Тред №650395

Очень грамотное разъяснение. Осмелюсь заверить, новый глава РИА "Новости" эту точку зрения разделяет. Да и вообще рекомендую крикунам прочесть.

http://www.vz.ru/opi…63426.html

Россия все более плотно интегрируется в стремительно глобализирующийся мир, хотим мы этого или нет.

Непонятно, насколько нам это нужно, тем не менее, это давно стало фактом. Именно поэтому необходимо рассмотреть происходящее в России в увязке с теми процессами, которые стартовали по воле США весной 2011 года на Ближнем Востоке, так как очевидно – нас происходящее в этом регионе уже не минует.

Война «изнутри – наружу»


«Мы стояли на грани полной потери суверенитета, введения внешнего управления и распада страны»
Сегодня против России, как констатируют многие эксперты, ведется сетевая война. Эта технология имеет военное происхождение. В американской военной стратегии подобные операции имеют свой аналог и называются сетецентричными войнами. Почему мы их относим к военным стратегиям? Потому что в результате достигается реальная военная победа, то есть осуществляется захват территорий и установление контроля над ними. В связи с этим понимание новых реалий требует полного пересмотра подходов к ведению военных действий и достижению военных результатов.
В индустриальную эпоху боевые действия велись с использованием таких понятий, как фронт и армия. Собственно боевое, военное столкновение происходило лобовым образом – противники сталкивались непосредственно, а победа зависела от того, у кого вооружение и техника более совершенны, кто имеет численный перевес в живой силе. Сама победа измерялась количеством потерь с той или иной стороны и установлением военного контроля над захваченной территорией с другой. Это категории войны эпохи модерна.

С наступлением информационной эпохи, известной в парадигмальном смысле как эпоха постмодерна, данный подход изменился. Для наглядности это можно представить схематически: национальное государство, которое сегодня лежит в основе мирового устройства, рассматривается стратегами сетевых войн в виде концентрических кругов. В центре находится национальный лидер, как правило, глава государства, вокруг него располагаются политические элиты. Следующим кругом является экспертное сообщество, формирующее политические смыслы и интерпретации, и медиапространство, переводящее всё на язык масс.

Следующий слой – это сами массы: общество, население страны. А снаружи – внешний слой: располагается армия, вооруженные силы как средство защиты всей этой концентрической конструкции. Эта схема впервые была предложена американским стратегом, одним из разработчиков теории сетецентричных войн Джоном Уордоном, полковником вооруженных сил США. Впоследствии она была заимствована технологами гуманитарных социальных трансформаций.

Основой стратегии, которая получила название Effects-bases operations (операции, основанные на эффектах или «на базе эффектов» – ОБЭ), является то, что агрессия в отношении такой модели государства осуществляется не извне, то есть не против вооруженных сил, не напрямую, «лобовым образом». Более эффективной становится так называемая концепция ведения войны изнутри наружу.

Первый удар наносится по центру этой системы, то есть по лидеру. Но, естественно, так как эта структура имеет множество защитных слоев, этот удар не всегда может быть прямым, военным, хотя периодически применяются и такие варианты – физическое устранение лидера, что менее эффективно. Здесь же происходит идеологическое, идейное воздействие на первое лицо государства, а лучше – его полная замена.

Печальная история СССР – успех ОБЭ


Для того чтобы понять, о чем конкретно идет речь, давайте вспомним процессы, которые происходили в России в конце 1980-х – начале 1990-х годов XX века. Американские политики и элиты работали непосредственно с лидером нашего государства, в тот момент – Михаилом Горбачевым, и вели его активную обработку, что в итоге привело к распаду СССР.
Собственно, как сейчас выясняется, не без американского участия Михаил Сергеевич и пришел к власти. Консервативное окружение Горбачева пыталось вяло сопротивляться десуверенизации и развалу (ГКЧП), но проиграло историческую битву. В итоге на первую позицию пришел ориентированный в еще более атлантистском прозападном ключе лидер – Борис Ельцин. И в том и в другом случае основное направление воздействия оказывалось по направлению «изнутри наружу». Ельцин, с учетом ошибок Горбачева, опирался на более мировоззренчески соответствовавшие ему элиты.

Вслед за лидером государства, исходя из его представлений и воли, а также под воздействием новых, уже «перепрошитых» элит, активно обрабатывались и переформатировались медийное и экспертное сообщества, располагающиеся в следующем слое. Преимущественно либеральные на тот момент элиты сформировали, под стать себе, экспертное и журналистское сообщество. Все советники, основные акторы внутриполитических процессов, имели строго проамериканскую, атлантистскую ориентацию. Медиасообщество полностью соответствовало либеральным западническим воззрениям экспертного сообщества.

Следующий шаг – население, являющееся продуктом воздействия медиапространства.

Под прессингом массированной медийной обработки оно нехотя, страдая, но всё же принимало взгляды и представления, ориентированные соответствующим образом. Иными словами, по воле лидера, его элит, подручных им экспертов и СМИ население перепрограммировалось в строго проамериканском, прозападном ключе.

Внушалась мысль о том, что Россия должна подчиниться общей логике развития глобальных мировых процессов; что мы должны отказаться от своего суверенитета; что мы должны действовать синхронно с нашими западными партнерами, странами западного мира.

И то, что наша армия – последний, внешний круг – разлагается, распадается, было в принципе нормальным, потому что это укладывалось в парадигму, согласно которой мы должны быть слабыми для того, чтобы западному миру было удобно нами оперировать, включать нас в глобальные процессы. Соответственно, армия как социальный класс, проистекающий напрямую из общества, также разлагалась под воздействием всей этой конструкции, трансформация которой как раз и происходила «изнутри – наружу».


Путин и суверенитет: в кольце элит

С приходом Владимира Путина была осуществлена смена лидера – самого центра конструкции, что повлекло за собой резкую смену курса, по крайней мере, в отношении к такому понятию, как суверенитет.

Основной заслугой Путина стало то, что он сделал суверенитет России ценностью и настоял на том, что мы будем его восстанавливать и отстаивать. Наиболее заостренным образом он продемонстрировал это в ходе второй чеченской кампании, а открыто заявил об этом во всем известной «Мюнхенской речи». То есть в центре всей конструкции оказался человек, который частично изменил знак развития на противоположный по отношению к тому лидеру, который был перед ним, по крайней мере – в вопросах внешней политики.

Постепенно, пошагово осуществляя революцию сверху, Путин начал восстанавливать патриотический баланс внутри страны, утверждая ценности суверенитета как базовые. Конечно, во многом он оказывался и до сих пор находится под влиянием либерального окружения, но, тем не менее, процесс пошел в обратную сторону.

И именно в этот момент началось резкое обострение отношений с Западом, который представляет себе совершенно иную картину и перспективу развития ситуации.

Постепенно Путин переместился в плеяду лидеров государств, входящих, по американским представлениям, в «ось зла». Изменились акценты и отношение Запада к России. Но американские цели не изменились. Они были скорректированы, реализация американского проекта в отношении России была отложена, распад и десуверенизация России остановлены, заморожены. Но это не значит, что американцы отказались от этих планов. Это значит, что они перешли на другой уровень реализации этой стратегии – в более затяжную фазу.

Согласно плану «Великий Ближний Восток» на наших глазах, начиная с 2004 года, происходит переформатирование Ближнего Востока под американские стандарты. Какой смысл этого плана? Смысл заключается в том, что арабский мир, страны Магриба, Северной Африки до сих пор еще во многом представляют собой традиционные системы социального устройства. Там доминирует клановое общество, традиция возвышается над всеми остальными социальными регуляторами. Переформатирование заключается в перемешивании традиционного социального устройства.


«Основной заслугой Путина стало то, что он сделал суверенитет России ценностью»
Задача – перемешать, для того чтобы насадить западные, либеральные ценности, в основе которых лежит индивид, то есть атомизированная личность. Чтобы получить на выходе такую личность, нужно разрушить коллективную субъектность, которая лежит в основе социального устройства все еще традиционных государств и народов.
Для этого включаются процессы перемешивания в соответствии с теорией управляемого хаоса – один из теоретиков этой концепции американский стратег, ученый Стивен Манн. Внешне события развиваются как будто сами по себе и носят хаотический характер, но все равно в конечном итоге разнородные, турбулентные процессы приходят к конечной, заранее определенной точке, к заранее определенному финалу, несмотря на как бы совершенно сумбурное протекание этих процессов.

Таким образом, привнесенный извне хаос приводит к заданному результату. Ближний Восток включился в процесс перемешивания социального пространства для установления там американской демократии. Это пространство должно быть раздроблено и атомизировано. Только в таком случае оно может стать восприимчивым к американским либеральным ценностям. В таком виде, в котором Ливийская Джамахирия существовала при Каддафи, она никак не могла воспринять ценности американской демократии.

Это касается и Сирии, в которой реализуется повторение ливийского сценария, и других стран Ближнего Востока. Но главной целью на Ближнем Востоке остается Иран – его десуверенизация и смена режима. Даже если промежуточным режимом окажется не строго проамериканский, а, допустим, исламистский – это не критично, потому что в этом случае все равно запускаются хаотические процессы, происходит дестабилизация общества, которое начинает бурлить, и дальше оно уже в принципе нескоро придет в статическое, стабильное состояние. Чуть ранее египетская оппозиция легко справилась со своим лидером.

Хосни Мубарак ушел, а стихийные, хаотические процессы, внутреннее бурление происходят до сих пор. Регулярно в Египте в результате столкновений гибнут сотни людей. Что уже говорить об Ираке или Афганистане.

Промежуточный результат может быть не строго задан, зато на следующем этапе и на еще более следующем ситуация будет оказываться все ближе и ближе к той, что задана американскими стратегами изначально. После десуверенизации Ирана захлопнется последнее окно, и Россия окажется в полном окружении.

Процессы, происходящие в странах Ближнего Востока и Магриба, – сигнал лично Владимиру Путину о том, что если он будет продолжать политическую линию на суверенизацию России, на возвращение России на мировую арену в качестве крупнейшего игрока, он может повторить судьбу всех этих лидеров. Либо он будет свергнут своим населением, либо он будет смещен посредством прямых натовских ударов по территории России – таковы западные сценарии для Путина.

Еще одним плюсом использования концепции сетецентричных и сетевых войн, которые непосредственно работают с населением, является то, что в момент реализации этих стратегий у стороны, против которой они реализуются, нет причины, нет повода и оснований для использования ядерного оружия.
Если в России начинаются социальные волнения, несогласные выходят на площади и проводят массовые акции, то где здесь возможность для применения ядерного оружия? Даже если найдена сила, которая дала старт этим процессам, даже если есть уверенность, что все это происходит неслучайно, если достоверно установлено, что волнения и требования ухода в отставку имеют искусственное происхождение и центр их инициирования находится или в США, или в странах Европы.

Даже если ты нашел источник финансирования и заказчика – все равно у тебя не будет повода для использования ядерного оружия, что абсолютно несоизмеримо. То есть у тебя в стране волнения, народ требует твоей отставки, а ты используешь ядерное оружие против США? Это будет явно неадекватным ответом. Поэтому здесь нет возможности его использовать, а это единственное, чего реально боятся американцы.

Жесткий сценарий сетевой войны

То, что Россия является ядерной державой, еще не дает ей гарантии того, что с помощью сетевых технологий и сетевых процессов не будет свергнут действующий правящий режим, что он не будет заменен на режим внешнего управления. Это преимущество сетевых стратегий – эффективность и относительная дешевизна по сравнению с обычными вооружениями.

Таким образом, Путин стоит перед выбором: либо продолжать настаивать на суверенитете России, либо пойти на поводу у США, для того чтобы сохранить стабильность. А ему могут предложить такой вариант: если хочешь сохранить стабильность в России, хочешь избежать процессов, подобных происходящим в Египте, в Ливии, в Сирии, откажись от власти. В свое время Муаммар Каддафи, убитый Западом, изначально стоял на жестких антиамериканских позициях. Но потом пошел на поводу у Запада, покаялся за прежнее свое нехорошее поведение, пообещал, что больше не будет «плохим парнем» – и был принят западным политическим сообществом. Чтобы быть убитым.

То же самое готовится для России: Путин, по сути, пошел на поводу у Запада, сделал своим преемником более либерального, более мягкого прозападного политика. И чем это закончилось для Путина? Массовыми выступлениями на Болотной и Сахарова, стычками с ОМОНом 6 мая 2012 года. Есть масса аналогий с теми процессами, которые проходят на Ближнем Востоке.

В момент окончания президентского срока Дмитрия Медведева американцы так поставили вопрос перед Путиным: или вы получаете социальные волнения, дестабилизацию и реализацию сценариев, подобных происходившим на Ближнем Востоке, или Путин отказывается от власти и оставляет преемника еще на один срок.
А это означало бы последующий очень быстрый распад России по сценарию, который был заморожен в момент прихода Путина к власти. Но тогда возникает вопрос: зачем было затевать всю эту эпопею с суверенитетом, если в любом случае все будет реализовано по американскому плану? Здесь либо надо стоять на своем и быть готовым к жесткому сценарию, либо все прежнее не имело смысла. Это серьезный, исторический выбор. От этого выбора зависит будущее России буквальным образом. Поэтому мы рассматриваем эту проблему в увязке с процессами, происходящими в арабском мире.

Против России ведется сетевая война. Происходящее с лидерами арабских государств является прямым сигналом в отношении Путина. Готов ли он отстаивать свои позиции ради суверенитета России перед лицом исторического вызова, исторических угроз? Тогда жесткий сценарий является делом практически решенным. Это будет происходить в любом случае, потому что американцы доводят начатое до конца. Сетевые технологии будут использованы таким образом, что у нас не будет возможности ответить с помощью сил ядерного сдерживания, которые являлись таковыми только в период эпохи модерна, обычных войн, обычных вооружений.

Сейчас мы столкнулись с совершенно новыми технологиями. В России пока нет центров, которые готовы отвечать на эти технологии и вызовы, и Путин лично столкнулся с историческим вызовом. Сценарий сетевого переворота был запланирован на 2008-й, но из-за уступки, которую Путин осуществил в пользу Запада, назначив преемником Медведева, этот сценарий был отложен, но никак не отменен. Следующая попытка – массовые выступления в декабре 2011 – начале 2012 – также не дала желаемого для Запада результата.

А это означает не что иное, как ужесточение сценария уже в ближайшее время – не утихающий Северный Кавказ, волнения в Бирюлево, взрыв автобуса в Волгограде, недовольство русских – что дальше?