Тред №59794

ЦитатаВ издательстве Pretext только что вышел перевод книги Джона Перкинса "Исповедь экономического убийцы" (John Perkins. Confessions of an economic hit man. San Francisco: Berrett-Koehler, 2004). Перкинс - 60-тилетний преуспевающий американский писатель и общественный деятель, в прошлом экономист - а точнее, эконометрист - в загадочной фирме МЕЙН, являвшейся прикрытием для американского Управления по национальной безопасности (National Security Agency).

Книга носит исповедальный тон, и в ней повествуется о преступлениях, совершенных Перкинсом в 1970-е годы во имя своей фирмы и преуспеяния Америки.

Откровения Перкинса складываются в следующую схему: в США действует не демократия, а корпоратократия, неразрывное слияние правительства и крупных корпораций. Корпоратократия проводит внешнюю политику США с целью закабалить все страны мира. Перкинс подчеркивает, что интерес здесь двойной: с политической точки зрения, США выковывают новую мировую империю с собой во главе. А с экономической - доводят нужные государства до банкротства, привязывая намертво к американской экономической и финансовой системе, заставляя богатство колоний работать в Америке и на Америку, а не на покоренную страну.

Некоторый интерес книге Перкинса придает то, что он непосредственно участвовал в закабалении нескольких стран. Он упоминает Эквадор, Панаму, Индонезию, Саудовскую Аравию, Иран, Колумбию. Задача "экономического убийцы" состояла в том, чтобы, приехав под видом эксперта в страну, исследовать ее реальный потенциал, затем составить такой эконометрический прогноз, который бы втянул страну в ненужные проекты и займы. Перкинс описывает, например, Индонезию, где реальный рост потребления электроэнергии не мог превышать 7% в год. Перкинс же в интересах МЕЙН и США давал прогноз в несколько раз больше. Исходя из его прогноза, закладывались заведомо неокупаемые проекты электростанций, линий передачи и т.п. Мало того, проекты составлялись таким образом, чтобы исполнителями были только американские компании, и так нефтедоллары перекачиваются в США, а на долю колонии остается только задолженность, которую она не сможет выплатить никогда.

Перкинс перечисляет задачи "экономического убийцы":

"Во-первых, мне придется обосновывать огромные иностранные займы, с помощью которых деньги будут направляться обратно в МЕЙН и другие компании США (такие, как "Бектел", "Халлибертон", "Стоун энд Уэбстер" и "Браун энд Рут") через крупные инженерные и строительные проекты.

Во-вторых, моя деятельность будет направлена на то, чтобы обанкротить страны-заемщики (конечно, после того, как они расплатятся с МЕЙН и другими американскими подрядчиками), чтобы поставить их в вечную зависимость от своих кредиторов. Это поможет с легкостью добиться, когда это потребуется, соответствующих уступок, например размещения военных баз, нужного голосования в ООН, доступа к нефти и другим природным ресурсам.

Моя работа... состоит в прогнозировании последствий инвестирования миллиардов долларов в страну. В частности, мне надо будет производить расчеты, которые показывают экономический рост на двадцать-двадцать пять лет вперед и оценивают влияние нескольких проектов. ...каждый из этих проектов должен был принести солидные прибыли подрядчикам и осчастливить несколько состоятельных и влиятельных семей в соответствующих странах, тогда как правительства этих стран ставились в долгосрочную финансовую зависимость, которая, соответственно, была залогом их политического послушания. Чем больше будет заем, тем лучше. Тот факт, что долговое бремя страны лишает ее беднейшее население здравоохранения, образования и других социальных услуг на многие десятилетия, не принимается во внимание".

Данная схема закабаления, возможно, является новаторской, но суть дела от этого не меняется. Как признает сам Перкинс, подобные отношения между мировыми метрополиями и зависимыми странами существовали во все века. И тут наш Перкинс впадает в морализаторство. Оказывается, что США - это такая особая страна, у нее такие возвышенные ценности, она основана на столь неземных принципах свободы, что уж ей-то грязная имперская деятельность не к лицу.

Повествование об "экономических убийствах" перемежаются покаянными размышлениями совестливого агента. И среди ночи ему совесть спать не дает, и на работе.. Его посещают глубокие мысли типа: "Я беспокойно ворочался в постели... На ум пришло слово "корпоратократия". Я не знал, услышал ли я его где-то или изобрел сам, но оно точно подходило для обозначения новой элиты, задумавшей установить господство над всей планетой".

В конце концов, становится смешно и противно одновременно. Как будто мы читаем воспоминания людоеда, который жалуется на то, что ему отвратителен вкус крови. Это своеобразное извращение внутри самого извращения.

Итак, мы выяснили, что США были "оплот свободы", а теперь - империя зла. Когда же, по мнению автора, произошло, так сказать, "грехопадение" Соединенных Штатов? Ответ выглядит неожиданным: в начале 50-х годов XX века, и первым примером нового закабаления был Иран после свержения президента Моссадыка.

"Решающий момент, - пишет Дж. Перкинс,- наступил в 1951 году, когда Иран восстал против британской нефтяной компании, эксплуатировавшей и природные ресурсы Ирана, и его жителей. Эта компания была предшественницей "Бритиш петролеум", сегодняшней "Би-пи". Тогда очень популярный, демократически избранный иранский премьер-министр Мохаммед Моссадык (журнал "Тайм" назвал его человеком года в 1951 году) национализировал всю нефтяную промышленность страны. Разъяренные англичане обратились за помощью к США, своему союзнику во Второй мировой войне. Однако оба государства опасались, что военные репрессии спровоцируют Советский Союз на действия от имени Ирана.

И тогда вместо морских пехотинцев Вашингтон послал агента ЦРУ Кермита Рузвельта. Он великолепно выполнил свою задачу, расположив к себе людей - как взятками, так и угрозами. Затем с его подачи они организовали уличные беспорядки и демонстрации, которые создавали впечатление, что Моссадык был непопулярным и неподходящим лидером. В конечном итоге Моссадык был побежден. Остаток жизни он провел под домашним арестом. Проамерикански настроенный шах Мохаммед Реза стал единовластным диктатором. Кермит Рузвельт положил начало новой профессии".

Книга Перкинса "Исповедь экономического убийцы" задумывалась как сенсационное разоблачение и претендует на создание новой картины мира. И надо сказать, что многие американские комментаторы так ее и оценивают: "Мир уже больше не будет восприниматься прежним после книги Перкинса" и так далее. Но если "Исповедь" кого-то и могла удивить, то только самих американцев, и это о многом говорит.

Остальные народы пребывают в недоумении. США стремятся захватить и поработить весь мир в интересах наживы - скажите, какая новость! какое неожиданное открытие! Что касается восприятия книги в России, то после Чубайса нас не удивить никакой наглостью и подлостью. Но рассматривать "Исповедь экономического убийцы" именно и нужно через призму Чубайса. Это самый верный взгляд.

И тут мы сталкиваемся с одной странностью в книге Перкинса. Он верит в великие принципы Американской и Французской революций, в свободу, равенство и братство. Он придает ключевое значение тому, что один из его предков - Томас Пейн, известный под именем "друга человечества". Этот "друг человечества" был одним из деятелей Американской и Французской революций XVIII века, и ему принадлежит знаменитый трактат "Права человека".

Допустим, Европа, с точки зрения "друга человечества", отступила от высоких принципов равенства и братства, а США, напротив, уже изначально родились с правами человека в сердце и с круглой долларовой печатью на лбу. Но сам же Перкинс упоминает уничтожение коренного населения Америки, и колониальные войны США. Политика США в отношении той же Колумбии, Панамы, и Центральной Америки в целом - остается неизменной лет сто пятьдесят как минимум. Тут не в Моссадыке дело. Преследование своих эгоистических интересов, богатство кучки наверху и поголовная нищета внизу, метрополии, которые грабят свои колонии - все это есть везде, и было всегда. Несправедливость, неравенство и вражда всегда и везде сопровождают падшее человечество.

Так, где же тот идеальный строй, с высоты которого наш "друг человечества" выносит жестокий суд не только современным США, но десяткам веков человеческой цивилизации?

Перкинс добавляет еще одну странную деталь в свои рассуждения. Ну, ладно, сам он у нас не только изначально свободолюбивый американец и высокородный потомок "Друга человечества". Ему сразу ясно, что США, МЕЙН и он сам поступают как негодяи, недостойные называться людьми. Но почему это ясно всем и везде, куда бы он ни прибыл? В Индонезии ему показывают кукольный спектакль, который точно изображает то, что он по указке УНБ намеревается сделать со страной. "США хотят завладеть всем миром". Что, в самом деле, за секрет Полишинеля?

Разгадка странностей лежит в самом Перкинсе. Он нашел свой искомый идеальный строй ни в каких ни Соединенных Штатах, а в самых примитивных человеческих обществах. Разгадка бедствий цивилизации найдена "другом" вне цивилизации: в крытых соломой хижинах индейцев.

Оказывается, помимо своих экономических трудов, Перкинс является большим специалистом по первобытным культурам Латинской Америки, и в частности экспертом по шаманизму. Здесь измученная душа Перкинса нашла тихий уголок, и он выступает не как какой-нибудь сторонний исследователь, а прямой адепт шаманизма. Перкинс издал книги под говорящими названиями: "Шаманские приемы глобального и личного преображения", или: "Мир таков, каким он тебе кажется: шаманские учения Андов и Амазонии", "Психонавигация: как путешествовать во времени".

Сегодня раскаявшийся "экономический убийца" продает американцам шаманизм, как нормальный образ жизни и мысли. И на наш взгляд, практический шаманизм очень точно соотносится с деятельностью Джона Перкинса как эконометриста.

Всем сказанным выше мы вовсе не утверждаем, что книга Перкинса бесполезна и бессмысленна. Она говорит о США и американцах гораздо больше, чем, может быть, этого бы хотел автор. Перкинс воспринимает свою "исповедь" как оправдание американских идеалов. Однако в глазах постороннего это совсем не так.

Проблема с Америкой не в том, что там живут какие-то особые негодяи и преступники. США - это не та болезнь, которой тяжело болен наш мир, и Штаты даже не симптом этой болезни. Однако мировая болезнь и США - это явления одинаково устроенные, это явления одного порядка.

Да, США - мировая империя, но империи были и до них. И все империи в той или иной мере эксплуатировали колонии и подавляли их свободу во имя метрополии. Более того, империям вообще не свойствен отвлеченный идеализм. Откроем книгу выдающегося империалиста - Уинстона Черчилля. В недавно вышедшей в русском переводе книге "Индия, Судан, Южная Африка" читатель не найдет сентиментальных сожалений о содеянном. Это не значит, что Черчилль не видел жестокостей англичан по отношению к местному населению. Он относится к дикарям с несколько меньшим состраданием, нежели Перкинс, зато с гораздо большим пониманием и происходящей отсюда ответственностью. Во всяком случае, Черчилль знал, что покоренные народы не нуждаются в сочувствии со стороны завоевателей, и в этом звучит уважение завоевателя к побежденным.

И это как раз то, чего совершенно не понимает наш достойный представитель американского империализма. Ни индонезийцам, ни иракцам не нужно никакое сочувствие со стороны американцев, и они воспринимают это сочувствие как оскорбление.

Книга Перкинса обнажает глубокое нарушение равновесия в сознании американцев, которые считают, что покоренные народы должны не только служить Америке. Они должны еще и полюбить "Большого брата" как родного. А эта мысль оскорбительна вдвойне: она и слишком цинична, и недостаточно цинична в одно и то же время.

Надо сказать, что такая эксцентричность американцев была прекрасно схвачена Г.К. Честертоном в книге о Диккенсе. Мы просто не можем отказать себе в удовольствии привести оттуда пространную цитату. Описывая отношение Диккенса к Америке, Честертон писал:

"Если нигде в мире нельзя встретить такого первобытного материализма, как материализм американский, то зато нигде также не найти такого утрированного и возвышенного идеализма, как идеализм американский. У англичан, при сношениях с американцами, всегда создается впечатление, что они - то слишком жестки, то слишком мягкосердечны; что в тех случаях, когда другие на их месте проявили бы деликатность, они проявляют грубость и, наоборот, проявляют мягкосердечность, когда другие были бы грубы. Американский народ создал себе прекрасные идеалы, но не умеет ими пользоваться".

Разочарование Диккенса от Америки переросло в конце концов в прямую вражду. Честертон объясняет почему:

"Диккенс находил тиранию общественного мнения оскорбительной не столько из-за того гнета, жертвой которого делалось меньшинство, сколько из-за связанной с ней идеи о безграничном и тупом самодовольстве большинства. Все его выводило из себя этой стране: величие народа, его многочисленность, его единство, его миролюбие. Его больше раздражали положительные стороны Америки, чем отрицательные.

Мысль об этих миллионах легковерных людей, повторявших в один голос, что Вашингтон - самый великий в мире человек и что королева Виктория живет в лондонском Тауере, - тяжелым кошмаром преследовала его воображение...

Диккенс высказал, между прочим, следующее любопытное мнение: "Мне страшно подумать, во что превратится приехавший сюда радикал, если только это не будет радикал с твердыми принципами, здравомыслящий и с убеждениями, тщательно продуманными и основанными на глубоком чувстве долга. Я сильно опасаюсь, что если это будет радикал менее устойчивый, то он может вернуться домой консерватором. Я пока не буду касаться этого вопроса. Это, однако, не отнимает у меня уверенности, что самый ужасный удар, который когда-либо будет нанесен свободе, придет из этой страны. Удар этот явится следствием ее неспособности с достоинством носить свою роль мирового учителя жизни".

В книге Перкинса перед нами предстает шаман-американец, совершавший, по его собственному признанию, серьезнейшие преступления, и их последствия для сотен миллионов людей неустранимы. Возможно, у этого американца есть совесть. Во всяком случае, он подробно описывает угрызения совести с сентиментальностью доступной даже крокодилу. Но общая картина от этого становится еще более омерзительной.

В этом шедевре человеческой низости совестливость главного персонажа выглядит унизительной для человека как такового. Что толку в совести Перкинса, если она расположена у него не там, где надо? И надо признать: этот внутренний вывих - чисто американская черта.

Собственно, пресловутые "права человека" и создают это неизбывное чувство вины за несовершенство бытия. И одновременно концепция прав человека не может указать совершенно никаких - даже самых отдаленных и приблизительных - подходов к изменению чего-либо. И менее всего учение о "правах человека" способно изменить человека, поскольку утверждает его как единственную меру вещей.

А вот наш мир эта ложная концепция уже изменила. По этой концепции, человек должен быть добр. Но на самом деле человек плох, и это прекрасно известно правозащитникам. Поэтому они так ревностно защищают Ходорковского, отказываясь даже обсуждать вопрос о его виновности. Обобщенный "Пономарев" рассуждает так: "Может, он и виновен, но все олигархи виновны, а значит, Ходорковский невиновен". Это только кажется непоследовательным, на самом деле такое рассуждение точно следует из концепции "прав человека": все виновны, значит, все оправданы. И поэтому все решает не вина, а процедура следствия и суда. Если вина преступника не доказана без сомнения с соблюдением процедуры, то он - не преступник. От такой логики наши предки упали бы в обморок, равно как и предки Перкинса, введшие знаменитый суд Линча, виджилянты Монтаны, шерифы Дикого Запада и другие нормальные люди.

Это несколько объясняет, почему "права человека" порождают слезливых людоедов, как Перкинс, или беспощадных "друзей человечества", вроде Сергея "Адамовича" Ковалева.

По указанной причине книга Перкинса не бесполезна и для нас. Она говорит что-то о нас и о наших болезнях. Сейчас в России, как практически во всех странах мира, господствует ярый антиамериканизм. Но наступает момент революции - и народ, потерявший разум, на мгновение забывает, что США - враг, что США - мировая империя. Так было у нас в перестройку, в тот краткий исторический миг, когда решалось все.

США - это мировая империя, и само по себе это не ново. Но впервые в мировой истории возникла империя, которая даже по своему собственному убеждению не способна нести бремя мировой власти. Впервые с нами соседствуют убийцы и грабители, которые стыдятся технологии убийства и грабежа. США исполняют свою глобальную миссию, так сказать, заткнув нос, чтобы не ощущать неприятного запаха.

И еще одно: прежние империи могли сосуществовать, сражаясь и сотрудничая. Наконец, мы имеем дело с империей, которая может существовать только в одиночку, потому что сама не находит морального оправдания своим деяниям.

Мы несколько удалились от обсуждения книги Джона Перкинса, но, возможно, приблизились к пониманию нашего времени. Нам остается только повторить слова Чарльза Диккенса: "Самый ужасный удар, который когда-либо будет нанесен свободе, придет из этой страны. Удар этот явится следствием ее неспособности с достоинством носить свою роль мирового учителя жизни".

Книга Перкинса обозначает направление этого удара.