Большой передел мира

Изменение климата: новые возможности и новые угрозы

Глобальное потепление вызвало масштабное таяние арктических льдов. И если этот процесс продолжится, эпитет «Ледовитый» из названия Северного Ледовитого океана придётся убрать. Только в 2007 году растаяло около миллиона квадратных миль льдов, и ледяной покров океана составляет сейчас не более половины от уровня, зафиксированного в 1950 году. В 2007 и 2008 годах Северо-Восточный арктический проход в течение двух недель был свободен ото льда. В августе 2009 года впервые в истории два немецких коммерческих судна, сопровождаемые ледоколами, совершили рейс по маршруту Владивосток – Нидерланды по Северному морскому пути. А в июле 2010 года два российских нефтяных танкера прошли по маршруту Мурманск – Чукотка. Существуют прогнозы, согласно которым, начиная с 2015 года, в полярной зоне начнутся безледные летние периоды.

Подобные климатические изменения влекут серьёзную угрозу для традиционной экологии полярного региона. В 2009 году 3500 моржей совершили вынужденную миграцию к северо-западным берегам Аляски. По прогнозам экологов, полярный медведь как вид может полностью исчезнуть через 70 лет. Красные лисы, мигрирующие с юга, вытесняют поголовье более слабой полярной лисы. Климатические перемены представляют серьёзную угрозу и для традиционного быта циркумполярных народов: чукчей, алеутов, эскимосов. Их приморские поселения может затопить, а традиционное хозяйство, основанное на промыслах морского зверя, скорее всего, придет в упадок.

В то же время таяние льдов означает новые возможности для освоения неисчерпаемых природных богатств региона. Согласно докладу Американского геологического комитета (USGS), подготовленному в 2009 году, энергетические запасы Арктики составляют 90 миллиардов баррелей нефти и 1,669 триллионов кубических футов природного газа. (Считается, что континентальный шельф Арктики содержит до тридцати процентов всех шельфовых запасов углеводородов в мире и добыча даже 1/10 части ресурсов сулит порядка 2,5 трлн долл. США в современных ценах.)

Однако их разработка требует уникальных технологий и колоссальных инвестиций. Быстрой прибыли в данном случае ждать не приходится, и неудивительно, что в освоении Арктики участвуют лишь государственные корпорации, которые, фактически, выполняют миссию, возложенную на них страной. На данный момент мировой опыт нефте-, газодобычи в замерзающих морях сводится к строительству циклопических по размерам и стоимости ледостойких платформ. Россия предлагает другой путь. Он, по словам вице-премьера российского правительства Дмитрия Рогозина, «в создании подводных технологий автономного освоения арктических месторождений. Автономного — значит, максимально роботизированного и не зависящего от средств обеспечения на поверхности». «Это будут безлюдные многомодульные комплексы с полным производственным циклом, — продолжает Рогозин, — целые подводные «города» со своим транспортом, энергоснабжением, линиями связи. Основными элементами этих комплексов станут подводные суда разведки и суда-носители, средства бурения, добычи и подготовки продукции, энергообеспечения, эксплуатации и ремонта, комплексной безопасности».

Важную роль будут играть и новые морские пути. Открытие Северо-Восточного прохода (Берингов пролив) сможет сделать маршрут коммерческих судов, совершающих рейсы из Азии в Америку, короче на 5000 миль. Перспективы арктического судоходства создают предпосылки для переориентации восточноазиатских государств, прежде всего Китая, на импорт нефти из России (на данный момент большая часть «чёрного золота» поступает в КНР через узкий и перегруженный Малаккский пролив). Арктические морские пути вызывают также живой интерес у Японии, Малайзии и Индонезии.

Арктические державы усиливают своё военное присутствие в регионе

В течение долгого времени наша страна пользовалась относительным преимуществом в Арктике, прежде всего потому, что располагала самым мощным ледокольным флотом. СССР (затем и Россия) имел 20 ледоколов, на втором месте была Канада (12 ледоколов). США до недавнего времени располагали всего одним ледокольным судном. В настоящее время в Америке запущена программа строительства новых ледоколов, несмотря на то, что это довольно дорогостоящее занятие. Строительство ледокола обходится примерно в один миллиард долларов.

Новое время диктует новые цели. Америка начала активно осваивать Арктический регион не только в экономическом, но и в военном отношении. 12 января 2009 года в Вашингтоне была опубликована президентская директива под номером 66, в которой делались весьма воинственные заявления: «США отстаивают в Арктике фундаментальные национальные интересы в сфере безопасности, которые включают развёртывание противоракетной обороны, стратегическое сдерживание, морское присутствие».

В последнее время США и Канада начали проводить в Арктике регулярные военные учения, в полтора раза увеличилось число походов в этот регион американских субмарин, наращивается группировка сил общего назначения США, включая силы противоракетной обороны на Аляске и прилегающих островах Алеутской гряды.

Другие приполярные страны также готовятся усилить военное присутствие в Ледовитом океане. Ещё в 2009 году Дания объявила о создании особого арктического военного командования и сил быстрого реагирования, способных действовать в суровых северных условиях. Норвегия, в свою очередь, перенесла ставку командования за полярный круг.

В июне 2009 года в официально нейтральной Швеции прошли совместные с НАТО десятидневные манёвры Loyal Arrow, в которых приняли участие 2000 военнослужащих и 50 самолётов-истребителей. Заслуживает внимания сценарий этих манёвров. Нестабильное, авторитарное государство Лапистан, управляемое военной кликой (судя по всему, имеется в виду Россия), вступает в конфликт за нефтегазовые месторождения с соседней Ботнией (Норвегией). Конфликт затрагивает нейтральные страны Нордистан и Суомию (параллели с Финляндией и Швецией).

На проведение манёвров достаточно остро отреагировали шведские НПО и депутаты местного парламента, которые увидели в их проведении попытку затянуть страну в НАТО. В то же время многие представители шведского истеблишмента, кажется, не очень озабочены сохранением традиционного нейтралитета и не прочь прислониться к сильному североатлантическому покровителю. Так, одна из лидеров Шведской народной партии, председатель парламентского Комитета по международным делам Бригитта Ольсон убеждена, что времена изоляционизма прошли и Швеция рано или поздно присоединится к Альянсу. Министр обороны королевства Стен Тольгфорс настаивает на военной реформе. В настоящее время части, предназначенные для внутренней службы, пополняются призывниками, тогда как подразделения, предназначенные для международных миссий, формируются на профессиональной основе. Министр настаивает на том, чтобы армия комплектовалась на единообразной основе, которая соответствовала бы стандартам НАТО. Неявную, но очень серьёзную поддержку идее североатлантической интеграции оказывает бывший министр иностранных дел Швеции Карл Бильдт.

В Финляндии вступление страны в Североатлантический альянс лоббирует входящая в правительство консервативная Национальная коалиционная партия. Показательно, что пронатовские настроения в Швеции и Финляндии усилились после того, как эти страны направили свои воинские контингенты в Афганистан.

Что касается России, ещё в 2011 году Минобороны приняло решение о формировании специальных «арктических бригад». По трассе Северного морского пути создаётся ряд объектов для базирования боевых кораблей и пограничных служб, началось восстановление как минимум семи аэродромов (пока отремонтирован аэродром «Темп») и причальных сооружений на Земле Франца-Иосифа и Новосибирских островах.

«Материнский дом» России

Проблемы региона регулярно рассматриваются на заседаниях Арктического совета. В состав этой международной организации входят пять арктических государств — Россия, США, Канада, Дания и Норвегия, а также Швеция, Исландия и Финляндия. Недавно желание стать наблюдателями изъявили Китай и Италия. Интерес итальянцев к арктическому сотрудничеству обусловлен как прагматическими, так и историческими причинами (стоит вспомнить, например, о полярной экспедиции Умберто Нобиле в 1928 году). К сожалению, Арктический совет не является постоянной организацией. Это — форум, собирающийся лишь время от времени, решения которого носят рекомендательный характер. А ведь с каждым годом растёт потребность во влиятельном институте, который занимался бы урегулированием конфликтов в регионе и кодификацией международного права.

Гражданская война в Боснии в 1992 году

Независимые республики, образовавшиеся в результате распада Югославии в 1991 — 1992 годах, начали войну друг с другом. Противостояние дошло до того, что другие крупные державы, в том числе Соединенные Штаты и Россия, подключились к решению проблемы. На первом этапе кризиса в 1992 — 1993 годах Россия занимала относительно скромную позицию и поддержала тогда все основные резолюции ООН, однако заявила о своем несогласии с решением НАТО предпринять военное вмешательство в югославский кризис. В целях адекватной оценки этого несогласия и формы его выражения необходимо вспомнить положение России на том временном этапе. Тогда российское руководство занималось преимущественно проведением внутренних реформ и приведением своих национальных структур в соответствие либеральной системе. К тому же, ввиду ослабления позиций России и ее могущества эта страна лишилась возможности уверенно заявлять о своем несогласии с какими-то мерами и оказывать серьезное влияние на ход гражданской войны в Боснии.

Война в Косово в 1998 году

В 1998 году началась гражданская война в бывшей южной провинции Югославии Косово, выступившей за отделение от Сербии. Тогда НАТО приняло решение положить конец этому кризису военными мерами в обход ООН. Еще до того, как стало известно о решении Соединенных Штатов и НАТО предпринять военную агрессию, Россия поддержала резолюции ООН, осудившие сербское правительство, хотя Борис Ельцин, занимавший тогда пост президента этой страны, много раз заявлял, что его страна ни при каких условиях не согласится с военным вмешательством в косовский кризис. Помня о пренебрежении его позицией по поводу боснийского конфликта, для решения косовской проблемы российское руководство попыталось использовать законодательные механизмы ООН и помешать Соединенным Штатам и НАТО повторить боснийский сценарий. Объединившись с Китаем, Россия даже угрожала наложить вето на резолюции ООН, однако добиться успеха ей тогда так и не удалось. Следует отметить, что на тот период эта страна, несмотря на относительное улучшение ее внутренней обстановки, еще не достигла необходимого уровня могущества для достижения своих целей при решении международных вопросов.

Грузинский кризис в 2008 году

Августовский кризис 2008 года, в результате которого произошло прямое военное столкновение России с Грузией, является важным эпизодом для оценки потенциала России в реализации ее задач на фоне региональных кризисов. После произошедшей в 2003 году в Грузии «революции роз» к власти в этой стране пришло прозападное правительство. Оно поддерживало чеченских боевиков, требовало вывести с грузинской территории российские военные базы, противодействовало вступлению России во Всемирную торговую организацию, запустило проект строительства нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан, выступило с предложением в адрес НАТО разместить у себя системы противовоздушной обороны и, наконец, было ответственным за убийство русских в период военного нападения на сепаратистские регионы. Все это вызвало бурю недовольства со стороны России. За время президентства Владимира Путина Россия благодаря своей практичной стратегии смогла значительно повысить свой международный статус. В качестве доказательства данной точки зрения можно указать на то, с какой беспрецедентной решимостью российское руководство ответило на угрозы, прозвучавшие со стороны Грузии, ведь Михаил Саакашвили и его западные союзники совсем не ожидали такой реакции.

Гражданская война в Сирии в 2011 году

После успешного опыта России в военном сдерживании Грузии она стала еще более уверенно поддерживать национальное правительство Сирии - в противовес внутренней оппозиции и вмешательству мировых держав - и продолжает это делать до сих пор. Так, объединившись с Китаем, Россия смогла наложить вето на антисирийские резолюции в Совете Безопасности ООН. Барак Обама многократно угрожал начать военную кампанию против Сирии, однако, натолкнувшись на решительную поддержку Россией сирийского правительства и признав факт сохранения в Тартусе российской военно-морской базы, он был вынужден отказаться от силовых методов и начать политическое урегулирование кризиса посредством переговоров.

Украинский кризис в 2014 году

По мнению некоторых аналитиков, данный кризис обусловлен не столько внутренними причинами, сколько внешними провокациями. Исходили они от западных стран (Соединенных Штатов - в особенности) в ответ на рост активности России в плане поддержки правительства Башара Асада. Украина и, в частности, Крым ввиду своего стратегически важного положения имеют огромное значение для России. Последние события на Украине произошли в тот момент, когда, пережив «оранжевую революцию» и правление прозападных лидеров, благодаря усилиям кремлевского руководства эта страна вновь стала «возвращаться в объятья своего могущественного соседа». Запад во главе с США вовсе не ожидал подобной реакции Москвы на данные провокации. Если в самом начале кризиса российская сторона воздерживалась от каких-либо комментариев, то на каком-то этапе она взяла инициативу в свои руки, провела референдум в Крыму и включила полуостров в состав своего государства.

Таким образом, для того чтобы Новороссия стала оплотом лояльности украинскому государству, ее всего лишь надо было не злить. Но именно этого украинский «политикум» сделать не сумел.

Майдана тлумне тло

Вплоть до второго Майдана отношение украинской «державы» к новороссийским регионам было неприязненным, но не очень агрессивным. Там происходила ползучая украинизация (количество русских школ в Донецкой области, например, уменьшилось в десять раз); в патриотическом дискурсе было хорошим тоном обличать «донбассян» как людей без роду и племени; предвыборные обещания «восточникам» никогда не выполнялись. Но в целом восьми «чужим» регионам давали жить своей жизнью, не слишком мешая быть собой.

Однако евромайдан, приведший к государственному перевороту, в корне изменил ситуацию. Восток и Юг почувствовали, что их начинают всерьез давить в культурном и языковом отношении. И, что еще важнее, стала быстро ухудшаться экономическая ситуация. Перспектива оказаться не только второсортными гражданами, но еще и бедными, никому не понравилась. «Тлумне тло» (темный тлен – укр.) Майдана оказалось совсем не иллюзорной угрозой.

Главным результатом майданного переворота для Новороссии стала утрата контроля над территорией и ее населением со стороны олигархов. Олигархат по обыкновению начал «решать вопросы» с новой властью, не оглядываясь на людей. Некоторые из них стали прямо сотрудничать, принимая из рук Турчинова и Яценюка назначения на губернаторские посты; другие предпочли поторговаться. Но и те, и другие утратили способность контролировать людей – если не всех, то активное меньшинство. И Новороссия загорелась.

Пробуждение Юго-Востока стало большим сюрпризом для всех. Ведь и на Украине, и в России, и на Западе привыкли считать, что вся украинская политика делается в Киеве. Конкретно – на Майдане. Какие такие Харьков, Донецк, Днепропетровск, Одесса и т. д.? Кто их спрашивает? Оказалось, они есть – и у них свое мнение о происходящем.

А какое это мнение?

Хата с краю

Хочет ли Новороссия отделяться от Украины? Или оставаться в ее составе? Или переходить в состав России? На все три вопроса ответ – нет. Больше всего жителям восьми бунтующих регионов хотелось бы, чтобы их оставили в покое и дали жить, как в СССР.

Они не хотят менять подданство, потому что это сложно и несет беспокойство. Но еще меньше они хотят оставаться под властью тех, кто не в состоянии обеспечить материальное благополучие и притом демонстративно гнет Восток и Юг под бандеровское ярмо.

Ранее заместитель министра иностранных дел Сергей Рябков заявил, что решение заморозить подготовку к саммиту «большой восьмерки» в Сочи принято не по инициативе Москвы. Он отметил, что Россия может не появиться на других встречах G8, если продолжатся попытки «интриговать» вокруг статуса страны как председателя.

О том, что Россия приостановила подготовку к саммиту G8 в Сочи, который был запланирован на 4-5 июня, СМИ сообщили 1 апреля, отметив, что в Кремле сейчас решают, нужно ли вместо «большой восьмерки» проводить в Сочи другую встречу на высшем уровне.

В свою очередь президент ЕС Херман Ван Ромпей сообщал, что лидеры семи остальных членов «восьмерки» проведут свой саммит в июне в Брюсселе и без России.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заявил, что Россия готова продолжать диалог со странами G8 и считает «контрпродуктивным» отказ стран «Большой восьмерки» от сотрудничества. А глава МИД России Сергей Лавров говорил, что Россия не цепляется за формат «большой восьмерки», если он не нужен Западу, поскольку сегодня все основные мировые проблемы можно обсуждать в рамках «двадцатки» и других форумов.

По мере преобразования своих экономических завоеваний в политический вес, Поднебесная стала уделять внимание и таким внешнеполитическим инструментам, как «мягкая» сила. На IV Пленуме ЦК КПК 16-го созыва, который проходил в сентябре 2004 года, была поставлена задача распространения китайской культуры вовне, для того чтобы укреплять комплексную силу Китая, продвигать китайскую культуру, повышать ее международное влияние. Одним из элементов практической реализации этой программы стало открытие по всему миру центров по продвижению китайского языка и культуры, получивших название Институты Конфуция, а также проведение Олимпиады 2008 года в Пекине. Но вместе с тем, при всех очевидных успехах в экономическом плане и более спорных победах в международной политике, у КНР по-прежнему очень слабые позиции в области популяризации своей культуры и своего видения мироустройства.

Проблема в том, что Китай на данном этапе не имеет в своём идеологическом арсенале так называемых «универсальных» ценностей, которые он мог бы предложить миру. Не ставя под сомнение древность, самобытность и богатство китайской культуры, стоит отметить, что исторически китайская философская мысль всегда была направлена во внутрь, на самих китайцев, а не вовне. По этой причине и не могла возникнуть именно универсальная общепринятая система мировоззрения для всех. А без такого важного компонента, очень сложно говорить о глобальном доминировании. Китайцы, объявив о построении социализма с китайской спецификой, смогли замкнуть на себе даже такие интернациональные идеи, как коммунизм и социализм, которые потенциально могли стать проводником интересов КНР в других странах.

Многие, кто не согласен с политикой США, как главного выразителя западных ценностей, пытаются найти им альтернативу и в качестве таковой часто выдвигают Китай с его «пятью принципами мирного сосуществования» и «Пекинским консенсусом». Но, что интересно, все соседние народы, которые не понаслышке знают китайцев и китайские ценности, не отличаются большой любовью к ним и, соответственно, настроены крайне враждебно по отношению к внешнеполитической линии Пекина в регионе. И по мере усиления КНР, такая неприязнь только растет. Не малую роль здесь играет многовековое отношение китайцев к своему государству, как к центру мира, а к соседним странам — как к вассалам и, как следствие этого, бескомпромиссная и довольно агрессивная внешняя политика. В то время как сам Джозеф Най заявляет, что «мягкая сила Китая в китайской мечте», Симон Тай, известный ученый из Сингапура, парирует: «Никто в Азии не хочет жить в мире, в котором бы доминировал Китай, потому как нет такой китайской мечты, к которой бы стремились народы».

Китайская культура фактически неадаптивная для других народов. Перенять её можно только будучи ассимилированными китайцами, как это произошло с маньчжурами или вьетнамцами, лексика которых сегодня на 60% состоит из китайских слов. Частичное культурное влияние и заимствование отдельных элементов, таких как письменность, например, можно наблюдать у японцев и корейцев, несмотря на вековую взаимную неприязнь. Но это скорее связано с уникальной способностью этих народов, как и китайцев, перенимать всё передовое, гармонично встраивая в свою культуру, не боясь при этом утратить собственную культурную идентичность. К тому же, у японцев и корейцев просто не было альтернативы, так как их связь с внешним миром осуществлялась практически всегда при посредничестве Поднебесной и несла на себе китайский отпечаток. Так было, например, с японским дзен-буддизмом, который проистекает из китайского чань-буддизма, сформировавшегося под влиянием даосского мировоззрения.

А вот у народов Юго-Восточной Азии альтернатива была, и они ею охотно пользовались. Тайцы, кхмеры, малайцы, несмотря на тесные связи с Китаем, всегда испытывали культурное влияние Индии. В странах ЮВА этнические китайцы подчас составляют около четверти населения, как, например, в Малайзии и зачастую полностью контролируют экономику этих стран или играют в ней весомую роль. При этом китайская культура никак не влияет на коренное население, оставаясь достоянием только самих китайцев, которые в этом отношении являются исключительно закрытым сообществом. Так в Индонезии этнические китайцы существуют фактически в параллельном мире, который очень отличается по уровню жизни. У них есть свои школы и ВУЗы, где могут учиться только выходцы из китайских семей, магазины и развлекательные центры, в которых не часто встретишь индонезийца, для китайцев-мусульман построены отдельные мечети. И всё это отнюдь не мешает им держать в руках весь бизнес в стране от мелких лавочек до огромных компаний.

Очевидно, что в Восточной и Юго-Восточной Азии Китай должен использовать свою «мягкую» силу наиболее эффективно, так как именно здесь влияние китайской культуры максимально, и, к тому же, в данных регионах проживает большая часть китайских эммигрантов-хуацяо – носителей самой культуры. Но КНР не может воспользоваться этими преимуществами, чтобы влиять на политику соседних государств. Скорее наоборот, всё это играет не на руку китайцам, вызывая отторжение, как культуры, так и политики проводимой Пекином.

Проблемы с имиджем в Азии можно оправдать историческими имперскими амбициями Поднебесной и страхом соседних народов быть захваченными и ассимилированными китайцами. Чего нельзя сказать об Африке, куда Китай пришел совсем недавно, в начале XXI века, на пике своей популярности.

КНР, заинтересованная в первую очередь в африканских ресурсах, а также в рынке сбыта своих товаров, вкладывала средства в добывающую промышленность и инфраструктурные проекты, не ставя при этом политических условий местным правительствам в отличие от американцев и европейцев. Китайцы сделали упор на культурные связи, дав возможность африканцам получать образование в Поднебесной по целому ряду программ оплачиваемых правительством КНР, а также открыв учебные заведения по подготовке специалистов в основном технических специальностей в самой Африке. Разумеется, всё это было очень положительно воспринято правителями стран Черного континента. Но вскоре выяснилось, что в погоне за ресурсами Китай отводит Африке роль своего сырьевого придатка, не отличаясь в этом плане от Запада, а приток китайского дешевого импорта не дает странам развивать свою собственную промышленность. Китайские инвестиции идут не через местные госструктуры, а выделяются непосредственно китайским же компаниям, работающим в Африке. Это делается якобы для борьбы с коррупцией на местах, но на деле Китай просто кредитует собственные фирмы. Немалый ущерб имиджу КНР наносит приток китайских мигрантов, в том числе нелегалов. Африканцы недовольны тем, что большая часть специалистов ввозится из Поднебесной, а китайские уличные торговцы вытесняют местных продавцов. Усугубляет ситуацию традиционное стремление китайцев жить в изоляции, не особо контактируя с коренным населением.

Таким образом, не сумев предложить африканским государствам ничего нового, а лишь выступив в роли ещё одного неоколонизатора, Китай продолжает терять популярность в Африке, а вместе с этим ограничиваются и возможности влиять на мировые процессы. Разумеется, никто не собирается прекращать сотрудничество с Пекином, к тому же китайские условия зачастую привлекательнее европейских или американских, но Поднебесная перестает быть альтернативой Западу в глазах африканцев, а становится лишь одним из партнеров. При недостатке «мягкой» силы Китай для защиты своих интересов в Африке всё чаще начинает прибегать к силе жесткой, пока под прикрытием миротворческих миссий, участие Пекина в которых возросло на порядок в последние годы.

Перспективы использования КНР своей «мягкой» силы в других регионах мира выглядят ещё более туманными. Китаем, как инвестором и торговым партнёром, интересуются в разных уголках планеты, но мало кто готов равняться на него, менять собственную идентичность или согласовывать свою внешнюю политику с Пекином. В России, США и Европе, очевидно, умеют «отделять зёрна от плевел», поэтому, развивая культурное, экономическое и политическое сотрудничество с Китаем, в то же время успешно конкурируют с ним по всем направлениям. Так что, говорить о культурном влиянии Поднебесной на таких субъектов международных отношений попросту не приходится.

Ещё одним серьёзным препятствием для культурной экспансии и укрепления Китая в качестве мирового лидера является сам китайский язык. Маловероятно, что он, подобно европейским языкам, сможет стать языком международного общения. Например, китайский язык достаточно редко используется на региональных и международных конференциях, не смотря на то, что это один из шести официальных рабочих языков ООН. Наличие четырёх тонов, а также целого ряда похожих для большинства иностранцев звуков не способствуют лёгкому усвоению устной речи. В свою очередь, китайская письменность предполагает заучивание нескольких тысяч иероглифов, на что требуется немалое время. К тому же, в отличие от алфавита, иероглифы забываются, что подтверждают сами китайцы. Всё это делает процесс освоения китайского языка долгим и трудоёмким. При этом открытие Институтов Конфуция по всему миру и привлечение в Китай иностранных студентов для изучения языка без сомнения увеличит число переводчиков и специалистов-китаеведов, но едва ли изменит ситуацию коренным образом. Сегодняшнее увлечение китайским языком – во многом дань моде, и в будущем интерес к нему поубавиться, особенно учитывая темпы изучения английского самими китайцами. То есть, даже в отдалённой перспективе мировое сообщество на китайском не заговорит.

Но вот настал кризис на Украине. Фактически война в Русском мире. И оказалось, что нет много правд, а есть одна правда. И надо выбирать — либо правда, либо ложь.
Понимание этого приходит не сразу, постепенно, но с каждой новой атакой русофобов на Украине граждане России, в том числе и столичные образованцы, стали вставать перед категоричным выбором «или — или».
Бандера — это герой или преступник? Попытаешься привычно ответить, что это герой для многих людей Украины, и надо признать их право на свою «правду», но тут же увидишь скачущих пацанят, выросших на мифе о герое Бандере, которые кричат «москалив на ножи», и слова оправдания застревают в горле. Нет, говоришь себе, преступник. Последователи Бандеры — это мирные дети или неофашисты и современный гитлерюргенд? Выбираешь первое — жди этих детей с ножом у своего горла. Ты для них проклятый кацап и жидомоскаль, путинский агент, достойный только быть рабом свободного укра.

Тягнибок — нацист или патриот Украины? И как бы ни пытались его обелить сейчас евродемократы, слова лидера партии «Свобода» об этнически чистой Украине спрятать невозможно.

Активисты Майдана — это свободные люди, выступающие против коррупции, или предавшие русскую историю западные холуи?

Боевики, сжигающие милиционеров «коктейлями Молотова» — это демократы или экстремисты?

Право заряженного автомата на решающее слово — это народный порядок или фашистская диктатура?

Тимошенко-Григян, мечтающая выжечь ядерным оружием русских Юго-Востока — это принцесса новой украинской демократии или лживая русофобка, достойная трибунала?

Российские «болотные» и их гуру Ходорковский — борцы за свободу или предатели и русофобы?

Запад и США — идеал демократии или империя лжи, ведущая мир к последней катастрофе?

Мы, русские — вечные рабы, как нас убеждали долгие годы, или последняя сила, стоящая на пути осатанелых преступников?

В каждом таком вопросе правда и ложь полярны и чётко разделены. Здесь нет полупозиций.

И человек, ещё недавно уютно скрывающийся в оттенках серого, вынужден принимать решение, на чью сторону встать — на сторону уродов или людей. Это не просто, это очень трудно. Человек боится, его ломает, он всячески пытается избежать ответственности за принципиальный выбор. Но окружающая действительность всё жёстче ставит перед ним главные вопросы: они всплывают в разговорах с родственниками, друзьями, коллегами, в простой обыденной жизни, где раньше их даже не могло быть (скажем, когда тебе партнёры по бизнесу с Украины заявляют, что ты и твоя страна — оккупант). Некоторые не выдерживают и жалуются, что, мол, политика проникла всюду и нет от неё спасения. Но это не политика, ребята, это история. Её величество Клио пришла к вам в дом без стука. И её не волнует, что вы забыли о ней, она-то никогда не забывала о вас. Ибо каждый человек живёт не в эфемерном пространстве или потребительском рае, а принимает участие в гигантском историческом процессе. И этот процесс рано или поздно требует от него принять принципиальное решение. То самое, что изменит мир в лучшую или худшую сторону. Либо приблизит трагическую развязку, либо отдалит её.

После войны в 1920 году граница между Польшей и Литвой под давлением западных держав — Франции и в особенности Англии - была так проведена, что Вильнюс остался на литовской стороне. Западные люди не могли себе представить, чем для поляков был Вильнюс и прилегающие, бедные и почти пустые районы. Даже сегодня этот город имеет для нас какое-то обаяние и содержит что-то ностальгическое в себе, а какую интенсивность это имело в 1920 году! В беседе с британским дипломатом Пилсудский сказал: «Только в Вильнюсе я искренние счастлив ...».

Леон Василевский, близкий соратник Пилсудского, только раз видел как маршал плакал — когда Красная Армия заняла Вильнюс. Когда проекты федерализации сошли на нет, надо было Вильнюс получить обратно вопреки решению западных держав. Любой ценой, но закамуфлированным способом. Как это произошло, было широко освещено, но повторю цитируя автора: Пилсудский дал генералу Люциану Желиговскому секретное поручение, чтобы тот со своей дивизией «взбунтовался» и взял Вильнюс. На мой взгляд, Желиговский выполнил поручение отлично. Встретив литовские отряды, не стрелял, офицеров заверял, что «поляки не хотят войны с литовцами, они только возвращаются после войны в свои дома».

Идея не хуже, чем купить в магазине мундиры без знаков отличая. В Вильнюсе польское население приветствовало «мятежное» войско с большим энтузиазмом. Желиговский взял под свой контроль город и окрестности и провозгласил правительство Серединной Литвы. «Несмотря на это, "бунт" Желиговского был очевидным обманом и генерал несомненно действовал по указке Пилсудского, но польское правительство в течение некоторого времени настаивало, что "мятеж" был самым аутентичным».

Польша очень быстро призналa Срединную Литву независимым государством и даже установилa дипломатические отношения, Лига Наций угрожала санкциями, но польское правительство не перепугалось. Затем последовало голосование по вопросу о будущем Срединной Литвы, в котором подавляющее большинство поляков высказалось за присоединением к Польше. Сейм в Варшаве, без промедления «принял акт воссоединения, на основании которого Срединная Литва с Вильнюсом стала неотъемлемой частью Польши».

Другой малец, дохленький цыпленок, на голове – белая строительная каска. На каске нарисован знак мишени и надпись «Фашист, не промахнись».

Третий пацан, типичный хипстер по фигуре, длинный, с узкими плечами, с натянутым на голову черным капюшоном. На лбу, на месте кокарды, приколота октябрятская звездочка.

Молодой шахтер, сто пудов выросший в незалежней, эталон «быдла» по классификации «приличных» любителей Украины, надсаживаясь, кричит в микрофон ...о Минине и Пожарском!

Поразительный сплав всех поколений. Бабушки, сидящие под баррикадой из шин на импровизированной скамеечке из доски, положенной на столбики из выковыренной брусчатки. Подбегающая к ним стайка девчонок лет 16-ти, одна из которых целует самую старенькую и говорит: «Бабуля, я схожу с девчонками за лекарствами».