Тред №313169

Заранее извиняюсь ежели перепост

Как разжигали войну против полковника Каддафи?

Вероятно, когда-нибудь, оглядываясь назад, я пойму, почему мой путь в Триполи, столицу Ливии, лежал через Париж и Тунис. Пишу из Парижа. За окном — прекрасный вид на Эйфелеву башню. Но при чем тут, вы спросите, Ливия? А при том, что первые удары в ночь с 19 на 20 марта по Ливии нанесли французские летчики. И, может, за несколько дней до этого они тоже любовались видом на прекрасный город… Неужели война в Средиземноморье началась в Париже? Кто и когда задумал эту военную операцию, которую мы узнали под красивым именем “Рассвет Одиссея”? Кто разжег огонь восстания в Ливийской Джамахирии?
Мятеж в Восточной Ливии, если верить сообщениям на интернет-сайте ComDonChisciotte и в сети “Вольтер,” готовился французскими спецслужбами с октября 2010 г. Сеть “Вольтер” сообщает, что Париж разработал с Лондоном проект свержения правительства Каддафи. Этот план в январе 2011 года был изменен с учетом арабских революций и затем перешел под контроль Вашингтона, у которого были свои собственные цели: перетряска режимов во всем арабском мире.
В октябре прошлого года в Тунис прилетел со всей своей семьей на самолете “Libyan Airlines” Нури Месмари, шеф протокола полковника Муаммара Каддафи. Пребывание Месмари в Тунисе продлилось несколько часов. Неизвестно, с кем он встречался, но в эти и в последующие часы Месмари наводил мосты к тому, что в феврале 2011 года превратится в восстание в Киренаике. Месмари прибывает со своей семьей в Париж на следующий день, 21 октября. Он должен пройти лечение в Париже. Однако он не увидит ни одного врача. Зато будет ежедневно встречаться с сотрудниками французских спецслужб.
В ноябре 2010 года в Бенгази отправляется большая французская делегация. Цель — получить в Бенгази ливийские заказы. В делегации — французские военные под видом “бизнесменов”. В Бенгази они секретно встречаются с полковником ливийской авиации, которого им подсказал Месмари, — Абдаллой Геани. По информации Месмари, Геани готов выступить против полковника Каддафи.
Каддафи получает информацию из Парижа, что Месмари не думает возвращаться на родину и, более того, начал действовать против него. 28 ноября Каддафи подписывает международный ордер на арест Месмари. Французы встревожены и принимают решение отреагировать на ордер: Месмари помещен “под домашний арест” в номере люкс в гостинице “Concorde Lafayette”. Когда же Каддафи узнает, что Месмари запросил политическое убежище во Франции, он приходит в ярость и обвиняет своего министра иностранных дел в том, что тот несет ответственность за побег Месмари.
А 23 декабря в Париж приезжают на встречу с Месмари ливийцы Фардж Шарран, Фатхи Бухрис и Аль-Ун Мансури. 15 февраля именно они вместе с Аль-Хаджи организуют мятеж в Бенгази против правительства Каддафи. В период между Рождеством и первым января 2011 года в Maghreb Confidential появляется информация о том, что в Бенгази наблюдается “брожение”, а также публикуются сообщения о “вспомогательных материально-технических средствах”, прибывших в Бенгази из Франции.
Месмари становится “ливийским Викиликс”: он выдает секреты военного и оборонного характера Ливии и рассказывает о внутриполитической обстановке в стране. Его собеседников особенно интересует “разногласия” в руководстве и “настроения среди племен и кланов”. Таким образом, на стол Месмари выложил все свои карты. И делается вывод, что “режим Каддафи слаб” и “его можно легко свергнуть”.
22 января глава спецслужб Киренаики генерал Ауд Сааити арестовывает полковника авиации Геани. 24 января его перевозят в тюрьму в Триполи, он обвиняется в подготовке беспорядков в Киренаике. Но уже слишком поздно: Геани и его сторонники свое дело сделали. 15 февраля на востоке Ливии начинается антиправительственный мятеж.

Как французы обскакали американских “ковбоев”
Как принималась резолюция 1973 Совета безопасности ООН, после одобрения которой через несколько часов начались бомбардировки Ливии? Об этом в своем блоге пишет французский журналист и политолог Венсан Жовер. Он автор книги “Америка против де Голля” (2000), соавтор нескольких документальных телефильмов, в том числе “Революции. Как их использовать” (2006) и “Американский друг” (2001). Его обстоятельный анализ, опубликованный в Nouvel Observateur, проливает свет на многое и в том числе на роль, которую сыграла Франция в ее принятии.
Вот, что он пишет.
Утро 16 марта, Нью-Йорк. Американская представительница при ООН Сьюзан Райс в бешенстве. Ночью она составила проект резолюции по Ливии. Она хотела представить его в секретариат Совета безопасности, сделать его “синим”, как говорят на ооновском жаргоне. Но какой сюрприз, ее французский коллега ее обогнал: чуть ранее тем же утром Жерар Аро уже “засинил” похожий текст. Кто первым пришел, того первым и обслуживают — такое правило здесь. Поэтому “великие” будут голосовать не по американскому, а по французскому проекту. Который станет резолюцией 1973. Райс звонит Аро и бросает ему: “Ты украл у меня мою резолюцию”.
Французы рады своему успеху, однако не доверяют Сьюзан Райс. Она одна из теоретиков нового “морального лидерства США”, которое Обама сделал одной из центральных тем своей кампании. Эта дипломат готова на все, чтобы авторство резолюции, впервые в истории разрешающей удары во имя “ответственности на защиту” гражданского населения, приписывалось бы Вашингтону.
Поэтому Сьюзан Райс ни в коем случае нельзя позволить быть звездой во время голосования. После разговора с Николя Саркози Ален Жюппе (министр иностранных дел Франции) решает отменить запланированную на следующий день поездку в Берлин и направляется в Нью-Йорк. По официальной версии, надо склонить на свою сторону последних колеблющихся членов Совбеза. Но главное — хотят дать понять, что именно Франция, а не США, внесла этот текст. Поездка главы МИДа, так похожая на подобный визит Вильпена в 2003 году, как раз накануне войны в Ираке, будет удачной.
Французам не понравилось то, как их обставили американцы. “Это было бы действительно несправедливо, — говорит один чиновник в Париже. — Уже две недели мы проталкиваем этот вопрос, а они нам ставят палки в колеса”. Вначале, однако, впереди именно Белый дом. 23 февраля, то есть неделю спустя после начала мятежа, Барак Обама заявляет, что Каддафи “должен уйти”. Он заверяет, что “рассматриваются все возможности” и что его “советники работают над этим день и ночь”. “Мы сказали себе: Америка хочет начать военную интервенцию, — рассказывает один французский чиновник. — На самом же деле это было только сотрясание воздуха. Обама думал, что ему достаточно было повысить голос, чтобы Каддафи рухнул, как Мубарак. Он не был готов начать войну. Мы этого не знали”.
Поэтому на следующий день Ален Жюппе (тогда еще министр обороны) решает последовать примеру американского президента. Он заявляет, что тоже выступает за уход Вождя. Для французской дипломатии этот шаг становится поворотом на 180 градусов после отказа от любого вмешательства в события в Тунисе и Египте. На этот раз мы собираемся помогать революционерам. Вместе с англичанами мы разрабатываем проект создания закрытой для полетов зоны. Едва приняв пост министра иностранных дел, Ален Жюппе обсуждает его 3 марта со своим британским коллегой Уильямом Хейгом. Мы считаем, что интервенция не за горами. Однако через несколько часов — холодный душ.
Выступая в конгрессе, глава Пентагона Роберт Гейтс заявляет, что сторонникам третьего фронта против мусульманской страны “пора в психбольницу”. “Мы оказались в тупике, — говорит один французский чиновник. — Потребовав ухода диктатора, американцы бросают нас в середине переправы”. В воздухе призрак новой Боснии. Как избежать новой Сребренницы? Как подтолкнуть американцев и всех остальных?
Идея возникает в тот же день, 3 марта, в 22 часа. А обязаны ей мы Бернару-Анри Леви. В тот момент этот интеллектуал находится в Бенгази, где встретился с лидерами только что созданного Национального переходного совета (НПС). Он звонит Николя Саркози, с которым знаком уже почти 30 лет. Леви просит президента принять в Елисейском дворце эмиссаров мятежников. “Ты должен увидеть этих ливийских Массудов”, — говорит он, намекая на мифического афганского лидера, хотя это сравнение неточно. Саркози понимает, что это может ему помочь. Кроме того, он уже несколько дней пытается установить контакт с мятежниками. МИД Франции уже использовал гуманитарный конвой, чтобы тайком переправить в Бенгази дипломата для контактов с лидерами оппозиции. Однако этот секретный эмиссар приедет туда только на следующий день. А время не терпит. Саркози принимает предложение Леви. Посмотрим!
В четверг, 10 марта, Леви и трое ливийцев прибывают в Елисейский дворец. Их ждут с нетерпением. Потому что в этот момент важно всколыхнуть международное сообщество. В Ливии военная ситуация оппозиции ухудшилась. А накануне Обама решил, что необходимо подождать.

Убедить Обаму
Саркози решает поставить на кон все. С его согласия эмиссары Бенгази делают заявление о том, что Париж первым в мире признает НПС как единственного собеседника. Леви добавляет, что Франция готова начать военную операцию против Каддафи даже одна в случае необходимости. Заявление вызывает возмущение, однако делает свое дело, в том числе в США. На следующий день влиятельный сенатор Линдси Грэм говорит, что в ливийском вопросе Америка должна быть такой же “смелой”, как и Франция. Затем два бывших кандидата в Белый дом, демократ Джон Кэрри и республиканец Джон Маккейн, требуют, чтобы США начали действовать, пока не стало “слишком поздно”. Однако Пентагон сопротивляется. Директор военной разведки открыто утверждает, что Каддафи победит мятежников, дав понять, что делать там больше нечего.
Свои последние надежды Франция связывает с Хиллари Клинтон. 14 марта госсекретарь приезжает в Париж на неофициальное собрание “Большой восьмерки”. Во время ужина добиться изменений в ливийском досье не удается. Немец Вестервелле не желает ничего слышать о военных действиях, как, впрочем, и его российский коллега Сергей Лавров. Кажется, что дело ясно: резолюции ООН не будет. Клинтон возвращается в отель. Она соглашается на встречу с ливийским эмиссаром, бывшим послом Каддафи в Индии Махмудом Джибрилом, который перешел в оппозицию. Эта встреча, организаторами которой выступили Леви и эмир Катара, сыграет решающую роль.
Внешне все проходит неважно. Хиллари Клинтон говорит ливийцу, что Америка не готова проголосовать за революцию, так как в администрации существуют слишком большие разногласия. Раздраженный Махмуд Джибрил уходит. “Он думал, что все проиграно”, — говорит присутствовавший на начале встрече Бернар-Анри Леви. Тем не менее прекрасно владеющий английским языком ливиец все же добился своего.
Позднее ночью госсекретарь обсуждает ситуацию по видеосвязи с советниками Обамы, в том числе с Сьюзан Райс. Она говорит им, что мятеж находится в еще более безнадежном положении, чем она полагала, и что если ничего не сделать, Каддафи одержит победу, а на Америку будут показывать пальцем, как было после событий в Боснии и Руанде. Она рассказывает им о встрече в Париже с эмиром Катара: как он ей объяснил, страны Персидского залива готовы оказать Западу военное содействие. К тому же за два дня до этого Лига арабских государств дала зеленый свет на интервенцию. По мнению Клинтон, надо действовать. Остается лишь убедить Обаму переступить через возражения Пентагона и ЦРУ. Тем временем она просит Сьюзан Райс подготовить “жесткий” проект резолюции.
На следующее утро, во вторник, все сделано. Сьюзан Райс, представитель США в Совбезе, предлагает своим коллегам в ООН текст резолюции. Причем он идет гораздо дальше, чем предложение Франции, которое на тот момент предусматривает лишь создание зоны закрытой для полетов. Проект Райс разрешает будущей коалиции принять “все необходимые меры” против армии Каддафи, то есть нанести удары по танкам или по бункерам.
Вечером после официального ужина президент США созывает своих советников. Днем люди Каддафи взяли Рас-эль-Ануф. Они угрожают устроить в Бенгази кровавую баню. Обама говорит, что пора действовать. Но как? Роберту Гейтсу нужно нечто большее, чем простое закрытие воздушного пространства, которое, по мнению военных, уже ничем не поможет. Сьюзан Райс отвечает, что ее проект идет дальше. Обама подводит черту: решено. Он обращается к главе генштаба с указанием представить планы. И просит своего представителя в ООН официально внести на рассмотрение “жесткую” версию уже на следующий день и провести голосование, если возможно — в четверг.
После этого обсуждения Райс объявляет хорошую новость своему французскому коллеге Жерару Аро: президент согласен, надо действовать, завтра представим наш вариант резолюции. Аро не желает дать себя обойти. Зная, что Николя Саркози и Ален Жюппе выступают за нанесение по Ливии ударов, он решает срочно составить новый документ, в котором будет параграф Райс о “всех необходимых мерах” и который, таким образом, получит американскую поддержку США. Он делает его “голубым” первым.
Однако есть и другие возражающие. Китайцы не хотят вмешиваться. Они дают знать, что Пекин, как председатель Совета безопасности в этом месяце, воздержится. Русские требуют, чтобы из резолюции исключили наземную интервенцию. Николя Саркози звонит Дмитрию Медведеву и лично заверяет его в том, что во французском варианте это открыто указано. Хозяин Кремля удовлетворен: его представитель воздержится от голосования. Затем глава государства звонит новому президенту Бразилии Дилме Русефф. Та по-прежнему не хочет голосовать “за”. Значит, Бразилия тоже воздержится. Как и другие четыре стойкие страны.
Остается Южная Африка. Если она не проголосует “за”, Нигерия предупреждает, что сделает то же самое и резолюция не получит девяти необходимых для ее принятия голосов. Во французской миссии паника. Когда Ален Жюппе входит в зал совета в 18 часов 17 марта, Претория по-прежнему колеблется. Ее представителя в ООН все еще нет. Придет он или воздержится? Удастся ли получить большинство или нет? Южноафриканец появляется и голосует “за”. Резолюция принята.
Франции удается одержать блестящую дипломатическую победу. Сразу же после голосования, когда в Париже была полночь, Николя Саркози сообщает хорошую новость Бернару-Анри Леви.

И в субботу французские самолеты Rafale первыми появляются в ливийском небе.

(источник - http://www.mk.ru/pol…utsii.html)

АУ на усмотрение модераторов