Тред №280824

Мурат Ауэзов: "В активную политику я не пойду!"
28 октября 14:13

 
автор: Альбина Шингалиева
Великий мыслитель, общественный деятель и президент Фонда Мухтара Ауэзова Мурат Ауэзов стал гостем очередного заседания в дискуссионном клубе АйтPark 26 октября. Эта встреча произвела неизгладимое впечатление на модератора клуба Нурлана Еримбетова, который отметил, что после посещения известного культуролога, АйтPark по праву носит статус интеллектуального клуба.

Н. Еримбетов начал беседу с вопроса о возможности возрождения движения «Жас Тулпар»:

- На днях в Алматы приехал Галым Абильсеитов, они со Своиком выступали на Zona.kz. Вы, наконец, пришли к нам в АйтPark. Такое ощущение, что жизнь получила новая кампания «В бой идут одни старики». Неужели ваше разочарование привело к тому, что вы решили вновь поднять флаг и начать новые выступления? Или это случайность?

- Что касается приезда Галыма, то тут есть и закономерность. Большую роль сыграла наша многолетняя дружба и, по большому счету, соратничество. Сейчас Фонд Мухтара Ауэзова объявил проект «Жас Тулпар», который мы планируем осуществить в течение года. Галым был одним из участников того «Жас Тулпара», когда был студентом Московского университета физического факультета. На сей раз я делал небольшой дастархан, и собрал людей, которых посчитал нужным позвать, где-то человек 30, в том числе и Галыма Абильсеитова. Там он сказал, что не собирается идти в большую политику, но, тем не менее, все мы помним некую лукавинку в глазах Галыма. На самом деле я думаю, сейчас он выполняет очень серьезную работу, которая возможно пригодится всем. В течение года он планирует написать книгу, которая будет называться «Казахи». Это попытка логичного человека наложить систему на противоречивую ткань истории. И это бесспорно мощная поразительная находка.

- Прошлая неделя была неделей Никиты Михалкова: фильмы о нем, его фильмы по всем каналам. Вся страна отмечала его юбилей. У нас же вчера из жизни ушла Фарида Шарипова и никто ни о чем не знает. Уже год как из жизни ушел Азербайджан Мамбетов, на что тоже никакой реакции. Завтра вы уйдете, и мы будем молчать. Почему так случается?

- Я бы тебе предложил особо не переживать по этому поводу. Традиция памяти она несколько другая. Войдем в число аруаков и может вспомнит о нас кто-нибудь. Там же немного другая ситуация. Маленькие московские улицы, другая инфраструктура, существует необходимость что-то беречь, порой даже искусственно культивировать. Я не думаю, что Никита Михалков стоит на уровне праведных или святых. Просто сейчас России нужны культовые фигуры. Эта концептуальная установка для того, чтобы Россия стала новой мощной империей на прежних базовых основаниях, геополитических в том числе. Это осознанные усилия интеллигенции. Что касается нас, то думаю, что те, кто честно и праведно несет свой крест и по-настоящему делает свое дело, формулирует мысли и идеи, которые положительно влияют на общество, найдут свое место.
Хорошо, что ты созрел до необходимости уважения, но кто есть мы? Ты считаешь, наша среда это некая общность? Нет, у нас не существует целостности, просто есть историческая ситуация. Несмотря на то, что мы общаемся, у нас нет единения в идее.

- Не кажется ли вам, что вместе с вашим поколением, т.е. теми людьми, которые любили, читали и уважали Мухтара Ауэзова, уйдет и разговор о «Пути Абая»?

- Все может быть. Мера деградации общества никем не вычислена. И возможно так и случится, если этому обществу станет не нужен великий культурный казахский язык. Я не имею в виду роман-эпопею, я говорю в целом о феномене языка Мухтара Ауэзова. Это потрясающая вещь и я думаю, пока казахи будут жить на этой земле, Мухтар Ауэзов будет оправдывать один из эпитетов, адресованный ему - «творец вечных ценностей». Когда-то Мухтар Омарханович сам говорил о том, что критик подвергает оценке книгу, а книга оценивает критика.



- Вы шестидесятники, так осталось в истории, мы дети перестройки. А как назвать нынешнее поколение? В какую эпоху живут мои дети, дети моих друзей? И тут же второй вопрос, если «Путь Абая» - это жизнь казаха века назад, то есть ли какое-то произведение, описывающее наше время?

- Что касается феномена Мухтара Ауэзова, его работ, то они принадлежат к разряду великих ценностей и существуют автономно. «Путь Абая» Сатпаев назвал энциклопедией жизни казахского народа, это величайшее художественное произведение. События 30-го года – голод, уходящий в небытие мир конно-кочевой цивилизации, их надо было сохранить для будущего поколения. Я хочу подчеркнуть, что Мухтара Ауэзова правильно понял исторический императив и поведал его в романе-эпопее. В поэзии эту задачу решил Ильяс Жансугуров, который написал потрясающее произведение «Кулагер».
Конечно, придут новые люди, которые опишут современную эпоху. Я думаю, сейчас появляется немало интересных личностей, которые чувствуют это на молекулярном уровне. Но, прежде всего, нужны серьезные исторические императивы. Художник должен вдохновиться очень высокой целью.

- Вернемся в наши дни. Вас, человека не равнодушного к тому, что происходит в нашей духовной сфере, не заботит вопрос, почему у нас сегодня есть программа ФИИР, но нет какой-нибудь ФИКР – форсированного интеллектуально-культурного развития? Почему мы не предлагаем программу, которая могла бы нас духовно поднять?

- Это же совершенно очевидно. Никакие императивы администрации не смогут привести к рождению художественного произведения. Наша задача в том, чтобы говорить ребятам, наделенным божьей искрой, о том, что они нужны, чтобы они ощущали свою необходимость. А что касается духовности, то мы можем проводить тысячу кампаний, но там нужно высочайшее филигранное искусство, чтобы духовность не отпрянула от тебя в твоих попытках управлять ею.

- Я сейчас говорю о более заземленных вещах. К примеру, о строительстве домов культуры, библиотеках, издании дешевых книг. Я конкретизирую свой вопрос: может кому-то выгодно, чтобы люди были бескультурными?

- Есть поразительная вещь. Недавно Ермухан Ертысбаев в «Свободе слова» высказал уже в тысячный раз опровергнутое клише, что кочевники превращали пейзажи в руны, вырубали сады, зарывали колодцы. Это абсолютное непонимание того, что кочевник не будет этим заниматься. Это же какую хвалу трудолюбию наших предков нужно вознести, чтобы считать, что они брали пилу, топор и рубили эти деревья. И ты сейчас говоришь подобные вещи. Я всю жизнь дружил с людьми, которые необыкновенно одарены от природы: Аскар Сулейменов, Алан Медоев, СалихитдинАйтбаеви т.д. Эти люди не нуждались в том, чтобы им по дешевке покупали книги. У них просто была развитая душа. Если это есть, то можно найти какие-то издания в интернете, у знакомых. А винить кого-то - бессмысленно. Мы в свободе духа прорывались, когда все было запрещено. Нам Саин Муратов из-за рубежа привозил литературу. Тогда мы впервые прочитали Магжана Жумабаева, Мустафу Чокая, Ахмета Байтурсынова. Через это мы пристегнулись к благородной колеснице идейных исканий. Но это был наш внутренний индивидуальный зов. А если человек сам не стремится к этому, то привести его за руку, заставить невозможно. Нужно воспитывать чувство справедливости, которое сродни чувству гармонии. У нас же имеет место образовальщина вместо приобщения к духовным ценностям.




- В последнее время много пишут о том, что меценатами, госслужащими, депутатами построено 3500 мечетей. И лишь одна библиотека. Для меня это несоразмерно. Что вы думаете по этому поводу?

- Давайте исходить из понятия вера. Тенгрианство – это замечательное мировидение, которое необходимо очень серьезно освоить. По сути дела тенгрианство – это мировидение людей, которые имеют дело с большим пространством. Это колоссальный опыт наших кочевых предков. Эта религия тесно перекликается с японским синтоизмом. Что касается конкретно нашей ситуации... В VIIIвеке арабы под знаменем идей Мухаммеда начинают утверждать ислам. Как получилось, что войны, которые пришли сюда трансформировались в проповедников и миссионеров? Произошли распри в Метрополи и эти войны не могли вернуться, потому что к власти пришли другие люди. И тогда они сменили оружие на проповеди, на слово. Вместе с тем, они несли не только религиозное слово, но и высокое знание. Позже в IX-Xвека произошел мусульманский ренессанс, подключение греческой античности в степи. В ауле Абая звучали Платон и Аристотель. Но кто проповедовал степную веру – ислам? Это в первую очередь суфии, Ахмед Яссауи и его сподвижники и последователи. На Мангыстау говорят 362 святых. Они синтезировали лучшее в каноническом исламе с тем, что мы называем тенгрианством. Потому что в степном исламе есть культ предков и много того, чего нет в каноническом исламе. Вера ислам – это просто потрясающе и нужно брать ее в комплексе. Это духовность, знание, гармония.

- Бытует мнение, что ислам неразрывно связан с терроризмом. И ваши красивые слова о том, что это была великая цивилизация ничего не стоят, когда мусульманин убивает мусульманина. В нашей стране идет размежевание внутри ислама.

- Тут стоит вопрос незнания. Тот, кто говорит я - тенгрианец, просто не понимает, что это такое. Нужно понимать, что ислам тесно переплетен с тенгрианством. Мы должны очень ясно понять одну вещь, что необходима не просто высокая духовность, но и осмысленные знания и факты.

- Сегодня много книг пишут чиновники, депутаты, акимы. Как вы к этому относитесь?
- Сейчас не только чиновники пишут книги. Много графоманов, которые имеют огромные  возможности выпустить книгу. Но, на мой взгляд, это настолько дряблые книги, которые не разрушают человеческое сознание. В них полностью отсутствует понимание пространства и времени, в котором мы живем. И это касается не только литературы, мы видим, что сейчас уже строят памятники своим предкам?!

- Сейчас у чиновников пошла мода снимать свои дома. Им позволено показывать свою роскошь перед людьми. Что вы думаете по этому поводу?
-  Это дурной вкус. Это тиражированная, превратившаяся в густеющую пену атмосфера временьщиковости, которая имеет свои истоки, свои показатели, привлекательные для кого-то примеры. Люди понимают, что высокие ценности – это рискованное занятие. А эта показуха говорит лишь о том, что мы не разобрались в феномене временьщиковости. Казахстан в этом отношении замечательный объект наблюдения.




Вопросы из зала:

- Каждый ищет в вере спасение. Какая вера спасает?

- Все веры хороши. Мне интересно не то, что вера предлагает, а то как она работает. Все веры это что-то органичное, идущее от природы. Я читаю Коран вовсе не для того, чтобы спасти свою душу. Это же абсолютно несовместимо высокая вера и какие-то популистские факторы. Природа так устроена, что ни один грех не остается безнаказанным.

- Существует мнение, что в Китае есть целая ауэзовская школа. Не могли бы вы назвать выходцев этой школы?

- Нет никакой ауэзовской школы, но я горжусь тем, что я получил хорошее синологическое образование. Совершенно ясно, что Китай – это большая проблема для Казахстана, Центральной Азии, да, впрочем, и для всего мира. Китай – это незыблемая данность. Мы должны по-настоящему знать, какой он, настоящий Китай, а также делать все для того, чтобы бездарно не проигрывать в проблемных вопросах по трансграничным рекам, пограничным ситуациям. В Казахстане есть всего несколько человек, которые знают Китай. Это Касымжомарт Токаев, Карим Масимов, Константин Сыроежкин и Клара Хафизова. Знание не может быть наработано, если в душе нет глубокого посыла. Я не очень надеюсь на университеты, в которых обучают китайскому языку, потому что нет серьезных китаеведов, которые в совершенстве знают историю, философию и прочее. У нас нет института Китая, который бы этим серьезно занимался.

- Как вы относитесь к выказыванию Нурсултана Назарбаева о том, что он останется на посту президента в случае, если найдут эликсир молодости?

- Иногда люди могут просто шутить. Я не знаю, насколько умелый мастер шутки и иронии Назарбаев, но, на мой взгляд, это был просто юмор.

- Каково ваше личное отношение к политической позиции Солженицына?

- Мы читали Солженицына еще в молодые годы. Это были взрывные произведения «Один день Ивана Денисовича», «Матренин двор», которые меняли сознание целого поколения. Я считаю, что он очень одаренный писатель. Но потом вышли его произведения «Красная колесница» и «Архипелаг». Мне кажется, стало уходить что-то писательское. Для меня он перестал быть человеком исторического масштаба. Очевидно, он не хотел быть идеологом русской империи.


- Как, на ваш взгляд, было бы воспринято раскрытие темы голода казахов 30-х годов?

- Позиция моя неизменна. Я горжусь своей мамой Фатимой, которая писала об этом. В 75-м году я выступал на Пленуме Союза писателей. Тогда я с трибуны сказал, что можно ставить крест на литературе, умалчивающей самые трагические моменты жизни своего народа. После этого Смагул Елубаев восполнился решимости написать «Одинокую юрту». Когда мы наваливаем камни молчания, мы даем энергию преступлениям повторяться бесконечное количество раз. Нам нужен точный честный анализ того, что там было. Я не думаю, что сейчас это может кого-то сильно задеть.

- Какова ваша общественная позиция по отношению к Таможенному союзу?  

- Я противник Таможенного союза. По-моему, он отлучает нас от фундаментально важной для нас реальности, каковой является Центральная Азия. Наша перспектива как независимого государства теснейшим образом связана и обусловлена нашей способностью создать центрально-азиатскую реальность.

- Вы говорили, что в Казахстане нет центра по изучению Китая. Если все же будут созданы такие центры, то, на ваш взгляд, кто должен в них работать и какими направлениями они должны заниматься?

- Это легко решаемая проблема. Здесь просто необходима политическая воля. Я предполагаю, что наши маловольные власти боятся, что это будет неправильно понято Китаем. А это ведь вовсе не означает войну. В центре должны быть изучены экономика, философия, история, текущая политика и даже данные нашей контрразведки, как это делается в Москве.

- Я так понимаю, вы положительно относитесь к тому, что физики занимаются историей. А если историки будут заниматься физикой, что вы скажете?

- Историки давно занимаются физикой. Я бы сказал, осваивают гуманитарную составляющую. Есть такой великий человек Гачев, который сказал: «Вся физика построена на метафорах». К примеру, радиоволна. Ни что-нибудь другое, а волна. Или замечательное выражение: «Эта теория слишком красивая, чтобы быть неверной». Я считаю, что в этом нет ничего плохого. Люди синкретичного ума много сделали в мировой цивилизации и на Арабском Востоке, и в Европе.

- Сегодня в ваших речах неоднократно звучали слова «образованный», «образование». Как вы оцениваете нынешнюю систему образования?

- Частая смена министров, каждый из которых несет свою концепцию, – это, конечно, абсурд. Тут вообще не приходится говорить о какой-то серьезной системе образования. При таких обстоятельствах очень важно самообразовываться.

- Одно время вы были лидером оппозиции. Сейчас вы к кому себя относите?

- В активную политику я не пойду. Но если ситуация потребует, то отсиживаться не буду. В меру своих сил мы будем идти, говорить и писать.
http://quorum.kz/2046/