Большой передел мира

Первое - это заявленный уход войск США из Ирака. При этом. как объявлено, уход должен состояться до конца 2021 года, то есть в течение буквально 40 дней. Прошлые события не оставляют никакого сомнения – Соединенные Штаты из Ирака уйдут. Ровно так же, как ушли они из Афганистана, только, конечно. не так катастрофично, поскольку в Багдаде правительство не настолько марионеточное, насколько была в Кабуле. Но это в свою очередь означает гораздо более серьезные последствия для Ближнего Востока. Уход из Ирака практически наверняка означает и уход из Сирии (так как без Ирака снабжать сирийскую группировку американских войск оказывается крайне сложно), а также серьезные сокращения присутствия в других странах региона. А это означает, что для Турции открываются невиданные ранее возможности, а для Израиля – трудности. Турция может попытаться посягнуть на иракский Курдистан и решить проблему сирийских курдов, не боясь столкновения с американскими интересами. Для Израиля же – это потеря защитника, без которого контур безопасности придется выстраивать куда шире, нежели чем сейчас. 
Второе – активизация Ирана, как региональной доминирующей державы. Уход США и восстановление шестисторонних договорённостей – а это неизбежно, вопрос только в сроках. Делает Иран основным игроком на Ближнем Востоке, как с экономической, так и с военно-политической точки зрения. И тут нервы начинают напрягаться у Анкары и Тель-Авива. Для Израиля Иран – враг номер один. Для Турции - конкурент. Который может поставить под сомнение идеи Эрдогана доминирования Турции на Ближнем и Среднем Востоке. И тем? и другим нужно как-то противодействовать Ирану. Сейчас мы наблюдаем попытку осуществить турецко-израильское сближение во имя защиты их интересов в противовес иранской политике.

Геоэкономические противоречия просты. Турецко-ливийский пакт о морской границе двух государств полностью перекрывает любые возможности ля трубопроводных поставок израильского газа с месторождения Левиафан и иных на рынок Европы. Именно на этом фоне оформился кипро-израильско-греко-французский союз, как раз, против Турции и ее попыток перекрыть для Израиля, Кипра и Греции удобный газовый маршрут из Израиля в Европу. Турция на разблокировку данного маршрута не пойдет, так как это прямой конкурент турецких газотранспортных проектов. Израилю отступать в общем то некуда, без газовых проектов Израиль не сможет серьезно продвинуть себя на мировом рынке. Противоречие неустранимо и как только общая «дружба» против Тегерана прекратится снова начнется серьезное противостояние.
Вторая составляющая еще более проста. Панисламистское и паносманистское течения турецкой идеологии видят Израиль либо противником (проблема Храмовой Горы, Восточного Иерусалима и т.д.), либо территорией, окруженной «османским миром», а такой анклавный характер для Тель-Авива ничего хорошего не сулит, скорее представляет собой угрозу блокады. Дальше можно не заглядывать, Турции и Израилю бок о бок двигаться не суждено, из-за разности их маршрутов.
И тут вполне естественно проявляется ответ на вопрос, зачем тогда эти демонстративные шаги? Ведь очевидно, что реализация совместной повестки вещь сугубо локальная. Все телодвижения Анкары и Тель-Авива рассчитаны только и исключительно на внешний эффекты и несут в себе послание Тегерану о том, что ему не рады как в Турции, так и в Израиле. При этом если Израиль не может в данном случае играть двойную игру (руководство Ирана в принципе не поверит в добрые намерения Тель-Авива), то Анкара в полной мере пытается отработать параллельно с турецко-израильской еще и турецко-иранскую повестку. Эта игра строится на тех же правилах, что и одновременная попытка выстроить комбинации с Москвой и Киевом. Напрочь фальшивые.

Вторая точка – Ирак. Очевидно, что в случае ухода США из Ирана опустевшее место практически сразу занимает Иран, посредством местных шиитских групп. В таком случае задача Израиля заключается в том, чтобы сделать закрепление Ирана как можно менее комфортным. Т.к. очевидно, что воспрепятствовать этому процессу в полной мере они не смогут. Для Турции всё намного проще. Им нужен зеленый свет для операций против курдов в Эрбиле, а в перспективе и ограниченный протекторат над иракским Курдистаном (включая местную нефть). Тут, по мнению Анкары, есть большое поле для торга.
Третья точка – крайне интересная обеим странам. Это Ливан. Стремление выдавить из Ливана шиитское движение Хэзбалла (тесно связанная с Ираном) имеют и Израиль, и Турция. Израилю еще памятен «литой свинец» и то сопротивление которое им оказало данное движение и очевидно, что его сохранение в Ливане – вечная угроза для Израиля. Для Турции же Ливан потенциально интересное место, которое примыкает к Турции и где Турция может попытаться делать первое паносманистское продвижение. Но попытка борьбы с Хэзбаллой в Ливане обречена на провал, так как это сродни попытке бороться с третью населения страны. 

Сами же участники Альянса должны очень скоро испортить отношения. И основанием будут скорее всего экономические вопросы. Израиль не сможет на волне «потепления» отношений с Анкарой протащить свой проект газопровода в Европу. У Эрдогана на счет энергетического будущего Старого Света совсем другие мысли. Блокировка стремлений Израиля со стороны Турции вероятнее всего приведет к новому раунду дружбы Тель-Авива с Афинами и резкое и негативное к этому отношение со стороны Анкары. Израиль и Турция обречены на рост конфронтации. 
На этом фоне любые действия и попытки «развались» альянс Израиля и Турции не просто излишние, но и ничтожные. Альянса как такового нет и не может быть за неимением ни общей платформы, кроме нелюбви к Ирану и наличием большого числа противоречий. Любой игрок на мировой арене должен взирать на этот фарс спокойно и сдержанно, понимая ситуативность альянса и его нежизнеспособность. 
Примерно так делает и Россия, не замечая турецко-израильских контактов. Единственной площадкой. Где этот мезальянс мог бы сыграть против интересов России – это Сирия. Но тут обе стороны заинтересованы в нормальных отношениях с Россией, а не в обратном. Появление же в разных точках Сирии российских систем ПВО говорит о том, что Россия готова к действию любого игрока на этом театре действий.