Реформа РАН
281,514
2,332
|
Kvazar ( Слушатель ) |
| 24 сен 2013 10:39:54 |
Тред №619989
новая дискуссия Дискуссия 243
Если боян - удалите. (по наводке с афтершока)
Полемика с Л. В. Келдышем (не путать с М. В. Келдышем!) на заседании РАН 10.12.1991 полностью.
Келдыш: Я буду излагать субъективную точку зрения, которую, насколько мне известно, большинство моих коллег не разделяет, считая ее чересчур радикальной. Это - попытка понять, что нас ожидает в надвигающемся рынке, поскольку фундаментальная наука, как все мы понимаем, рыночным товаром не является. И в то же время все мы сходимся в том, что считаем нашу фундаментальную науку национальным богатством, которое необходимо сохранить. Я исхожу из довольно-таки пессимистического прогноза о возможностях, которые у нас реально будут. Я предполагаю, что наша система чисто исследовательских академических институтов, беспрецедентная по масштабам, в будущем как единое целое сохраниться не сможет. Для начала сошлюсь на мировой опыт: ни одна страна мира, включая самые богатые, тратящие на науку в десятки, а то и в сотни раз больше, чем мы можем себе позволить, не позволяют себе иметь сотни тысяч граждан, единственной целью которых является проведение фундаментальных исследований. Как будто специально для нас поставлен демонстрационный эксперимент - я имею в виду судьбу АН ГДР, которая была в значительной мере копией нашей и, в общем, не такой уж плохой. На сегодняшний день этой академии нет. И это произошло в стране с высоко организованной рыночной экономикой с традиционно весьма уважительным отношением к науке. Экономика диктует свои правила поведения и свои разумные пропорции - пропорции между наукой фундаментальной и прикладной, между чисто исследовательскими работами и подготовкой новыых кадров. В нашей предыдущей жизни эти факторы игнорировались.
Мы говорим о необходимости сохранить научный потенциал и все признаем, что он стремительно разрушается. Но поставим вопрос: сколько времени нам еще осталось? Сколько времени научный работник может не иметь возможности проводить научную работу и не дисквалифицироваться? Я думаю, цифра 3 не будет преувеличенной. Один год мы, по существу, уже прожили, насчет следующего года больших сомнений нет, так что судите сами.
Разговор о будущем нашей науки следовало бы начинать с вопроса: какая наука нам нужна и в каком объеме? За какую науку наше общество готово платить и какую цену? В условиях предельной финансовой напряженности этот вопрос требует четкого ответа, без какого-либо лукавства - чтобы не выбрасывать на ветер те небольшие средства, которые общество может выделить на науку, и не создавать иллюзий у большой массы научных сотрудников.
Базой технологий ближайшего будущего является прикладная наука, а фундаментальная наука работает на будущие десятилетия. Нужна ли нам такая фундаментальная наука в наших нынешних обстоятельствах? В общем, только самые богатые страны реально в мире позволяют себе поддерживать на высоком уровне фундаментальные исследования - страны, претендующие на мировое лидерство. Конечно, никто из нас и наших высших руководителей не созрел до того, чтобы сказать, что мы навсегда отказываемся от перспективы быть одной из ведущих наций мира. Поэтому наше общество будет в каком-то смысле поддерживать фундаментальную науку, но финансирование в любом случае будет крайне ограничено. Чтобы сохранить весь имеющийся потенциал и поддерживать его на мировом уровне - таких денег в России нет и еще долго не будет. И мы должны будем принять крайне жесткие меры для максимально рационального использования отпущенных нам средств. Реально это сведется к тому, что надо будет жестко ограничить число поддерживаемых коллективов, ориентируясь только на самые высококлассные, но их поддерживать на уровне, максимально близком к мировому. Кроме того, должно проводиться жесточайшее разграничение фундаментальных и полуприкладных работ. Для этой цели должно существовать два разных фонда: фонд фундаментальных исследований и фонд научно-технического развития.
Если мы будем держаться на уровне всеобщего равного нищенства, то фундаментальная наука у нас умрет очень и очень быстро. Стабильное базовое финансирование большинство коллективов должно себе зарабатывать в сфере образования или производства (в широком понимании). И лишь очень небольшое число национальных исследовательских центров должно получать базовое финансирование непосредственно от государства.
Таким образом, у нынешних академических институтов могут быть три разные пути в рынок: либо научно-исследовательский центр (для небольшого числа институтов), либо институт в структуре университета, либо - в коммерческой структуре или даже в качестве самостоятельной инновационной фирмы. Академии и Министерству науки следует оказать всем нашим коллективам максимальное содействие в нахождении своего места.
Я не разделяю всеобщей радости по поводу передачи в собственность Академии всего используемого ею имущества. Это шаг - опасный для развития и даже существования нашей фундаментальной науки. Во всем мире научные работники являются наемными работниками, а не собственниками своих средств производства. Собственность - это основа предпринимательской деятельности, и найдутся люди, которые сумеют использовать эту собственность по ее прямому назначению. Наука будет сметена из институтов нашествием мелкого бизнеса. Никакими запретами или Уставами этого нашествия остановить не удастся. Поэтому вся эта собственность должна быть национальной собственностью, а не академической. Ею должен управлять государственный орган - министерство, ГКНТ - опирающийся на систему экспертных советов и отвечающий за финансирование фундаментальной науки. Что касается институтов, входящих в сферу образования или коммерческой деятельности, то используемое ими имущество надо передать им в качестве приданого.
Что касается Академии наук в узком смысле слова - как собрания членов АН - то в предлагаемом мною варианте она лишается всех распорядительных и распределительных функций. Точнее - не лишается, а освобождается. Выполнение этих не свойственных ей функций наносит в первую очередь ущерб ей самой, превращая ее из научного собрания в общеадминистративный совет.
Жимулев (Новосибирск): Кто и как будет отбирать первоклассные научные коллективы для поддержки? Структура современной Академии, с ее академиками и докторами, на это неспособна.
Келдыш: Действительно, вопрос о критериях оценки в науке, если нужен жесткий отбор - это сложнейший вопрос, который однозначного ответа не имеет, и всегда есть какая-то степень неопределенности. Поэтому я начну с вопроса более простого, но того же типа - финансирование по грантам. Кто реально дает гранты, насколько объективна экспертиза? Я думаю, экспертные советы должны быть не внутри Академии, а при том органе, который дает деньги, скажем, при Министерстве. Мне представляется крайне существенным, чтобы экспертный совет состоял из людей, привлекаемых на постоянную работу, которая должна быть высокооплачиваемой. Чтобы эксперт чувствовал ответственность. Многие скажут, что на это мало кто согласится - отрываться от своей научной работы на 2-3 года. Я думаю, что в условиях рыночной экономики, когда будет проблема найти работу, в эксперты пойдут и высококвалифицированные люди. Они должны состоять в совете не более трех лет. Во-вторых, должен быть абсолютный запрет на участие в экспертном совете людей, занимающих высокое административное положение или имеющие личные интересы в финансировании. При классификации не проектов, а целых научных коллективов требования должны быть еще более жесткими. Ни одна из систем оценок не является абсолютной, но все-таки можно ввести относительно объективную шкалу.
Велихов: АН ГДР была поставлена в полную зависимость от комбинатов. Рухнула система комбинатов - и рухнула АН ГДР. Так что аналогия - поверхностная.
Келдыш: А не была ли к какой-нибудь системе привязана наша фундаментальная наука и не рухнула ли и эта структура тоже?
Источник: http://www.courier-e…4/2900.htm
Полемика с Л. В. Келдышем (не путать с М. В. Келдышем!) на заседании РАН 10.12.1991 полностью.
Келдыш: Я буду излагать субъективную точку зрения, которую, насколько мне известно, большинство моих коллег не разделяет, считая ее чересчур радикальной. Это - попытка понять, что нас ожидает в надвигающемся рынке, поскольку фундаментальная наука, как все мы понимаем, рыночным товаром не является. И в то же время все мы сходимся в том, что считаем нашу фундаментальную науку национальным богатством, которое необходимо сохранить. Я исхожу из довольно-таки пессимистического прогноза о возможностях, которые у нас реально будут. Я предполагаю, что наша система чисто исследовательских академических институтов, беспрецедентная по масштабам, в будущем как единое целое сохраниться не сможет. Для начала сошлюсь на мировой опыт: ни одна страна мира, включая самые богатые, тратящие на науку в десятки, а то и в сотни раз больше, чем мы можем себе позволить, не позволяют себе иметь сотни тысяч граждан, единственной целью которых является проведение фундаментальных исследований. Как будто специально для нас поставлен демонстрационный эксперимент - я имею в виду судьбу АН ГДР, которая была в значительной мере копией нашей и, в общем, не такой уж плохой. На сегодняшний день этой академии нет. И это произошло в стране с высоко организованной рыночной экономикой с традиционно весьма уважительным отношением к науке. Экономика диктует свои правила поведения и свои разумные пропорции - пропорции между наукой фундаментальной и прикладной, между чисто исследовательскими работами и подготовкой новыых кадров. В нашей предыдущей жизни эти факторы игнорировались.
Мы говорим о необходимости сохранить научный потенциал и все признаем, что он стремительно разрушается. Но поставим вопрос: сколько времени нам еще осталось? Сколько времени научный работник может не иметь возможности проводить научную работу и не дисквалифицироваться? Я думаю, цифра 3 не будет преувеличенной. Один год мы, по существу, уже прожили, насчет следующего года больших сомнений нет, так что судите сами.
Разговор о будущем нашей науки следовало бы начинать с вопроса: какая наука нам нужна и в каком объеме? За какую науку наше общество готово платить и какую цену? В условиях предельной финансовой напряженности этот вопрос требует четкого ответа, без какого-либо лукавства - чтобы не выбрасывать на ветер те небольшие средства, которые общество может выделить на науку, и не создавать иллюзий у большой массы научных сотрудников.
Базой технологий ближайшего будущего является прикладная наука, а фундаментальная наука работает на будущие десятилетия. Нужна ли нам такая фундаментальная наука в наших нынешних обстоятельствах? В общем, только самые богатые страны реально в мире позволяют себе поддерживать на высоком уровне фундаментальные исследования - страны, претендующие на мировое лидерство. Конечно, никто из нас и наших высших руководителей не созрел до того, чтобы сказать, что мы навсегда отказываемся от перспективы быть одной из ведущих наций мира. Поэтому наше общество будет в каком-то смысле поддерживать фундаментальную науку, но финансирование в любом случае будет крайне ограничено. Чтобы сохранить весь имеющийся потенциал и поддерживать его на мировом уровне - таких денег в России нет и еще долго не будет. И мы должны будем принять крайне жесткие меры для максимально рационального использования отпущенных нам средств. Реально это сведется к тому, что надо будет жестко ограничить число поддерживаемых коллективов, ориентируясь только на самые высококлассные, но их поддерживать на уровне, максимально близком к мировому. Кроме того, должно проводиться жесточайшее разграничение фундаментальных и полуприкладных работ. Для этой цели должно существовать два разных фонда: фонд фундаментальных исследований и фонд научно-технического развития.
Если мы будем держаться на уровне всеобщего равного нищенства, то фундаментальная наука у нас умрет очень и очень быстро. Стабильное базовое финансирование большинство коллективов должно себе зарабатывать в сфере образования или производства (в широком понимании). И лишь очень небольшое число национальных исследовательских центров должно получать базовое финансирование непосредственно от государства.
Таким образом, у нынешних академических институтов могут быть три разные пути в рынок: либо научно-исследовательский центр (для небольшого числа институтов), либо институт в структуре университета, либо - в коммерческой структуре или даже в качестве самостоятельной инновационной фирмы. Академии и Министерству науки следует оказать всем нашим коллективам максимальное содействие в нахождении своего места.
Я не разделяю всеобщей радости по поводу передачи в собственность Академии всего используемого ею имущества. Это шаг - опасный для развития и даже существования нашей фундаментальной науки. Во всем мире научные работники являются наемными работниками, а не собственниками своих средств производства. Собственность - это основа предпринимательской деятельности, и найдутся люди, которые сумеют использовать эту собственность по ее прямому назначению. Наука будет сметена из институтов нашествием мелкого бизнеса. Никакими запретами или Уставами этого нашествия остановить не удастся. Поэтому вся эта собственность должна быть национальной собственностью, а не академической. Ею должен управлять государственный орган - министерство, ГКНТ - опирающийся на систему экспертных советов и отвечающий за финансирование фундаментальной науки. Что касается институтов, входящих в сферу образования или коммерческой деятельности, то используемое ими имущество надо передать им в качестве приданого.
Что касается Академии наук в узком смысле слова - как собрания членов АН - то в предлагаемом мною варианте она лишается всех распорядительных и распределительных функций. Точнее - не лишается, а освобождается. Выполнение этих не свойственных ей функций наносит в первую очередь ущерб ей самой, превращая ее из научного собрания в общеадминистративный совет.
Жимулев (Новосибирск): Кто и как будет отбирать первоклассные научные коллективы для поддержки? Структура современной Академии, с ее академиками и докторами, на это неспособна.
Келдыш: Действительно, вопрос о критериях оценки в науке, если нужен жесткий отбор - это сложнейший вопрос, который однозначного ответа не имеет, и всегда есть какая-то степень неопределенности. Поэтому я начну с вопроса более простого, но того же типа - финансирование по грантам. Кто реально дает гранты, насколько объективна экспертиза? Я думаю, экспертные советы должны быть не внутри Академии, а при том органе, который дает деньги, скажем, при Министерстве. Мне представляется крайне существенным, чтобы экспертный совет состоял из людей, привлекаемых на постоянную работу, которая должна быть высокооплачиваемой. Чтобы эксперт чувствовал ответственность. Многие скажут, что на это мало кто согласится - отрываться от своей научной работы на 2-3 года. Я думаю, что в условиях рыночной экономики, когда будет проблема найти работу, в эксперты пойдут и высококвалифицированные люди. Они должны состоять в совете не более трех лет. Во-вторых, должен быть абсолютный запрет на участие в экспертном совете людей, занимающих высокое административное положение или имеющие личные интересы в финансировании. При классификации не проектов, а целых научных коллективов требования должны быть еще более жесткими. Ни одна из систем оценок не является абсолютной, но все-таки можно ввести относительно объективную шкалу.
Велихов: АН ГДР была поставлена в полную зависимость от комбинатов. Рухнула система комбинатов - и рухнула АН ГДР. Так что аналогия - поверхностная.
Келдыш: А не была ли к какой-нибудь системе привязана наша фундаментальная наука и не рухнула ли и эта структура тоже?
Источник: http://www.courier-e…4/2900.htm
ОТВЕТЫ (4)
|
slavae ( Практикант ) |
| 24 сен 2013 12:11:43 |
Цитата: Kvazar от 24.09.2013 10:39:54
Вот где можно увидеть по настоящему умного человека - он умеет не только задаться вопросом: а что же будет дальше, но и ответить на него.
|
Dobryаk ( Профессионал ) |
| 24 сен 2013 15:34:25 |
Цитата: Kvazar от 24.09.2013 10:39:54
Келдыш говорит о радикальном разгоне РАН, чтобы в рамках того же бюджета кормить оставшихся. Экстраполируя Путина, кто слов на ветер не бросает, от РАН останется треть нынешей, если не четверть, и я напомню свой уже давнишний прогноз (на неделю раньше выступления Леонида Вениаминовича)
Цитата: Dobryаk от 03.09.2013 13:15:27
|
|
r01338 ( Слушатель ) |
| 24 сен 2013 16:59:08 |
«Минобрнауки скоро начнет нас сливать»
Ученый-физик делится прогнозами, как будет происходить реформа РАН
http://www.gazeta.ru…6669.shtml
Свой прогноз о том, как будет проходить реформа РАН, об элитном жилье на территории академии на улице Косыгина, о зарождении физики низких температур и ее возможном закате в России в интервью «Газете.Ru» рассказал с. н. с. ИФП им. П. Л. Капицы РАН Виталий Завьялов.
— В «Газету.Ru» поступило сообщение, что вы обнаружили происшедшее еще в марте изменение статуса территории академического института, в котором работаете, — Института физических проблем им. П. Л. Капицы. Можете рассказать об этом подробнее? В первую очередь, как вы обнаружили это изменение?
— Я стал читать законопроект: сравнивать самую первую версию и самую последнюю. Там была куча всякого мусора, ошибок и т. д. И я увидел некоторое неизменное ядро. Цитирую: «…после вступления закона в силу не подлежат изменению их организационно-правовая форма, в которой они созданы, вид вещного права (оперативного управления, хозяйственного ведения, постоянного бессрочного пользования), на котором за указанными организациями закреплено имущество, находящееся в федеральной собственности, и его состав, за исключением случаев принятия решений об использовании земельных участков (с расположенными на них объектами недвижимого имущества), закрепленных за указанными организациями, в целях, установленных Федеральным законом от 24 июля 2008 года № 161-ФЗ «О содействии развитию жилищного строительства».
Согласно этому федеральному закону сразу же, еще до создания федерального органа исполнительной власти (ФОИВ, то есть этого так называемого агентства), земля и расположенные на ней объекты недвижимости реорганизуемых (ликвидируемых или переселяемых) институтов могут быть переданы в собственность Федерального фонда содействия развитию жилищного строительства (Фонд РЖС). Этот фонд получает землю в собственность, затем он ее как-то подготавливает, вроде бы даже коммуникации прокладывает, если захочет, а затем на коммерческой основе выставляет на аукцион для продажи или аренды. Я зашел на сайт Фонда РЖС посмотреть их последние аукционы в Москве. Там была ссылка на общедоступную карту Росреестра.
Естественно, что я тут же заинтересовался: а как на этой карте выглядят наш и соседний институты? Каково же было мое удивление, когда я увидел, что никакой охраняемой парковой зоны там теперь нет, а статус земли сменился 25 марта 2013 года.
Как кулич к пасхе, аккурат за пару месяцев до планируемого принятия закона о реформе РАН.
Я помню, весной был шум, когда Парку культуры передали земли на Воробьевых горах. Тогда земли из разряда, где нельзя строить, перевели в разряд, где строить можно. Местные жители возмущались, и кто-то из ответственных лиц специально выступал, что все это только на благо, для расширения Парка культуры. Ничто не предвещало, что нас это коснется. Теперь же я увидел, что земли и нашего ИФП, и соседнего ИХФ сменили статус. Я забеспокоился, стал говорить директору и его замам, что, дескать, вот такое дело произошло.
— Как они отреагировали?
— Они сказали: «Этого никак не может быть, у нас парковая зона — охраняемая территория, на которой запрещено что-либо строить. Нас бы известили». И вообще, директор надеется, что все обойдется и ИФП не тронут хотя бы как раритет. Действительно, вот академии — почти 300 лет, а наш ИФП еще древнее, он ведет свою историю от Кембриджского университета, основанного аж 666 лет назад. В «Википедии» об этом написано так: «В 1930 году Совет Королевского общества принимает решение о выделении 15 000 фунтов стерлингов на строительство в Кембридже специальной лаборатории для Капицы. Торжественное открытие Мондовской лаборатории (по имени промышленника и филантропа Монда) состоялось 3 февраля 1933». В 1934 году Петра Леонидовича обязали работать в СССР, и в качестве условия он потребовал перевезти свою Мондовскую лабораторию, которая стала называться Институтом физических проблем.
Вернемся к закону о РАН. В первом варианте закона после абзаца о вступлении закона в силу было написано, что за первые три месяца образуется агентство, а потом, еще за шесть месяцев, производится перетряска институтов РАН. Было непонятно, кто это делает, вроде бы даже само агентство. Из последней версии эта конкретика исчезла. Ревизию проводит кто-то — неизвестно кто. Может, тот же аноним, что закон писал. А агентство, судя по всему, получит уже слитые-перелитые институты, в сильно сокращенном количестве.
Итак, судя по всему, как только будет подписан закон о реформе РАН, начнутся чистка академических институтов, их слияние и ликвидация, и все это будет в таком же режиме молниеносной спецоперации, как и принятие самого закона.
Такое я уже видел на примере МИРЭА. 5 июня там досрочно и молниеносно сменили ректора, а уже в конце июня был приказ Минобрнауки от 14 июня 2013 года № 461 о реорганизации: два подведомственных Минобру прикладных института (ВНИИ технической эстетики и РосНИИ информационных технологий и автоматизированного проектирования) были ликвидированы и влиты в МИРЭА на правах подразделений. Как я чувствую, Минобрнауки скоро начнет нас тоже сливать и рапортовать о поднятии эффективности в том смысле, как чиновники это понимают. А финансовые перспективы такой реорганизации многообещающи. По Росреестру наша территория теперь не разделена на запретную парковую зону и зону застройки и оценена по кадастру вместе со зданиями 1938–1958 годов постройки почти в 4 млрд руб. Очень хорошая стартовая цена для аукциона. Вот это меня и беспокоит.
...
Ситуацию с земельным владением ИФП по просьбе «Газеты.Ru» прокомментировали в пресс-службе Фонда РЖС.
«Никаких решений правительственной комиссии по этому участку не было, Фонд РЖС никакого отношения к каким-либо изменениям этого участка не имеет. В зависимости от статуса участка его категорию могло изменить либо Росимущество, либо сам собственник. Если это федеральная земля и на ней могут осуществляться какие-то неправомерные действия, то сотрудники института могут обратиться в Фонд РЖС. У нас уже были случаи, когда руководство научных организаций пыталось вводить земли в оборот под элитное жилищное строительство, и некоторые случаи были предотвращены», — рассказали там.
Ученый-физик делится прогнозами, как будет происходить реформа РАН
http://www.gazeta.ru…6669.shtml
Свой прогноз о том, как будет проходить реформа РАН, об элитном жилье на территории академии на улице Косыгина, о зарождении физики низких температур и ее возможном закате в России в интервью «Газете.Ru» рассказал с. н. с. ИФП им. П. Л. Капицы РАН Виталий Завьялов.
— В «Газету.Ru» поступило сообщение, что вы обнаружили происшедшее еще в марте изменение статуса территории академического института, в котором работаете, — Института физических проблем им. П. Л. Капицы. Можете рассказать об этом подробнее? В первую очередь, как вы обнаружили это изменение?
— Я стал читать законопроект: сравнивать самую первую версию и самую последнюю. Там была куча всякого мусора, ошибок и т. д. И я увидел некоторое неизменное ядро. Цитирую: «…после вступления закона в силу не подлежат изменению их организационно-правовая форма, в которой они созданы, вид вещного права (оперативного управления, хозяйственного ведения, постоянного бессрочного пользования), на котором за указанными организациями закреплено имущество, находящееся в федеральной собственности, и его состав, за исключением случаев принятия решений об использовании земельных участков (с расположенными на них объектами недвижимого имущества), закрепленных за указанными организациями, в целях, установленных Федеральным законом от 24 июля 2008 года № 161-ФЗ «О содействии развитию жилищного строительства».
Согласно этому федеральному закону сразу же, еще до создания федерального органа исполнительной власти (ФОИВ, то есть этого так называемого агентства), земля и расположенные на ней объекты недвижимости реорганизуемых (ликвидируемых или переселяемых) институтов могут быть переданы в собственность Федерального фонда содействия развитию жилищного строительства (Фонд РЖС). Этот фонд получает землю в собственность, затем он ее как-то подготавливает, вроде бы даже коммуникации прокладывает, если захочет, а затем на коммерческой основе выставляет на аукцион для продажи или аренды. Я зашел на сайт Фонда РЖС посмотреть их последние аукционы в Москве. Там была ссылка на общедоступную карту Росреестра.
Естественно, что я тут же заинтересовался: а как на этой карте выглядят наш и соседний институты? Каково же было мое удивление, когда я увидел, что никакой охраняемой парковой зоны там теперь нет, а статус земли сменился 25 марта 2013 года.
Как кулич к пасхе, аккурат за пару месяцев до планируемого принятия закона о реформе РАН.
Я помню, весной был шум, когда Парку культуры передали земли на Воробьевых горах. Тогда земли из разряда, где нельзя строить, перевели в разряд, где строить можно. Местные жители возмущались, и кто-то из ответственных лиц специально выступал, что все это только на благо, для расширения Парка культуры. Ничто не предвещало, что нас это коснется. Теперь же я увидел, что земли и нашего ИФП, и соседнего ИХФ сменили статус. Я забеспокоился, стал говорить директору и его замам, что, дескать, вот такое дело произошло.
— Как они отреагировали?
— Они сказали: «Этого никак не может быть, у нас парковая зона — охраняемая территория, на которой запрещено что-либо строить. Нас бы известили». И вообще, директор надеется, что все обойдется и ИФП не тронут хотя бы как раритет. Действительно, вот академии — почти 300 лет, а наш ИФП еще древнее, он ведет свою историю от Кембриджского университета, основанного аж 666 лет назад. В «Википедии» об этом написано так: «В 1930 году Совет Королевского общества принимает решение о выделении 15 000 фунтов стерлингов на строительство в Кембридже специальной лаборатории для Капицы. Торжественное открытие Мондовской лаборатории (по имени промышленника и филантропа Монда) состоялось 3 февраля 1933». В 1934 году Петра Леонидовича обязали работать в СССР, и в качестве условия он потребовал перевезти свою Мондовскую лабораторию, которая стала называться Институтом физических проблем.
Вернемся к закону о РАН. В первом варианте закона после абзаца о вступлении закона в силу было написано, что за первые три месяца образуется агентство, а потом, еще за шесть месяцев, производится перетряска институтов РАН. Было непонятно, кто это делает, вроде бы даже само агентство. Из последней версии эта конкретика исчезла. Ревизию проводит кто-то — неизвестно кто. Может, тот же аноним, что закон писал. А агентство, судя по всему, получит уже слитые-перелитые институты, в сильно сокращенном количестве.
Итак, судя по всему, как только будет подписан закон о реформе РАН, начнутся чистка академических институтов, их слияние и ликвидация, и все это будет в таком же режиме молниеносной спецоперации, как и принятие самого закона.
Такое я уже видел на примере МИРЭА. 5 июня там досрочно и молниеносно сменили ректора, а уже в конце июня был приказ Минобрнауки от 14 июня 2013 года № 461 о реорганизации: два подведомственных Минобру прикладных института (ВНИИ технической эстетики и РосНИИ информационных технологий и автоматизированного проектирования) были ликвидированы и влиты в МИРЭА на правах подразделений. Как я чувствую, Минобрнауки скоро начнет нас тоже сливать и рапортовать о поднятии эффективности в том смысле, как чиновники это понимают. А финансовые перспективы такой реорганизации многообещающи. По Росреестру наша территория теперь не разделена на запретную парковую зону и зону застройки и оценена по кадастру вместе со зданиями 1938–1958 годов постройки почти в 4 млрд руб. Очень хорошая стартовая цена для аукциона. Вот это меня и беспокоит.
...
Ситуацию с земельным владением ИФП по просьбе «Газеты.Ru» прокомментировали в пресс-службе Фонда РЖС.
«Никаких решений правительственной комиссии по этому участку не было, Фонд РЖС никакого отношения к каким-либо изменениям этого участка не имеет. В зависимости от статуса участка его категорию могло изменить либо Росимущество, либо сам собственник. Если это федеральная земля и на ней могут осуществляться какие-то неправомерные действия, то сотрудники института могут обратиться в Фонд РЖС. У нас уже были случаи, когда руководство научных организаций пыталось вводить земли в оборот под элитное жилищное строительство, и некоторые случаи были предотвращены», — рассказали там.