Тред №993080

Пургин о своем аресте
.http://www.fontanka.ru/2015/09/09/130/?feed

Пургин о своем аресте

- Андрей Александрович, в каких условиях вас держали?
– Нормальные условия. Всё, что может предоставить МГБ. В этом отношении у меня претензий нет.
- Что это было? Задержание или вас, как сказал Денис Пушилин, взяли под охрану, чтоб не напали украинские диверсанты?
– Задержание, естественно. Я не мог выйти из комнаты, у меня проводили вечерние обыски, чтоб выяснить, есть телефон или нет, у меня не было возможности ни с кем связаться. Мои телефоны, все прочие электронные устройства все были изъяты, я был изолирован.
- Как вам это объяснили?
– Рабочая версия – защита меня от украинских ДРГ.
- Вы с этим согласны?
– Ну да, конечно! А отпустили потому, что созвонились с украинскими ДРГ и выяснили, что они уехали, можно отпускать!
- Я рада, что вы шутите. Как вы сами объясняете то, что с вами произошло? Почему понадобилось отстранять вас от власти таким способом?
– Я не знаю. Думаю, может быть, какие-то очень серьёзные политические амбиции… Денис Владимирович (Пушилин) у нас коллекционирует должности. Он у нас является главой исполкома общественного движения "Донецкая республика". Он является главой Минской группы. Он возглавляет футбол. Он решает вопросы гуманитарных миссий и перемещения "гуманитарки". И так далее. Не хватает только коксохимии и сельского хозяйства. Теперь ему понадобился пост главы парламента.
- Для простого коллекционирования должностей не высоковата цена? После вашего отстранения все увидели, что лидеры в ДНР переругались.
– Для меня вся эта история была неожиданностью.
- Какова судьба Алексея Александрова – бывшего главы аппарата, с которым вас задерживали на границе?
– Я не знаю, где сейчас находится Алексей Александров. Его сын у меня. Но если вы вникнете, то Алексей Александров – один из самых авторитетных людей в русском движении Украины, многолетний заместитель руководителя партии "Русский блок", создатель "Русского мира" Украины. Это человек, который имеет очень большой авторитет. Украинские националисты ещё в 2006 году ему молотком проломили голову. Его тогда еле спасли.
- Чем он теперь так не устроил ваших коллег по парламенту?
– Не знаю. Он занимал техническую должность. В паблике вы его очень мало найдёте.
- Мало, но выразительно. Я читала его заявление.
– Он высказал своё мнение по одному из вариантов развития событий, не более того.
- Пушилин говорит, что вы "попали под влияние Александрова". Вы попали под его влияние?
– Мы взрослые люди, у меня свой большой багаж, мне это даже как-то обидно. Я очень уважительно отношусь к Алексею Георгиевичу, очень во многом с ним согласен, в чём-то не согласен, мы очень давно знаем друг друга. "Попал под влияние" – этого я совсем не понимаю. Я "попал под влияние", поэтому меня убрали с должности главы Народного совета?
- Это не я говорю, а ваш коллега Пушилин.
– Вы вообще понимаете, что должность председателя парламента – больше техническая, организационная? Я имею в виду, что то, что у меня в голове, не влияет на работу парламента. Повестку дня формирует Координационный совет, в который входят Денис Владимирович и ещё три человека.
- Тем более зачем нужно было отстранять вас?
– Для меня логических, стройных объяснений действиям Дениса Владимировича и тех, кто ему помог это сделать, нет.
- Пушилин говорит, что вас предупреждали: надо уволить Александрова.
– Какие-то пацанские заявления. Кто меня предупреждал? У нас записываются все сессии. Даже закрытые заседания записываются без видео. Может он предоставить запись, что меня предупреждали?
- Наверное, предупреждали неофициально.
– Ах, неофициально! Знаете, это надпись на заборе. Парламент может проголосовать любое постановление, например о снятии или назначении главы аппарата, о смене структуры. А я не могу сделать это без парламента.
- Зачем тогда нужно было вас задерживать на границе, держать под охраной?
– Вы задаёте вопросы, на которые у меня нет ответа. Для меня это было полной неожиданностью.
- Может быть, это было как-то связано с очередным раундом переговоров в Минске? Вы должны были в них участвовать, в итоге они прошли 8 сентября без вас, а теперь вас отпустили.
– Нет, не думаю. То есть можно это связать, но я глубоко сомневаюсь. Там процесс очень долгий. Конечно, очень важно, кто находится в рабочей группе, но конечных документов эти люди не подписывают.
- Говорят, что вы в республике пользуетесь большей популярностью, чем Денис Владимирович. Вы можете это использовать, чтобы восстановиться в должности?
– Я, честно говоря, не очень этого желаю. Имеется в виду, что я не буду сейчас бороться за это. Сейчас важнее восстановить доверие людей, сформировать положительную повестку дня, построить горизонтальные связи, каким-то образом пробить социальные лифты. У нас война, у нас очень серьёзная ситуация. У нас из Харькова, из Одессы, из Запорожья живут люди. Только из Харькова политических беженцев – полторы тысячи. С ними надо работать. Мы должны понять общую идеологическую канву…
- Простите, не поняла: беженцы из мирных Харькова и Одессы – в Донецк?
– Да! Многие харьковчане воюют у нас в ополчении, многие работают в государственных структурах. Эти люди вернуться домой не могут. Там людей убивают, внесудебные преследования, сажают в тюрьму за распространение газет.
- Чем вы теперь планируете заниматься?
– Планирую всё равно заниматься общественно-политической деятельностью, идеологическими проектами. Как создатель и многолетний строитель "Донецкой республики" как сетевой организации, которая практически и создала Донецкую народную республику и носила тот флаг, который сейчас носит Донецкая народная республика. "Донецкая республика" официонализирована в 2005 году, а создана даже ранее...
- Да-да, после "оранжевой революции". Тогда вам кто-то помогал? Кто, например, её финансировал?
– "Финансировали" нас уголовными томами! Это не партийная структура, это сетевые структуры горизонтального характера, они практически не финансируются. Это сетевые горизонтальные структуры, бесконечные съезды, бесконечные консультации, это выстраданные обществом и специалистами концепции, мы создавали системный дискурс, который фактически в нужный момент сломал ситуацию, мы смогли настроить общественное мнение таким образом, что когда произошли события 2014 года, то целый пласт политических структур был настроен так, что мы смогли сделать то, что смогли.
- Простите, что вы смогли уже сделать – известно. А сейчас вы что делать собираетесь?
– Государство – это не границы и не силовые структуры, это прежде всего люди, которые ощущают свою сопричастность к государству, к территории. У нас была отрицательная повестка дня, на сегодняшний день общество от неё устало. Люди должны понимать, ради чего мы воюем.
- А до сих пор ради чего воевали?
– Я вам уже сказал: нужна положительная повестка. Власть часто находится в рамках иногда даже чуждого ей системного дискурса. Она ориентируется на то, чего хочет народ, о чём думает народ. А нужна структура, чтобы вложить, показать народу, чего он хочет.
- Вы разве ещё не вложили и не показали народу, чего он хочет?
– Нет, нет и нет! У нас закончилась отрицательная повестка дня, нам нужно срочно формировать положительную. Иначе люди нам всего этого не простят. Формирование положительной повестки дня – это идеология в том виде, в каком она есть.
- Мне кажется, сейчас в Донбассе повестка очень ясная.
– Какая, кроме того, чтобы воевать?
- У вас нет денег на пенсии и зарплаты, не работают предприятия, экономика даже не разрушена – её просто нет, вы полностью зависите от соседнего государства…
– Вы предлагаете использовать предлог "или", а я предлагаю – "и". Кроме восстановления экономики и всего остального, нам нужно понимать вообще, куда мы движемся, что мы будем строить. Даже восстанавливая экономику, мы видим массу вопросов. Возвращая себе собственность олигархов, что мы с нею делаем? Будет она государственной – или как? Что мы делаем с недрами? И так далее.
- То есть вы будете заниматься идеологической частью?
– Безусловно. Это идеологическая часть, но – с переходом в фактическую.
- Вы назвали главой исполкома Дениса Пушилина. Разве у вас не перехватили вашу "Донецкую республику"?
– Ну, это общественное движение, я не понимаю, почему в это вкладывают партийный смысл, оно не может быть партийной структурой.
- "Донецкой республикой" занимаетесь по-прежнему вы или Денис Пушилин?
– Он занимается общественным движением "Донецкая республика". Я буду заниматься тоже движением. Тоже "Донецкая республика".
- Одинаково называться будут?
– Движение "Донецкая республика" мне принадлежит по праву. Я не вижу никакого смысла отказываться от названия той структуры, за которую люди умирали.
- Вы ведь планировали создать другую структуру – "Народный фронт"?
– "Народный фронт" воспринимался мной не как политическая структура, а как узконаправленное антикоррупционное бюро. Насколько я понимаю, сейчас в России это становится неким "народным контролем". Это очень востребовано в наших условиях нищеты, распределения гуманитарной помощи, других проблем.
- Вы его планировали как нечто связанное с российским ОНФ?
– Планировалось делать это совместно с некоторыми представителями "Народного фронта" из соседних областей России. Было бы глупо создавать что-то другое, когда такое мощное движение уже есть на территории Российской Федерации. Но из-за того, что не получилось, эта идея отложилась в долгий ящик.
- В какой момент выяснилось, что идею придётся отложить в долгий ящик?
– Я не хотел бы это комментировать.
- А по какой причине пришлось отложить?
– Ну, это носит сейчас слишком большой политический оттенок. Слишком много получилось политических наслоений и домыслов. А это неправильно.
- Я спрашиваю потому, что Ходаковский связывает ваше отстранение с планами создания "Народного фронта", который мог стать конкурентом "Донецкой республике" Пушилина в борьбе за влияние.
– Возможно, возможно. Я не очень разбираюсь в этих перипетиях, я в этом неопытный человек.
- Вы не боитесь, что без вашего личного участия проект "Новороссия" будет, как иногда говорят, "слит"?
– Я не думаю, что всё так печально. Очень многое решается среди людей. Если люди разуверятся в том, что мы строим, если люди перестанут понимать, что происходит, если люди не получат положительной повестки дня, если они не получат ту идею, ради которой мы воюем, ради которой мы отстаиваем свободу и справедливость, если они не получат понимания того, что мы строим, то всё это приведёт к внутренней гражданской войне.
- Вы имеете в виду – гражданской войне уже теперь внутри ДНР?
– Да.
- Если зайдёт разговор о реинтеграции Донбасса с Украиной, как вы к этому отнесётесь?
– Не думаю, что это произойдёт. Если Донбасс вернётся на Украину, то эта страна уже будет в других границах, называться будет по-другому, а Порошенко и Турчинов будут сидеть в тюрьме. Чтобы это произошло, на Украине должны произойти кардинальные перемены и внутри людей, и внутри самого государства.
- Что произойдёт, если Россия прекратит помогать Донбассу?
– Это будет катастрофа. Потому что Донбасс на сегодняшний день тотально зависит от Российской Федерации. От её доброй воли. Фактически Россия нас спасла от холодной смерти, когда Украина перекрыла газ. Российская Федерация по факту является спасителем народа Донбасса.
- И всё-таки... если Россия прекратит помогать, Донбасс будет вынужден повернуться к Украине?
– На Украине происходят очень плохие изменения. Стопроцентно зимой уже будет локаут – аварийные отключения электричества. Украина летит в пропасть, она уже в дефолте.
- Ваш соратник Ходаковский говорил диаметрально противоположные вещи: что мы недооцениваем живучесть и плавучесть Украины.
– Да нет, Ходаковский имел в виду, что Украина может долго гнить и разлагаться!
- Вообще-то, он совсем иначе говорил. И всё-таки, если Россия помогать перестанет, а самостоятельно Донбасс, как я понимаю, существовать не может, что, вы считаете, надо делать?
– Да нам ничего не даёт Украина! Ни-че-го! Рынок сбыта машиностроения находится в Российской Федерации, энергоресурсы находятся в Российской Федерации, культурные, ментальные, все связи – в Российской Федерации. Мы не можем создавать машины и механизмы – и продавать их на Украину, они там не нужны.
- Я поняла, что ваши машины и механизмы нужны только в Российской Федерации. И тем не менее, если Донбасс останетесь без поддержки, как он будет выживать?
– Ну, вы слишком много от меня требуете. Я всего сутки дома.