Большой передел мира

На помощь к эксцентричному Джонсону с его Афинами и Спартой отряжен заслуженный ветеран тори – бывший глава МИД и бывший же лидер Консервативной партии Уильям Хейг. Он опубликовал в газете Daily Telegraph колонку, озаглавленную «Россия является угрозой, но ошибочно относиться к ней как к вечному врагу». (Дальнейшие цитаты приводятся в переводе Би-Би-Си, поскольку с почтой в зоне ru и русскоязычным аккаунтом в «Фейсбуке» зарегистрироваться на сайте Daily Telegraph для прочтения статьи в оригинале невозможно.)


 Уильям Хейг (фото: Andrew Parsons/Zuma/Global Look Press)

Хейг так же, как и Джонсон, обращается к истории – пусть и не такой древней. И напоминает, что, за исключением Крымской войны, после Великой французской революции британские и российские солдаты всегда воевали на одной стороне.

«Так почему же все эти усилия, все долгие разговоры, новые и новые попытки признать эти аргументы ради будущего неизбежно заканчиваются взаимными обвинениями, оскорблениями и санкциями?» - риторически спрашивает экс-министр.

По его мнению, дело в том, что «после распада СССР возникло серьезное взаимное недопонимание». «Западу тогда казалось, что холодная война закончилась триумфом либеральной демократии. Предполагалось, что все хотят быть с нами и такими же, как мы. Россия станет членом Большой восьмерки, все европейские страны захотят войти в ЕС и в НАТО. Раз уж мы вступаем в эпоху всеобщей свободы и процветания, то о какой угрозе может идти речь?», - пишет он.

Тут хочется нажать на большую красную кнопку, как в шоу «Голос», и сказать: «Стоп, хватит, всё понятно!»

Во-первых, Хейг широким жестом оставляет за кадром «Большую игру», когда Британия изо всех сил противодействовала России в Азии.

Во-вторых, не прекращающуюся столетиями поддержку российских революционеров, сепаратистов и даже террористов и преступников. «С Лондона выдачи нет», исключения единичны.

В-третьих, забывается антисоветская политика Британии и до, и после Второй мировой войны.

Всё это сложно, точнее, невозможно объяснить «недопониманием» 90-х годов. Проблема зарыта гораздо глубже и имеет длинные корни. 

В 90-е годы не только и не столько Западу казалось, что холодная война закончилась триумфом либеральной демократии. Многие в России тоже были уверены в том, что победил в холодной войне не Запад, а идея либеральной демократии. Что это наша общая победа над тоталитарным СССР, в котором не было колбасы и джинсов, а теперь у нас с Вашингтоном и Лондоном будет вечная дружба, а также равенство, товарищество и братство. Именно в этом заключалось «недопонимание» со стороны Москвы.

Но нам очень быстро и понятно объяснили, что мы серьезно заблуждаемся – в первую очередь, по поводу равенства. Россию учили жизни все, кто ни попадя, критиковали за чеченскую войну и совершенно не торопились принимать в какие-либо интеграционные проекты, начиная с экономического ВТО, продолжая политическим Евросоюзам и заканчивая военным НАТО.

А ведь Москва в начале 90-х была абсолютна готова к этому, протестов внутри страны подобное бы не вызвало. Но предложений не поступило. Создание в 1997 году «Большой восьмерки» вместо «семерки» было чисто символическим, что подтверждает отсутствие каких-либо неудобств для России её исключения из этого «клуба» после воссоединения с Крымом.

Наконец, в 1999 году натовские бомбы и ракеты в Югославии объяснили уже самым непонятливым: Запад четко уверен в том, что в холодной войне победила не абстрактная «либеральная демократия», а вполне конкретные США и НАТО. А мнение Москвы больше значения не имеет.

По мнению Хейга, сейчас в России есть меньшинство во главе с Алексеем Навальным, которое ходит на митинги против коррупции и хочет быть частью западного мира. И есть «воплощенное в Путине руководство России, которое при широкой поддержке населения повернуло в другую сторону». «Для них распад СССР - неосмотрительная глупость, западные демократии нравственно и политически слабы, а приглашение соседей России в евроатлантические структуры - признак стратегической враждебности Запада», - подчеркивает он. Спасибо, капитан.

Далее Хейг демонстрирует текущий уровень британской аналитики по поводу ситуации внутри РФ: «Россия демонстрирует очевидные симптомы долговременного упадка с ее сокращающимся населением, ростом смертности среди мужчин, неспособностью диверсифицировать экономику и уйти от нефтяной и газовой зависимости».

Ложь номер один: «долговременный упадок». ВВП России прекращал рост только во время кризисов 2008 и 2014 годов. В этом году он снова демонстрирует рост.

Ложь номер два: «сокращающееся население»: прирост идет с 2010 года и составил 4 миллиона человек.

Ложь номер три: «рост смертности среди мужчин». Средняя продолжительность жизни мужчин в России относительно невысока – 66,5 лет, но это значительно выше, чем в 90-е, когда она в отдельные годы не превышала 59 лет.

Что же касается нефтегазовой зависимости, да, она есть. Когда стоимость нефти упала в три с лишним раза, это вызвало двукратное падение рубля и общее снижение уровня жизни. Но масштабного кризиса, как это было при снижении стоимости нефти в 80-е и 90-е годы, это не вызвало. Экономика России диверсифицировалась, пусть пока и в недостаточной степени, но благодаря западным санкциям и ответным антисанкциям импортозамещение продолжает наращивать объемы.

Эти три примера откровенной лжи и одно сомнительное утверждение ставят под сомнение компетенцию самого Хейга, его партии и правительства, а также газеты Daily Telegraph. Информация о ВВП, населении и смертности мужчин в России находится в открытом доступе и за несколько минут.

В заключение Хейг приводит три сценария дальнейшего взаимодействия Британии и России:

«Первая - это долгосрочные враждебные отношения, признание того, что все попытки их улучшения ни к чему не приводят и что мы слишком по-разному смотрим на мир. К этому нас сейчас и подталкивают. Но если есть другие варианты, такая политика не привлекает.

Второй вариант - это большая сделка. Запад признает, что такие страны, как Украина и Грузия, навечно остаются под властью России, о чем бы ни мечтали эти народы. Наши принципы не позволяют нам пойти на это, если только в какой-то момент у нас не будет иного выхода, кроме сплочения против еще большей общей угрозы.

Или же, наконец, мы можем постараться шаг за шагом идти к доверию и сотрудничеству - по Северной Корее, Ирану, Ближнему Востоку, борьбе с терроризмом, - признавая при этом, что излишние ожидания приведут к очередным разочарованиям, и готовясь к новым проблемам в будущем. Как предшественник Бориса Джонсона, я рекомендую ему третий вариант», - резюмирует Хейг.

Мы бы, в свою очередь, порекомендовали бы британским министрам (как бывшим, так и действующим) изучать факты перед тем, как садиться за аналитику. В противном случае ценность этой аналитики выглядит крайне сомнительно, даже если автор дает в целом разумные советы о необходимости движения к сотрудничеству.

Причем, если сравнивать с показателями начала года (в январе Америку негативно воспринимали 49% участников опроса, ЕС — 47%), то тенденция отмечается явно негативная — отношения с Западом катятся под откос. К Украине за это время хуже стали относиться на 2% больше — что в рамках статистической погрешности. Но в любом случае, 56% неприязни — это тоже немало.
Тем не менее, несмотря на то, что антиамериканские и антиевропейские настроения достаточно сильны в общественном мнении, граждане РФ — если верить данным социологов — выступают в большинстве своем за налаживание отношений со странами Запада.
В сентябре 2016 года так думали 63% опрошенных. Сегодня — 75%.
Чем объяснить данный парадокс: относимся все хуже, а дружить хотим?

Этот и другие вопросы «СП» адресовала генеральному директору Института региональных проблем, политологу Дмитрию Журавлёву:
— Все-таки не «дружить», а иметь нормальные отношения. Это ни одно и то же. Если мы с соседом друг другу не подкладываем бомбу под дверь, это еще не значит, что мы с ним друзья. Это значит, что у нас с ним нормальные отношения.
И на мой взгляд, при всей внешней парадоксальности, это очень внятная позиция.
Почему мы не любим Запад?
Потому что они делают нам плохо — вводят санкции, что-то постоянно перекрывают, диктуют, как нам себя вести… и т. д. Это же отражается на жизни конкретного человека. Не политика — либерального или провластного. А простого человека.
Наша нелюбовь к ним связана с конкретными фактами. Но мы понимаем, что это ситуация плохая. Ее надо исправить. Поэтому здесь нет противоречия. Мы хотим нормальных отношений с Западом, но при этом он нам активно не нравится тем, что не хочет нормальных отношений с нами.
Причем, подчеркиваю, это же данные «Левада-Центра», который можно обвинить в чем угодно, но только не в отсутствии либерализма. Он отразил позицию, которая, возможно, ему самому не очень нравится.
Но Украину давайте чуть выведем за скобки, потому что Украина — это штука субъективная. У половины населения страны там есть родственники. Одних — бомбят. Другие обитают в той части страны, где войны нет, но от этого им как-то не веселей. И понятно, что отношение к украинской власти у нас негативное, в том числе и потому, что украинцев жалко. Они — наши, родные.
А если брать Америку и Европу, в которые ездит меньшее число населения, и которые, в общем, субъективно связаны с очень немногими нашими людьми, то здесь вопрос такой: они нас не любят, значит, и мы их не любим. Но при этом мы хотим порядка и покоя.
«СП»: — Почему так резко выросло число тех, кто выступает за налаживание отношений с Западом?
— Прежде всего, за счет либералов, которые все больше боятся обострения отношений. И за счет тех людей, которые просто хотят, чтобы эта истерика закончилась. Ведь то, что происходит сегодня на Западе в отношении нашей страны, иначе как истерикой не назовешь. И многие у нас, естественно, желали бы, чтобы это, наконец, закончилось, и у нас были нормальные, здоровые отношения.
Но это ничуть не значит, что нам страшно нравится, когда нас оскорбляют, поливают грязью и вводят против нас санкции.

«СП»: — Санкции, кстати, заботят только 28% опрошенных, 68% - они не беспокоят. Как и «международная изоляция», которая тревожит 29% респондентов, а 66% на этот счет ничуть не волнуются.
— Естественно, наших западников тревожит разрыв с Западом. Было бы странно, если бы это было не так. Другой вопрос, что остальную часть населения, скорее, тревожит перспектива эскалации противостояния.
Во времена моей юности в обществе очень часто звучала фраза «только бы не было войны». Наш человек не хочет эскалации конфликтов, но мы живем в вечном ожидании чего-то подобного…
«СП»: — Потому что очень большую цену заплатили за эту жизнь?
— Да. Но главное то, что эта цена была общая. Нет семьи, наверное, которая не заплатила бы. Поэтому позиция — только бы не было войны, она очень серьезная для нас всех.
Это — не шутка (у нас, опять же, либералы любят шутить над этой темой). Это выражение всей нашей истории последних двух-трех веков. Потому что мы всегда воюем до последнего. Они сдаются, если что, а потом рассказывают, как хорошо это было. А мы воюем.
Естественно, мы не хотим конфронтации. Но это не значит, что население забыло все те гадости, которые нам делал и делает Запад.
«СП»: — Социологи из «Левада-Центра» не задались вопросом, на что наши граждане готовы пойти ради нормализации отношений с Западом. А ведь это очень важно…
— Могу сказать, как бы я ответил. Но не могу ответить за других — это сложный вопрос. Не потому даже, что трудно угадать, а потому, что ответы будут разные.
Есть целые группы, объективно, которым нужен, с одной стороны, мир с Западом. А с другой, — они и не собираются ничем за это платить. Я имею в виду крупный бизнес. Для них мир с Западом это просто легализация их позиции. Они и так, в общем, все на Западе: в Лондоне, Париже, Нью-Йорке…
И есть другая группа, которая не знает, где он, этот Запад, что там происходит. И которая тоже ничем платить не будет, потому что платить нечем. Дяде Васе-слесарю все равно, что там у них происходит.
Эти крайние варианты мы отбросим. Самое важное, чем мерить?
У Черчилля есть фраза: «Если страна, выбирая между войной и позором, выбирает позор, она получает и войну, и позор».
Но не все это понимают. Так современная жизнь устроена. Люди, вроде бы, умом понимают, но не воспринимают какие-то вещи и надеются как-то проскочить. Есть целые пласты людей, которые надеются, что если получить позор, то войну — обойдем.
Византия, между прочим, как пала? Византийская элита не дала императору денег на защиту Константинополя. Была полная уверенность, что «проскочим». Когда вошли турки, мир изменился. Но элита константинопольская поняла это уже постфактум, когда ничего изменить было нельзя.
«СП»: — Остается только делать выводы…
— Собственно, кризис цивилизации наступает именно тогда, когда появляется массовая уверенность, что можно расплатиться общим, для того, чтобы сохранить частное. Вот это значит, что цивилизация заболела и скоро умрет.
Надеюсь, что мы пока еще в этом смысле здоровы. Но у нас еще традиция- мы всегда стояли за общее против частного. Иногда вопреки здравому смыслу… Но всегда.
Пока наши люди готовы сохранять общее — т.е. не готовы платить за союз с Западом всем на свете ради материальных благ, российская цивилизация существует.
По мнению политического аналитика Ирины Алкснис, результаты соцопроса вполне вкладываются в официальную политику РФ:
— Речь ведь, на самом деле, идет не о враждебном отношении к Европе или США — нет. Имеется в виду, что наши граждане просто не готовы прогибаться под Запад. Но в то же время хотели бы наладить с ним отношения.
В этом как раз не парадокс, а отражение реальности: да, отношения плохие — это факт. И негатив усугубляется. Но есть и понимание, что рано или поздно отношения придется налаживать.
Понятно, что не за счет уступок там, где у нашей страны есть национальные интересы и обязательства. Могу с уверенностью сказать, что Крым, к примеру, никогда не будет здесь разменной монетой. На условие Запада вернуть благосклонность взамен полуострова ответ наших граждан всегда будет отрицательным.

http://svpressa.ru/p…tobzor.net

Саудовская Аравия при поддержке США и на фоне молчания мирового сообщества в марте 2015 года начала свою агрессию против Йемена и установила наземную, морскую и воздушную осаду этой страны под предлогом возвращения отставного президента Йемена Абд Раббу Мансура Хади. Данная агрессия по настоящее время привела к гибели более 13 тыс. йеменцев, ранению десятков тысяч человек, перемещению нескольких миллионов человек и разрушению инфраструктуры этой страны