Тред №724589

Из любой точки мира/Возможность любви.

Есть две книги: Бабий яр Анатолия Кузнецова и Чернобыль 20 лет спустя: преступление без наказания Аллы Ярошинской.

Книга "Чернобыль 20 лет спустя" "перевернула мне жизнь" восемь лет назад, я постаралась об этом промолчать, дабы не уподобляться тем, кто орёт по весне "христосвоскрес" не отдавая ни малейшего отчёта в том, что это значит, что это значит для него лично - кроме смутного ощущения некой сладкой экзистенциональной халявы.
Ну что орать? Делать надо. Или не делать.
Утром после прочтения стояла у окна московской квартиры, думала, что, если бы не группа новостроек - из окна было бы видно больницу, в которой умирали ликвидаторы и что это "было бы несколько чересчур" - ощущать всю историю при каждом взгляде у окна.
Проживать поверхностью шкурки то, что и так уже вошло под кожу, изменило вектор восприятия себя-в-пространстве-жизни и назад не изменится.

Книга "Бабий яр" врезалась фразой: "Всем жидам города Киева" - я-то знала только вариант "от Стругацких" - "Всем жидам города Питера" - эхо эха.
Тем больнее и пронзительнее - услышать тогда, когда вроде бы и произведение Стругацких "потеряло острую политическую актуальность", а на самом деле не потеряло ничего.

Обе книги написаны "из Украины" и во многом про Украину.
Только не ту "залётную", что сияет неоновыми бортовыми огнями из вакуума незалежности.
А про живую страну, которой не задумываясь сопереживаешь из России, которую не делишь.
Не отделяешь от себя - не предполагая, что тем самым проявляешь "извечную русскую агрессию по отношению к малым народам" - ну, что-то в этом роде.
Которой можно сопереживать из любой точки мира, прочтя на любом языке.
Как даже из-за железного занавеса можно было сопереживать приключениям Тома Сойера - универсальный человеческий язык и горя и радости.

В обоих книгах меня поразил вектор-на-жизнь.
Голодный подросток читает в захваченном Киеве книгу "Тихий Дон", он знает, что её надо сжечь, его мать провела непафосную, почти "случайную" параллель от пожара в библиотеке древней Александрии до "нашей печурки" - прозрачно, что эту книгу он пронесёт в себе, даже, если сожгут все экземпляры в мире.
Чернобыль - человек увозит из заражённого закрытого города, ночью, спасаясь от милиции дверь своей квартиры - на ней лежало тело его отца ночь перед похоронами, а теперь ему нужно похоронить дочь - ситуация полного отчаяния.
Но и там и там есть вектор жизни.

Тот самый, который сейчас пытаются имитировать ором: "ще не вмерла".
Чудовищно по логике языка и эмоций провоцирующего не то на тоскливое: "ща добавить?" не то на циничное: "а, если подождать?".

Вот этот вектор...
С ним что-то стало.
Что-то таки "вмерло" аккуратно под речетативы об уникальности, незалежности, особом происхождении и предназначении.

Этой Новой Украине нельзя сопереживать.
"Нельзя сопереживать" с двух разных сторон.

С одной стороны это личное - лично мне трудно сопереживать группе лиц валяющихся в агрессивной истерике, особенно, когда эта истерика и агрессия потенциально направлены и на меня - когда я не то что "ничего не сделала", а даже и и думала в совершенно другую сторону - как я приеду отдохнуть весной, и осенью и через год, куплю вкусного и красивого, погуляю по старым и новым красивым местам, увижусь с теми, ко мне дорог.
Возможно смогу внести свою крохотную, но лепту - признанием в любви, покупкой рукоделия у бабушек, общей дневной и не только признательностью и восхищением.

А с другой - это "нельзя сопереживать" вписано в сам мэссидж происходящего.
"Какое вам русским дело до нас?"
"Это не ваше дело!"
"Вы не имеете право это обсуждать."

Я набиваю этот пост, ищу ссылки на книги "читать онлайн бесплатно" и святопомню - "мне нельзя об этом говорить".
Мне нельзя об этом "рассуждать".
Мне нельзя об этом иметь своё мнение.
Более того - своих эмоций мне тоже нельзя иметь.
"Кто не скачет, тот москаль".
"Игра престолов. Дом Москаль. Девиз "Мы не скачем!"" - третий день уже рыдаю над этой шуткой.
И "Дом Хохол. Девиз "Мы не платим!"" - вэлком, наслаждайтесь, а то что это я тут одна.

Из Обновлённой "аки Феникс" Украины - у меня нет прав на чувства в её адрес.
Все мои чувства заведомо ложны, незначительны и враждебно настроены.
Необходимо не просто "выбирать сторону", а выбирать сторону в войне.
Возможно, я буду иметь права "что-то вякнуть" из России (или, о ужас - из Италии), если я совершу ряд действий высказывающих моё почитание Нового и Единственного Верного Политического Строя в Стране Древнейшей Нации.
Схожу на проукраинский митинг - на Болотной как обычно, да?
Пришлю денег на "бронежилеты и постельное бельё" по просьбе миноброны Незалежной.
Оболью у себя в журнале грязью страну, гражданином которой я являюсь.
Лучше, если несколько раз оболью, с картинками, с подробностями.
Наверное в идеале - прогуляться по центру столицы топлесс с жоолто-голубыми ленточками, ага.
И вот тогда...

У меня нет этого "тогда".
Но и равнодушия у меня нет.
Меня это касается.

Меня это касается просто тем, что я никогда не делила в глобальном смысле.
Не делила землю, сеть рек и лесов, историю одной страны-двух стран, родство языков.
О да, я клятыймоскаль с вот-такими-амбициями.
Я никогда не делила возможность любви.
Возможность любви к земле.

А теперь...
А теперь этого как-бы "нельзя".
Дурной тон говорить о любви - какая-такая любовь - кто-не-скачет-то-не-любит.
То самое одиозной дамочек с передавленными голосами: "Не присваивайте себе чужие чувства."
Да, "ваши чувства не настоящие".
"Вы не тру!" - вроде последняя версия этой эмоции.

Вот я помню - я со своими чувствами-эмоциями-мыслями, болью про Украину - "не тру".
Не имею права.

В книгах, на которые я даю ссылки в начале - есть вектор на жизнь вопреки всему.
Сейчас я слышу вектор на смерть.
В нечужом мне географическом-энергетическом пространстве выстраивается вектор на смерть.
Я стараюсь не смотреть туда не о что "последние полгода" - майдан-обратный-отсчёт.
А последние года три или четыре.
Веха - свеча гладомора на одном плато с Лаврой.

Но мне "нельзя" об этом говорить, я, ять, скакалку дома оставила.
В этом "нельзя" - есть фашизм, смерть, смертный приговор.
Через призму женского восприятия это превращается в ритуальное горевание, в потребность рыдать по.
Я иду за помощью к мужчине.
- Эта война, после которой некуда будет возвращаться?
- Нет. Это война, после которой некому будет возвращаться.
- Это война, через которую нельзя пронести самое ценное у груди?
- Это война, в которой не останется тех, кто мог бы это нести. Это самоубийство целого народа.
И снова - древний, ритуальный женский плач на краю, в глубине сознания - в том месте, которому так же не донесли важность новых государственных границ и то, что оно не имеет право оплакивать "сильную, смелую, незалежную".
Горе, глубокое горе.
- Как ты думаешь - почему там обострился культ смерти? Это ритуал. Это проявленное ощущение самоубийства.

Но "нас" это "конечно не касается".
Я, например, в Киев вообще только "к стоматологу и пожрать" ездила.
Чё, всё логично - зачем ещё клятые москали по миру катаются, как не для удовлетворения личных амбиций и потребностей.

http://ta-volga.live…81305.html


АУ на УМ