Армения vs Турция. Арбитраж Вудро Вильсона.
80,459
374
|
certain ( Слушатель ) |
| 10 фев 2015 22:07:08 |
Тред №894376
новая дискуссия Дискуссия 75
«РУССКИЕ ВЕДОМОСТИ», 10 ФЕВРАЛЯ 1915 ГОДА
В этот день, сто лет назад, газета «Русские ведомости» опубликовала впечатления графини Александры Толстой об Игдыре.
Армянские беженцы
Игдырь, 26 января 1915г.
Судьба занесла меня в Игдырь, маленькое, грязное армянское местечко у подножья Арарата, куда я приехала работать с 7-м полевым врачебно-питательным отрядом Всероссийского земского союза.
Вчера к нам обратились члены местного армянского комитета помощи беженцам с просьбой принять в госпиталь несколько человек беженцев - армян с переломами рук и ног.
Мы не имели возможности исполнить их просьбу, так как госпиталь оборудован исключительно для больных воинов, но персонал нашего отряда постарался, насколько возможно, облегчить их участь. Врачи посетили их, назначили лечение и распорядились накормить тех, которые не имели своей пищи.
Большинство беженцев — женщины и дети. Мужчин очень мало, — несколько стариков.
Грязные, истощенные, почти все больные, едва прикрытые какими-то яркими, цветистыми и грязными лохмотьями, люди эти производят ужасающее, угнетающее впечатление!
И подумать только, что, таким образом одетые, они должны были сделать 150-200 верст, причем им пришлось переваливать через горы, где снег лежит на аршин и где 15-20 градусов мороза!
Беженцы эти частью пришли, частью приехали на верблюдах из Алашкертской долины. Всего, по словам местных жителей, через Игдырь прошло от 30-ти до 40 тысяч.
Я пошла к ним с нашими сестрами, которые понесли больным лекарство и больному ребенку молоко.
Эта партия беженцев, состоящая из 40 человек, помещается в маленькой, низкой, грязной комнате с земляным полом. Окон нет; в двери отверстие, в котором когда-то, верно, было стекло, теперь заклеено бумагой, чтобы не дуло.
Входим. Сперва ничего не могу рассмотреть, — так здесь темно, — затем различаю больную женщину, лежащую на полу, — у нее воспаление в легких. Я спрашиваю, почему не устроят ей койку хотя бы из досок, так как при ее болезни гибельно лежать на земле. Отвечают, что нет места, — 40 человек едва умещаются.
С помощью переводчицы, так как армяне турецкие подданные не говорят по-русски, они кое-что рассказывают мне о своей судьбе.
Как только началась война, курды стали проявлять по отношению к армянам беспощадную жестокость: мужчин убивали, женщин забирали... Больная женщина рассказала, как у нее на глазах убили мужа, детей... А у ее родственницы перерезали мужа, отца, братьев... Она умоляла курдов убить и ее, но они ответили, что она еще нужна им, и забрали ее.
Другая женщина рассказывала, что она, убегая, не успела одеться; русские солдаты сжалились над ней и дали ей мешок, которым она и прикрылась.
В другом месте, куда мы пошли навестить прибывшую партию, еще хуже.
Обмазанный глиной сарай. В земле, среди сарая, — яма, на дне которой горит кизяк (овечий навоз): это — печка. Трубы нет, и весь дым остается тут же. Я не могла пробыть в этом чаду и пяти минут, а беженцы, по-видимому, рады теплу, собрались вокруг печки и греются.
В углу на лавке, прикрытый лохмотьями, лежит труп младенца. Он умер два дня тому назад, и его не могут похоронить, потому что нет денег на гроб и на священника.
Мне не приходилось никогда видеть таких страданий! Люди эти лишились не только своих семей, близких, родных, — они лишились крова, имущества, лишились всего. И подумать только, что таких людей, как говорят, около 30-40 тысяч!!
Графиня Александра Толстая
В этот день, сто лет назад, газета «Русские ведомости» опубликовала впечатления графини Александры Толстой об Игдыре.
Армянские беженцы
Игдырь, 26 января 1915г.
Судьба занесла меня в Игдырь, маленькое, грязное армянское местечко у подножья Арарата, куда я приехала работать с 7-м полевым врачебно-питательным отрядом Всероссийского земского союза.
Вчера к нам обратились члены местного армянского комитета помощи беженцам с просьбой принять в госпиталь несколько человек беженцев - армян с переломами рук и ног.
Мы не имели возможности исполнить их просьбу, так как госпиталь оборудован исключительно для больных воинов, но персонал нашего отряда постарался, насколько возможно, облегчить их участь. Врачи посетили их, назначили лечение и распорядились накормить тех, которые не имели своей пищи.
Большинство беженцев — женщины и дети. Мужчин очень мало, — несколько стариков.
Грязные, истощенные, почти все больные, едва прикрытые какими-то яркими, цветистыми и грязными лохмотьями, люди эти производят ужасающее, угнетающее впечатление!
И подумать только, что, таким образом одетые, они должны были сделать 150-200 верст, причем им пришлось переваливать через горы, где снег лежит на аршин и где 15-20 градусов мороза!
Беженцы эти частью пришли, частью приехали на верблюдах из Алашкертской долины. Всего, по словам местных жителей, через Игдырь прошло от 30-ти до 40 тысяч.
Я пошла к ним с нашими сестрами, которые понесли больным лекарство и больному ребенку молоко.
Эта партия беженцев, состоящая из 40 человек, помещается в маленькой, низкой, грязной комнате с земляным полом. Окон нет; в двери отверстие, в котором когда-то, верно, было стекло, теперь заклеено бумагой, чтобы не дуло.
Входим. Сперва ничего не могу рассмотреть, — так здесь темно, — затем различаю больную женщину, лежащую на полу, — у нее воспаление в легких. Я спрашиваю, почему не устроят ей койку хотя бы из досок, так как при ее болезни гибельно лежать на земле. Отвечают, что нет места, — 40 человек едва умещаются.
С помощью переводчицы, так как армяне турецкие подданные не говорят по-русски, они кое-что рассказывают мне о своей судьбе.
Как только началась война, курды стали проявлять по отношению к армянам беспощадную жестокость: мужчин убивали, женщин забирали... Больная женщина рассказала, как у нее на глазах убили мужа, детей... А у ее родственницы перерезали мужа, отца, братьев... Она умоляла курдов убить и ее, но они ответили, что она еще нужна им, и забрали ее.
Другая женщина рассказывала, что она, убегая, не успела одеться; русские солдаты сжалились над ней и дали ей мешок, которым она и прикрылась.
В другом месте, куда мы пошли навестить прибывшую партию, еще хуже.
Обмазанный глиной сарай. В земле, среди сарая, — яма, на дне которой горит кизяк (овечий навоз): это — печка. Трубы нет, и весь дым остается тут же. Я не могла пробыть в этом чаду и пяти минут, а беженцы, по-видимому, рады теплу, собрались вокруг печки и греются.
В углу на лавке, прикрытый лохмотьями, лежит труп младенца. Он умер два дня тому назад, и его не могут похоронить, потому что нет денег на гроб и на священника.
Мне не приходилось никогда видеть таких страданий! Люди эти лишились не только своих семей, близких, родных, — они лишились крова, имущества, лишились всего. И подумать только, что таких людей, как говорят, около 30-40 тысяч!!
Графиня Александра Толстая
Отредактировано: certain - 10 фев 2015 22:08:23
ОТВЕТЫ (0)
Комментарии не найдены!