Большой передел мира

Второй попыткой можно считать французскую доктрину "обороны по всем азимутам", провозглашенную де Голем после выхода Парижа из военной структуры НАТО. Амбициозный генерал, мечтавший вернуть Франции былое величие, фактически попытался сыграть роль третьего центра силы (наряду с СССР и США), вокруг которого должна была бы объединиться Европа.

Естественно, США, для которых доминирование на европейском континенте было вопросом принципиальным, не могли допустить развития этого сценария. Хоть формально доктрина "обороны по всем азимутам" сохранялась до начала 90-х годов, фактически после отставки де Голя она стала чистой формальностью. Амбициозные планы были похоронены, и Париж строил свои оборонительные планы в рамках деятельности Североатлантического альянса.

Третья попытка была сделана Европой в средине 90-х. С распадом СССР опасность военного столкновения в Европе сошла на нет. Военный зонтик США стал обременителен для ЕС, который конкурировал с Америкой экономически и резонно считал необходимым подкрепить свой экономический вес самостоятельной военной силой. Тогда и пытались реанимировать ЗЕС и создать с нуля собственные европейские вооруженные силы, не подчиненные НАТО.


В конечном итоге и эта попытка потерпела крах в результате сопротивления Вашингтона, который открыто стимулировал югославский конфликт и уже тогда постепенно начинал поджигать Ближний Восток — именно для того, чтобы продемонстрировать неспособность ЕС самостоятельно решать военно-политические задачи и обосновать необходимость сохранения, расширения НАТО и распространения его "зоны ответственности" с Северной Атлантики на всю планету.
Сейчас мы имеем дело с четвертой попыткой. Она вызвана опять-таки торгово-экономическими противоречиями с Америкой, которые последние двадцать лет только нарастали, а также ростом влияния геополитических оппонентов США (России и Китая).

Поскольку Вашингтон абсолютно доминирует в НАТО, ЕС ограничен в возможности реализовывать собственную международную политику. Без США Европа не в состоянии осуществлять "проекцию силы". Поэтому ЕС приходится поддерживать порой невыгодные для него военные мероприятия США, в то время как Вашингтон практически не позволяет использовать НАТО для военной поддержки политических и экономических амбиций Евросоюза.

То есть можно констатировать, что логика в действиях ЕС присутствует. Европа последовательно, много десятилетий подряд пытается стать самостоятельной военной величиной.

Однако сегодня, несмотря на очевидное ослабление Вашингтона, который уже не в состоянии в одиночку осуществлять доминирование в мире, возможности создания "единой европейской армии"значительно ниже, чем они были в середине и даже в конце прошлого века.

В те времена каждое крупное европейское государство хоть и зависело от НАТО в вопросе противостояния СССР, все же имело собственные сбалансированные вооруженные силы. Более того, ЕС в границах до середины 90-х (Старая Европа —  в современной терминологии) был в состоянии реализовывать скоординированную внешнюю и экономическую политику ввиду наличия реальных общих интересов и высокого уровня интеграции.


С середины 90-х годов в НАТО была принята концепция узкой специализации национальных армий. Одновременно европейские страны максимально урезали военные расходы, переложив всю тяжесть собственной обороны на США (формально на НАТО). В результате как каждая отдельная европейская армия, так и все они вместе потеряли способность ведения масштабных боевых действий без американской поддержки.

Современные натовские структуры фактически обеспечивают руководство союзными армиями в рамках американских стратегических планов. Для того чтобы создать эффективные европейские вооруженные силы, ЕС должен либо перехватить американское руководство натовскими штабными структурами (что невозможно по определению), либо приступить к демонтажу НАТО и замене его собственно европейской штабной организацией. Без этого создание любого количества "объединенных бригад" и "европейских корпусов" ничего не будет стоить, поскольку руководить ими и заниматься тыловым обеспечением все равно будут американские генералы, контролирующие натовские штабы.


Возможно, Старая Европа и нашла бы в себе моральные силы отказаться от НАТО (в 90-е она такую попытку делала), но Новая Европа (в лице прибалтов и бывших восточноевропейских стран Варшавского договора) выступает резко против каких-либо посягательств на НАТО. Они видят в нем не только (а возможно, не столько) защиту от России, сколько гарантию своего влияния (при поддержке США) на политику Евросоюза.

Даже если франко-германскому ядру ЕС удастся переломить восточноевропейскую оппозицию и продавить реальное формирование европейской армии, процесс создания практически с нуля эффективных вооруженных сил — дело не быстрое. Речь идет о десятилетиях.

Даже России, в которой полностью была сохранена штабная структура и сбалансированные вооруженные силы, для вывода их из кризисного состояния, в которое армия погрузилась в 90-е, понадобилось полтора десятилетия активной целенаправленной работы.

Европе надо возрождать практически все, начиная от конкретных объединений, соединений, частей и подразделений, способных вести войны любого масштаба (от локальной до глобальной), заканчивая вооружением и штабами, включая службу тыла. При этом штабная культура германского генерального штаба, способного заниматься соответствующей организационной работой, стратегическим планированием и управлять войсками на театре военных действий, полностью утрачена: она сознательно уничтожена западными союзниками (прежде всего США) после Второй мировой войны. Между тем квалифицированные штабные офицеры высокого ранга не рождаются, они воспитываются годами (а с учетом формирования соответствующих традиций десятилетиями и даже поколениями).


Таким образом, сегодняшняя Европа может мечтать о собственной европейской армии, может предпринимать какие-то шаги по имитации ее создания, может даже начать реализовывать настоящий долговременный план по созданию собственной европейской структуры безопасности. Но до того, как нечто эффективное будет создано, должно пройти лет двадцать согласованной напряженной работы всех наднациональных и национальных структур ЕС.

Учитывая сегодняшний характер взаимоотношений в Евросоюзе и остроту противоречий между его различными членами и группами членов, рассчитывать на реальную согласованную работу всего ЕС не приходится. Если говорить об обозримом сроке лет в двадцать, то за это время можно было бы создать лишь зародыш евроармии в виде объединенных франко-германских вооруженных сил (возможно, при участии Бенилюкса и еще пары государств ЕС — здесь чем меньше участников, тем эффективнее работа).

И то эта армия для начала годилась бы только для наведения порядка и подавления фронды внутри Евросоюза. Для реализации же концепции собственно европейской армии, способной выступать на равных с вооруженными силами США, России или Китая, должно пройти не менее полувека.

В общем, нынешнее поколение европейских политиков может желать создания европейской армии, может даже создать ее симулякр, но если подойти к делу квалифицированно, то реальные результаты сможет пожать лишь следующее поколение (а то и через одно).

Ростислав Ищенко

EPA/SHAWN THEW
Избрание Дональда Трампа состоялось в подходящее время, чтобы напомнить о том, как исполнительная власть в США исторически всегда представляла собой самую большую угрозу для независимости Федеральной резервной системы (ФРС) США.

С момента своего основания в 1913 г. Федеральная резервная система пережила две крупные неудачи в плане собственной независимости. Первый случай отмечался во время Второй мировой войны и после ее окончания, когда центральный банк сохранял долгосрочные процентные ставки на низком уровне, чтобы позволить правительству брать дешевые кредиты. Инфляция при этом выросла почти до 10% к началу корейской военной кампании (1950-1953 гг.). 

Закончилось это с принятием Соглашения 1951 года (англ. 1951 Accord), в рамках которого ФРС и казначейство договорились о восстановлении независимости Федрезерва от федерального правительства США.

Вторая неудача произошла в 1960-х и 1970-х гг. Президенты Линдон Джонсон и Ричард Никсон оказывали (в значительной степени скрытое) давление на Федрезерв, возглавляемый в те времена Уильямом МакЧесни Мартином и Артуром Бернсом соответственно, чтобы обеспечить денежно-кредитное стимулирование, сохранить безработицу на низком уровне и увеличить общественную поддержку для своих администраций. 

Это привело, в частности, к так называемой Великой инфляции 1960-х и 1970-х гг. Программа президента Линдона Джонсона "Великое общество" и эскалация войны во Вьетнаме существенно увеличили расходы правительства, что вызвало рост цен внутри США.

Для защиты стоимости американского доллара тогдашнему главе ФРС Мартину требовалось повысить процентную ставку, что он и делал до этого неоднократно. Однако глава Белого дома Джонсон был крайне против таких мер, ведь это шло вразрез с его политикой "Великого общества". В результате нагрузка на экономику США стала чрезмерной и вызвала колоссальную инфляцию.

Может ли нечто подобное произойти сегодня, задается вопросом Кочерлакота. Можно предположить, что Трамп в 2018 г. назначит новых председателя и заместителя председателя ФРС, заменив Йеллен и Фишера. Если он назначит двух своих людей на пустующие сейчас кресла членов ФРС, его люди займут четыре из семи кресел в совете управляющих центрального банка.

Можно представить себе, что Трамп решит, что новые назначенцы должны быть лояльны его политике, направленной на рост. Трамп может оказывать личное давление на главу ФРС, а также использовать для этого общественность, чтобы гарантировать поддержку планов своей администрации со стороны денежно-кредитной политики, даже если это может привести к высокой инфляции.

Предположительно, новый президент США может назначить и председателя ФРС, который разделяет взгляды Трампа. И такое случилось бы не в первый раз в истории США, поскольку во время президентства Франклина Рузвельта занимавший пост главы ФРС Марринер Эклс был твердо убежден в необходимости соответствия между денежно-кредитной политикой ФРС и экономической политикой Белого дома.

Вся соль заключается в том, что в американском законе нет такого положения, которое запрещало бы Трампу попирать независимость Федрезерва. После 1979 г. главы государства обходились без этого, но сейчас неизвестно, будет ли Трамп сохранять такую сдержанность. Посмотрим, заключает автор статьи.


http://www.vestifinance.ru/articles/77672

Какие выводы можно сделать из анализа данного сообщения пресс-службы российского президента? Во-первых, как мы и говорили в прошлом материале, «Трамп понимает, что у него очень мало времени для разбега. Если он в течение шести-девяти месяцев после инаугурации не выйдет на достижение стратегических договоренностей с Россией относительно ключевых вопросов внешнеполитической повестки дня, как глобальной, так и сугубо американской, и раздела сфер влияния, то его усиленно начнут клевать мировые СМИ из партии клинтонитов и осложнять ему жизнь во внутренней политике». Первый абзац сообщения пресс-службы как раз и говорит о том, что Трамп прекрасно понимает, что у него есть серьезные ограничения по времени – не больше года, а реально – 6-9 месяцев после инаугурации, для того, чтобы показать своим избирателям, что они сделали правильный выбор. Почему это так важно для Трампа.

Дело в том, что мировые и американские СМИ, которые на 90% принадлежат мировой «партии войны», как показывают первые дни после избрания Трампа, уже начали, вернее – продолжили, не останавливаясь, очень грязную антитрамповскую информационную кампанию. И это не сулит ему ничего хорошего. Поэтому у него есть только один шанс заручиться серьезной народной поддержкой, что и означает понятие легитимность, для противостояния внутренним очень опасным оппонентам. А сделать это он сможет только в том случае, если каждодневными делами, прорываясь сквозь блокаду и дезинформацию местных СМИ, будет показывать своим избирателям, что они не ошиблись и он выполняет свои обещания как во вопросам внутренней политики, так и внешней.

И тогда у него будет карт-бланш – доверие вооруженного народа, в основном, белого населения, для реализации собственной политики. Развитие ситуации показывает даже большее. По сути дела, Трамп сегодня сталкивается, как и Владимир Путин в начале двухтысячных, с той же задачей – борьбой с олигархами и их влиянием в национальных СМИ, так как надеюсь, ни для кого не секрет, что 90-95% американских СМИ находится в руках трех-пяти семей, которые исповедуют одни религиозные и мировоззренческие убеждения. И, несомненно, такая концентрация информационного капитала несет очень серьезные угрозы национальному развитию США, что мы и видим по антитрамповской информационной кампании в ходе выборов президента Америки.

Трампу надо решать этот вопрос также. Возможно, через принятие необходимых законов о демонополизации информационного рынка, чтобы увеличить количество независимых игроков. Возможно, через возбуждение уголовных дел в проведении антиамериканской политики в интересах третьих стран, международных банкстеров или наркоторговцев, вариантов – масса.


Во-вторых, стороны констатировали неудовлетворительного состояния российско-американских отношений. Это означает, что стороны готовы искать взаимоприемлемые и взаимовыгодные компромиссы, идущие в рамках реализации национально-государственных интересов, на всех площадках двустороннего и многостороннего международного сотрудничества. Если же говорить о трех наиболее знаковых конфликтах современности, в продуктивном решении которых заинтересованы Москва и новый Вашингтон, то это 1) Сирия, 2) Украина, 3) остановка приближения блока НАТО к российским границам в Европе и снижение антироссийской информационной истерии.
По п.1 заявлено, что Россия и США объединят усилия по борьбе с общим врагом номер один – международным терроризмом и экстремизмом. Это означает, что как только Трамп будет в состоянии, так сразу Москва и Вашингтон разработают совместный план разгрома ИГИЛ (организация запрещена в России) и других террористических групп в Сирии и Ираке, и, возможно, будут наводить порядок и далее, вплоть до Ливии. Чтобы потом везде вернуться и получить выгодные контракты на восстановление территорий и инфраструктуры. Трампу как человеку, сделавшему состояние на операциях с недвижимостью и строительством, это вид бизнеса будет вообще предельно прозрачен и понятен. В этом плане я даже не исключаю совместного парада подразделений армии России, США, возможно, Сирии в одном из городов после проведения совместной антитеррористической операции.

По пп.2 и 3 пока движения мы не видим, но это не означает, что его нет. Раз были контакты между командами Путина и Трампа до выборов, значит, вполне можно допустить, что и по результатам переговоров дана отмашка ответственным исполнителям, например, помощнику Путина по международным вопросам, на формирование рабочих групп по взаимодействию с американской стороной и расшивкой всех спорных вопросов, чтобы уже даже первая встреча президентов завершилась не просто набором громких деклараций, а была наполнена рабочей конкретикой, после озвучивания которой исполнители бы могли просто взяться за дело.

Именно в связи с п.3 связана истерика чиновников блока НАТО, в целом, и, в частности, главы блока Столтенберга. Видимо, та кулуарная информация, которая имеется в штабе НАТО из Вашингтона, говорит натовским чиновникам о том, что их не ждет ничего хорошего. В этом плане для Трампа особенно важно достичь позитивных внешнеполитических результатов за короткий срок для того, чтобы закрыть рот своим внутриполитическим оппонентам. В этом плане его логика выглядит предельно понятной. Он скажет своим избирателям – «видите, прошло всего полгода и с Владимиром я решил все те проблемы, которые Обама с Клинтон не могли решить восемь лет. Мне нужны Ваши голоса, чтобы мы могли изменить жизнь и в Америке к лучшему. Вы не узнаете свою страну через четыре года». И начнет серьезные реформы внутри страны. Конечно, если ему позволят и не уберут как Джона Кеннеди.


В-третьих, свое отражение в заявлении для прессы нашел постулат о том, что стороны будут развивать торгово-экономическую компоненту двустороннего сотрудничества. Об этом мы также написали в прошлом материале: «сотрудничество между Дальним Востоком и Аляской, а также в Арктике с лихвой и многократно окупит любые потери США и России на других направлениях торгово-экономической и военно-политической экспансии». И этот момент также прекрасно понимают президенты двух стран – ничто так не сближает деловые и политические элиты, как совместные большие проекты. Именно на этой основе выстроено сотрудничество в Европейском Союзе между давними и наиболее яростными антагонистами – Британией, Францией и Германией. Страны стали торговать, элиты стали делать бизнес и деньги и перестали воевать. То же самое надо сделать российским и американским элитам. Тем более проектов такого уровня – многомиллиардных – вагон и маленькая тележка. Препятствием их реализации была агрессивная позиция Вашингтона и американских правящих элит. Теперь все может стать по-другому.


В-четвертых, что наиболее важно. В прошлом материале мы отметили: «на эти новые (экономические – прим. автора) вызовы необходимо будет давать ответы. Вопрос только - с кем? С Медведевым? Кудриным? Дворковичем? Чубайсом? Если Трамп увидит, что финансово-экономическим блоком правительства России по прежнему будут рулить клинтониты-троцкисты, с которыми он воевал в Америке, то его доверие к Путину резко упадет, а это недопустимо. И Путин это понимает. Следовательно, клинтонитов в российском руководстве надо будет убирать или совсем, или хотя бы на задний план». Поэтому лично для меня не вызывает никаких сомнений тот факт, что арест Улюкаева был санкционирован исключительно исходя из очень позитивных результатов разговора Владимира Путина и Дональда Трампа. Как уже отметили в СМИ, Владимир Путин в течение последнего года был в курсе ведущейся оперативной разработки Министра экономического развития. Почему именно сейчас это произошло? Почему именно ночью? А чтобы показать американской стороне, что слова российского лидера не расходятся с делами. И всем, прежде всего, Трампу был послан сигнал.
Аналогичной точки зрения придерживаются и многие другие эксперты, в частности: «Для нас же тут интересен даже не сам факт ареста, а ответ на вопрос, почему именно здесь и сейчас. Первое. После избрания новой Государственной Думы Российской Федерации Путин получил устойчивое большинство, что позволило внести на рассмотрение Думы ряд очень интересных с точки зрения усиления национального суверенитета поправок и законопроектов. То, о чём так долго говорили Фёдоров и многие другие – отвязка российского законодательства от американских либеральных «закладок». Второе. После избрания Трампа главой США российские либералы, в том числе в правительстве, остались без зонтика, который им обеспечивал клан Клинтон. И теперь их можно брать тёпленькими» (https://cont.ws/post/430748).

Или здесь: «Впервые арестован действующий федеральный министр. И это хорошо – хорошо, что исчез фактически последний и очень узкий уровень «неприкасаемых». То есть они уже и не были таковыми – но продолжали себя таковыми считать. Связь с итогами выборов в США? Вот если бы Клинтон победила, Путин бы Улюкаева не разрешил арестовать» (https://www.facebook…5889490687).

Возвращаясь же к разговору двух лидеров, надо отметить, что патриотическая общественность и экспертное сообщество двух стран положительно оценили итоги первого общения. Так, в частности, «глава сенатского комитета по иностранным делам Боб Коркер, который считается одним из возможных претендентов на пост госсекретаря в новой администрации США, считает, что первый контакт избранного президента страны Дональда Трампа с президентом России Владимиром Путиным прошел в положительном ключе» (http://vz.ru/news/2016/11/15/843963.html).

То есть все эти измышления о том, что Трамп не подарок, что ястребы якобы будут рулить независимо от позиции президента – не стоят и ломаного гроша. У наших стран слишком большое и нужное для всего человечества будущее, чтобы можно было продолжать играть в войну. Вместо этого надо строить общий светлый и надежный дом для всего человечества, без исключения и без богоизбранных.

Более того. Западные СМИ уже пишут совместные сценарии решения и украинского кризиса. Так, авторитетное издание National Interest предлагает следующий сценарий: «Во-первых, Россия и Запад должны договориться, что они готовы «остаться при своих мнениях» по вопросу статуса Крыма на определенный период в будущем. В таком статусе находились страны Прибалтики с 1940 года до самого развала Советского Союза. Во-вторых, стороны должны договориться поддерживать статус-кво Донбасса как части Украины при эффективно поддерживаемом режиме прекращении огня. В-третьих, США, Европа и Россия должны совместно оценить и создать пакет помощи для экономического восстановления Украины» (https://regnum.ru/ne…05228.html).

С первым и вторым пунктом можно согласиться, а вот третий относительно участия в экономическом восстановлении надо обговорить отдельно, так как финансово-экономически помогать следует только той территории, которая будет находиться под прямым влиянием Москвы. Не мы разрушали, не нам и деньги давать. И тем более, данная помощь не может идти под таким соусом: «Украина может посчитать приходящие из России средства как непрямые «репатриации» за «аннексию» Крыма и разрушения на Востоке Украины», потому что никакой аннексии не было, и никаких репараций (дани) никому мы больше платить не будем.

В целом, несомненно, что с избранием Трампа мир вступает в совершенно новую ситуацию, которой не было последние семьдесят лет – не противоборства, а сотрудничества двух ведущих государств мира. Если же удастся непротиворечивым образом присоединить к этому союзу Китай и погружающуюся во внутреннюю смуту Европу и решить непротиворечивым образом и их национально-государственные интересы, то у человечества будут совсем иные перспективы, чем еще полгода назад.


Юрий Баранчик

На этой неделе программа Conflict Zone записывается в штаб-квартире НАТО в Брюсселе, мой  гость генеральный секретарь альянса Йенс Столтенберг. Альянсу, столкнувшемуся с растущими вызовами в сфере безопасности, требуется продемонстрировать силу и единство, но и то, и другое дается ему с трудом. А тем временем Дональд Трамп считает, что НATO как организация устарела. Он прав?


DW: Йенс Столтенберг, добро пожаловать в программу Conflict Zone.

Йенс Столтенберг: Большое спасибо. 

- Вы неоднократно говорили, что не хотите новой холодной войны с Россией, и что никакой холодной войны нет, но вы в этом вопросе в меньшинстве. Ведь налицо все признаки ее наличия, почему бы не признать это и не начать что-то делать?

- Все потому, что мы не в состоянии холодной войны. Одна из причин заключается в том, что у нас больше нет двух противостоящих друг другу военных блоков - Варшавского договора и НATO. Варшавского договора больше не существует, да и СССР больше нет.

- Да, но Россия-то есть.

- Да, но…

- Россия перевооружается, Китай вооружается, Соединенные Штаты вооружаются.

- Но Россия это не Советский Союз, и Варшавского договора больше нет. Впрочем, что касается безопасности в Европе, то мы действительно в сложной обстановке, ставящей перед нами ряд вызовов. Мы не достигли того уровня партнерства с Москвой, которого хотели добиться после окончания холодной войны, но мы и не в состоянии холодной войны, какой она была до падения Берлинской стены.

- У людей, которые пережили фазу холодной войны, совсем другое понимание событий, даже у заместителя командующего силами НАТО в Европе, генерала Адриана Брэдшора. В прошлом году он сказал, что "напряженность с Россией может превратиться в тотальный конфликт, представляющий экзистенциальную угрозу для всего сущего". Это вполне в духе холодной войны. Или вот глава германской разведки, говорящий, что снова в ход пошли старые методы КГБ, или вот глава британской разведки MI5, ведущей работу внутри страны, говорит о "растущей угрозе", о том, что "Россия представляет растущую угрозу стабильности Великобритании своими все более агрессивными действиями". Ну это же холодная война…

- Думаю, что здесь надо разделять и очень ясно формулировать…

- Но они вполне ясно все сформулировали.

- Я это понимаю. Но дело в том, что нам следует описывать реальность такой, как она есть, не преувеличивая, в том числе, напряженность…

- Но, вы как будто видите другую реальность, чем люди, работающие на местах, разведчики или ваши военачальники.

- Нет, нет, я вижу более напористую Россию, я вижу Россию, которая реализует серьезную программу перевооружения, и именно поэтому НАТО провела самое значительное усиление коллективной безопасности после окончания холодной войны, расквартировав войска в балтийском регионе и в Польше. Мы втрое увеличили состав войск быстрого реагирования НATO - до 40 тысяч солдат - и создали объединенную группировку сил быстрого реагирования именно в ответ на то, что Россия увеличила свое военное присутствие...

- Вы находитесь в состоянии повышенной боевой готовности, верно?

- Мы увеличили готовность наших сил.

- Вы в состоянии повышенной боевой готовности?

- Мы готовы использовать силы в течение очень короткого промежутка времени. Мы также…

- Потому что большинство экспертов говорят, что вам необходимо быть в состоянии повышенной боевой готовности, так как растут угрозы для стабильности, например Великобритании, со стороны России. Разве это не требует повышенной боевой готовности?

- Это требует пропорциональной, соразмерной реакции от НАТО, и это то, что…

- Зачем принижать эту угрозу, господин генеральный секретарь?

- …и это именно то, что мы сделали, увеличив военное присутствие в восточной части альянса.

- Это все дипломатический язык. Зачем вам преуменьшать серьезность ситуации?


- Для меня важным является то, чтобы мы реагировали соразмерно. Мы не видим никакой надвигающей угрозы ни для одной из стран-членов НАТО, но мы видим все более активное российское присутствие. И мы видим, что Россия была готова использовать военную силу против своих соседей, Украины и Грузии…

- Никакой надвигающейся угрозы? Но ведь в ход пошла мощная пропаганда, шпионаж, провокации и кибератаки. Россия назвала вас угрозой для себя в новой стратегии национальной безопасности, опубликованной в январе.Они считают вас угрозой, а вы - нет. Не пришло ли время соотнести их идеи с вашими?

- Знаете, мы много сделали с 2014 года, когда Россия использовала военную силу против Украины. И мы провели наибольшее усиление нашей коллективной безопасности в Европе со времен холодной войны. И...

- Получается, что вы машете кулаками после драки…

- Речь идет о том, чтобы найти верный баланс между военным ответом и обеспечением надежного сдерживания - и в то же время избежанием эскалации и роста напряженности. И НATO реагирует именно таким образом, потому что мы посылаем сигнал силы, единства, но говорим и о том, что продолжаем стремиться к построению более конструктивных отношений с Россией, потому что Россия является нашим соседом, и она тут надолго…

- Давайте поговорим о сдерживании, потому что вам не особенно удалось кого-то сдерживать, особенно с Крымом и Украиной. Киев говорит, что вы ничего не сделали, чтобы сдержать военные действия России в Крыму. Они прошли через международную границу, НАТО даже не ожидала, что что-то такое произойдет, не было даже малейшего подозрения, что это случится, а в апреле прошлого года бывший главнокомандующий объединенных сил альянса заявил, что у НАТО есть критические пробелы в сборе информации и анализе данных. Некоторые военные учения российских войск, как он заметил, застали альянс врасплох, и возможности почувствовать масштаб российского военного присутствия на украинской территории были очень ограничены. Это шокирующая нехватка возможностей, разве нет? Критические пробелы в сборе и анализе информации, а вы говорите о том, что демонстрируете силу?

- Вы должны понимать основную задачу НАТО, а именно защиту всех членов альянса, и мы этим занимаемся каждый день, мы обеспечиваем надежное сдерживание. Это та самая причина, по которой мы никогда не видели нападений ни на одного члена НATO.

- Но к вашим задачам относится и сдерживание угроз для международной безопасности и стабильности, а это была огромная угроза для международного мира и стабильности, ведь так?  

- Знаете, я…я делаю свою работу, основанную на Североатлантическом договоре, подписанном в Вашингтоне, который стал учредительным документом НATO и который обязывает альянс защищать всех своих членов и…

- Но как вы можете это обеспечить с критическими пробелами в сборе и анализе информации? Кто отвечает за эти критические пробелы?

- Я… Я несу ответственность за то, что НATO решает и что делает. Затем, у нас есть 28 союзников, снабжающих альянс войсками, техникой и прочим. Мы - союз 28 стран.

-  Да, но получается не очень эффективно, раз вы даже не в курсе, если в России проводят внезапные проверки боевой готовности войск.

- Ну хорошо, … мы самый сильный военный альянс в мире. Мы обеспечиваем сдерживание каждый день.

- Но не можете увидеть, когда проходят внезапные военные учения в России. Не можете.

- Но сейчас мы делаем больше, особенно когда речь идет о сборе разведданных и это та самая причина, почему мы больше стали вкладывать средств в разведку, почему мы разрабатываем новые возможности и почему впервые за много лет европейские страны-члены НАТО увеличили расходы на оборону. Мы приняли решение в 2014 году, что мы прекратим урезать расходы и, наоборот, станем повышать их постепенно до 2 процентов от ВВП.

- Но господин генеральный секретарь, вы знаете, что только пять из 28 стран действительно тратят на оборону 2 процента?

- Обнадеживающая новость заключается в том, что мы видим, что более 20 членов сейчас начали увеличивать свои расходы на оборону в реальном выражении. Решение, принятое в 2014 году, состояло не в том, чтобы достигнуть планки в 2 процента в следующем году, а прежде всего в том, чтобы прекратить сокращать расходы. Сокращения прекратились, рост был постепенным. Мы фиксировали его в 2015 году и в 2016-м, и это первый год…

- Вам предстоит еще долгий путь к месту, куда вам надо, куда вы хотите и куда НATOдолжна дойти. Это долгий путь.

- Знаете, у нас есть новые члены, они достигли уровня в 2 процента. У нас есть Польша, у нас есть Эстония, и у нас есть другие балтийские страны, а также Румыния, которые очень близки к планке в 2 процента и достигнут ее в ближайшие годы.

- Может быть и так, вы не знаете, когда. У вас нет точного представления, когда это произойдет?

- Ну то, что видим, это действительный рост их расходов на оборону в течение последних двух лет. Во-вторых, мы получили очень убедительные заверения и планы от целого ряда союзников продолжать увеличивать эти расходы, но я этим не хочу сказать, что все отлично. Я езжу по столицам стран-членов НАТО и каждый день прошу делать больше, увеличивать расходы на оборону и инвестировать в нашу коллективную безопасность.

- Вы были бессильны остановить или сдержать российские бомбардировки Алеппо, которые принесли ужасные страдания людям и, по определению ООН, являлись военным преступлением. 28 стран НATO оказались бессильны остановить эти бомбардировки. С тех пор как практическое сотрудничество с Россией прекратилось, у вас не осталось средств убедить их или принудить их. И вот вы сидите и смотрите на бомбардировки Алеппо, приведшие к массовой гибели гражданского населения и вы не можете сделать ничего, чтобы остановить их. Вот и все сдерживание НATO. Оно же не работает?


- Я думаю, что очень опасно смешивать то, что происходит в Алеппо и Сирии - это большая наша забота и ужасная гуманитарная и человеческая трагедия, смерть стольких гражданских лиц - и то, что является главной задачей НАТО, сдерживание и защита союзников альянса. Сирия - не член НАТО, так что не следует смешивать главную задачу НATO с тем, что происходит…

- Я не смешиваю, я просто говорю, что вы сидите и смотрите за тем, как Москва доминирует в регионе, в котором у НАТО есть ключевые интересы - на Ближнем Востоке и в восточной части Средиземноморья.

- Да, но…

- Когда Россия начала основные операции в Сирии, она дала ВВС США всего час на то, чтобы покинуть небо над этой страной. Вот как мало они заботились о других.

- Но я снова скажу, надо понять, что…

- Вот и все, что нужно знать о сдерживании.

- …надо понимать разницу между ответственностью НATO защищать и оберегать наших членов, и это мы делаем каждый день, обеспечивая сдерживание. На протяжении почти 70 лет не было ни одного нападения ни на одного члена альянса. Потом, конечно, НАТО обеспокоена тем, что происходит за пределами границ альянса. Все члены участвуют в коалиции, борющейся с ИГ. Альянс предоставляет прямую поддержку нашими разведывательными комплексами AWACS. Мы начали обучать иракских солдат и офицеров, потому что я уверен, что в долгосрочной перспективе лучший способ добиться стабильности - это не использовать большое число воюющих солдат на земле, а обеспечить местные силы возможностями бороться самим...

- Понятно.

- …чтобы защищать свою собственную страну. Вот это именно то, что мы делаем.

- Вы… вы говорили об обещаниях членов НATO, в частности согласно пятой статье Североатлантического договора, которая гласит, что нападение на одного члена альянса будет рассматриваться как нападение на весь альянс. Но ведь ясно, что вы не сможете выполнить эти обещания, потому что если взглянуть на страны Балтии, например, то военные учения, проведенные как Пентагоном, так и другими показали, что вы потерпите полное поражение в случае продвижения России в Балтику. Вы не сможете защитить этот регион, и все учения, проведенные Пентагоном, доказывают это, вы не сможете выполнить свои обещания.


- Мы можем выполнить эти обещания, мы способны защитить…

- Да, но почему тогда вы проиграли все учения? Почему тогда вы проигрывали каждый раз, когда шли учения? Вы же их проиграли.

- Нет, дело в том, что они основаны на предположении, что мы не сможем выслать подкрепление. НАТО обладает войсками, мы усилили наше присутствие в восточной части нашего альянса. Но мы не считаем, что этих батальонов достаточно для защиты балтийских стран. Нам нужны национальные оборонительные войска в государствах Балтии, но, возможно, еще важнее, что нам необходимо, чтобы у НАТО была возможность быстро укрепить свои силы в случае необходимости. Мы втрое увеличили…

- Но у вас нет этой возможности. Вот один из высокопоставленных военных в Пентагоне заявил, что "у нас просто недостаточно сил в Европе. НАТО не способна защитить страны Балтии".

- Ну, мы втрое увеличили размер сил быстрого реагирования НАТО…

- Этого недостаточно, так?

- … у нас 40 тысяч военнослужащих, это в три раза больше, чем было всего пару лет назад. Во-вторых…

- Против 320 тысяч военных на российской стороне.

- Да, но у нас три миллиона человек, носящих военную форму, и мы разработали новые планы…

- Новые батальоны должны прийти в Восточную Европу, но пока они ни здесь, ни там, ведь так? К тому же это всего 4 тысячи солдат.

- Ну, да, это 4 тысячи, но это многонациональные войска…

- Против 320 тысяч.

- Но эти батальоны - лишь один из элементов целостного подхода. Батальоны будут многонациональными, руководить ими будут Великобритания, Германия, Канада, а другие члены альянса будут вносить свой вклад.

- Наконец-то! У вас ушло много времени на то, чтобы собрать эти батальоны, 4 дополнительных батальона. Много времени, да еще пришлось преодолевать сопротивление партнеров.

- Ну, я думаю, что НATO была способна очень быстро отреагировать на меняющуюся обстановку…

- Быстро? Ушло больше года, чтобы собрать эти батальоны. Почти два года!

- Мы начали… Мы начали увеличивать наше военное присутствие в восточной части альянса еще в 2014 году и продолжаем.

- Господин генеральный секретарь, 13 месяцев для того, чтобы собрать 4000 военнослужащих для четырех батальонов.

- Но это не все…

- Да еще и на фоне несогласия ключевых союзников. И вы говорите, что НATO ценит единство. Но у вас нет единства.

- Мы провели саммит в июле, где все решения были приняты единогласно.

- Но начало обсуждений - это сентябрь прошлого года.

- Нет, у нас был еще саммит раньше…

- И еще раньше. Вы ведь сами это знаете. Знаете.

- Я знаю, что…

- Речь об этом шла уже очень давно. И это заняло у вас много времени - собрать эти четыре батальона.

- Я знаю, что мы отреагировали непосредственно после нелегальной аннексии Крыма. Уже тогда мы начали увеличивать наше присутствие в балтийском регионе, учитывая мониторинг в небе и большее число военных учений. Потом мы еще усилили наше присутствие четырьмя дополнительными батальонами.

- 13 месяцев у вас на это ушло! 

- … Но вы знаете, что мы здесь и можем усилить свое присутствие, если понадобится. Я сам из Норвегии, а северная часть Норвегии граничит с Россией. Это была, так сказать, самая холодная территория холодной войны. У нас никогда не было вооруженных сил, способных остановить Советский Союз на границе. Но мы знали, что США, Великобритания, весь альянс НАТО помогут нам, если в этом возникнет необходимость. Мы были бы даже готовы сдержать нападение на Западный Берлин. Никто не думал, что у нас были военные для защиты Западного Берлина во время холодной войны, окруженного Восточной Германией и советскими танками.

- Вы мне рассказываете, что мир не изменился. Но мир стал очень другим, СССР нет, а в Кремле новое руководство, которое рассматривает вас как угрозу для национальной безопасности.

- Но вот что я вам скажу, нет, мы были способны сдержать даже Советский Союз от нападения на северную Норвегию, в которой едва ли вообще были какие-то войска, и уж точно не было никаких войск НАТО. И мы были способны сдержать Советский Союз от нападения на Западный Берлин.

- Мистер Столтенберг…

- Так что, конечно, посылая четкий сигнал "один за всех, все за одного", НATO демонстрирует солидарность. Мы будем рядом, чтобы защитить.

- Хм, все за одного… 13 месяцев ушло на то, чтобы собрать 4000 солдат, ну ладно.

- Если мы были способны сделать это во времена холодной войны, то я уверен, что мы способны сделать это и сейчас с Россией, не такой большой, как Советский Союз, и не имеющей Варшавского договора за спиной.

- Хорошо. Давайте поговорим о ценностях внутри НАТО. Министр обороны США Эштон Картер сказал, что "государства-члены разделяют общие ценности, отраженные в том, как мы поступаем". Давайте начистоту - вы считаете, что разделяете общие ценности с Турцией? Страной, которая только что нанесла мощный удар по свободе слова, сочинила целую историю с обвинениями против писателей, ученых и офицеров. Идут массовые аресты судей, прокуроров, полицейских, всех, кто когда-то вел расследования в отношении деятельности государства. И вы разделяете ценности с руководством этой страны?


- Турция - ключевой партнер НАТО по ряду причин…

- Нет, мой вопрос звучит: вы разделяете ценности с ними?

- Турция - член альянса, а альянс основан на базовых ценностях… демократия…

- Да, и права человека. Но у них же нет демократии. Они, похоже, сейчас упекают за решетку любого, кто критически смотрит на руководство страны.

- Турция пережила попытку государственного переворота в июле, и, конечно, у них есть право вести уголовное преследование тех, кто несет за это ответственность.

- Вы мне хотите сказать, что никакого беспокойства о соблюдении прав человека в Турции у вас нет совсем? Вы просто закрываете на это глаза?

- Я рассказываю вам о том, что предшествовало происходящему в Турции сейчас.

- Но я спрашиваю вас, есть ли у вас обеспокоенность в связи с несоблюдением прав человека в Турции или вы на это закрываете глаза?

- Я на своих встречах, в том числе и в Анкаре, подчеркнул важность соблюдения базовых ценностей НATO.

- Это лучшее, что вы можете сделать при виде того, что происходит внутри Турции?

- Я заявил то, что лично придаю большое значение этим ценностям, верховенству права, демократии и частным свободам.

- Но их же, похоже, там не осталось, разве не так? Свидетельств полно…

- Но я также подчеркиваю важность возможности преследовать тех, кто ответственен за попытку госпереворота, чтобы их можно было наказать согласно действующему законодательству, и я приветствую тот факт, что Совет Европы, который является хранителем Европейской конвенции по правам человека, находится в интенсивном диалоге с властями Турции.   

- Вы не готовы даже слова критики в их адрес сказать… Даже слова. Несмотря на шокирующее ограничение прав, которое мы видели.

- Нет, НATO - это военный альянс, основанный…

- Я понимаю, но вы же пропагандируете общие ценности. Вы говорите, что ценности у вас одинаковые, а когда я спрашиваю, общие ли они у вас с теми, кто нарушает права человека, вы уходите от ответа.

- Я тогда отвечаю вам, как уже сделал это, тем, что подчеркнул важность этих ценностей, но я также говорю вам, что Турция - ключевой союзник, потому что находится рядом с Россией, имеет выход к Черному морю, и на севере от нее находится Крым. Но Турция еще граничит с Ираком, а на юге - с Сирией.   

- То есть вы говорите мне, что они играют слишком важную роль как союзник, чтобы задавать неудобные вопросы о правах человека.

- Я лишь говорю, что Турция важна для НАТО по самым различным причинам. Отчасти из-за своего географического положения, отчасти потому, что она больше других союзников пострадала от волны насилия и нестабильности в Сирии и Ираке, пережила много террористических атак, к ним прибыли три миллиона беженцев. Все это вместе…

- Хорошо, но Турция сейчас не особенно в восторге от НATO. Министр иностранных дел страны Чавушоглу в сентябре заявил, что "Турция до сих пор хотела сотрудничать с другими членами НАТО, но результаты не удовлетворили нас. Поэтому выглядит естественным рассмотреть другие варианты". Это звучит не как заявление довольного союзника альянса. Вы говорите, что солидарность - это ключевая ценность НАТО, но ваша солидарность немного ослабла на юго-восточном фланге, ведь так. Турция настаивает на том, чтобы НАТО прекратила свои операции против нелегальной миграции в Эгейском море к концу года, вы же хотите их продолжить. Это основное разногласие с властями Турции в настоящий момент.

- Ну НATO - это альянс 28 независимых суверенных государств, и внутри альянса могут открыто выражаться разные точки зрения и высказываться различные мнения.

- Это же серьезная трещина! Серьезная трещина.

- Но ничего нового нет в различных мнениях, например, на счет…

- Но это не просто разногласия… "Мы не получили те результаты, которые нас удовлетворяют", - это прямо сказал глава МИД Турции.

- Насколько я помню, эти заявления стали реакцией на то, что мы называем "мерами по улучшению" боеготовности в Турции. НАТО увеличила свое присутствие в этой стране, чтобы продемонстрировать солидарность с ней в очень трудной для нее ситуации, учитывая ее близость к Ираку и Сирии. Мы осуществили многие из запланированных мер, но не все. И я согласен с властями Турции и стараюсь убедить союзников по альянсу выполнить все согласованные шаги. Это лишь один пример.

- У вас, впрочем, сильные разногласия и с Германией. Министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер раскритиковал военные учения в Польше, назвав их контрпродуктивными, он заявил: "НАТО должна прекратить бряцать оружием и  разжигать военную истерию". Это довольно сильное заявление со стороны главы германского МИДа.

- Ну вот и снова я повторю, что следует понимать, что в Североатлантическом альянсе 28 открытых демократических обществ с разными взглядами. Министр иностранных дел Штайнмайер и я оба совершенно согласны, что необходимо…

- Согласны с чем? Что вы бряцаете оружием и разжигаете военную истерию?

- Нет, с необходимостью сильной коллективной безопасности в Европе, включающей как проведение военных учений, так и продолжение политического диалога с Россией. И, повторюсь, действительно имеет значение то, что после того, как мы провели открытую дискуссию, которая тоже является, по моему мнению, частью нашего демократического альянса, мы…

- Он говорит вам, снимите напряженность. Вот что он говорит, господин генеральный секретарь. Вы прекрасно знаете, что он...

- Мы встречались все вместе в Варшаве и приняли решение продолжить попытки улучшить политический диалог с Россией, чтобы избежать новой холодной войны, новой гонки вооружений, совмещая это с сильным оборонительным сдерживанием.

- Лишь девять процентов населения Германии, лишь девять процентов, согласны с тем, что Берлин должен отправлять свои батальоны в Восточную Европу. Настоящий вызов для НАТО - это слабая поддержка ваших базовых принципов, таких как пятый пункт Вашингтонского договора. В прошлом году был проведен социологический опрос компаниейPew, который показал серьезное нежелание населения главных союзников в Евросоюзе приходить на помощь любой из стран НАТО в случае нападения на нее со стороны России.По крайней мере половина жителей Германии, Франции и Италии сказали, что их страны не должны использовать военную силу. Вот к чему пришел ваш альянс. Вы не можете добиться того, чтобы население Европы поддерживало ваши базовые принципы. Это большой провал, разве нет?

- Я только повторюсь, что в таких демократических обществах, как Германия, существуют разные мнения.

- Но ваша задача - убедить общественное мнение быть на вашей стороне, и у вас не получилось этого добиться.

- И я всегда хотел бы иметь так много поддержки политики НАТО, как только возможно, но имеет значение то, что у нас демократически избранные правительства в Германии и во всех других странах-членах альянса, и они взяли на себя обязательства по обеспечению коллективной безопасности, и Германия - одной из первых. Когда мы говорим об отправке военнослужащих в восточную часть альянса, то ФРГ возьмет на себя задачу направить батальон в Литву. Они первые, когда дело доходит до нашей объединенной группировки сил быстрого реагирования - подразделения, которое мы можем укрепить в случае необходимости и которое играет ключевую роль, например в военных учениях в Европе. Так что на деле мы видим готовность Германии быть частью коллективной обороны и защищать всех союзников, включая страны Балтии.

- Еще вы видите, что в Соединенных Штатах Дональд Трамп говорит, что НАTO уже устарела и стоит слишком дорого и обвиняет союзников Вашингтона в том, что они живут за счет США. Он также заявил, что "или они выплатят прошлые недоимки, или им придется уйти из альянса, а если это вызовет развал блока, то так тому и быть".

- Я абсолютно уверен в том, что Соединенные Штаты поймут, что в будущем сильная организация НАТО не только в интересах Европы, но и…
- Вы в этом уверены на основании чего? Того, что говорит Дональд Трамп?

- … но и в интересах США. Я не хочу быть частью предвыборной кампании в США, но что я могу сказать, это…