Большой передел мира

Абэ также заявлял, что Япония претендует на Южные Курилы, а сам он намерен предложить России отказаться от взаимных претензий на компенсации.
После этого в российский МИД вызвали посла Японии Тоехису Кодзуки. Ему напомнили, что такие заявления грубо искажают имеющиеся между Москвой и Токио договоренности.

Япония претендует на острова Кунашир, Шикотан, Итуруп и Хабомаи, ссылаясь на двусторонний Трактат о торговле и границах 1855 года. При этом Токио поставил возвращение островов условием для подписания мирного соглашения, который не заключен со времен завершения Второй мировой войны.


В 1956 году СССР и Япония подписали Совместную декларацию, в которой Москва соглашалась рассмотреть возможность передачи Шикотана и Хабомаи после заключения договора, при этом речь не шла о Кунашире и Итурупе. Советский Союз рассчитывал, что документ позволит поставить точку в споре, Япония же видела в нем только часть решения проблемы. Последующие переговоры сторон завершились безуспешно.
Москва настаивает на том, что Южные Курилы вошли в состав СССР по итогам Второй мировой войны и российский суверенитет над ними, имеющий соответствующее международно-правовое оформление, сомнению не подлежит.
В ноябре прошлого года после встречи Путина и Абэ стороны заявили об ускорении переговоров по мирному соглашению и Курилам. За основу взяли Декларацию 1956 года, что стало серьезной уступкой со стороны Токио.

«Мы не хотим стрелять друг в друга»: Как Венесуэла раскололась на два лагеря


Наши корреспонденты Александр Коц и Антон Фокин передают с улиц Каракаса [фото, видео]

АЛЕКСАНДР КОЦАНТОН ФОКИН (СОБКОР КП В ВЕНЕСУЭЛЕ)

Нефть против фавел

На небольшой площади в центре Каракаса 300 человек хором зачитывали положения из законопроекта об амнистии для всех политзаключенных, которых оппозиция собирается выпустить сразу после того, как придет к власти в Венесуэле. «Удивительно, что до этого в свое время не додумались на Майдане», - подумал я (приехавший из Москвы Александр Коц — Ред.). Хотя, так или иначе, индульгенция победившей стороне на Украине в итоге была обеспечена. И никакие свидетельства причастности к массовой бойне со стороны оппонентов власти позже во внимание приняты не были.

Со сцены горячий латиноамериканский парень кричал о том, что «мы не судьи, но мы знаем, что они (политзаключенные) невиновны». Митингующие отвечали дружными аплодисментами и свистом. Я сновал в толпе с фотоаппаратом, одновременно снимая, прикрывая карманы и держа в поле зрения ближайший полицейский патруль. Он был один. Давно знакомый с латиноамериканскими реалиями Антон Фокин, наш собкор в Венесуэле, наблюдал за мной флегматично, но с каким-то спортивным интересом. И это совсем не вязалось с той картиной, что я рисовал себе по дороге в Каракас.

Старшие товарищи, в разное время побывавшие в этой солнечной стране, провожали меня с легкой завистью, помешанной на сочувствии. И еще непонятно, чего было больше. С одной стороны — ностальгия по жаркой, веселой, разнузданной, залихватской, но слегка ленивой стране. С другой — понимание того, что по мере погружения в местную политическую культуру, тебя будет разрывать между простыми человеческими симпатиями и здравым смыслом. На одной чаше весов будет близкая нам, не очень очевидная и безблагодатная борьба с однополярным «империалистическим» миром. На другой — когнитивный диссонанс от казалось бы безграничных возможностей государства в соотношении население - нефть-благосостояние и реалий нищих фавел и уличного криминала.

Перерыв на выходной

Из аэропорта в Каракас я ехал, ожидая бандитов с пистолетами на каждом углу и костров революции, в которых юное, проамериканское племя сжигает кричащие по-испански пережитки «чавесовского» прошлого. Но столица Венесуэлы ни одним своим мускулом не показывала того напряжения, что вот уже неделю сковывает мировые СМИ и Совбез ООН. Пока в Нью-Йорке ломались дипломатические копи, в Каракасе новые революционеры загорали на пляже — выходной. Суббота и воскресенье для страны, в которой работать отвыкли с тех пор, как здесь была найдена нефть, - это святое.

Понимая национальные особенности, оппозиция в протестный уикенд решила ограничиться немногочисленными акциями в столичных муниципалитетах. При помощи в совершенстве владеющего испанским Фокина я и пытался познать чаяния восставшего против законно избранного президента народа. За Мадуро в мае прошлого года проголосовало большинство. Но оппозиция выборы не признала. И ждала полгода — до инаугурации, - чтобы предъявить свои права на власть. Хуан Гуаидо, беспрецедентно очевидно поддержанный США, который день мечется между общественными площадками, пытаясь донести легитимность своего самопровозглашения временным главой государства. Молодой, дерзкий, амбициозный — он вызывает симпатии у части населения, которое и выходит на акции протеста. Не заботясь о повестке и программе своего лидера.

- Мы хотим свободы, хотим защиты конституции. Национальная ассамблея — единственный законный орган, а Хуан Гуаидо — наш президент. Я больше боюсь диктатуры, чем митингов, - говорит мне одна из протестующих.

- А вы не думаете, что в случае его победы будет только хуже? - спрашиваю я участников митинга.

- Хуже быть не может, - уверяет меня мужчина в татуировках. - Главное, что не будет диктатуры. Все люди в правительстве, которых мы поддерживаем — демократы. Они положат конец несправедливости.

Я набрал в легкие воздух, чтобы выпалить парню на одном дыхании про то, что лично уже видел и слышал неоднократно. Про чаяния либералов в Египте, про демократов в Ливии, про революцию достоинства в конце концов. Ну не кончаются гибридные цветные революции народным счастьем. Нет примеров. И нехороших параллелей — черпай половником. Но Фокин куда-то пропал. А моего знания испанского хватило лишь на «Мучос Грасиас. Аста ла виста».

Возможно, мои впечатления первых двух дней окажутся обманчивыми, но понятие справедливости в Венесуэле напрямую зависит от достатка ее социальных слоев. И если средний класс, являющийся движущей силой протеста, обласкан прессой — на их митингах я сам насчитал десятки телекамер, - то «пролетарская беднота» традиционно остается в тени информационных баталий.

- Смотрите, 23 января все мировые СМИ показывали митинги оппозиции, - сокрушается комендант коммуны социального жилья Энри Дудамель.

Этот район считается не самым благополучным. Но мы приехали сюда без вооруженной до зубов охраны и местных это подкупает, они становятся разговорчивей.

- У нас было многотысячное шествие, - показывает Энри фотографии на телефоне. - Но нас снимали только два госканала. Западные СМИ это не интересовало.

К Энри то и дело подходят женщины, расписываются в планшете и получают коробку с «гумпомощью». Ее местные жители получают раз в неделю — овощи, крупы, рыбу, мясо... Один набор, в пересчете на валюту «агрессора» - пять центов. Этими нехитрыми продуктовыми наборами действующая власть покупает лояльность бедного населения, за которое и бьется сейчас оппозиция, понимая, что оно может стать движущей силой революции.

Блочное скромное жилье в окружении богатых кварталов. В этом оппозиционном соседстве «пролетарии» продолжают оставаться верны Мадуро, несмотря и вопреки. И в этой верности больше смысла, чем в липовой преданности каких-нибудь украинских титушек. Потому что в глазах этих людей искрят не деньги, а идея, которую они предать не могут. И если они заблуждаются, то делают это очень искренне.

- У нас действительно общество очень поляризовано, - говорит мне популярная телеведущая центрального канала VTV Ларисса Костас. - Но никогда, я вас уверяю, никогда мы не пойдем друг на друга с оружием. У нас есть прививка 1989 года, когда в течение пяти дней были убиты три тысячи человек. И идеология чавизма строилась в том числе на недопущении подобного гражданского противостояния.

- В чем же его корни сегодня?

- Это искусственный процесс, подогреваемый Соединенными штатами. И это спланированная гибридная атака. Когда кадры протестов двухлетней давности выдаются за сегодняшние. Когда фейк-ньюз стали нормой. Когда бьют по союзникам и за союзников...

- Вы о России?

- В том числе. Заметьте, что все это происходит сразу после того, как к нам прилетали ваши бомбардировщики. Вашингтон четко дает понят, что он не потерпит чужаков у себя на заднем дворе. И мнение его жителей здесь никак не учитывается. А поведение американских сателлитов из Европы лишь подтверждает, что демократические ценности — это фикция.

Источник. Здесь фото и видео
https://www.kp.ru/daily/26934.7/3984674/
.
Александр Коц. Твиттер
https://twitter.com/sashakots
.
.