Большой передел мира

Гийом Лаган: Сравнение с Сомали сейчас несколько преждевременно, но оно все же оправданно в том плане, что с 1990 года в этой африканской стране нет центральной государственной власти и наблюдаются вооруженные столкновения соперничающих группировок параллельно с усилением радикального исламизма. Сегодня ситуация в Ливии вызывает тревогу, потому что там существуют похожие риски. Как и Сомали, это чисто мусульманское и достаточно однородное по этническому составу общество, несмотря на существование нескольких меньшинств. Еще одна его отличительная черта — это разделение на племена. Нынешние столкновения представляют собой отражение этого племенного и регионального раздела.

— Муаммар Каддафи предрекал хаос в стране до того, как его убили в Сирте в октябре 2011 года. Какая ответственность лежит на Западе после свержения старого режима? В чем именно оказалась недостаточной помощь молодой демократии?

Фредерик Ансель: Перед тем, как возлагать всю вину на Запад, давайте вернемся к Каддафи. Не был ли он сам создателем нынешнего хаоса? Его правление отличалось жестокостью, цинизмом, засильем кланов, кумовством и отсутствием хоть сколько-нибудь серьезного правительства. Разве это не создало условия для нынешней катастрофы? Без малейших сомнений. Далее, великие державы в составе ООН, в том числе Россия и Китай, а также уставшие от экспансионизма и выходок Кададфи арабские страны, не создали подходящие условия для развития страны после диктатуры. В частности они не подумали о распространении оружия, которое разошлось по всему региону и в первую очередь зоне Сахеля.

Гийом Лаган: Запад вмешался в начавшееся в 2011 году восстание и помог мятежникам одержать победу с помощью авиационной, логистической и консультационной поддержки. Только так те смогли взять верх над милитаризованным режимом полковника Каддафи. В этом смысле Запад несет ответственность за нынешние события, потому что Ливия осталась без государства со всеми вытекающими отсюда сложностями для восстановления страны. Ответственность западных стран заключается и в выбранном ими методе действий: в отличие от Афганистана и Ирака они не стали проводить наземное вмешательство. Обсуждалась возможность ввода миротворческих сил мусульманских стран. Такой шаг помог бы восстановлению государства, но дальше слов дело не пошло. Дело в том, что существовавшее до 1969 года подобие государства было уничтожено Каддафи, который фактически поставил собственный клан во главе страны.

Помимо изначальной военной помощи существовали инициативы по содействию ливийцам в строительстве демократического государства. За прошедшие с тех пор три года в стране состоялись общенациональные выборы, победа на которых досталась светскому большинству, были приняты прогрессивные законы, в том числе и в сфере прав женщин. Тем не менее, этой молодой демократии не удалось должным образом выстроить административные структуры и армию: вооруженные группы так и остались настоящими хозяевами на местах, и сегодня мы наблюдаем их столкновения. Бои шли между сторонниками революции (в том числе исламистскими группами) и светскими отрядами, которым приписывали стремление защитить членов прошлого режима.

— Получается, что без сильной центральной власти страна обречена на новые межплеменные конфликты, как это было во время гражданской войны 1936 года? Могли ли Запад и Франция проигнорировать это?

Фредерик Ансель: Что касается первого вопроса, да. Причем это объясняется не только пустившей глубокие корни клановой системой. Дело в том, что Киренаика постоянно пытается добиться автономии или даже независимости от более привилегированной Триполитании. Иначе говоря, страна может официально расколоться на две части при том, что обе эти зоны не будут по-настоящему независимыми и жизнеспособными или даже едиными.

На второй вопрос я бы тоже ответил «да», хотя тут все не так однозначно. Французы и британцы, наверное, слишком поверили в Национальный переходный совет, который создали в стране на волне арабской весны в 2011 году. Как оказалось, большинство членов этой организации не обладали представительной силой или не могли быть надежными партнерами. Но что можно было сделать в стране, где политику еще 40 лет назад уничтожил авторитарный властитель? Эффективное, достойное и демократическое государство строится несколько поколений, а не несколько лет.

— Какое место отводится в этой борьбе нефтяным ресурсам страны?

Фредерик Ансель: Вторичное. В 2011 году многим казалось, что 2% ливийская доля в мировой нефтедобыче делает страну незаменимой. Тем не менее, Саудовская Аравия всего за несколько недель достаточно расширила производство для того, чтобы скомпенсировать этот дефицит сырья.

Внутри страны сейчас ведутся бои за контроль над нефтяными скважинами, но они не имеют особого смысла. В конце концов, никто не может заменить государство в экспорте нефти.

— Говорит ли устроенный исламистскими движениями хаос о потере влияния кланами? Идет ли сейчас «исламизация» Ливии?

Фредерик Ансель: Исламизм набирает обороты повсюду, от Нигерии до Пакистана, Ирака и даже некоторых европейских пригородов. Однако каждый раз на первый план выходят особенности местной ситуации. Верность племени по сей день остается значимым фактором, причем не только в арабском мире. Взять хотя бы тех же малийских туарегов. В определенный момент они присоединились к исламистам, но все равно в первую очередь рассматривают себя как туарегов. Ситуация в Ливии станет чрезвычайно опасной если целые племена перейдут под контроль «Аль-Каиды» или иракского халифата.

Гийом Лаган: В ливийской игре сложно понять, что относится к идеологии, а что — к клановой принадлежности. В стране насчитывается несколько сотен племен... Стоит отметить, что хаотическая ситуация вызывает на Западе мысли о возможности вмешательства в Ливии. Напомним, что французские спецподразделения уже проводят операции на юге Ливии против радикальных групп, которые действуют на всем огромном пространстве от Мали до Нигера и Чада. Однако теперь речь заходит о более масштабном вмешательстве, которое могло бы исправить изначальную ошибку, заключавшуюся в воздушных ударах без наземной операции.

— Если западные страны на самом деле хотели обеспечить в Ливии переходный демократический процесс, стоило бы им воздержаться от определенных решений и заявлений? Если да, то каких?

Фредерик Ансель: Знаете, историю не перепишешь заново. Арабская весна всего за несколько недель привела к свержению двух диктаторов (Бен Али и Мубарак) и стала реальной угрозой для двух других. Москва и Пекин в кои-то веки не стали чинить препятствий. В стране сформировался национальный переходный совет, а Киренаика сама начала борьбу за освобождение... Каддафи грозился устроить кровавую бойню в Бенгази, и в таких условиях было просто необходимо действовать. Потом переходный процесс был делом рук самих ливийцев. Если бы западные государства попытались направить их по какому-то определенному пути, их сразу бы окрестили империалистами!

Гийом Лаган: Вмешательство проводилось во имя демократии и освобождения арабского мира от националистических, социалистических и антизападных диктаторов. Со многих точек зрения это было правдой, но не стоит забывать, что операция началась в разгар гражданской войны между сторонниками Каддафи и мятежниками, что серьезно осложняет ситуацию. Когда вы вмешиваетесь, вам говорят, что вы суетесь не в свое дело. Когда вы остаетесь в стороне, вас обвиняют в безразличии или даже пособничестве. То есть, Запад оказался в очень непростом положении. Барак Обама в свою очередь добился избрания с помощью изоляционистской программы с представлением о том, что США скорее являются фактором волнений, а не стабильности. То есть, американцы больше не играли в этой ситуации унаследованную с конца холодной войны роль стабилизатора.

Сейчас получается так, что либо страна наладит диалог между вооруженными группами, либо ситуация еще больше обострится и ливийское государство де факто исчезнет, как в Сомали. Перспективы Ливии вызывают большую тревогу, потому что она находится совсем близко к Европе.

Фредерик Ансель (Frederic Encel), преподаватель в ESG Management School и парижском Институте политических исследований.

Гийом Лаган (Guillaume Lagane), специалист по оборонным вопросам, преподаватель в парижском Институте политических исследований.
http://www.inosmi.ru/world/20140731/222044023.html#ixzz38z8aDuxd

Они также имеют концепцию расширения, однако другого вида. Их двери открыты. В подписанном в 1949 году Вашингтонском договоре подчеркивается, что членство в НАТО может быть предложено «любому другому европейскому государству, способному развивать принципы настоящего Договора и вносить свой вклад в обеспечение безопасности Североатлантического региона». В Лиссабонском договоре 2009 года отмечается, что любое европейское государство, которое уважает ценности Евросоюза и намерено способствовать их распространению, может подать заявку на вступление в Евросоюз и стать его членом. Другими словами, НАТО и Евросоюз определяют критерии членства на основе поведения и ценностей, а также свободного выбора тех стран, которые хотят в них вступить, а не руководствуются при этом этническими, национальными или геополитическими соображениями. За два первых десятилетия после окончания холодной войны эта основанная на достоинствах концепция позволила НАТО увеличить свою численность с 16 до 28 стран, а Евросоюзу – с 12 до 28 стран (22 страны являются членами обеих организаций).

Вскоре после обретения независимости Россия установила отношения с НАТО. На самом деле бывший в то время президентом Борис Ельцин написал письмо генеральному секретарю Манфреду Вернеру (Manfred Woerner), в котором он сообщил о том, что желание России стать членом НАТО является долгосрочной политической целью. В 1994 году Россия стала участником программы Альянса «Партнерство ради мира», а в 2002 году был создан совет НАТО-Россия, в работе которого должны принимать участие чиновники высокого уровня.

Однако в конце 1990-х годов Россия стала резко выступать против расширения НАТО, которое, как она – оправданно или нет – считала, мотивировалось враждебным отношением государств Центральной Европы к России, и поэтому она рассматривала этот процесс как потенциальную угрозу собственной безопасности. В марте 1997 года в Хельсинки Ельцин назвал расширение «ошибкой и, к тому же, очень серьезной». Вместе с тем в некоторых областях, в том числе при проведении многонациональных военных учений, Россия продолжала сотрудничество с альянсом.  

Первоначально Россия не протестовала против расширения Евросоюза. Однако со временем Кремль понял, что он недооценил воздействие европейских демократических ценностей и привлекательности богатого европейского рынка для российских соседей. Кремль поздно осознал энтузиазм Украины по поводу модели Евросоюза, основанной на правилах и демократических свободах. Если ее можно заставить работать на Украине, в стране, которая, по данным организации Transparency International, является еще более коррумпированной, чем Россия, то тогда Кремлю следует опасаться того, что привлекательность свободы может представлять собой угрозу внутри страны для его правления, становящегося все более авторитарным и коррумпированным.

Запад должен понять решимость, стоящую за бинарной логикой Путина, которая заставляет соседей выбирать между Западом и Россией. Подобный подход имеет серьезные последствия для будущего Европы. Если бы Запад стал свои позиции, то ему, возможно, пришлось бы оставить Грузию, Молдавию и Украину – три молодые демократии. Но если Запад будет настаивать на правах народов и государств определять свое собственное будущее, то он должен будет продемонстрировать большую политическую смелость в поддержке их.

Для укрепления своей безопасности и экономики Грузия, Молдавия и Украина должны сделать свой выбор в пользу проведения более глубоких реформ, а Евросоюзу следует помочь им добиться успеха. Эти три страны подписали договоры об ассоциации с Евросоюзом, однако их реализация будет непростой. Евросоюзу будет необходимо увеличить свою финансовую и техническую помощь, а также политическую поддержку. Кроме того, нужно будет значительно лучше объяснить выгоду от этих соглашений. Россия выливает потоки дезинформации, порождая при этом неоправданные опасения, связанные с более близкими отношениями с Евросоюзом, и они намного превосходят по объему ту информацию, которой располагают делегации Евросоюза. Америка способна поддержать реформы в этих трех странах за счет расширения своей экономической помощи, а также помощи в области безопасности. Это потребует от Вашингтона перенаправить ресурсы, которые первоначально предполагалось использовать в других частях света.

Евросоюз должен применять к России те же самые стандарты и правила, что и к любой другой стране независимо от того, идет ли речь о монополистическом, диктуемом политикой определении «Газпромом» цены на природный газ и направлении его поставок, о борьбе с российским отмыванием денег через финансовые институты в Лондоне, на Кипре и в Австрии или о действиях, направленных на то, чтобы Россия не получила выгоду от аннексии Крыма. Расширенные недавно санкции являются важными шагами, однако последовательное усиление верховенства закона будет иметь более долгосрочное воздействие на Москву.

В Уэльсе лидеры НАТО должны решить, что альянс может дополнительно сделать для обеспечения безопасности Украины, а также других важных государств, не являющихся его членами и нуждающихся в поддержке. В 2008 году в Бухаресте лидеры НАТО заявили, что Грузия и Украина будут членами Альянса, однако они не смогли установить время вступления и разработать дорожную карту. Спустя четыре месяца Россия вторглась на территорию Грузии и отрезала от нее сепаратистские анклавы Абхазию и Южную Осетию. Альянс должен усвоить урок, связанный с рисками проведения неопределенной политики.

После этого Грузия стала главным поставщиком военнослужащих для участия в операциях в Афганистане, она добилась прогресса в реализации реформы в области обороны и провела мирную смену правительства с помощью выборов. Грузия очень хочет присоединиться к НАТО. Что касается Украины, то там никогда не было большинства в поддержку подобного шага, хотя российская интервенция способствовала усилению поддержки политики, направленной на установление более тесных связей с альянсом.

В июне этого года министры иностранных дел стран-членов НАТО решили, что в настоящее время ни Грузии, ни какой-либо другой стране, стремящейся вступить в альянс, не следует предлагать членства в НАТО. Эта позиции может заставить Путина сделать неверный вывод относительно того, что его политика, направленная на дестабилизацию соседей, позволила ему добиться наложения вето на расширение НАТО. Поэтому исключительно важно, чтобы в Уэльсе лидеры НАТО подтвердили, что двери открыты.

Они также должны ясно дать понять, что еще должна сделать Грузия для того, чтобы стать членом Альянса, и взять на себя обязательство принять ее, когда она будет соответствовать имеющимся стандартам. Эти критерии должны включать в себя дальнейший прогресс в области демократии – политически мотивированные аресты людей, поддерживавших прежнее правительство, должны прекратиться – и экономических реформ. Лидеры НАТО не должны связывать приятие Грузии с вопросом о разрешении конфликтов по поводу Абхазии и Южной Осетии – это лишь подтолкнет Россию к тому, чтобы создавать новые проблемы.

Происходящие в настоящее время на Украине события не затрагивают существующее положение в НАТО о взаимной обороне. Однако вооруженное восстание на востоке Украины, которое осуществляется под руководством российских сотрудников разведки, получающих мощное вооружение и огневую поддержку со стороны России, наносят ущерб доверию к альянсу.

Члены НАТО должны понять, что, отказываясь поставлять оборонительные вооружения на Украину, они наносят ущерб не только ее собственной безопасности, но и безопасности ее соседей, являющихся членами альянса. На предстоящем саммите лидеры альянса должны одобрить новые действенные меры для того, чтобы помочь Украине противостоять российской агрессии. Так, например, члены НАТО  должны сделать значительно больше для того, чтобы помочь Украине установить контроль на своей границе с Россией, перекрыть поток поставляемого повстанцам оружия, а также гарантировать свободный заход торговых судов в украинские порты на Черном море.

В Уэльсе Североатлантический альянс должен показать, что его восточная оконечность не является пропастью, за пределами которой он не способен ничего сделать и не проявляет никакого внимания с происходящим там событиям. Лидерам Европейского Союза нужно добиваться того, чтобы их континент определялся не новой Берлинской стеной, а уважением к универсальным ценностям. Те государства в Восточной Европе, которые их разделяют, заслуживают большей поддержки, чем та, которую Украина в настоящее время получает. А когда они подготовятся, они будут достойны стать членами НАТО.  

Не исключено, что когда-нибудь даже Россия получит функционирующую демократическую политическую систему и будет справедливо относиться к своим меньшинствам и соседям, а также добиваться мирного разрешения конфликтов. В этот момент западные организации могут пригласить ее в свои ряды.