Тред №487664

с просторов инета


Булка.

Румяная гимназистка, хрустя французской булкой,
В институт девиц благородных шагала по переулку.
А за нею поручик Голицын, с усами и портупеей,
Шёл с достоинством, шаг чеканя, улыбаясь и честь имея.

Под ручку с красивой дамой в дорогом заграничном платье,
На поводке болонка, ухоженная под стать ей.
Солнце светило в небе, на деревьях пели птицы,
Распускались цветы на газонах, и у всех была радость на лицах.

Только вдруг на Финском вокзале высадились на перроне
Большевики, прибывшие тайно в опломбированном вагоне.
Сгустились на небе тучи, и солнце за ними скрылось,
Поднялся холодный ветер, на город тьма опустилась.

Всякое пьяное быдло в лаптях и тулупах грязных,
Вылезло из трактиров, подвалов и заводов разных:
Стреляют в небо солдаты, крестьяне граблями машут,
А на палубе Авроры матросы яблочко пляшут.


Гимназистка, выронив булку, истошно звала маму.
Помяв кружева на платье, упала в обморок дама.
Болонку подвёл кишечник, сверху ей вторили птицы,
Не испугался только храбрый поручик Голицын.

Он вере, царю и отечеству присягу давал не зря,
От большевистской нечисти защитить поклялся царя,
Он велел подать бокалы и гордо расправил плечи,
Надел ордена и смело шагнул пьяному быдлу навстречу.

Только силы были неравные — он один, а народа много.
И позвал он друзей иностранных – интервентов себе на подмогу.
Храбро бились друзья–союзники – все как один господа благородные,
Но большевики пропагандой своей одурманили массы народные.

И не стало жизни в России: ночью репрессии – днём демострации.
Пришлось уехать поручику с женой и брахлом в эмиграцию.
Поселился в Париже далёком, и писал мемуары про то, как
Все лучшие люди России репрессированы были жестоко.

Этот великий труд напечатали его друзья из числа интервентов
И распространили средь русских (и не очень) интеллигентов.
Тут открылись глаза у народа, еслиб не он – никогда б не узнали,
Как жилось людям до революции в России, которую мы потеряли.