.

Эти противоречия во многом связаны с Будапештской конвенцией 2001 года, которая разрешает её участникам проводить без согласования кибероперации на территории иностранного государства. Россия в Будапештской конвенции не участвует, в отличие от большинства западных стран.

Второе противоречие – сфера действия конвенции. Россия настаивает на противодействии использования ИКТ в преступных целях, а большинство участников Будапештской конвенции, по его словам, выступают за сужение сферы действия до преступлений, совершаемых только с использованием компьютеров, что далеко не равно «с использованием ИКТ».

Легко усмотреть аналогию с различными прниципами России и Запада по отношению к размещению оружия в космосе: наша страна настаивает на запрете любого оружия на околоземной орбите, а США – только ядерного.

Также Россия считает принципиальным «отразить [в конвенции] международно-правовой инструмент с чёткой понятийной базой и юрисдикцией, механизмами оперативного сотрудничества 24/7 между правоохранителями стран-членов» конвенции.

Принятие конвенции стало результатом компромиссов, позволивших сблизить позиции стран, поначалу предлагавших несовместимые проекты документа. До 2021 года Россия и США продвигали в ООН собственные проекты резолюции по кибербезопасности. Принципиальные отличия документов состояли в следующем: Москва предлагала выработать и принять, включив в международное право, юридически обязывающие правила поведения государств в киберпространстве, в то время как Вашингтон необходимости в этом не видел, утверждая, что международные отношения в киберпространстве достаточно эффективно регулируются международным правом в его нынешнем виде.

В официальном сообщении ООН на русском языке конвенция названа «первой в своём роде», текст на английском таких неоднозначных формулировок, затрудняющих чтение, не содержит.

Имеет место также странное различие в иллюстрациях к одному и тому же сообщению на разных языках: английских текст сопровождается фотографией заседания Генассамблеи ООН, русский – абстрактными фотографиями компьютеров, неких зданий на Филиппинах, плачущей девочки и наручников.

Предполагаем, различия объясняются личными решениями технических сотрудников ООН, готовивших сообщений на сайте, и отсутствием в аппарате ООН должного контроля за необходимым единообразием публикаций одного и того же материала на разных языках.

Источник