Долговой кризис актуален не только в развитых странах. За последние 10 лет экстремально вырос государственный долг в развивающихся странах на фоне финансовой фрагментации и роста стоимости обслуживания долгов.С 2013 года консолидированный госдолг Китая (учитывая долги центрального правительства и региональные бюджеты) вырос с 37 до 83%, в Индии рост госдолга с 67 до 82%, в Бразилии рост с 60 до 88%, в Мексике рост с 44 до 53%, в Египте увеличение с 80 до 93%, а в Пакистане с 58 до 77% от ВВП.
Также долговая проблема наблюдается в Аргентине, где долг увеличился с 44 до 90%, в Таиланде с 43 до 62%, в Малайзии с 56 до 67%, в ЮАР рост с 40 до 74%, в Филиппинах госдолг увеличился с 44 до 58%, а в Колумбии прирост с 38 до 55% от ВВП.
Выше представлен список крупнейших нейтральных стран, где госдолг в 2023 выше 50% от ВВП.
Самая серьезная проблема в Китае, Индии, Бразилии и Египте, где госдолг приближается к 100% от ВВП. В России госдолг один из самых низких в мире – 21% от ВВП (максимальная долговая нагрузка с 2004 года).Для сравнения, консолидированный госдолг по крупнейшим развитым странам: США – 123% от ВВП, Япония – 255%, Германия – 66%, Великобритания – 104%, Франция – 110%, Италия – 144%, Южная Корея – 54%, Канада – 106%, Испания – 107%, Австралия – 52%, а Польша – 50% от ВВП.
В чем уязвимость развивающихся стран?
С 2013 года увеличивается фрагментация транснационального капитала, где развитые страны замыкаются сами на себя и развивают механизм кросс-фондирования (перекрестного финансирования союзников), а развивающиеся страны крайне разобщены и все больше полагаются на резидентов, привлекая капитал с внутреннего рынка. Например, в России финансирование новых выпусков ОФЗ практически полностью за счет резидентов.
Во-вторых,
процентные ставки в развивающихся странах выше и с 2021 госдолг 50-70% в развивающихся странах (за исключением Китая) эквивалентен 120-170% в развитых странах.
В плюс к этому
менее развитый и емкий финансовый рынок, ниже глубина и диверсификация экономики. //Spydell
Язык ненависти оказывает сдерживающий эффект на демократический дискурс в онлайн-среде. (c) Еврокомиссия