Тред №375845

У него было много названий, но смысл оставался один – даже самоуверенный рыцарь, облачённый в лучший доспех не то, что из имперской стали, но хоть из мифрила или кованного секретного сплава гномьих бронников, даже этот самый рыцарь за секунды до страшной смерти осознавал, что, оказывается, вся его защита не стоит ровным счётом ничего. Просто несколько миллионов золотых монет на теле. И всё. Немыслимые когти чудовища разрезали, как бумагу, всё – будь то кода, камень, сталь или магмий. Ничто не могло спасти от их всепроникающей способности буквально располосовывать на тонкие аккуратные ломтики что угодно.

Да, Грааг был орком, а Барма – чудовищем. История того, как же так вышло, что Барма считает Граага другом, заслуживает отдельного внимания. На одной из вылазок в плохо разведанные северные пустоши тогда ещё очень молодой Грааг, бывший простой “ищейкой” племени, увидел, что пара гарпий собирается отведать что-то мохнатое. Не раздумывая, двумя синхронными движениями Грааг сократил диаспору этих злобных, тупых и отвратно пахнущих “куриц”. Подбежав к кому-то шевелящемуся в осенней листве, Грааг с изумлением понял, что это – маленький бегемотик, ещё совсем кроха, всего-то килограммов 40-50. Поднатужившись, молодой в те времена орк доволок его до своего скромного шатра. С тех пор Грааг стал кем-то наподобие отцом чудовищу. Как истинный терпеливый родитель, он выходил ослабевшего бегемотика, добывая ему пищу и готовя по особому рецепту своей любимой мамы – в мясо он добавлял особую, чрезвычайно редкую траву – Зак-зак. Грааг назвал своего “ребёнка” Бармаглотом – аппетит у младенца был под стать небольшому племени орков. От этого и происходит сокращённое “Барма”.

После этого для чудовища больше не стало никого ближе, чем Грааг, равно, как и для орка. Барма стал верным другом – именно другом ,а не питомцем! – Граагу, а Грааг никогда не считал себя “хозяином” столь редкого “монстра”.

Множество раз Бармаглот спасал Граагу жизнь в битвах, много раз Грааг благодарил богиню Судьбу за то, что в тот памятный осенний вечер именно он оказался там, с гарпиями и маленьким комочком живой плоти.

Со временем Бармаглот начал демонстрировать недюженные способности если не к самообразованию, то по крайней мере к познанию того, что окружало его, а не просто следованию инстинкту “где бы достать пожрать”. Однажды, когда Грааг закурил свою сигариллу, куда он по привычке добавлял немного Зак-зака, орк чуть не поперхнулся дымом, когда услышал, как его ещё небольшой (метра 2 ростом и килограммов 230 веса) друг издал:

- Зак-зак. – Получилось неуверенно. Орк подумал, что послышалось.

- Барма, что?.. Тебе по нраву запах твоей любимой травки, правда?..

- Зак-зак! – Уже уверенно сказал Бармаглот.

И так и пошло, что разные эмоции чудовище выражал “зак-заками”. Грааг знал, что Барма понимает речь, только строение голосового аппарата не позволяет ему говорить так, как все привыкли. Так оно и было. Грааг что-то рассказывал, советовался или

переживал, а Барма одной фразой настолько искусно поддерживал “диалог”, что большего Граагу и не нужно было…

Грааг уже было подумал, что и оставшаяся часть пути пройдёт так же спокойно; Барма топал рядом. Бармаглот был уже немолод, шерсть приобрела серебряный налёт мудрости, движения были не столь резки и отточены, как много зим назад, в расцвет силы, но сама всепробивающая мощь никуда не делась. Опыта им двоим было не занимать. Грааг тоже не мог назвать себя юношей, но на самом деле он был не так уж и стар, лет 35 по человеческим меркам. Просто “старый орк” – это обращение, характеризовавшее мудрость вождя племени.

Грааг ошибся.