Большой передел мира

Причина этому очевидна. Именно Ближний Восток и Передняя Азия являются тем пространством, где сходятся линии этно-конфессиональных и геополитических разломов. Организовать конфликт в таких условиях оказывается делом легким, а влияние такого конфликта на развитие общемировых процессов может оказаться огромным.

Одно только событие вокруг «обстрела» саудовских нефтяных мощностей привело к серьезному волнению в мировых политических кругах и значительной динамике роста цен на нефть. Что уж говорить о том, что может произойти не дай Бог случись что-то более широкомасштабное в зоне Персидского залива.

В последнее время мы получили несколько новых очагов конфликтов.

Во-первых, это готовящаяся операция Турции в Заевфратье. Тут сказать что-то определенное нельзя. Эрдоган уже столько раз делал заявления о том, что вот-вот турки уже разделаются с курдскими террористами (держите меня семеро) в Заевфратье и … ничего не происходило, что его с такими заявлениями впору считать тем самым пастушком, который громко кричал про волков, когда их не было. Сейчас похоже в турецкую решимость не верят ни курды, ни прикрывающие их американцы. Это, однако, не означает, что в Сирии все будет спокойно. Либо турки начнут операцию, либо это сделает сирийская армия в Идлибе. При этом есть некоторые основания полагать, что может быть процесс пойдет сразу по двум направлениям. Поступавшая информация о переброске правительственных сил к городу Дэйр-эз-Зор и в некоторые районы вокруг Идлиба могут косвенно свидетельствовать, что в случае турецкой операции Дамаск готов как потеснить террористов в Идлибе (что логично, учитывая отток боевиков в сторону курдских территорий), так и открыть второй фронт в Заевфратье, освободив от боевиков всех мастей южную часть масштабной территории Заевфраться.

Во-вторых, еще одной точкой напряжения остается Йемен. Движение аль Ансар по-прежнему активно и периодически отстреливает территорию Саудовской Аравии. При этом хуситы предлагают Саудовской Аравии мир, при условии прекращения саудовской интервенции и соответственно «гражданской» войны в Йемене. Грядущий визит В.В. Путина в Эр-Рияд может стать поворотным в этом вопросе, т.к. вероятно у Кремля есть послание к саудовской верхушке от руководства хуситов. И налаживание данного моста кажется весьма перспективным.

Наконец, самый острый пик конфликта сейчас связан с ситуацией в Ираке, где одновременно происходит и по сути государственный переворот, замаскированный под массовые народные выступления и попытка переделить сферы влияния в Ираке. При этом в данный спор будут включены все силы независимо от их интересов и глобальных позиций, т.к. захватить чужую делянку это святое. Полагаю, что там еще все только начинается, так как текущие события представляются весьма перспективными с точки зрения возникновения серьезных внутригосударственных противоречий и конфликтов. Весьма вероятно, что по итогу данного конфликта мы увидим предложение о государственном разделении Ирака на суннитскую, шиитскую и курдскую части. Однако такое предложение это, вероятно дальнейшее нагнетание гражданской войны.

В частности, многочисленные провокации в Персидском заливе, которые могут быть во многом отождествлены с деятельностью США и Великобритании, а равно многочисленные выходки Израиля (который географически, конечно, принадлежит к Ближнему Востоку, однако в политологическом плане лишь с некоторой натяжкой может быть причислен к региональным ближневосточным державам, поскольку сам себя видит частью совершенно не ближневосточного сообщества) вносят огромную роль в нестабильность в регионе. Н этого мало. Должен быть и внутренний конфликт, который бы позволял подогреть ситуацию до предела. И таким спором является спор между Саудовской Аравией и Ираном. В его основаниях лежат как вековые противоречия между шиитами и суннитами, экономическая конкуренция на рынке нефти, так и геополитические амбиции. При этом последнее представляется наиболее значимым.

Главным аспектом конфликта внутри макрорегиона является противостояние Саудовской Аравии и Ирана. Фактически это модель противостояния шиитского и суннитского геополитических проектов, в котором суннитский вектор реализуется через стремление Саудовской Аравии нарастить и абсолютизировать собственное влияние в странах исламского мира (кое где это вполне получается, например, в Египте и Судане, где то, например, в Йемене не очень, но вектор действия все равно виден). Шиитский проект предполагает объединение всех шиитских групп в Иране, Пакистане, Афганистане, Ираке, Сирии, Ливане и иных странах вокруг политического и духовного авторитета Исламской Республики. Учитывая, что во многих странах есть как сунниты, так и шииты (включая, кстати, и сами противоборствующие стороны) то конфликт между ними имеет риск втягивания всего региона, а его последствия могут оказаться летальными для многих процессов и за его пределами.

  Причин к этому как минимум три. Первая, это хорошие деловые отношения со всеми странами данного макрорегиона. И с Ираном, и с Саудовской Аравией, и с Катаром, и с Турцией и даже с Израилем у России ровные деловые отношения, а с некоторыми из стран даже дружественно-партнерские.

Вторая причина, это вовлеченность России в процессы вокруг региона. Россия непосредственна включена в процесс мирного урегулирования в Сирии, Россия включена в процесс решения вопросов мирового рынка природного газа (вместе с Катаром и Ираном), Россия вместе с Саудовской Аравией и странами персидского залива вовлечена в деятельность по сдерживанию падения цен на нефть в рамках проекта «ОПЕК+». Таким образом для России то, что происходит в регионе является не отстраненной ситуацией где-то в мире, а площадкой на которой собственно работает Россия.

Третья причина, это возможность России выступать в качестве субъекта, предоставляющего добрые услуги, например, каналы связи между лидерами враждующих государств.

Возможно именно такому урегулированию будет посвящен в ближайшее время полет Президента России В.В. Путина в Эр-Рияд. Со всей очевидностью вместе с обсуждением вопросов нефтяного рынка и, вероятно, продажей Саудовской Аравии российских систем ПВО (что не странно с учетом эффективности показанной импортными аналогами в борьбе с безбилетниками и крылатыми ракетами «неизвестного происхождения») будет поднят и вопрос регионального мира. В данном случае В.В. Путин будет выступать как посредник между королевством и Ираном, с лидерами которого у Путина установились хорошие рабочие отношения.

Еще одной инициативой с участием России и Ирана может стать новый вариант решения ситуации по обеспечению безопасности судоходства в Персидском заливе, для чего Россия может использовать собственные ресурсы военного флота (вслед за Средиземноморской эскадрой может появиться Персидская эскадра, т.к. терять такую точку закрепления на карте международных морских путей сообщения никак нельзя. Кроме того, не исключено, что на побережье Персидского залива для целей обеспечения нужд такой эскадры может появиться несколько пунктов материально технического обслуживания ВМФ России. При этом говоря о множественности таких пунктов целесообразно, опять же для целей международного урегулирования, чтобы один пункт был на иранском побережье залива, а второй на саудовском. В таком случае удастся избежать спекуляций о том, что якобы Россия в регионе прикрывает только Иран.). Вероятно, вопрос с новыми форматами безопасности в Персидском заливе уже обсужден с иранской стороной. С учетом и без того позитивной динамики работы с Ираном (в части экономических отношений – в том числе на саммите ЕАЭС в Ереване, создания железнодорожных и морских транспортных коридоров, единой энергосистемы Россия – Азербайджан - Иран) даже инспирированный внешними игроками скандал с задержанием в Иране российской журналистки - шпионки Израиля не внесет особого изменения в характер отношений.

Наконец, участие иорданского короля Абдаллы II в заседании дискуссионного клуба Валдай и переговоры с В.В, Путиным говорят, что и с этой страной мы имеем весьма активное взаимодействие в рамках повестки дня. С Иорданией вероятнее всего идет разговор об окончательном урегулировании сирийского вопроса и возвращении сирийских беженцев из Иордании обратно в Сирию, а также меры по сворачиванию работы американских сил в районе сирийско-иорданской границы.