Панорамный обзор мировых перезагрузок

Панорамный обзор мировых перезагрузок
Еще раз повторим: нынешняя «третья мировая перезагрузка» в отличие от «второй мировой» не связана с горячей войной. По самой простой причине – для доминирования тех или иных кругов мировой элиты нет нужды в мобилизации и наращивании промышленного производства. Это в предыдущей перезагрузке 1914-45 годов критическим ресурсом были производственные технологии, мощности и сырье для них, кто быстрее их нарастил, и смог для себя гарантировать – тот и в дамках.

Эпоха всемирной индустриализации после второй промышленной революции породила политическую силу милитаризма, выражающего интересы индустриальной олигархии (не только круппов с фордами, но и сталинских наркомов тоже). При этом острая конкуренция между индустриальными элитами великих держав помогала милитаристам захватить полноту власти в каждой из них, но этот же фактор привел к перепроизводству и индустриальных элит, и милитаристских технологий, и мощностей ВПК. Появление атомного оружия и начало взаимного ядерного сдерживания и вовсе стало «закрывающей технологией» для милитаристской эпохи. Таким образом, полная победа милитаризма и захват милитаристскими элитами власти в мировом масштабе стала в то же время и началом конца глобального милитаризма, исчерпанием пределов его экспансии. Хотя уходил он долго и неохотно и окончательно был побежден лишь в ходе перестройки и распада СССР, феерически поразив сам себя в лице ГКЧП в ахиллову пятку.

Индустриальная элита, таким образом, наращивала влияние и доминировала лишь до той поры, пока в дефиците были производственные мощности. Однако по мере их роста ключевым параметром развития для конкурирующих центров силы становился уже платежеспособный спрос. Милитаризм сам по себе дает лишь основу для мобилизации всех ресурсов, но без финансовых механизмов даже в сталинском СССР он не работал. И необходимым союзником, правой пристяжной среди ведущих властных технологий должна была стать финансовая олигархия, работающая как обратная связь в общей политической машине. И хотя общую победу во «второй мировой» праздновал милитаризм как доминирующая сила, среди центров силы главным на последующий период стал американский, где финансовые технологии были наиболее продвинуты.

Точно так же сейчас, на пике «третьей мировой перезагрузки» доминирующей глобальной силой является финансовая олигархия, подмявшая под себя последние сопротивлявшиеся центры милитаризма вроде израильской военщины, американского и французского ВПК. И точно так же эта общая победа финансовой олигархии не могла быть достигнута без помощи третьей спецслужбистской силы, нарастившей влияние в ходе противостояния не столько сверхдержав, сколько милитаристов и финансистов в каждом центре силы, а потом и в ходе драки между крыльями и центрами самой финансовой олигархии.

Есть такое подозрение, что и на этот раз наиболее перспективным центром силы будет вовсе не самый развитой с точки зрения финансовых технологий. США не были самым милитаристским центром, да и после победы во «второй мировой» опирались больше на финансовые рычаги, подкрепляя их военными, а не наоборот. Так и сейчас наиболее перспективным будет глобальный центр силы, достаточно сильный в финансовом отношении, но недостаточно сильный, чтобы только на это уповать или тем более опираться на мощь производственного капитала и милитаризм, уходящий в прошлое. Так что байки и сказки ротшильдов об «азиатском веке» и перетекании влияния к Китаю пусть они рассказывают самим китайцам. Впрочем, возможно, что финансисты и сами верят в эти байки, потому что представить себе мир, где финансы не наращивают влияние, они себе не могут.

Наращивание индустриального производства сделало баланс сил между индустриальными державами зависимым от наращивания финансового спроса, то есть от производства денег. Пока в дефиците были деньги, обеспечивающие спрос, финансисты наращивали свое влияние, как до того наращивали милитаристы на критической зависимости элит от дефицита индустриальных мощностей. Но сейчас возник уже переизбыток и того, и другого – и влияние элит, центров силы зависит уже от третьего фактора, а именно – правил и стандартов, ограничивающих доступ игроков на рынки, товарные и финансовые. Нынче дефицит не станки с ЧПУ, и не денежные печатные станки, в дефиците – внимание платежеспособного потребителя и сама возможность доступа к нему.

Поэтому не стоит недооценивать умственные способности европейцев, пытавшихся и до сих пор пытающихся навязать слабому звену евразийской интеграции – бывшей Украине свои европейские стандарты. Притом что отлично знают, что не в коня корм, и что самим жителям бывшей Украины и будущей Новороссии это лишь во вред. Но почему бы и не попытаться навязать неизбежно вырастающему Евразийскому союзу двойные стандарты – и постсоветские, и европейские тоже. Договариваться все равно придется между Москвой и Берлином с Парижем, так почему не обменять на «минский процесс» право внедрять свои стандарты на будущей важнейшей части Евразийского союза?

Только вот континентальные европейцы так же, как англо-саксы свои финансовые, переоценивают значение производственных технологий. Притом что значение правил и стандартов в «новом дивном мире» 21 века оценивают верно. Но и те, и другие упускают (или надеются все же не упустить со своей позиции) важный момент – правила и стандарты становятся доминантой лишь при одновременном насыщении ресурсов производства и денежного спроса. А это значит, что правила доступа финансовых ресурсов на тот или иной рынок, как минимум, так же важны, как и стандарты производства и потребления. А с учетом текущего перевеса финансистов над промышленным капиталом – так и важнее.

Если не повторять штампы насчет какой-то там пророссийскости Януковича, а видеть за деревьями лес пролондонской ориентации донецких олигархов, тогда можно уяснить и тот факт, что первая попытка евроассоциации Киева была сорвана по сигналу из Лондона при согласии Вашингтона. Именно потому, что у англо-саксонской финансовой олигархии были свои планы на внедрение в евразийское пространство со своими стандартами финансового контроля и планами контроля торговых путей – «новых шелковых». И эти планы вовсе не отменяются в связи с созданием финансовых оффшоров вроде ДНР, а скорее наоборот. А в отношении Европы у них, наоборот, планы навязать договор о Трансатлантическом торговом партнерстве, суть которого ровно такая же, как в евроассоциации для Киева – навязать Европе американские правила и стандарты. А в отношении финансового контроля такие американские стандарты ФАТКА уже Европе и миру вроде бы как навязаны.

С победой милитаристов над всеми и друг над другом в 1945-м на глобальную арену вышли финансисты милитаристов. С победой финансистов над всеми и друг над другом в высший круг выходит «финконтроль» - спецслужбисты финансистов. А по поводу чего можно такой финансовый контроль вводить – по поводу отмывания нелегальных доходов и финансирования терроризма. А разве есть еще более весомые поводы? А это означает, как минимум, усиление влияния служб безопасности финансовой олигархии, тесно связанных с государственными спецслужбами. А если учесть технологическую продвинутость, если не самих террористов, то их заказчиков, то службы технологического, потребительского надзора и контроля тоже должны быть вовлечены, а потом и интегрированы. В отличие от милитаристского и финансового глобализма контрольно-надзорной, спецслужбисткой ветви глобальной элиты еще есть куда расти и развиваться. Пусть даже поначалу это развитие на подхвате у финансовой олигархии, как сами финансисты были на подхвате у милитаристов.

В 1945-м «вторая мировая перезагрузка» завершилась Сменой центра в процессе глобализации, когда вместо старых индустриальных держав в центр глобальной политики вышли новые, обладающие критическими военными технологиями – ядерными, ракетными, радиотехническими, компьютерными. То есть милитаризм не просто победил, но победил новый глобальный милитаризм над старым, колониальным, имперским. Внутри индустриального контура мировой цивилизации (а это тоже дочерний процесс глобализации) тоже произошла Смена центра. Точно так же «третья мировая перезагрузка» завершается большим узлом Дна Надлома глобализации. Финкап не просто победил, но тоже побеждает сам себя – и на место прежних финансовых технологий идут новые, а в финансовом контуре обратной связи тоже происходит своя Смена центра. Рождается новое ядро мировых финансовых институтов, где МВФ и ФРС могут остаться, но уже не в центре, а как одна из ветвей более сложной сети глобальных банков и фондов.

При таком сравнении двух «перезагрузок» естественно возникают серьезные вопросы: Какой из центров силы становится лидирующим, подобно США в 45-м? Часом не Россия с ее спецслужбистским лидером? Есть ли для финансовых технологий аналог атомному оружию как «закрывающей технологии» милитаризма?

Насчет России можно сразу успокоить – она во всех перезагрузках играет свою ключевую роль антикризисного ресурсного спонсора и противовеса для лидеров. Без партнера и противовеса в виде Советского Союза, обеспечившего уход прежнего лидера – Европы,  США не стали бы послевоенным лидером. Так и сейчас – Россия в партнерстве, а потом противостоянии с прежним американским гегемоном помогает ему уйти, и одновременно становится партнером и противовесом нового ведущего мирового региона – Ближнего Востока. Только здесь, как и в случае с Европой нужно помнить, что в лидирующем «центре силы», цивилизации тоже есть свои центры силы, которые между собой могут меняться ролями. В Европе лидерство переходило от Франции к Германии и туда-сюда, а на Ближнем Востоке сейчас переходит от Израиля к коалиции арабских стран во главе с Египтом. Но не к Ирану, который на БВ стоит особняком, и внутри исламской цивилизации играет ту же роль противовеса и спонсора транзита, как и Большая Россия на глобальном уровне.

Что касается технологий, то можно пока заметить лишь одно – как перед второй мировой войной в научных журналах резко ухудшилось качество публикаций по ядерной физике, так и сегодня заметно нарочитое упрощение и уплощение публикаций и вообще научной дискуссии в сфере психологии. Гражданские лаборатории и вузы получают и отрабатывают гранты по заведомому мелкотемью или вовсе доказывают ложные тезисы «дарвинистского фундаментализма», будто бы психика людей ничем качественно не отличается от психики высших животных. В общем вопросов пока еще больше, но есть и первое приближение к ответам.

И еще можно добавить в ответ на первую недоуменную реакцию об усилении влияния исламской цивилизации: Как уже было сказано, нынешний узел Дна Надлома глобализации является гегелевским повторением Дна Надлома всемирно-исторического процесса на рубеже XV-XVI веков. Аналогом атлантического центра финансовой силы в те времена была угасающая Ромейская империя, Византия. При своем закате это средоточие власти торговой плутократии существенно опиралось на свои левантийские колонии, а после окончательного краха монополии контроля торговых путей на ее остаточном ресурсе возник новый османский центр именно исламской цивилизации. И эта перелицованная империя была лидирующей силой на протяжении двух с половиной веков, пока для этой роли созревала Россия.